***
Вечер Тревор и Кёрсти провели вместе, но отчего-то их отношения не очень напоминали супругов, скорее просто незнакомых людей, которым трудно найти общие темы для разговора. Тревор думал о смерти Гвен, вспоминал её искалеченное тело, жуткие раны на теле и золотистую Шкатулку, что как-то связана со всем этим. Головоломка лежала там же, где и вчера, Кёрсти наотрез отказывалась позволять Треву хотя бы просто рассмотреть её. Чувствовала собственную вину за произошедшее: это она предложила ту женщину Пинхеду. Можно ненавидеть Гвен за то, что она испортила её идеалистические иллюзии, но фактически заказать её демонам. Нет, это было слишком. Может просто закопать Шкатулку на заднем дворе (чтобы через пару лет кто-нибудь случайно выцапал её и стал жертвой Ада)? Утопить? Кёрсти усомнилась, что не обнаружит Шкатулки у себя на столе по возвращению с реки. Она теперь ни в чём не была уверена. — Кстати, — с каким-то нежеланием всё-таки произнёс мистер Гудден, — Уилльямс с супругой приглашает нас на чай. Кёрсти улыбнулась — видеть старого друга будет приятно. Интересно, как он там? — Боюсь, как бы он не решил замаскировать допрос под дружеский визит, — буркнул Тревор. Как бы там ни было, он не доверял полиции. Будучи первым нашедшим тело, мистер Гудден точно окажется в списке подозреваемых. — В общем, скажешь, что я не смог прийти? Голова заболела? — спросил мужчина, глянув на супругу умоляющим взором. Кёрсти задумчиво взглянула на мужа, думая, стоит ли возобновлять отношения со старым другом со лжи. Но всё же, чем меньше народа будет в доме, тем легче Кирст расспросить о том, не вернулась ли к Уиллу память о событиях пятилетней давности. Вдруг он поможет? Подскажет правильный выход? Сама Кёрсти запуталась и устала от бесконечных кошмаров и предательств, что окутали её, словно паутина. — Ладно, -с некоторым нежеланием всё же согласилась миссис Гудден. Брюнет до этого медленно потягивавший чай из кружки и явно борющийся с некоторой тревогой, взглянул на свою супругу с благодарностью. — Спасибо, Кёрсти. Женщина несколько вымученно улыбнулась мужу.***
Тревор неуверенно шагает по тёмной улице, стараясь избавиться от чувства преследования, которое лишь усиливается с каждым шагом. Словно кто-то идёт за мужчиной след в след и цепким взором отмечает каждое его движение. Тени от старых многоэтажек (как он забрёл в этот район?) кажутся живыми, заставляя мужчину держаться жалких пятнышек света, что дают мигающие фонари. «Спокойно, Трев» — пытается убедить себя Гудден. что выходит с трудом. Страх не отпускает, переходя в чувство, близкое к панике. Ладони становятся липкими от пота, а все ощущения начинают работать в усиленном режиме. Шорох. Словно ветер играет скомканным комком бумаги. Но это ведь бред, правда? Трев смотрит на ветви деревьев — те недвижимы, как в самый тихий штиль из всех возможных, даже листочки не колышутся. «Мерещится» — делает вывод мужчина, как вдруг снова слышит аналогичный звук, подобный шуршанию старой газеты. Чертыхнувшись и стараясь побороть новый приступ паники, Тревор, сжав вспотевшие ладони в кулаки оборачивается. Он не ощущает порывов ветра, но к нему, словно сам по себе, подлетает, изредка касаясь тёмно-серого асфальта, старый клочок бумаги. Брюнет нагибается, берёт в руки белый покрытый чёрными буквами кусок газеты. Свет фонаря на мгновение становится ровным, позволяя выхватить взглядом ровные печатные ряды букв и фотографию под ними. На фото изображена та самая Шкатулка, которую он подарил Кёрсти. Подпись под изображением гласит «Решение любых проблем» и ниже мелкими корявыми буквами, непонятными в свете фонаря, но явно контрастирующими с общей аккуратностью старой на вид страницы, написано ещё что-то. Что — Трев понять не может. Сощурившись, Гудден подносит газету почти вплотную к лицу, но надпись рассмотреть так и не удаётся, как вдруг кто-то касается его плеча. Вздрогнув и мысленно ругнувшись, мужчина оборачивается. — Гвен? Но как? — почти вскрикивает он, готовясь бежать. Трев своими глазами видел Стивенс мёртвой, а сейчас она стоит перед мужчиной и выглядит даже живее его самого. Да, это я, — улыбается Гвен. Несмотря на пробирающий до костей холод, она одета достаточно легко в простую алую блузу и строгую чёрную юбку, едва доходящую до колена. Волосы, которые Гвеневра, настолько было известно её любовнику, предпочитала носить заколотыми в пучок или в хвост, сейчас были распущенны и струились тёмными волнами по плечам, доходя до середины лопаток. Шею скрывал лёгкий шарф, удачно дополняющий образ. — Разве ты не.? — Как видишь, я жива, Тревор, — снова улыбнулась женщина, поцеловав подчинённого и любовника в уголок губ. — Или ты не рад? — Что ты, конечно, — замялся брюнет, вся эта мягкость Гвеневры казалось ему несколько непривычкой, несвойственной той женщине, которую он знал. Да и сам образ был слишком романтичным, что ли. В Гвен не было привычных строгости и властности. «Может, она только на работе такая?» — спросил себя Тревор, стараясь отогнать всё ещё растущее чувство тревоги. Женщина улыбнулась, глядя на любовника снизу вверх, после чего вновь кратко поцеловала — на сей раз в губы. У Тревора аж мурашки по телу пошли от этого невинного действия. — Гвен, что с тобой? — спросил Гудден, беря руку женщины в свои ладони. Как он и ожидал, кожа брюнетки, казавшаяся в лунном свете странно бледной на ощупь оказалась просто ледяной. — Тебе холодно? — поинтересовался Тревор, не выпуская кисти женщины из рук. Он мог позволить себе немного нежности в отношениях с той, кем всё же в глубине души дорожил, и которую сегодня же чуть не потерял. Вернее он был уверен, что потерял, но каким-то чудесным образом ошибся. — Так согрей меня, — с уже привычной властностью потребовала Гвен, прижимаясь к мужчине всем телом. Трев определённо смутился, ибо ночная улица казалась не самым подходящим местом для сексуальных утех. — Не могу, Гвен, уже поздно, — Гудден поднял взгляд к диску полной луны, что проплывал над ними. — Меня наверное ждут, а ты почему не дома? — Разве не могу я просто погулять? — несколько раздражённо поинтересовалась мисс Стивенс. — Насладиться красотой этого мира. Красотой, которую люди вообще-то несклонны замечать? — поинтересовалась женщина, перемещая руку на бедро любовника. Похоже, её планы на вечер не ограничивались созерцанием прекрасного. Брюнет шокировано уставился на Гвеневру, когда та села прямо на холодный шершавый асфальт, так, что её губы оказались напротив ширинки мистера Гуддена. — Ты что предлагаешь нам заняться любовью прямо здесь? — в глазах Тревора застыло удивление. — Почему бы нет? — после этих слов женщина ртом потянула вниз замок брюк мужчины. Тревор только и мог, что, замерев от удивления, наблюдать, пока Гвен разбиралась с его одеждой. Что ни говори, порой ему и самому хотелось получить подобное удовольствие, а не только ласкать языком или пальцами свою партнёршу. Но Гвен обычно предпочитала не только доминировать, но и получать удовольствие самолично. Теперь же, с одной стороны оставаясь главной, брюнетка выполняла одну из фантазий Трева, собираясь, видимо, поласкать его ртом. Несмотря на окружающий холод, плоть Тревора достаточно активно отреагировала на ласки, проявив признаки эрекции, когда брюнетка лишь коснулась головки языком. Трев ожидал, что язык Гвенервы окажется несколько теплее. Но как бы там ни было, женщина выполняла свою роль достаточно хорошо. Мужчина даже не успел понять, когда его член оказался во рту Стивенс, а её ловкий пусть и холодный язычок принялся поигрывать с яичками. Казалось, Гвен не доставляет никакого дискомфорта присутствие чужой плоти в дыхательных путях. По крайней мере, насколько Трев, от удовольствия запрокинувший голову, мог судить, она целиком отдалась процессу, сжимая горло и исследуя языком мужское достоинство партнёра, словно ей не нужно было дышать. Если б мужчина не был настолько увлечён процессом, эта мысль наверняка пришла бы к нему в голову, но сейчас он только грубо толкался в рот любовницы, притягивая её к себе за тёмные растрепавшиеся волосы. Мысли о том, что они вообще-то на улице, и их могут заметить пропали ещё в самом начале действа, оставив брюнета один на один с желанием продолжения происходящего. Завершив половой акт особенно грубым проникновением, Гудден излился в рот женщине. — Ну как тебе, Тревор, — поинтересовалась Стивенс, встав и вытирая губы тыльной стороной ладони. — стоило сопротивляться? Переводя дыхание, Гудден искал слова для описания восхитительного минета. — Впрочем, это ещё не всё, — усмехнулась та, кого любовник считал покойницей, — Хочешь продолжения? Тревору вопрос показался лишним, и он так и застыл, не зная, подтягивать ли штаны до конца. — Вижу, что хочешь, — шепнула Гвен, проводя пальцами по щеке партнёра., а второй рукой разматывая шарф. — Закрой глаза, — Горячее дыхание опалило ухо мужчины, и он поспешил последовать совету сексуального голоса. Трев почувствовал женские пальцы у основания члена, направившие куда-то его достоинство. Внутри было влажно, хотя и не так тепло, как во влагалище его любовницы, поверхность казалась немного ребристой. Тревору даже показалось, что она делает минет, но почему тогда он не ощущал губ? Желая узнать, что же происходит, мужчина открыл глаза. И вскрикнул, поняв, что увиденное им в кабинете начальницы было правдой. Шею Гвеневры Стивенс «украшала» рана, настолько большая, что мужчина удивился, как её голова сохраняется на месте. И именно в этой ало-кровавой ране находился пенис Трева, то проникающий глубже в горло женщины, то почти до конца являющий себя глазам. Ощущая, что съеденный ужин подкатывает к горлу тяжёлым комом, Тревор, на ходу подтягивая штаны, вырвался из лап ожившего мертвеца, и лишь тут заметил, что блуза Гвен заляпана кровью, а зона декольте покрыта множеством шрамов. Женщина встала и медленно пошла в сторону своего любовника. Колени брюнетки были расцарапаны в кровь, а кое-где в ранах виднелись серая дорожная пыль и небольшие острые камни, но она, кажется, не замечала этого. — Да, Тревор, все проблемы решаемы. Но за всё следует платить. Вот ты решил одну, а я теперь в аду! — Стивенс засмеялась жутким безумным смехом, запрокинув голову, так что рана стала увеличиваться в размерах, пока наконец не хрустнул позвоночник, и голова не осталась висеть на алом от крови клочке кожи. Но тело продолжало двигаться в сторону Тревора. Брюнет зажмурился, дабы не видеть всего этого ужаса, не в силах кричать или бежать, а когда открыл глаза, понял, что никакой зомби здесь нет, и это был просто сон, кошмарный сон. Порадовавшись, что спит один (он наверняка кричал во сне), Гудден, понимая, что больше не уснёт, отправился на кухню.***
Был уже ранний вечер. Кёрсти, по завершению трудового дня покинув своё рабочее место, направилась по названному её супругом адресу. Домик, в котором обосновалась чета Уильямс, буквально навеивал мысли об идеальной семье, живущей там. Перед самим домом находился аккуратный газон, что располагался по обе стороны украшенной плиткой дорожки. Было видно, что у живущих здесь людей есть время и желание делать свой дом уютнее. Женщина, открывшая дверь, была примерно одного возраста с Кёрсти, из-за чего шатенка сделала вывод, что это и есть супруга её старого друга. — Здравствуйте, — женщина немного смутилась, она ожидала увидеть Уилла лично, — Вы миссис Уильямс, верно? — Можно просто Мэри, — улыбнулась женщина с тёмными подстриженными под каре волосами, — А ты Кёрсти, верно? — Да, Мэри, я Кёрсти Гудден. Послышались шаги. — А вот и наша гостья. Всё-таки пришла? — Уилл за эти пять лет достаточно изменился, и больше не напоминал беззаботного мальчишку, только что выпорхнувшего из-за школьной скамьи. Но он не растерял своих обаяния и жизнелюбия. По крайней мере, так показалось Кёрсти. — Как же я могла не прийти? — задала риторический вопрос Кёрсти, неловко улыбнувшись: похоже, её ожидали увидеть тут несколько раньше. — Я ведь скучала, и ты так неожиданно пропал! — Ну да, — Уилл как-то печально потупил взгляд, — Я думал, что смена обстановки поможет мне вспомнить. Так странно — вроде бы всё знакомо, а кажется, что я один не знаю чего-то важного. И хочется узнать! «Лучше не надо Уилл» — подумала Кёрсти. На душе у женщины стало одновременно и радостно — за друга, который избавлен ото всех адских кошмаров, и грустно — ибо она одинока в своей борьбе с Адом. Уилл наверняка поверит, если рассказать ему про Шкатулку, и попробует помочь. Но нужно ли? У него милый дом, супруга — добрая и улыбчивая женщина, чуть старше самой Кирст. И пусть жизнь детектива нельзя назвать спокойной и у Уильямса наверняка крепкие нервы, Гудден не хочет, чтобы он просыпался с криками посреди ночи от жутких снов, чтобы пугал эту женщину — Мэри. Так что Кёрсти должна справиться со своими проблемами сама — не втягивая других. Троица тем временем прошла на кухню, и Мери принялась готовить чай, заодно предложив гостье отведать шоколада. Сладость несколько повышает настроение, а приятное тепло напитка заставляет расслабиться. Кёрсти мило болтает с супругами, словно не было тех пяти лет расставания с Уильямом, а Мери она знает не час, а как минимум пару месяцев. И конечно — ни слова об Аде, сенобитах и даже убийстве Гвен. Они сюда не работу обсуждать пришли, а просто встретиться. Кёрсти больше слушает, чем отвечает, отделываясь короткими фразами, когда речь заходит о её супруге и их отношениях, хотя всё остальное время живо учувствует в диалоге, к которому, пусть и безмолвно, присоединился рыжий кот, сейчас мурчащий на коленях у Уилла. Гудден пытается погладить животное, но тот, испуганно взглянув на шатенку, прячется за своего хозяина, тем не менее не проявляя агрессии и не спуская взгляда с гостьи. — Простите, что я его напугала. Уилл только улыбается в ответ: — Чепуха, Томми всех гостей боится, потом привыкнет, правда, Томми? Кот снова располагается на коленях хозяина, тихо мурча. Кёрсти мысленно улыбается — наверное, атмосфера в доме Ларри и Энн (его первой супруги и мамы Кирст) не слишком отличалась от дома Уильямсов. Да ведь по сути семья и должна быть такой — доверяющей друг другу, а не как у них с Тревором. А ведь и она, и Уилл прошли через испытания Ада, только почему-то его жизнь кажется Кёрсти действительно счастливой, а сама она мучается от страхов и сомнений, чувствуя собственную вину за смерть Гвен. Чувствуя, но не зная, хотела бы поступить иначе или нет. — Кстати, Кёрсти, — уже перед уходом женщины говорит Уилл, — У нас с Мери скоро будет сын или дочурка. Только ты никому ни слова, мы сами недавно узнали, — улыбается будущий отец, когда шатенка по-дружески обнимает его и шепчет искреннее: Поздравляю Вас с Мэри! А про себя вспоминает Тревора с его вечным оправданием «Рано нам ещё думать о детях». Мысль о том, что Лабиринт и Пинхед не отпускают непросто так, не оставляет шатенку всю дорогу до дома.