Часто бывает так: то, над чем раздумывали целый день, стрелой врезается в голову на следующее утро и продолжает донимать с новой силой.
Такое случилось и у Ртути. Сплющив в лепёшку очередной будильник и гудя себе под нос, он завертелся в постели, заворачивая себя в одеяло всё плотнее и плотнее. Пётр последними кусочками подсознания пытался ухватиться за ускользающее сновидение. Но сны оставляют у себя только тех, кто думает, что они — явь. А предсмертный крик будильника и дразнящие лучи солнца уже показали Ртути правду. Однако Пётр Максимов, сын повелителя железяк, так просто не сдавался и твёрдо говорил себе: «Я досмотрю этот сон!»
С чего бы такое рвение? Да потому что снилось ему… нечто.
За столом с хрустальными графинами и бананами в вазах сидел счастливый-пресчастливый Чарльз на коленях у Эрика. Магнито держал и гладил его с огромным восхищением, улыбаясь так, будто рекламировал зубную пасту. Но вместо того, чтобы чётко произнести «Ла-ка-лют», он, только увидев Ртуть, широко раскинул руки и радостно воскликнул:
— Сыно-о-о-ок!
Сидящее на его коленях сокровище в этот момент чуть не упало, но вовремя вцепилось ему в плечи, повиснув на них как обезьянка. Промямлив какое-то извинение, Эрик усадил Чарльза обратно и крепко обнял его. Пётр был готов смыться аки вода в унитазе, но его будто привинтили к полу.
— Сынок, — снова обратился к нему Эрик Леншерр, но уже намного спокойнее, — у нас есть большая новость для тебя.
— Мальчик или девочка? — спросил Максимов, будто так и надо.
— О, это слишком серьёзный шаг, — отвечал, смеясь, Магнито, — мы ещё даже не планируем. Однако
это наше решение не менее серьёзное и важное, но тщательно продуманное. И мы уверены, что ты согласишься.
— На… что? — не понимал Ртуть, перебирая в голове все возможные догадки, которые потом, на яву, показались ему крайне безумными.
— Я усыновлю тебя, — прямо сказал Профессор, но он с такой добротой и любовью глядел на Петра, легонько улыбаясь, что тот весь растаял и потерял дар речи.
— Но это после того, как мы вступим в брак, — деловито вставил Эрик.
На руке Чарльза ослепительно блеснул шикарный набалдашник. Именно набалдашник, ибо кольцом это гениальное произведение искусства никак нельзя было назвать.
— Конечно, ты безоговорочно будешь на нашей свадьбе, — прибавил Леншерр, — но ещё мы возьмём тебя в наше свадебное путешествие. Просто… мы будем больше, чем просто семья. У нас будет крепкий мужской круг! Я должен отдать тебе всё, что не дал раньше, Петя, понимаешь? Мне сейчас очень совестно и тяжело, ведь каково тебе было…
— Теперь же у тебя будет целых два папы! — радостно подытожил Профессор Икс.
Ртуть растёкся как из разбитого градусника.
— Ну, давай! Обними нас! — хором возгласила сладкая парочка.
Пётр, еле оторвав лишь одну ногу, исступлённо упал к ним в объятья. Он был готов в них остаться навечно.
Только вот с одеялом обниматься уже было не круто. Юноша широко открыл один глаз, потому что другой был придавлен к подушке, и вздохнул. Даже хорошие сны не представляли собой что-то адекватное. «С этим стоит смириться, — подметил Ртуть. — А пока…» А пока можно ещё поваляться, имел ввиду Пётр, но даже закончить маленькую мысль ему не хватило бодрости. Едва не провалившись в мир очередного бреда, он вытянулся на кровати и глубоко зевнул. За окном уже была шумиха, а настенные часы показывали, что до занятий осталось несколько минут.
— О! Да времени ещё вагон! — улыбнулся Ртуть, подкладывая под голову руки. Спать он уже не хотел, а вставать было лень.
Но жизнь обожает шутить над теми, кто уверенно говорит себе: «Я всё равно успею». Стрелка циферблата безжалостно сдвинулась на крайний срок.
— Нет! Почему опять?! — вскричал Максимов, прыгая с кровати. — Какого чёрта время быстрее меня?
Тоненькая стрелочка без лишних объяснений звонко тикала ему, неторопливо отмеряя секунды.
Ртуть выбежал из комнаты в одних трусах и майке. Но вовремя одумался и вернулся, чуть не разломав в панике ящики с одеждой. Двери были готовы слететь с петель. Унитаз почти сошёл с ума. Зубная щётка чуть не облысела. Бритва захотела сдирать кожу и убивать. У полотенца оторвалась петелька, а крючок чудом остался жив. Ртуть проклинал всё, на чём мир стоит, несясь ядерной боеголовкой к дверям класса.
— Я не опоздал?
Циклоп чуть не свалился с места, заметив своего внезапно нарисовавшегося соседа по парте.
— Эм… — заикнулся он.
— Что? — вопрошающе пялился на него Пётр. — Учитель уже здесь? Вы что-то уже пишете?
— Вообще-то ещё не все пришли… — промолвил Скотт.
— Фух!
— Тебе бы волноваться по этому поводу. Являться в последний момент, не опоздав при этом — твой конёк. Без этой фишки твоя суперскорость не имела бы смысла.
— Да ну тебя! — заметно зарделся Ртуть. — Я должен оправдывать свои способности, а не выставлять себя на посмешище. Потому и волнуюсь.
Циклоп прыснул от смеха и сказал:
— Ну ладно, скорее всего ты прав. Только учебником я с тобой не поделюсь, и ручка у меня всего одна.
— Ой! — спохватился Ртуть, осматривая себя и своё место. Действительно, он забыл свои принадлежности. — Я сейчас, секундочку. — И исчез.
Вернулся. Теперь уже с вещами.
— Эх, ты! — воскликнул Скотт. — Не сдержал своего обещания!
— В смысле? — опешил Пётр.
— Ты клялся вернуться через секундочку, а прошло меньше!
Оба засмеялись. А урок всё так и не начинался.
***
Учебный день прошёл как обычно: конспекты, задания, перемолвки с одногруппниками. Когда всё закончилось, кто-то выбежал на улицу, а кто-то направился в библиотеку. Ртуть, Циклоп, Шторм и Ночной Змей оставались в коридоре школы, ещё не зная, куда пойдут, и резво разговаривали.
— Ребят, а вы не знаете, к чему снится комод на потолке, из которого растёт горох? — вдруг перевела тему Шторм, заставив всех позабыть о том, какие забавные случаи происходили на уроках.
— Не знаю, — пожал плечами Циклоп. — Может, к больной фантазии?
Пётр и Курт загоготали.
— Тоже мне! — надулась Ороро. — Как будто вам не больший бред снится!
— А может, и не снится, — спокойно сказал Скотт.
— Да ну? — наигранно изумилась Шторм и спросила. — А что же тебе сегодня, например, снилось?
Тот призадумался и покачал головой.
— Не помню. Ничего…
— А вам?
Остальные двое застыли и умолкли.
— Ну-у? — коварно ухмылялась Ороро.
Пётр всерьёз смутился и даже перепугался.
— Что-то снилось, но… — протянул Ночной Змей, бегая глазами.
— ... Забылось всё, — вплёлся Ртуть.
— Вам что, один и тот же сон снился? — спросила Шторм, сощурив глаз.
Они хором ответили:
— Нет.
— Так-так-так! Значит, что-то действительно снилось? — озорно продолжала девушка.
Парни вяло и на перебой что-то мямлили, и через всю эту речевую кашу отчётливо слышалось только слово «нет». «А вдруг Курту и впрямь снилось то же самое? — подумал Пётр. — Но нет, такого не может быть, его не было в моём сне. Или… Может, ему снилось, что он Чарльз или Эрик? Или что он вообще стол? А что, если… он телепортировался в мой сон? Интересно, он может так делать?» — а вслух сказал:
— Шторм, говорят, сны всегда снятся, но не всегда запоминаются. Конечно, нам что-то снилось…
— Но запоминается комод на потолке, — вставил Циклоп.
— Значит, нам снятся скучные и логичные сны, — улыбаясь, подытожил Ночной Змей.
— Эх, это вы просто скучные, — махнула рукой Ороро. — А ведь все сны действительно что-то значат, и их надо стараться запоминать. И не всегда понимать их в прямом смысле! Для этого как раз составляют сонники.
— Только не надо ещё и парапсихологией увлекаться, пожалуйста, — попросил Ртуть.
— Да при чём тут… Не в этом дело! — отрезала Шторм. — Я только сегодня задалась этим вопросом. Снится же всякий бред, однако и он может быть вещим. Вот как же так?
— Простите, что отвлекаю.
Услышав эти слова, компания увидела рядом с собой Профессора Икс. Чарльз Ксавье огляделся вокруг и спросил:
— Можно, я у вас ненадолго заберу Петра?
Все пожали плечами и потоптались на месте, а затем Шторм по-дружески толкнула Ртуть в спину и сказала ему, смеясь:
— Иди!
Пётр сделал один шаг, и Чарльз ему солнечно улыбнулся. «Не обман ли эта улыбка?» — недоверчиво подумал юноша и последовал за Профессором.
А друзья стали послушно его ждать.
***
Вернулся Пётр уже через несколько минут.
— Ну что? — спросил его Скотт.
Пётр смотрел вниз, будто даже не на пол, а в пустоту.
— Ртуть, что случилось?
Он не отвечал. Лишь на мгновение оторвал свои губы друг от друга, пытаясь что-то сказать, но не смог.
— Эй! — окликнул его Курт.
Все с тревогой смотрели на него. Наконец, Пётр тихо произнёс:
— А сны сбываются…
