Несмотря ни на что

      POV Алекс       Руки Шона странствовали по моему телу медленно, будто спрашивая разрешения. Перед глазами все плыло, я видел лишь силуэт его фигуры. Внутри разгоралось пламя. Жар проходил волнами, устремляясь вниз, вызывая дикое, бесконтрольное желание. Кровь бурлила, приливая к щекам, наливая бесстыдную плоть. Я чувствовал, как меня дурманит его запах морозной свежести.       Раздевшись, Грин соорудил ложе из наших вещей и бережно уложил меня на него. Он прижимал меня всем телом, его руки действовали поначалу нежно, а потом все сильнее и грубее, не давая возможности сопротивляться. Я стремился к нему, обвив его шею своими руками. Потом провел по мощной спине, оглаживая сильные мышцы. Погладил поясницу, опускаясь на упругие ягодицы. Шон выгнулся, посмотрел мне в глаза потемневшим от безумного желания взглядом.        — Я хочу тебя сейчас… глубоко… — сорвалось с моих губ.       Он как раз прокладывал дорожку сухих поцелуев от шеи до рта. И вдруг остановился. Все тело полковника словно закаменело, каждая мышца напряглась. Я плавно отстранился и взглянул в глаза своего альфы, пытаясь понять, что произошло. Коснулся нерешительным поцелуем его напряженных губ. Я чувствовал обострившимся нюхом, что его возбуждение и мой аромат смешивались, рождая идеальную симфонию. От этого у меня еще сильнее по бедрам потекла природная смазка.       Я мягко провел пальцами по его телу, устремляясь вниз. Шон вздрогнул и дернулся в слабой попытке отстраниться, но я успел почувствовать спавшее возбуждение.       Он уткнулся лицом в мою шею и тяжело дышал.        — Ты только ничего не подумай. Просто я все это время так сильно тебя хотел… — прошептал Грин в висок и прижался горячими губами.        — Я перестал думать еще три месяца назад, — усмехнулся я.       Как же он не понимает, что эта его слабость только сильнее доказывает, наскольно сильно я желанен для него.       Он по-прежнему не открывал глаза, по-видимому, боясь увидеть на моем лице разочарование. Шон прерывисто вздыхал, кожа взмокла, лицо искажала гримаса только что пережитого бессилия, но его тело чувственно отзывалось на мягкие проглаживания, на мой глупый шепот, и это радовало, вселяя надежду.       Накрыв его рот своими губами, я нежно посасывал в поцелуе, неспешно, боясь спугнуть, углубляя приятный контакт: проник в его рот языком, трогал небо и десны, сплетаясь с языком Шона в неутомимом танце любовного прикосновения.       Тело его задрожало, сначала чуть заметно, а следом все забылось в поднимающемся пламени страсти.       Я молчал, боясь спугнуть его огонь. На его лбу блестели маленькие капельки пота, я потянулся, снимая их своими губами. Спустился по щекам на шею, прошелся горячей дорожкой. Шон застонал, разжав зубы. Тут же его губы накрыли мой рот, сминая и подчиняя. Его сущность рвалась наружу, требуя повиновения, делая больно, оставляя отметины от пальцев и зубов, но постепенно его напор стихал, успокоенный моей покорностью.        — Ты мой… — жарко шептал он, выпуская из плена мои губы и снова забирая их в плен. — Ты наконец-то мой…        — Твой, — вторил я.        — Повтори, — требовал он снова и снова.        — Твой, твой, твой, — как сумасшедший, повторял я.       Грин целовал аккуратно, боясь причинить боль. Было видно, что он еле сдерживает собственное нетерпение, а когда страсть, наконец, пересилила разум, он, согнув одно колено, ввел палец, не отводя глаз от моего лица. Я вздрогнул и простонал, томление наполняло меня, но это длилось недолго. Я вцепился в его плечо, а он, словно не замечая, начал двигаться вглубине тела, не спеша наращивая ритм и углубляя проникновение. Я отвечал на его манипуляции, рвано хватая воздух полуоткрытым ртом. Он добавил еще один палец, и теперь с каждым новым толчком мое тело становилось более послушным и вскоре начало двигаться в унисон с его движениями, жарко и трепетно сливаясь воедино.        — Смотри на меня, — зарычал Шон, оскалив удлинившиеся клыки.       Его хриплый голос вперемешку с утробным рыком моментально лишили меня остатков здравого смысла. Другая рука сильнее сжала бедро, властно вдавилась в кожу до синяков. Головка оказалась около моей мокрой дырочки. Я выгнулся и протяжно застонал, игнорируя боль. Я поднял и развел бедра. Развратно, открыто, призывно, приглашая к соитию, толкаясь вперед.        — Я готов… — шептал уже в полубессознательном от невероятного желания бреду.       В тот момент, когда Шон погрузил головку, я задохнулся от небывалого чувства, ощущая, как расступаются упругие стенки. Не контролируя себя, я поддался на его огромный орган, который тут же вошел в меня до предела.       Громкий рык альфы из-за изогнутости пещеры воспринимался остро, заставляя еще сильнее возбуждаться.       Я кусал губы. Стоны сами вылетали из горла. Сдерживаться не было сил. Не осталось ни времени, ни пространства. Реальность стерлась. Шон толкался до основания, резко выходя до головки, а потом снова погружался в податливое тело, набирая темп.       Я отчаянно сжимал Грина, царапая короткими ногтями спину, исполосовывая его гладкую кожу. Он только глубже проникал в меня, оставляя мне право возмущаться между стонами.       Сердце билось в груди. На основании члена альфы появилось утолщение. Оно увеличивалось с каждым толчком, даря наслаждение на грани боли. Я вскрикнул, потому что Шон крепче сжал в ладонях мои ягодицы, сильно растягивая их в стороны. Казалось, что он рывками насаживал меня на себя.       Мы сцепились в поцелуе. Дразнили, стонали, зажигали. Шон старался опереться на мои плечи, чтобы смягчить удары, но его руки все время соскальзывали, не в состоянии удержаться на взопревшей коже, и эти неловкие его попытки еще больше способствовали глубокому проникновению внутрь меня.       Меня накрыло волной оргазма, пачкая живот альфы белесыми брызгами. Я закатил глаза, вздрагивая, уже совершенно не контролируя свое тело. Шон отпустил свои инстинкты, двигаться ему становилось все сложнее. Каждый толчок продолжал качать меня на волнах блаженства. Грин, лизнув меня в плечо, погрузил глубоко в кожу свои клыки. При этом издавая громкий, какой-то животный, горловой стон, от которого по телу побежали волны удовлетворения, и сделав несколько сильных и резких толчков, отстранившись, кончив на ягодицы, избегая внутренней сцепки.       Я откинулся назад. Вздохнул полной грудью возбуждающий аромат: морозной свежести, полевых цветов и яркий навязчивый мускус.       Шон лежал рядом, обнимая меня. Мы так и застыли на долгие, бесконечные мгновения. Оба приходили в себя. Я не верил, что это безумство вообще существовало. Казалось, что все это сон. Но вот Шон лежит рядом, и так страшно смотреть в его сторону, но как же сильно этого хочется.       Наверное, у Грина были те же сомнения. Он перевернулся на бок и стал молча изучать мое лицо. Что он видел? Я уже просто устал сомневаться и бояться.        — Мы потом с тобой поговорим. А теперь спи, — не отрывая от меня взгляд, произнес Шон.       Я хотел возмутиться. Даже сделал глубокий вздох, но тут же заметно скривился от боли в ноге.       Грин только усмехнулся и подтянул меня к себе. Я прикрыл сонные глаза и наконец-таки умиротворенно вздохнул, постепенно выравнивая дыхание. Я был счастлив.