Свобода - это любовь

Кое-как, стараясь быть как можно незаметнее, Уинстон выбирался из квартала пролов. Чтобы не привлекать к себе особого внимания, он остановился в одном из закоулков и отряхнул одежду. Возле стены он заметил старую деревянную бочку, куда после ночного дождя натекла вода из водосточной трубы. Набрав пригоршнями воды Уинстон, глядя в тёмное оконное стекло, смыл с лица кровь и грязь, затем вытащил из кармана кепку и надел, чтобы не было видно раны. Затем, ещё раз отряхнувшись, вышел на оживлённую улицу. Добравшись до магазина он купил две бутылки джина, расплатившись мятой купюрой. До дома он шел медленно, неся в руках бутылки, завернутые в бумагу. А за пазухой буквально прожигала ребра старая книга с пожелтевшими страницами. Он даже несколько раз пожалел о том, что совершил такой необдуманный поступок: в памяти вновь всплывали все ужасы, которые он пережил в Министерстве любви. Потом он решил, что скорее всего на этот раз с ним не станут долго возиться и просто застрелят. От нервного напряжения его воображение настолько разыгралось, что он уже буквально чувствовал прикосновение холодного металла к затылку. Уинстон нервно сглотнул и поправил кепку. А разыгравшаяся фантазия вовсю рисовала картину смерти: как пуля насквозь прошибает черепную кость, впивается в мозговые ткани, таранит извилины и нервные окончания, а вслед за этой пулей из него выходят все чувства, мысли и остатки его никчемной жизни... И как ни странно после этих мыслей ему почему-то стало легче. А адреналин в крови даже прибавил сил. Странно, но он не мог припомнить, когда последний раз чувствовал себя настолько живым. Наверно только во время встреч с Джулией. Те недолгие моменты их душевной и физической близости были единственным светлым и наполненным смыслом отрывком его жизни, за который им обоим пришлось заплатить высокую цену. Открыв дверь квартиры и не снимая куртки, Уинстон прошел к столу возле окна, развернул покупки и особо не церемонясь тут же открыл одну из бутылок и сделал несколько жадных глотков. Отвратительный напиток, обжигая нёбо и гортань, стёк в желудок, заставив его судорожно сжаться. Уинстона замутило и он бросился в ванную. Он долго стоял на коленях перед унитазом и плевался. Затем включил воду в раковине и, прикрыв дверь в комнату, начал шумно умываться. Более-менее уняв приступ тошноты он присел на край холодной металлической ванны и, тяжело выдохнув, наконец-то решился. Здесь всевидящий телеэкран не мог его достать, и Уинстон аккуратно вытащил книгу. Повертев её из стороны в сторону он провел по ней ладонью, стирая слой пыли и грязи. На потемневшем переплёте еле заметным и почти стёртым от времени золотым тиснением было выведено: "Сказки".