В царство фей, к лесной воде/To the Waters and the Wild

      Гарри прислонился к стволу большого дуба и вздохнул. Осколок снова был в одном из своих особых настроений. Независимо от того, сколько чудесных историй Гарри рассказывал ему, чтобы подбодрить, Осколок продолжал тоскливо парить в глубине души Гарри, думая о мрачности детских домов, яростных избиениях и зловещих вспышках зеленого света. Сегодня он снова размышлял о мальчике по имени Том, сироте с дождливо серыми глазами и темными кудрями, который в тайне колдовал. Мальчик был жесток, и Осколок представлял, как тот делает ужасные вещи с другими детьми в детском доме.       Гарри эта история не казалась очень хорошей.       У меня есть история получше,— сказал он Осколку в своей голове.— Однажды ночью, мальчик с серыми глазами, стоял у открытого окна спальни в детском доме, глядя на сад, освещенный лунным светом. Внезапно, он почувствовал поблизости какое-то движение. Мальчик ощутил внезапный порыв ветра, а затем увидел большого серебряного дракона, парящего в темном небе за окном. Дракон заговорил с ним, и голос его был столь глубок, как глубока ночь, столь многогранен и успокаивающ, словно лунный свет.       — Поднимайся по моей спине, и я покажу тебе все чудеса этого мира.       Но Осколок просто надулся и сказал, что ничего подобного и быть не может. Что это просто глупая история, и он не хочет думать о мнимых серебряных драконах.       Но драконы красивы,— подумал Гарри.— Красивы той великой красотой, которая заставляет забывать дышать. Эта красота сравнима со штормом или ревом водопадов.       Когда сероглазый мальчик впервые поднимался на его спину, он ожидал, что чешуя будет твердой, как металл, но она оказалась мягкой и прочной на ощупь, словно ветви остролиста.       — Или ветви тиса, — подумал Осколок, почти заинтересованный сейчас.       — Как ветви тиса,— согласился Гарри.— Безмерно древние, со слабым холодным ароматом, словно деревья тиса. А потом дракон взлетел и понес его в ночь. И мальчик смог почувствовать потоки ветра в своих волосах. В глубине своего сердца он уже знал, что дракон станет его самым лучшим другом, и они переживут вместе еще много удивительных приключений.       — Это глупая история, — сказал Осколок капризно.— Как можно дружить с серебряными драконами? Змеи лучше. Они просто делают то, что ты им прикажешь, и не будут нести тебя непонятно куда.       Осколок обожал змей, и говорить на Змеином было вполне естественно для него. Он знал много языков и часто бормотал фразы и проклятия на странных и запутанных наречиях. Но Змеиный был единственным полезным языком, который он хорошо знал, помимо обычного человеческого.       Гарри иногда пытался обучить Осколок некоторым другим языкам, которые он узнавал от Лифа, но он был плохим слушателем. Он не хотел учить ни Оленьего, ни Волчьего, ни какой-либо из диалектов птиц и просто высмеял идею изучить язык Деревьев. Это было даже хорошо, потому что обидчивые деревья, например Ивы, не могли слышать то, как о них отзывался Осколок в голове Гарри.       — Гарри! Вот ты где! — Лиф в компании Твига стремительно пересек опушку леса, размахивая странным прямоугольным куском пергамента в руке.       — Посмотри на это! Большая сипуха, представившаяся как Хууу приземлилась рядом со мной во время рыбалки на реке и сказала, что у нее письмо для Гарри Поттера. Она также сказала мне от кого оно, но имя оказалось настолько длинным, что у меня начинает болеть голова только от одного воспоминания о нем.       — Это же конверт! — Гарри нетерпеливо потянулся к прямоугольнику цвета слоновой кости.— Я читал о них в некоторых книгах из вашей библиотеки, Лиф! По-видимому, люди помещают свои письма в конверты, когда хотят убедиться, что никто, кроме того, кому оно адресовано, не прочтет сообщение. Осколок тоже однажды получил письмо в конверте и был страшно взволнован из-за этого.       Гарри повернул пергамент в руке. Человеческим языком на нем было написано:       «Мистеру Гарри Поттеру, Пристанище Фейри Отступников, Дикий Лес».       Мальчик осторожно сломал печать на конверте и заглянул внутрь. Да, там было письмо! Как интересно!       Он развернул пергамент, и Лиф с Твигом с любопытством посмотрели за его плечо. Сейчас, когда Гарри сидел, а они стояли, они находились на одном уровне.       Твиг прищурился.       — Буквы в этом письме слишком кудрявые. Я не знаю, сможем ли мы прочитать его.       — Гарри сможет, — быстро сказал Лиф с явной гордостью. — Я хорошо обучил его, как письменной, так и устной Человечьей речи. Просто это очень причудливый вариант написания.       Твиг медленно покачал головой.       — Люди! Раньше у них была замечательная письменность — помнишь руны, все красиво и понятно? — а затем они заменили их на все эти непонятные маленькие петли и закорючки, похожие на заросли дикого папоротника.       Лиф поспешил успокоить его.       — Давай же прочтем письмо. Гарри, скажи нам, что там написано?       Гарри откашлялся и начал медленно читать:       «ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»       Директор: Альбус Дамблдор       (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов)»       Лиф и Твиг замолкли.       — Может быть, это написано на одном из забытых человеческих наречий? — наконец сказал Лиф, чеша затылок.— Язык Атлантов, может быть? Попробуй прочитать дальше — я вижу там немного классической человеческой речи.       Гарри зачитал дальше:       «Дорогой мистер Поттер!       Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.       Искренне Ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора!»       Гарри уставился на письмо. Он чувствовал, что его сердце начинает биться быстрее.       — Подождите, так это значит, что… Я могу пойти в школу? С людьми?       Лиф похлопал его по спине.       — Очень хорошо, Гарри! Я говорил тебе, Твиг, что он знает практически все, что нужно? Ты можешь себе это представить — ему только одиннадцать сезонов исполнилось, а он уже может понимать смысл подобных писем, со всеми этими длинными словами!       — Но… Но это означает, что он скоро покинет нас, да? — с небольшой дрожью в голосе произнес Твиг.       — Ой, — Лиф замолчал, когда понял смысл письма, но после долгого молчания сказал.— Ну, было бы очень грубо отклонять их приглашение, ведь они могут подумать, что у Гарри совершенно нет манер, если он туда не поедет… Хотя, я полагаю, мы можем отослать сообщение назад, написав, что он болен и не сможет приехать.       Гарри долго думал об этом. Он чувствовал, что Лиф и Твиг ждут его решения, затаив дыхание. Наконец, он решил:       — Ну, я думаю, я мог бы поехать на некоторое время. Мне всегда было интересно узнать, на что похожи школы. Я, конечно, читал о них, но это, все же, не то же самое. Они ведь должны учить нас множеству вещей, и я смогу завести себе множество друзей. А когда учебный год закончится, я вернусь к своей семье. Может быть, я пойду и на некоторое время останусь там, чтобы посмотреть, каково это. Подожди, Лиф, ты плачешь?       — Конечно, нет, — невнятно пробормотал Лиф, вытирая лицо листом папоротника, — я думаю, что это звучит, как великолепное приключение. Может быть, ты сможешь взять Волка с собой — просто для компании?       Гарри пробежался глазами по второй странице письма.       — Нет, я так не думаю. Здесь написано, что я могу взять с собой только сову, кошку или жабу.       — Ну, а если ученик не знает ни кошки, ни совы, ни жабы, согласной поехать? — Твиг нахмурился.       — Все в порядке, — успокаивающе сказал Гарри.— Я пойду и попрошу полярных сов, которые живут в старой ели, может быть, кто-нибудь из них захочет поехать. Мы хорошие друзья, а их младшая дочь большая авантюристка… Она часто говорит о том, что хочет попутешествовать и повидать мир.       Он продолжил чтение.       — Хм… Существует целый список вещей, которые они хотят, чтобы я взял с собой. Множество книг — их можно приобрести там, где живут люди, — и черные мантии со шляпой.       — Черные мантии? — Твиг слегка покачал головой.— Для ребенка? У людей забавные вкусы. Полагаю, ты можешь взять с собой некоторые из твоих замечательных белых и зеленых вещей из шерсти?       — Я надеюсь, что это так, — сказал Гарри.— О, еще мне нужно взять с собой оловянный котел — это, вероятно, для того, чтобы готовить себе еду… и палочка. Что это?       — О, я слышал о них, — оживился Лиф.— Это просто палка. Человеческие волшебники используют ее для того, чтобы колдовать.       — Зачем?       — Ну… — на мгновение задумался Лиф. Затем он покачал головой.— Я не помню, почему точно. Но человеческие маги очень любят размахивать палочками во все стороны. Поэтому будь осторожен рядом с ними, если не хочешь, чтобы с твоими глазами случилось что-нибудь плохое. Эти штуки бывают на редкость острыми.       Гарри оглянулся на высокие деревья, окружающие их.       — Какого рода палочка мне нужна? Они все прекрасны.       — Однажды я видел молодого волшебника, — с готовностью отозвался Твиг, — он размахивал мёртвой палочкой из тиса.       — Мёртвой палочкой? — Гарри почувствовал недоумение.— Но зачем кому-то пользоваться мертвой? Живая палочка с соком внутри, несомненно, лучше. Думаю, я попрошу у остролиста одну из его ветвей. Мы с ним хорошие друзья.       — Так ты можешь свободно говорить на языке Деревьев уже сейчас? — Твиг одобрительно кивнул.— Ты хорошо обучил его, Лиф. Думаю, в школе он всем понравится.       Лиф улыбнулся и покраснел.       — О, я не могу принять эту похвалу. У Гарри талант к изучению языков. Особенно хорошо ему удается Змеиный, это будто естественно для него, но он также может говорить на языках множества животных и птиц сейчас. Он даже на языке Деревьев говорит без малейшего акцента, а для людей это трудно.       Твиг замолчал, задумавшись. Но потом сказал:       — А что насчет Осколка, Гарри?       Гарри улыбнулся.       — Он, несомненно, должен поехать тоже. Может быть, на новом месте ему станет лучше. Он был очень обеспокоен в последнее время. Бедный Осколок. Мне его иногда так жалко. Это ведь так нелегко — быть заточенным в чьем-то сознании. Прошлой ночью у него был кошмар об уже выросшем мальчике, убивающем своего отца из тисовой палочки. Когда он проснулся, его сознание было наполнено тьмой, и ему не стало лучше, пока я не рассказал ему историю о мальчике, который влюбился в Утреннюю звезду.       — Это прекрасная история, — мягко сказал Лиф.— Она всегда заставляла меня плакать. Осколок плакал, когда ты ему рассказывал ее?       Гарри размышлял об этом.       — Может быть, совсем немного, в самом конце. Иногда мне трудно сказать, что с ним. Может быть, часть в нем, заставляющая плакать — сломана. Я чувствовал волнение в нем, когда мы добрались до песни Утренней звезды, тогда счастье и печаль в нем перемешались.       Лиф посмотрел на Гарри искренними черными глазами.       — Слушай, Гарри, если когда-нибудь ты устанешь от Осколка в своей голове, то знай: мы с Твигом можем попытаться вытащить его…       Гарри твердо покачал головой.       — Спасибо, Лиф. Но я не могу вынести даже саму мысль о том, чтобы отделить Осколок. Он мой, и я люблю его, даже если иногда с ним немного сложно. И я думаю, что он меня тоже любит, хотя и не знает ничего о любви.       Лиф долго смотрел на него       — Я полагаю, тебе просто нужно рассказывать ему историю о Мальчике и Утренней звезде снова и снова, пока он ее не поймет.       Гарри медленно кивнул. Он не хотел говорить Лифу об этом, но иногда он боялся, что несчастный осколок был слишком сломан, чтобы понять эту историю.

***

      Гарри быстро заморгал и оглядел Вокзал Кингс-Кросс. Идя вдоль платформы на вокзале, он чувствовал себя так, будто его втянули в стаю птиц, в большой спешке мигрирующих осенью. Люди кружились вокруг него, смеясь и крича, заставляя его вцепиться в чемодан, полный школьных принадлежностей, собранных для него Лифом и Твигом. По-видимому, они знали хорошего гоблина, который был готов принести им магические книги, сосуды и котлы в обмен на несколько горсточек алмазов.       Вууу, самая молодая из полярных сов, живущих на ели, отправилась вместе с ним и теперь сидела на его голове. Они вместе изучали содержания книг с того самого момента, когда гоблин принес их, и Вууу очень понравилось одно из имен в книге по Истории магии. С того момента она настаивала на том, что бы ее называли «Хедвиг», и Гарри был только рад исполнить ее просьбу.       Лиф, Твиг и Волк мудро решили не идти за Гарри и Хедвиг дальше входа на станцию, и Гарри сразу понял, что это был разумный выбор — Лифа и Твига затоптали бы в толпе. Гарри вытащил маленький кусочек бумаги, который ему дали: «Платформа девять и три четверти» — было написано там. Но где это?       — Тебе нужна помощь, дорогой? — крупная человеческая женщина с мягким голосом остановилась возле него. Несколько детей разных возрастов остановились вместе с ней. Гарри сразу же понял, что они, скорее всего, волшебники. У всех у них были рыжие волосы и улыбающиеся глаза, и Гарри начал испытывать по отношению к ним симпатию.       — Я ищу платформу девять и три четверти, — сказал он.— Вы не возражаете, если я пойду за вами?       Женщина просияла.       — Конечно, дорогой! Ты здесь сам по себе, да? Не волнуйся, просто иди за нами.       Мерлинова борода!— она внезапно наклонилась и более внимательно посмотрела на Гарри. Ее добрые карие глаза расширились.— Удивительно! Ты выглядишь точно так же, как несчастный Джеймс Поттер! А твои глаза… О, пощадите меня! Я могу поклясться, у тебя глаза Лили! Но как такое возможно? Как тебя зовут, дорогой?       Гарри протянул руку в знак приветствия, как Лиф показывал ему, и ответил.       — Меня зовут Гарри Поттер, и я очень рад познакомиться с Вами.       Женщина подавила вскрик и посмотрела на него так, словно он призрак.       — Гарри Поттер? — ее голос упал до шепота.— Но это невозможно… Гарри Поттер мертв. Но, помилуйте, ты того же возраста… Я помню, как думала о том, что сын Джеймса и Лили, будет ходить в школу вместе с моим Роном…       Она секунду стояла совершенно неподвижно, нерешительно. Потом она медленно потянулась и рукой убрала непослушные пряди со лба Гарри. И напряглась, когда ее взгляд упал на его шрам.       — Шрам… — она все еще шептала.— Хагрид говорил, что шрам был очень похож на молнию. Он видел его, когда выносил ребенка из разрушенного дома, до этого рокового путешествия в ночном небе.       Внезапно женщина обняла Гарри.       — О, бедный ребенок! Ты все-таки жив! Бедный, бедный ребенок!       Гарри смог ощутить недоумение смотрящих на него рыжеволосых детей.       Но самая младшая девочка сообразила быстрее, чем остальные.       — Он Гарри Поттер? — прошептала она.— Тот самый, из историй?       Женщина радостно кивнула.       — Да, он Гарри Поттер. Я только что поняла это. Мы должны сообщить Минерве, Альбусу и остальным, что он здесь, что он выжил, — она оглядела платформу и, заметив несколько фигур, крикнула.— Минерва! Северус! Хагрид! И профессор… Ох, я забыла его имя. Сейчас же идите сюда.       — Что такое, Молли? Что-то плохое произошло? — быстро спросила одна из магов, пожилая женщина.       — Плохое? Нет, совсем наоборот! — женщина по имени Молли затаила дыхание. — Посмотрите на этого ребенка! Только посмотрите на него! Видите ли вы, кто это? Это Гарри Поттер, сын Джеймса и Лили! Он все-таки жив!       Четверка новоприбывших мгновенно уставилась на Гарри. Потом, один из них, бледный человек с черными, как ночь волосами прошептал:       — О, Мерлин. У него глаза Лили… — он протянул руку и нерешительно коснулся щеки Гарри.— Возможно ли это? Ребенок Лили жив?       — Он похож на Джеймса, — сказала дрожащим голосом пожилая дама.       — К сожалению, — голос бледного человека стал холоднее на секунду.— Но все-таки глаза Лили. Хоть что-то, оставшееся от нее.       — Маленький Гарри? — гигант опустился на колени и очень крепко обнял Гарри. Сейчас слезы текли по его крупному бородатому лицу.— Но я уронил! Я убил!..       — Видимо, нет, Хагрид, — пожилая дама слегка улыбнулась.— Он является Гарри Поттером! Я была поражена, когда его имя обнаружилось в школьном списке, и я отправила письмо, как всегда делала, но никогда, даже в самых диких мечтах, я не смела и надеяться… — она неловко потрепала Гарри по голове, и Хедвиг ласково клюнула ее в ладонь.         — Гарри П-Поттер? — приблизился последний волшебник, смотревший на Гарри с наибольшим любопытством. Это был робко выглядевший молодой человек в замысловато обернутом вокруг его головы тюрбане.       Гарри посмотрел на него долгим взглядом, и, кажется, что-то в его сердце зашевелилось. Почему-то этот застенчивый молодой волшебник показался ему ужасно знакомым… -----------------------       Вот и вторая глава готова! Знаете, правильно сказал один мой знакомый — не первый шаг, а второй самый сложный. И дело все вовсе не в лени, боли в шее или в чем-то подобном! Нет! Дело в том… ЧТО ЭТОТ ДОЛБАННЫЙ ТЕКСТ УДАЛЯЛСЯ ПЯТЬ РАЗ! ПЯТЬ РАЗ, КАРЛ! МНЕ ПРИХОДИЛОСЬ ПЕРЕПИСЫВАТЬ ЭТОТ ГРЕБАННЫЙ ТЕКСТ ПЯТЬ РАЗ, Я УЖЕ ВЫУЧИЛА ЕГО НАИЗУСТЬ!!! Ах, да, достопочтенный автор предупреждает, что отношения с Волдемортом будут ближе к концу фанфика. Молю бога дать мне сил допереводить это произведение. Вот такие вот у нас пирожки с котятами. Ах да, я все еще активном поиске беты, так что не стесняйтесь и пользуйтесь публичной.: 3 Не забывайте меня пинать на тему проды, если ее долго не будет.