В царство фей, к лесной воде/To the Waters and the Wild

Дневник, который подарил ему мистер Малфой, оказался еще более чудесным, чем Гарри подумал сначала. Мало того, что у книги были прекрасные толстые страницы кремового цвета, в которых можно было написать что угодно, но, к своему бесконечному счастью, Гарри обнаружил, что дневник отвечал ему! Когда это случилось впервые, Гарри был очень взбудоражен. Гарри, Рон и Драко проводили последние холодные деньки рождественских каникул, уютно свернувшись перед огнем камина в одной из многочисленных гостиных Малфоев. В этот конкретный день у Рона и Драко состоялся довольно длинный и странно напряженный разговор о великих семьях волшебной Британии, и Гарри стало скучно. Драко с благоговением начал называть длинные списки имен, как если бы это были какие-то древние заклинания, и расспрашивать о связях рода Уизли с каждой из этих семей. Гарри видел, что Драко прилагает усилия, чтобы получше узнать Рона, но нельзя было сказать, что это хорошо у него получалось. Вклад Рона в разговор состоял в основном из длинных пауз, безразличных пожатий плечами и редких «я не знаю», так что, через некоторое время Гарри вежливо извинился и ушел в свою комнату, чтобы изучить свой новый дневник. Гарри решил использовать прекрасную книгу, подаренную мистером Малфоем, чтобы Лиф, Твиг и другие фейри смогли прочитать о его приключениях в Хогвартсе потом. Но у дневника, как оказалось, было совсем другое мнение! «Меня зовут Гарри», — написал Гарри своим лучшим почерком. Он задумался на мгновение о том, что ему написать дальше: лучше было бы начать рассказ с волшебного письма или с путешествия на алом Хогвартс Экспрессе? На странице перед ним стали появляться темные чернила. «Привет, Гарри,— написал дневник.— Меня зовут Том Риддл». Гарри с удивлением уставился на страничку. Том Риддл? Он почувствовал легкую дрожь, прошедшую по спине. Но это же… это был Волдеморт! Грустный волшебник, чья душа укрылась в теле несчастного профессора Квиррелла! Может, он еще жив? Гарри потянулся и дрожащим пальцем обвел красивые черные буквы на странице, и, к своей радости, он почувствовал, как что-то глубоко внутри страниц откликнулось на его прикосновения. Осколок! Внутри этого дневника был скрыт кусок сломанной души! И не просто скрыт, он даже мог говорить с ним! Гарри обмакнул перо в чернила и быстро написал, чувствуя, как гулко бьется в груди сердце: «Том! Я так рад, что ты там! Я очень боялся не увидеть тебя снова! Я ужасно сожалею о том, что случилось с бедным Квирреллом, я, правда, не хотел его убивать! Пожалуйста, прости меня! Твой преданный друг, Гарри». Страница оставалась пустой некоторое время, и Гарри почувствовал легкое замешательство, исходящее от кремовой бумаги. Потом черные буквы появились снова, написанные тем же красивым почерком: «Кто такой Квиррелл? Почему ты его убил? И кто ты, Гарри? Ты волшебник?» Гарри потребовалось много времени, чтобы рассказать историю о своем друге Квиррелле и его Осколке дневнику, а его рука даже начала немного болеть к тому времени, как он закончил. У Осколка в дневнике было много вопросов, особенно о чудесном красном камне, и Гарри старался ответить на них в меру своих сил. «Это вся история, Том, — написал он в конце. — Насколько я знаю, по крайней мере. Я пытался отдать Квирреллу камень, который хотел его Осколок, но, вместо этого, случайно убил его. Ты же не возражаешь, если я буду звать тебя Том, да? Или ты хочешь, чтобы я обращался к тебе Волдеморт или Сам-Знаешь-Кто вместо этого? Но, мне кажется, что глупо называть тебя Сам-Знаешь-Кто, когда я пишу тебе же? Я имею ввиду, ты ведь знаешь кто, правда?» Дневник, кажется, задумался на мгновение. Затем он ответил красивым почерком: «Ты можешь называть меня Том. Я думал о том, что могу назваться Волдемортом, но никогда и никому не говорил этого. Это имя — моя тайна. Откуда ты его узнал?» Гарри недоуменно моргнул, озадаченно смотря на черные очертания букв. Как мог Том не знать о том, что он стал Волдемортом? Дамблдор сказал Гарри, что Том Риддл сменил свое имя на Волдеморт, хотя почему кто-то мог захотеть изменить такое прекрасное имя, как «Том» на что-то настолько длинное и громоздкое было до сих пор загадкой для Гарри. Но каким образом сам Том мог забыть о своем собственном имени? Гарри снова провел пальцем по темной бумаге, чувствуя душу Осколка, волнующуюся там. И вдруг Гарри понял: Том, Осколок в дневнике, ощущал себя намного более молодым, чем Осколок профессора Квиррелла. Было что-то в Осколке, спрятанном в страницах дневника, что говорило о том, что он был еще мальчиком, наверное, немного старше самого Гарри. Возможно, этот Осколок был отделен от расколотой души Темного Лорда, когда тот был еще совсем молодым? Да, это вполне объясняет, почему Том не знал, что позже он станет Волдемортом. «Я так счастлив, что нашел тебя снова, Том, — написал он. — Я думал, что ты полностью исчез, когда умер Квиррелл. Осколок души внутри него, о котором я тебе говорил, был твой. Я, кажется, забыл это упомянуть, да? Это была часть тебя! Вот почему я чувствую, что давно тебя знаю, хоть мы и встретились впервые». «Осколок души? — написал Том. — Моей души? Слушай, Гарри, я хочу…» Раздался тихий стук в дверь, и Гарри быстро захлопнул дневник. Он не был готов разделить замечательную тайну дневника с кем-то еще. Он хотел, чтобы Том еще какое-то время оставался только его другом. Возможно, он познакомит его с Роном позже, но не сейчас. — Входите, — крикнул Гарри, пряча дневник в свою мантию. В дверях появилось странное обходительное существо с дымящейся кружкой. Оно было очень похоже на старого фейри, который в результате магической катастрофы был соединен с летучей мышью. — Не желает ли хозяин немного горячего шоколада? — застенчиво спросил он. — Я не знаю, — сказал Гарри, улыбаясь дружелюбному созданию. — Он в своем кабинете, думаю, вместе с миссис Малфой. Если вы хотите, я могу спросить у него. Его посетитель захихикал. — О, нет, Гарри Поттер, сэр. Я говорил о вас, господин Гарри, сэр. — Ой, — Гарри покраснел. — Простите, я, наверное, неправильно понял. Как вас зовут? — Добби, сэр, — прошептало существо. Гарри кивнул ему. — Рад познакомиться с тобой, Добби. Я не знал, что у Малфоев есть еще гости. Но, я полагаю, что в этом есть смысл, особенно, в таком большом доме. Наверное, им бывает в нем одиноко. Да, мне бы хотелось горячего шоколада, мистер Добби. Как приятно, что вы спросили об этом! Как долго вы здесь гостите? Вы давно приехали? — Гость, сэр, — Добби уставился на Гарри широко раскрытыми глазами, а затем поспешил к нему, кружка качалась в его дрожащих руках. — О, нет, господин Гарри. Добби не гость, сэр. Добби — домовой эльф. Возьмите Ваш шоколад. Из-за своего энтузиазма эльф пролил несколько капель шоколада на мраморный пол, и Гарри потянулся за носовым платком, чтобы помочь ему вытереть их. Но маленький эльф просто встал, как замороженный, глядя на небольшую лужицу пены на полу. В следующий момент с ним, казалось, начало происходить что-то странное: он бросился к камину и начал колотить себя куском полена. — Что Вы делаете? — обеспокоенно воскликнул Гарри. Но Добби продолжал бить себя поленом по голове изо всех сил. Или у него скоро начнет идти кровь, или он изобьет себя до смерти. Гарри в ужасе уставился на него. Ему казалось, что маленький эльф, должно быть, страдает от какого-нибудь ужасного заблуждения. Может быть, ему показалось, что у него на голове паук? Или несчастный Добби собрал в лесу не те грибы и начал видеть галлюцинации? Или он заболел какой-нибудь необычной болезнью? Гарри бросился к маленькому эльфу и прикоснулся к нему, выпуская самую сильную, самую успокаивающую магию, на которую только был способен. — Тихо, тихо, Добби, — мягко произнес Гарри и потянулся за куском полена. Добби отпустил его и неподвижно застыл рядом с Гарри с озадаченным выражением лица. — Что ты делаешь, Добби? — спросил его Гарри самым мягким своим тоном. — Наказываю себя, сэр, — слабым голосом ответил Добби. — За разлитый шоколад, сэр. Гарри медленно покачал головой. Он отбросил полено в сторону и положил руки на крошечные плечи Добби. — Ты ведь заболел, Добби, да? — сказал он наиболее успокаивающим тоном. — Твоя болезнь заставляет тебя говорить странные вещи. Зачем кому-то хотеть наказывать себя? — Болезнь? — Добби посмотрел на него снизу вверх: ошеломленный, с глазами большими, как крыжовник. — Нет, Гарри Поттер, сэр… Добби не болен, он неаккуратен, сэр. Домовые эльфы должны служить своим хозяевам, они обязаны наказывать себя, если совершат какие-либо ошибки. Гарри не знал смеяться ему или плакать от столь абсурдного заявления. — Нет, нет, Добби! Это просто глупо. Должно быть, твоя болезнь заставляет тебя думать о таких странных вещах, как эти! Вот! — Он передал Добби еще одну небольшую порцию своей магии. — Ты чувствуешь себя лучше? Ты все еще думаешь о таком? Добби еще мгновение стоял молча. На его маленьком морщинистом лице появилась озадаченность. А затем на нем расцвела улыбка. — Да, Добби чувствует себя сейчас намного лучше, Гарри Поттер, сэр. — Ты же не будешь больше наказывать себя, да? — Гарри с тревогой посмотрел на эльфа. Добби покачал головой. — Нет, мистер Поттер, — его голос звучал, так, словно он сам был удивлен своими словами. — Добби больше не хочет наказывать себя, потому что, потому что… , — казалось, он искал правильные слова. Потом он кивнул: — Потому что мне больно, а Добби больше не хочет получать травмы! — Конечно, ты не будешь этого делать, — сказал Гарри и похлопал Добби по руке. — Я имею ввиду, а кто хочет? Наказывать себя за то, что просто разлил немного шоколада это просто… — Глупо! — глаза эльфа засияли. — Вот что, мистер Поттер. Просто глупо! — он хихикнул. — Как кому-то в голову может прийти делать что-то настолько нелепое? — Я не знаю, — улыбнулся Гарри. — Почему бы нам не разделить горячий шоколад между собой? Добби поудобней уселся среди подушек на кровати Гарри, и они, передавая кружку друг другу, по очереди потягивали горячий сладкий напиток. — Добби должен вернуться обратно, чтобы помыть подвалы, — пробормотал маленький эльф спустя некоторое время. — Но Добби очень устал, мистер Поттер. Добби всю ночь пек хлеб для мистера и миссис Малфой, и теперь Добби хотел бы вздремнуть, — он устроился среди одеял Гарри. — Да, поспи, Добби, — сказал Гарри и быстро обнял его. — Ой, — сонно пробормотал Добби, — В вашей одежде что-то острое, мистер Поттер. — О, извини! — Гарри протянул руку и почувствовал свой дневник сквозь мантию. — Просто мой дневник. Мистер Малфой дал его мне. — Дневник? — глаза Добби внезапно распахнулись. — Гарри Поттер не должен использовать этот дневник! Добби слышал, как мистер Малфой говорил о нем, о том, что что-то скрыто внутри него. Хозяин сказал, что дать дневник мальчику Поттеру — отличная идея, потому что он не сможет понять всю его опасность, пока не станет слишком поздно… Гарри Поттер не должен касаться дневника! — Опасность? — Гарри вздохнул. — О, нет! Тебя все еще беспокоит голова, да? Не волнуйся, Добби. Конечно, мистер Малфой никогда не отдал бы мне опасный подарок. Ты просто чувствуешь легкое недомогание, вот и все. Отдохни немного. — Все в порядке, мистер Поттер, — выдохнул Добби и закрыл глаза. Гарри наблюдал за ним еще некоторое время, убедившись в том, что маленькому эльфу комфортно. Когда Добби крепко заснул, Гарри потянулся к своей мантии и снова вытащил дневник, открыв ту страницу, где его прервали. «Здравствуй, Том, — написал он. — Я вернулся». Он уставился на пустую страницу, беспокоясь о том, что Том может не ответить. Но потом черные чернила проявились на странице, и в дневнике возникли красивые буквы с завитушками. «Я скучал по тебе, Гарри. Здесь очень одиноко и не с кем поговорить». Гарри почувствовал укол жалости по отношению к Тому. Конечно, ему было одиноко здесь, внутри безмолвной книги! «Я бы хотел, чтобы ты хоть на секунду вышел оттуда, и я смог бы тебя увидеть», — написал Гарри. «Я тоже этого хочу», — ответил Том. — Выходи, — прошептал Осколок в глубине души Гарри. — Выходи, Том, выходи… *** Было просто прекрасно снова вернуться в Хогвартс. Гарри, конечно, оценил любезное приглашение Малфоев, но было просто замечательно вернуться в школу и повидать остальных своих друзей. Старшие братья Рона, Фред и Джордж, оттащили того в сторону и внимательно осмотрели на предмет каких-нибудь признаков загрязнения Слизерином после его пребывания у Малфоев, но, в конце концов, решили, что он цел и невредим. — Я нервничаю, когда ты проводишь время с Малфоями, — пробормотал Фред. — Мы слышали, что ты даже не пытался шутить над семьей Малфоев, когда был у них. Как ты мог упустить такую прекрасную возможность? Даже Гарри, кажется, приложил больше усилий, чем ты, судя по тому, что Драко ныл по поводу своего домового эльфа, который вдруг решил взять недельный отпуск и отдохнуть на Майорке. Отличная магия фейри, Гарри! Но что насчет тебя, Рон? Может ты подложил несколько вонючих бомб в ящик для носков Драко? Нет, ты не сделал этого. Ты просто был дружелюбным к мальчику, от которого мы услышали много всего. Ты знаешь, что Драко обошел всю школу, говоря о нашей семье разные вещи, с тех пор, как вы вернулись с рождественских каникул? Рон обеспокоенно уставился на него. — Малфой говорил что-то о нас? Что именно?  Джордж наклонился чуть ниже. — Он говорил, что «Уизли отнюдь не плохая семья», и, что мы «из древнего чистокровного рода»… — его обычно бледное лицо сильно покраснело. — Э-э-э… Это же хорошо? — Рон безучастно посмотрел на брата. — Хорошо? — Фред уставился на него. — Ты в своем уме, Рон? Мы не можем позволить слизеринцам ходить по школе и говорить такие вещи о нашей семье. Как, во имя заплесневелого белья Мерлина, я смогу завоевать сердце потрясающей девушки по имени Джонсон, если слух о том, что мы какие-то затхлые поборники чистой крови, связанные с Малфоями и Блэками, продолжит распространяться? — Этот маленький Малфой может оказать на тебя плохое влияние. Мы еще не видим никаких признаков этого в тебе, но будем внимательно следить, — серьезно сказал Джордж. — Я предупреждаю тебя, Рон — если мы поймаем тебя за добавлением в свою комнату чего-нибудь серебряного или мраморного, или жалующимся на зарплату отца, или мамины свитера, мы расскажем Перси, кто ворует его пуговицы. Рон слегка порозовел. — Вы бы не… Эй, откуда вы знаете о пуговицах? — О, — беспечно сказал Фред. — У нас есть свои способы узнавать о перемещениях нашего младшего брата по замку. — Какие способы? — с любопытством сказал Гарри. Джордж улыбнулся. — Это то, что знаем мы, и можете узнать вы двое. Или не узнать. Мы будем следить за вами обоими для вашей же безопасности, — Фред прошептал что-то на ухо своему близнецу, что Гарри не смог понять. Что-то вроде: «В следующий раз мы уже не будем считать, что буквы, сплющенные на задней части чьей-нибудь точки, просто опечатки или часть его тюрбана…» Джордж тоже что-то прошептал, и Фред нахмурился. — Точка Гарри? О, не беспокойся об этом, я уверен, что это магия фейри сделала точку такой забавной… *** Этой ночью, когда все уже спали, Гарри исписывал дневник страницу за страницей. Он хотел помочь несчастному почувствовать себя лучше в ловушке дневника, поэтому выдумывал интересные истории, чтобы рассказать их ему. Том любил слушать о лесе, о древней магии фейри, но больше всего он любил слушать о школе. «Расскажи мне больше о Хогвартсе, — писал Том. — Расскажи мне о мерцании факелов в коридорах, о сырости, в подземельях. Расскажи мне о запахе кожи и пыли в библиотеке, о голубоватом свете, пробивающемся сквозь огромные окна Большого Зала… Я скучаю по всему этому. Там я чувствовал себя как дома. Это было единственное место, к которому я когда-либо испытывал такие чувства». И Гарри писал и писал, а Том отвечал, пока не наступило утро. «Расскажи мне снова о том красивом камне, — написал ему Том. —  Скажи мне, что с ним случилось? Где он сейчас?» Гарри улыбнулся. Забавно, что Том, как и Квиррелл, сразу же заинтересовался этим красивым камнем. Гарри, изо всех сил стараясь не закрывать глаза, все же написал: «О, я думаю, что Дамблдор уничтожил его. Очень жаль, да?» «Да, жаль, — согласился Том. — Было бы просто замечательно хоть раз увидеть его…» -------------------------------- Хей, хей, всем привет! Наверняка вы не ожидали меня увидеть (всем пофиг) снова. У переводчика экзамены, переводчик быстро переводит главы, но они такие большие, а жать на кнопочки нужно так долго… Короче, я лентяйка, ага. Когда следующая глава? Не имею ни малейшего понятия! Но она будет, да. Отправляем сообщения об ошибках/косяках/опечатках/жуткой пунктуации. Что еще? Ах, да. Оставляем комментарии ваши впечатления, пинки, восторженные (или гневные) вопли.