You are my safe place

Пригород Портленда. Треск поленьев за огнеупорным стеклом заставлял ее болезненно морщиться всякий раз, когда характерный звук сотрясал нутро камина. Жар, не стесняясь, проникал сквозь крошечные отверстия вокруг дверцы, сквозь толщу стекла, казалось, даже сквозь каменную кладку, вот-вот готовый буквально выдавить все преграды на своем пути, чтобы опалить любой живой предмет в радиусе нескольких метров. Вопреки желанию собственного тела, она покинула поверхность мягкого дивана и пересела поближе к огню. В помещении, где каждые десять минут хозяин дома подкидывал в печь очередные поленья, окна были плотно закрыты и Эми все острее ощущала собственную беспомощность. Тело буквально таяло, будто кусок масла, брошенный на раскаленную сковороду. Все еще продолжая ровно держать спину, она с трудом боролась с желанием буквально рухнуть на еще едва холодный ламинат и растечься по нему лужицей. Все происходящее вокруг давно перестало интересовать и волновать. Едва ей стоило переступить порог семейного гнездышка четы Фланаган, как прочная броня поверх кожи, громко лязгнув замками, прочно сковала все чувства и эмоции. Теперь она едва ли могла ощутить собственный пульс, понять, а бьется ли у нее вообще сердце? Или же в этот раз ей не повезло и она так глубоко погрузилась в себя, что обратного выхода просто нет. Особняк в четыре этажа высотой, казалось, давил на ее плечи всем своим весом, а до тошноты идеально вылизанная лужайка вокруг дома могла завязать внушительный узел на ее шее. Все здесь - каждый дюйм, каждый предмет интерьера, каждая несуществующая пылинка на блестящих поверхностях секретеров викторианской эпохи, все здесь буквально целилось дулом пистолета ей в спину, заставляя улыбаться, дышать в такт со всеми, думать о вещах, о которых вряд ли бы могла задуматься в той, нормальной жизни. Здесь нельзя было смеяться, быть искренним, быть честным и чистым в собственных помыслах. Здесь жизнь текла в своем русле и ни один предмет извне не смел помешать давно отлаженному механизму. Изредка выпадая из реальности, ей удавалось будто бы взглянуть на все происходящее извне и в глубокой задумчивости, привалившись плечом к стене, с ужасом удивляться, как сочится из этих людей, даже сквозь поры на коже, фальшь, злоба, тщеславие, эгоизм. Как громко смеются они собственным победам, что достигнуты реками мучений других, как плюются исковерканными словами благодарности тем, кто пал на колени. - Эми? - чья-то широкая ладонь легла на плечо. - Я принес вина. Ей все чаще казалось, что это своего рода паранойя, но стоило ей принять из рук домочадцев бокал вина или тарелку с порцией ароматного мяса, как начинало болезненно тянуть под ребрами. Она аккуратно касалась себя в том месте, где плоть буквально начинала рваться на части, но все же покорно улыбалась в ответ на оказанную милость. Отказаться от чего-то было здесь непозволительно. Тем более для нее. - Да. - она обернулась, носом едва не касаясь пузатого бокала с красным вином. Макс улыбался достаточно сдержанно, но в глазах его все же поблескивал крохотный огонек понимания. - Спасибо. - Думаю, тебе стоит немного отодвинуться от огня. Мама переживает, что ты можешь обжечься. Сказанное Максом, словно бы в замедленной съемке, добралось до разума. Она несколько раз моргнула, словно фокусируясь на собственных мыслях, а потом, коротко кивнув, будто ребенок не умеющий ходить, неуклюже отползла чуть дальше от камина. Макс одобрительно похлопал ее по плечу и уголки его губ едва заметно дернулись вверх, в попытке изобразить нечто вроде улыбки. Миссис Фланаган смотрела на нее одновременно угрюмо и задумчиво. Ее длинные пальцы медленно скользили по хрустальному бокалу, изредка останавливаясь на рельефных изгибах. В этой едва ли не звенящей тишине гостиной, если поднапрячься, то запросто можно было бы услышать ее мысли. Эти мысли определенно были заняты исключительно спутницей ее сына. Да еще какой спутницей. - Как тебе вино, Эми? Секундное промедление стоило ей колючего взгляда в спину. Под правой лопаткой неприятно закололо. - Прекрасное. Прекрасное вино, миссис Фланаган. - Экер изобразила на лице самую свою обаятельную улыбку и поднесла к губам бокал. В нос ударил терпкий аромат красного вина. В этом доме все было самое лучшее. Вино, еда, тяжелые сигары, привезенные хозяином дома из многочисленных путешествий в качестве сувениров. И все это было старо как мир. Да, время в этих стенах застыло так давно, что никто теперь и подумать не мог, что жизнь может складываться как-то иначе. - Как твое здоровье, дорогая? Эти слова словно выстрел поразили черепную коробку. В затылке запульсировало и голова, словно закованная в бетонные плиты поддалась силе притяжения. Ей стоило немалых усилий, чтобы не рухнуть на лохматый ковер. Однако, может быть, все же стоило просто рухнуть на него, нежели ронять бокал этого чертового красного вина на коричневые ворсинки. Алые капли будто в замедленной съемке покинули пределы бокала и все так же нехотя полетели к земле. И можно было бы поклясться, что все присутствующие в этой комнате сейчас смотрели за тем, что происходит. Ее белый свитер крупной вязки мгновенно потерял прежний лоск и это огорчило ее гораздо сильнее нежели взвизгнувшая хозяйка дома и ее вскочивший с кресла муж. - Вставай! - ее вдруг без стеснения потянули за руки вверх, словно детскую куклу, принудительно заставляя принять вертикальное положение. Макс смотрел на нее в упор и на дне его ясных глаз так отчетливо проступала злость и досада, что Эми и в голову не пришло произнести хоть слово. Он сказал все за нее, будто бы она была немая или умалишённая. Странно, говорил он вроде вполне доходчиво и понятно, по крайней мере родители понимающе кивали ему и, кажется, даже немного выходили из оцепенения, но в ушах у нее так беспорядочно гудело и звенело. Голос его превратился в беспорядочный шум, изредка взрывающийся звонкими согласными. Он крепко обхватывал ее за талию правой рукой, буквально волоча за собой, прочь от злосчастного ковра и перепуганных родителей. Мокрый от вина свитер неприятно лип к животу и даже заставлял ежиться от холода. А Макс все тащил ее за собой, минуя холл, прихожую, мансарду. Промозглый осенний воздух ощущался все отчетливее, с каждым шагом завоевывая все новые участки кожи и вот, наконец, ее буквально окатило ледяным дождем. Мужчина так резко вышвырнул ее из-под крыши, что ей едва удалось устоять на ногах, руками беспорядочно хватая пустоту в поисках опоры. Мягкие тапочки, заботливо предложенные дворецким, мгновенно промокли и ноги отчетливо чвакали в воде. - Ты что делаешь!? - ей стоило немалых усилий, чтобы перекричать разбушевавшийся дождь. Ливень сплошной стеной застилал все перед глазами, размывал силуэты, поглощал любые звуки. Она стояла всего в паре шагов от Макса, но дождь визуально отдалял его на добрые несколько метров. Волосы мгновенно намокли и неприятно липли к лицу. Тонкие пальцы нервными движениями попытались убрать их. - Я просил тебя! - в отличие от нее ему не приходилось повышать голос. Он говорил спокойно, как обычно, в то же время до отвращения грубо. Он засунул озябшие руки в карманы брюк и крепко стиснул кулаки. - Ты не можешь провести хотя бы день без своих тупых выкрутасов! Вода ручьями стекала ей за шиворот, медленно скользя по пояснице и ниже. Холод не был главной причиной ее мелкой дрожи. Странно, но тело буквально отказывалось подчиняться, превращая всю ее в мелко трясущийся осенний лист. - Ты обвиняешь меня в пролитом вине? - чуть более спокойно и даже немного растерянно проговорила она. Почему-то и в голову не пришло сделать хоть шаг в сторону крыльца. Дождь плотной стеной обступал ее со всех сторон, едва ли не даря чувство защищенности перед всем происходящим, а все происходящее ведь несомненно должно было пугать. - Ты шарахаешься от меня весь вечер! На каждый вопрос матери реагируешь как на взрыв снаряда! Ни одного слова благодарности! Где-то в отдалении громко залаяла собака, отзываясь на вой сирены проехавшей мимо полицейской машины. Постепенно все стихло и ее вновь окутал мерный шум дождя. Так не хотелось говорить сейчас, нарушать эту красоту. Она запрокинула голову, подставляя лицо колючим потокам. - Эми! Я с тобой разговариваю! Да, несомненно он издавал какие-то звуки, даже пытался добиться и от нее похожих. Но можно ли было назвать все это разговором двух взрослых людей? Ей катастрофически не хватало воздуха и легкие судорожно ловили оставшийся кислород в этой плотной дождевой завесе. Она медленно опустила голову, взглядом впиваясь в мужчину напротив. - Мне с тобой разговаривать не о чем. И извиняться я не буду. И разговаривать я с тобой не хочу. Это не дом! - она махнула рукой в сторону особняка. - Это музей древностей и восковых фигур одновременно. - Это мое гребаное наследство! - он вдруг начал злиться. - Это и твой дом тоже! Ее передернуло. Стоило представить только, что он однажды предложит ей переселиться в эту пещеру, как все внутри закипало. - Отлично. - коротко буркнула она и, сама того не замечая, медленно пошла в сторону дороги. Ноги окончательно промокли и тапкам оставалось бессильно чвакать в образовавшемся на лужайке месиве. Холод больше не сковывал ее, дрожь мгновенно отступила и поразительное спокойствие мощными потоками пульсировало внутри. До чертовой дороги осталось всего несколько шагов, которые ей так и не суждено было преодолеть самостоятельно. Уже во второй раз за сегодня ноги вдруг потеряли опору и руки непроизвольно дернулись вверх. Мужчина легким движением закинул ее себе на плечо, цепко удерживая за ноги и потащил к машине. - Я не договорил. - шипел он, стоически выдерживая ее барахтанья. Кулаками она отчетливо барабанила ему по спине, по плечам, старалась треснуть по голове, а он только прочнее прижимал ее к себе до тех пор пока они не достигли припаркованного у тротуара внедорожника. Он грубо скинул ее с плеча и принялся ожесточенно массировать ушибленную скулу, в которую ей все же удалось попасть локтем. Эми же оказался зажата между Максом и его злосчастным внедорожником. - Какого черта тебе еще от меня надо? - Экер не упустила возможности толкнуть его двумя руками, но мужчина продолжал стоять на своем месте. - Ты уйдешь только тогда, когда я тебе разрешу. *** Родант. Что такое страх? Откуда он берется? Это чувство или все же эмоция? Осознанная реакция мозга на грозящие бедствия, или неосознанная агония, мобилизующая защитные системы организма, что отчаянно пытается подготовить человека к бегству? Одинаково ли ощущают страх люди совершенно разные, незнакомые, непохожие? Что делать, когда страх буквально сковывает все тело, когда все ваше существо изнывает от потребности бежать, прятаться, спасаться? Эми как-то почти с удивлением вылавливала эти вопросы в воспаленном мозгу, пока на негнущихся ногах ступала сквозь плотную пелену дождя. Ливень хлестал так отчаянно, так грубо, так ненавистно вбивая каждую свою каплю в остывшую землю, что в какой-то момент хотелось просто прикрыться руками, дабы и вовсе не получить какое-нибудь увечье. А мысли все роились внутри. Все витали в голове бесполезные вопросы, на которые сейчас то ли хотелось найти ответ, а то ли хотелось лишь избавиться от навязчивых идей пробраться в самые недра человеческой природы. Так что все же такое страх? Определенно - эмоция. Мгновенная вспышка, взрыв, короткое замыкание. Страх - это ватные ноги, дрожь во всем телом, до самых кончиков пальцев, пелена перед глазами, бешеное биение сердца, попавшего в западню, вынужденное молчание. Страх - не что иное, как примитивная реакция, доставшаяся человеку от предков, миллионы лет назад рьяно борющихся со всеми причудами судьбы. Эмоция, которая, пройдя сквозь века, обрела бесчисленное множество умных, научных объяснений, красивых и ужасных гипотез о причинах возникновения, способах подавления и борьбы. В эту самую секунду Эми ухмыльнулась про себя, вдруг ощутив почти жгучее желание услышать мнение доктора Ривена по этому поводу. Ведь наверняка он бы затянул какой-нибудь долгий рассказ о нейронах, отвечающих за эту причудливую эмоцию, что-нибудь о том, что все причины кроются в прошлом, что-нибудь о волшебных пилюлях, которые, якобы, способны подавить в человеке любые вспышки страха, на деле, всего лишь превращающие пациента в безвольный овощ. Каждый новый шаг давался все труднее. Отдавался жгучей болью, пульсацией во всем теле. И ноги почти по щиколотку утопали в глубоких лужах. Но она всё шла, взглядом уверенно разрезая дождевую завесу. Все, что произошло несколькими минутами ранее, медленно, но уверенно заполняло её всю, снизу доверху. И не было от этих ярких вспышек никакого спасения. Его просто не могло быть сейчас. Все произошло слишком быстро. Слишком быстро. Последнее, что помнила она за секунду до вспышки - это собственные побелевшие от напряжение костяшки обеих рук, с невероятной силой стискивающие руль и дикое напряжение в мышцах. А еще, кажется, страшный грохот бушующей грозы… и сплошная мгла перед глазами. Густая дождевая завеса. Непроглядная темень. Пугающее однообразие звуков дождя и беснующегося океана. И больше ничего. Все прервал невнятный хлопок, скрежет металла, отдаленный визг поскользнувшихся в глубокой луже шин. На какую-то долю секунды, в онемевшем от паники мозгу, как-то совсем не кстати нарисовался огромный одноглазый циклоп или бог весть кто, который просто взял ее машину в свою огромную ручищу и потянул ввысь, минуя все законы притяжения, минуя все законы здравого смысла. Он несколько раз потряс в воздухе многотонную махину, будто бы желая вытрясти из неё Эми и её многочисленное барахло, под потолок запиханное в необъятный багажник пикапчика. Но тряска эта ничего путного не принесла. Совсем. Проржавевший со всех сторон автомобиль лишь плаксиво взвизгнул несколько раз и в одно мгновение затих. Всего на секунду. Будто этот старенький пикапчик и вовсе был каким-то живым существом, добрым старичком, послушно сносившем на своём веку все невзгоды, причуды природы этого удивительного острова. Долго терпевший. Долго боровшийся за своё существование. И в какой-то момент просто почувствовавший, что на этом всё. Потому что на этом и правда было то самое "всё". Вымышленный гигант, плечами подпирающий грозовые тучи, брезгливо выронил из своей пятерни неинтересный автомобиль и последний с диким грохотом заскользил на правом боку по бугристому асфальту, разрезая глубокие лужи, собирая каждую кочку, каждую ямку, теряя по ходу скольжения части кузова, два колеса, разбивая стекла на микроскопические осколки. Мотор еще гудел несколько секунд. Гудел так надрывно, так жалобно, буквально захлёбываясь хлеставшим из него маслом и еще бог знает чем. Утопая в очередной луже, поглотившей его буквально наполовину, этот самый мотор еще несколько раз судорожно вздохнул и затих. И стало так тихо. И в тишине этой не было ничего, кроме колючей боли во всем теле. Ноющей, прожигающей насквозь, разрывающей на части. Эми долго полулежала, полусидела, почти вдавленная в осколки разбитого стекла, плечом буквально ощущая каждый этот осколок. Стиснутая заклинившем ремнем безопасности, придавленная вырванным с мясом рулевым колесом, что до дикой боли впивался к грудь, мешая дышать, мешая двигаться, мешая сделать хоть что-нибудь. А вокруг по-прежнему было непривычно тихо. Почти звенящая тишина буквально накрыла её. И не слышны были далекие раскаты грома, от которых сотрясалась земля, и не слышен был лязг дождя об раскуроченный металл, и не слышны были голоса… Голоса. Голоса! Люди! Эми вдруг резко дернулась, даже не ощущая, как заживо сдирает кожу с зажатого под передней панелью колена. Было больно. Но не так, как должно бы было быть. Совсем немного. Гораздо больнее было вырывать себя из пут заклинившего ремня, которые оставил на теле просто ужасный кровоподтек. Ужасный… - Дава-а-а-а-ай…. - захрипела тогда девушка, отплевываясь дождевой водой, с бешеной скоростью заполнявшей перевернутый пикапчик. Она неистово тянула ремень, не вполне понимая куда именно нужно его тянуть, чтобы освободиться. Намокшая ткань скользила под дрожащими пальцами и чертов ремень никак не хотел поддаваться на усилия шипящей от боли Эми. В какую-то секунду из глаз вдруг хлынули слёзы. Неосознанно как-то. Неожиданно. Эми даже и не заметила их, очевидно приняв все за те же потоки дождя, которые еще немного и просто грозили утопить её. Заживо утопить. Что-то треснуло над правым ухом, а тянущие ремень руки неминуемо угодили в то, что осталось от разбитого лобового стекла. Осколки уверенно разрезали кожу на правом запястье и тонкая струйка крови потекла вниз по руке. Эми даже внимания не неё не обратила. Совсем. Не до этого было. Сейчас она уже боролась с вывалившимся на неё рулём и вот уже и выдохнуть до предела попыталась, дабы хоть как-то ослабить давление на ребра, и выползти из под него, и руль сам оторвать. Но ни одна попытка так и не увенчалась успехом. Ни одна чертова попытка! - Все в порядке. Все в порядке. - как зачарованная повторяла самой себе Эми, свободной рукой пытаясь нашарить где-то, где раньше были задние сидения что-то хоть мало-мальски способное ей помочь. Мокрая ладонь то хваталась за куски обшивки, то задевала металл выломанных оконных проемов, то скользила по каким-то пакетам. Спустя битые несколько минут, пальцы крепко ухватились за нечто Г-образное, что на поверку оказалось баллонным ключом. Не теряя ни минуты, Эми, все пуще жмурясь от льющейся на лицо воды, засунула спасительный ключ в единственную доступную выемку между рулем и спидометром. Один рывок, второй, на третий конструкция все таки поддалась и с хрустом развалилась на несколько частей. Это была свобода. Долгожданная, спасительная, но совсем безрадостная. Экер едва ли могла устоять на ногах. Она бессильно хватала руками воздух, в попытке найти точку опоры, вскоре просто привалившись боком к грязному днищу пакапчика, что замер на боку. Так долго стиснутая рулём грудная клетка просто отказывалась сейчас вздыматься в такт судорожным движениям легких и Эми правой рукой как-то беспомощно оттянула ворот промокшей футболки, будто бы это могла хоть немного, но помочь. Но это не помогло. Совсем. И не смогло бы. Как-то совсем случайно, рыская взглядом по непроглядной дождевой завесе, в попытке все же понять, что именно произошло, она не смогла отвести глаз от двух раскуроченных машин, валявшихся вверх брюхом в нескольких метрах от нее. И вот в тот момент, в ту злополучную минуту на неё вдруг опустился тот самый страх, мысли о котором, колючими иголками пронзали всю её насквозь. И не было от него спасения. Не было от него ни одного спасительного места в этой куче раскуроченных машин. Кто-то ловко подхватил её, когда ровно на пол пути ноги вдруг подкосились и вывихнутая лодыжка могла стать причиной смачного приземления в глубокую лужу на асфальте. Этот кто-то так сильно прижал её к себе, что ушибленную грудь сковало невыносимой болью. Девушка зашипела, взбрыкнулась, но отстраниться от спасительной хватки побоялась. - Вы в порядке? - Её аккуратно развернули, заставляя взглянуть в лицо доброму самаритнину в лице напуганного мужчины в нелепой кепке набекрень. Несколько томительных секунд Эми вглядывалась в расширенные от ужаса зрачки незнакомца, все явственней перенимая его звериную панику, буквально пропитываясь ей насквозь. Нужно было ответить. Ответить хоть что-нибудь. Дать понять, что хотя бы что-то во всем происходящем нормально. Нормально? Неужели хоть что-то здесь могло быть "нормально"? - Да. Да! - все уверенней выговаривала она, в попытке быть как можно более убедительной. - Да. - зачем-то повторил он и ослабил хватку. - присядьте. - Он потащил её куда-то прочь, но вскоре ощутил вялые попытки сопротивляться и даже замер от удивления. - Нужно помочь им. - Эми махнула куда-то за спину, в сторону дымящихся автомобилей. - помогите мне дойти. - Она потянула мужчину за рукав, заставляя смириться с происходящим. Но мужчина вовсе не торопился понимать ее. - Слышите меня? Помогите мне! Придерживайте меня… - девушка ухватила его за локоть и заставила наконец сделать шаг в нужном направление. Все будто бы перевернулось с ног на голову. Будто бы это она сейчас помогала незнакомцу ковылять по дороге куда-то, а не он ей. Когда серенький седан, замерший на песке был уже почти на расстоянии вытянутой руки, мужчина вдруг будто бы окаменел. Замер, остановился, напрягся всем телом и вперился взглядом куда-то в никуда. - Нет. - Что? - Я не подойду… Я не хочу. Идите! - рявкнул он вдруг, рывком отбрасываю руку Эми прочь, делая шаг назад. Ей же потребовалось немало времени, чтобы понять, что именно произошло. Оценить, внять, попытаться понять что именно она сейчас почувствовала к этому самому незнакомцу. Отвращение? Жалость? Понимание? Раскатистое грозовое эхо пронеслось где-то над самой головой и земля под ногами мелко завибрировала. Экер коротко кивнула и в несколько неуклюжих шагов прильнула к влажному металлу. Всего в нескольких сантиметрах, ровно за этой вывернутой наизнанку дверью слышались всхлипы. Всхлипы, тихое причитание, невнятный шум от попытки вырваться на волю. - Эй! - позвала Эми, взглядом уже выискивая в двери хоть что-то, за что можно было бы потянуть. - Я здесь! Слышите!? Я здесь! Я застрял! - Я тоже здесь… - почему-то ухмыльнулась Эми и вот уже собрала в кулак все свои силы и рванула дверь на себя. С ревом. С всхлипом. С рыком. Ладонь полоснуло что-то острое, но дверь все же поддалась. Не просто поддалась. Эми вырвала её с корнем. Просто… Чертов терминатор. На коленках, борясь с диким желанием просто рухнуть навзничь, она подползла ближе и что-то внутри въедливо ёкнуло. Ребенок сидел за рулем. Ребенок! Мальчуган лет пятнадцати мелко дрожал, плакал и слезы его утопали в густой шевелюре на голове. Вены не висках вздулись так угрожающе, словно еще мгновение и они просто прорвут кожу насквозь. Мальчишка, едва только увидел Эми, замахал руками и тут же вцепился в её футболку. Так крепко вцепился, что она даже ахнула от резкого рывка. Лоб в ту же секунду встретился с чем-то твердым и холодным. Кажется, это был порог. - Достаньте меня! Достаньте! - горлопанил мальчишка и глаза его едва ли не вываливались из орбит. - Отец меня убьет! Убьет к чертям! - Отпусти меня бога ради… - бессильно выговорила Эми и кое-как отстранилась. В нос ударил едкий запах гари. Так вдруг. Так явно, что девушка даже вынуждена была несколько секунд мотать головой во все стороны, дабы найти эпицентр запаха. Ничего не вышло. Сквозь этот чертов дождь… Сквозь этот неуёмный вихрь. Черта с два тут можно было рассмотреть хоть что-то. - Успокойся! - рявкнула девушка, когда мальчишка вдруг снова завопил, почти срываясь на хрип. - Заткнись! Слушай меня! - она аккуратно ухватила его за руку, что безвольно упала сейчас куда-то за его голову. Ледяные пальцы в тот же миг обхватили ее руку и стиснули так крепко, почти до боли. - Пошевели ногами. Слышишь? Пошевели ногами! Чувствуешь их?! Спустя несколько секунд мальчуган активно закивал, едва ли не стукнувшись лбом об руль. - Болит что-то? Руки, ноги, голова? - Ничего не болит! - снова завопил он, почти оглушив её. - Достань меня! Здесь газовый баллон! Газовый! Достань меня! - Боже мой… - внутри что-то гулко взорвалось и с каким-то диким остервенением она уже как-то знакомо рванула на себя очередной заевший ремень. Боже мой! Да кто придумал эти чертовы ремни! Разделив всю панику и дикую боль напополам, вдвоем, в полной темноте, глотая дождевую воду, со всей возможной и невозможной силой они тянули заклинивший ремень во все возможные стороны. Мальчишка бессильно хрипел, Эми почти рычала, напрочь забывая о разодранных в кровь ладонях. А запах все усиливался. И теперь это уже не был запах гари. О нет, это был запах газа… Едкий, колючий, отвратительный аж до тошноты. - Пожалуйста! - заплакал мальчишка, когда им наконец удалось отцепить ремень. И он так больно ухватился за её шею, что она едва ли не застонала от этой яркой вспышки. А мальчишка всё тянул, тянул её на себя, вроде бы надеясь найти в ней хоть какую-то опору, но вместо того только завлекая её в самое нутро вот-вот бабахнущей машины. Но вот происходит что-то непонятное и давление на шею вмиг ослабевает. Она просто влетает в перевернутую машину, животом ощущая колючие осколки и что-то еще. Руки бессильно скользят по мокрыми кожаным сидениям, по переломанному рулю, по каким-то раскуроченным элементам салона. Подбородок с дикой болью встречается с ручкой переключения передач и все перед глазами темнеет на мгновение. Ей в тот же миг становиться почему-то так грустно. Просто до колик во всем теле грустно и обидно. Не находя сил даже пальцем на руке пошевелить, она просто замирает в неестественной позе, ртом глотая собственные слезы, беспомощные такие слёзы… - Какая же ты заноза в заднице! - вдруг слышно над самым её ухом и уверенные, до неприличия горячие, руки обхватывают сначала за талию, потом за плечи. Эти руки уже как-то почти до слез знакомо прижимают к теплой груди. Стискивают в объятиях, будто бы раздавить пытаются даже. И руки эти все тянут её. Тянут куда-то прочь. Куда-то в самую темноту. Под колючий, промозглый дождь. И хриплое дыхание обжигает ухо. Они в самый последний миг падают на мокрый прибрежный песок. Куда-то почти под самые бушующие волны. И одна из этих волн, коснувшись холодных рук, так явно контрастирует с холодными каплями дождя, которые пропитали ее буквально насквозь. Эми даже неосознанно тянется к очередной волне, тянется всем телом, всем своим существом желая сейчас быть ближе к этому волшебному творению природы… К океану. Ближе… Шахи прикрывает её. Все телом накрывая и впечатывая в липкий песок. Одной рукой обхватив в талии, другой рукой стискивая за плечи. И так уверенно вжимая в себя, что дышать даже нечем. Больно дышать. Невозможно. Ну и пусть. На какое-то мгновение в обезумевшем от всего произошедшего мозгу даже промелькнула мысль, что она бы была не прочь даже задохнуться так… Задохнуться в этих её почти остервенелых объятиях. Громкий хлопок заглушил раскат грома. Вкупе они показались будто бы взрывом какой-нибудь атомной бомбы, мины, гранаты. Хотя, откуда ей знать с каким грохотом взрываются эти самые мины, гранаты. Было громко. Слишком громко… Над самым ухом слышно бессильное "успела" и нос Шахи утыкается ей прямо в шею. И теперь уже внутри Эми раздается оглушительный хлопок. Гулкий, болезненный, оставивший след. Это слово. Такое безобидное "успела". Такое простое и в то же время такое… так много боли было в этом слове. Так много боли было в голосе Сары. Эми как-то непроизвольно стискивает правую руку Шахи, что все еще держит её за талию. Так уверенно стискивает и так аккуратно. И пальцы настойчиво заставляют пальцы Шахи переплестись с её. И Сара соглашается. Ничем не выдав беснующуюся злость внутри. Совсем никак не выдав собственного недовольства от этой мимолетной нежности. Эми просто заставила Шахи поддаться ей. Подчиниться собственному неловкому порыву, который был сейчас таким необходимым, без которого в тот момент можно было бы просто умереть. Безвозвратно. Бесследно. - Охренеть долбануло! Слышит Эми где-то в отдалении и с грустью понимает, что рука Сары в ту же секунду покидает её ладонь. Как покидает и тепло её тела. И вся она в миг отстраняется, куда-то срывается, раскидывая комья песка во все стороны, почти со звериным рыком разрезая собственным телом какую-то почти вязкую дождевую стену. И то, что делает она в следующую секунду, отчего-то заставляет Эми едва заметно улыбнуться. А может это просто нервное. Да, скорее всего… Мальчишка дернулся, едва только Сара потянулась к нему. Увязнув в мокром песке, паренек падает навзничь, пока девушка тянет его за рубашку и рвет намокшую ткань и остервенением швыряет сопляка куда-то в сторону, заставляя его едва ли не кувырок сделать. И карма настигает его ровно через секунду. Настигает с рыком, с победным вскриком, роняет лицом в набежавшую волну, заставляет барахтаться, брыкаться, вопить… А в нескольких метрах от них полыхает пламя. Горячее, необъятное, невиданное… *** Портленд. Она редко носила очки. Совсем. По случаю или по настроению. Отчего-то ей казалось, что в них ей как-то проще впитывать нужную информацию. Глупость конечно и Макс все время подшучивал над ней из-за этого. Что-то внутри болезненно сжалось едва только это имя пронеслось в голове. Девушка зачем-то даже оглянулась через плечо, словно бы боясь встретиться взглядом с тем, о ком подумала вдруг первые за последние несколько дней. Но вмиг нахлынувшая паника отступила так же стремительно как и накатила. Очки. Очки надевать в моменты долгого чтения или писанины она не перестала. И не перестанет. Ни за что не перестанет. Пусть даже глаза и болят почти нестерпимо после многочасового использования ненужного атрибута. Да только уверенность в том, что в их присутствии, она становится будто бы внимательней (хотя уж кому-кому, но не ей никогда не приходилось жаловаться на невнимательность) всё никак не покидало ее. Никогда. - Вы скоро? Через полчаса закрываю архив. - немного грубоватый, недовольный голос работницы архива заставил Эми оторваться от изучения очередного доклада некого высокопоставленного генерала. Да, это определенно была очень важная информация. Эми смотрела на пожилую даму в алом пиджаке поверх клетчатой блузы так, как смотрят нашкодившие школьники на своих учителей. С надежной, раскаянием и верой в то, что добро всегда торжествует над злом. Экер аккуратно коснулась дужки очков, чуть стягивая их ближе к кончику носа. - Дайте мне еще немного времени. - Эми улыбнулась настолько приторно, как только умела. Так сладко, что даже самой противно стало. - Десять минут. - безразлично прорычала дама в дверном проёме и изучив заваленный документами маленький столик, за котором Эми сидела вот уже третий час, наконец скрылась в соседнем помещении. Эми с трудом поборола желание пройтись ладонью по губами, дабы убедиться в отсутствии на них выступившего сахара, но вовремя уловила нелепость собственных мыслей. Она аккуратно подтянула очки обратно вверх по переносице и прильнула к папке с печатью "засекречено". Шершавый картон неприятно царапал и заставлял её жмуриться даже. Палец заскользит по напечатанному столбцу имен, выискивая нужное. Нужного нигде не было. Нигде не было. Она с грустью взглянула на кипу папок на краю стола. Имени, которое выискивала она вот уже который день, нигде не было. Ни в списке погибших. Ни в списке награжденных. Ни в списке пропавших без вести. - Интересно… - пробубнила девушка, наконец запихивая листы обратно в белёсую папочку. - Интересно… В сумочке завибрировал мобильный и она покорно отозвалась на его призыв. - Да? - всё с той же задумчивостью произнесла она, зажимая мобильный плечом, а руками все пытаясь совладать с непослушными листами. - В ресторанчике на Пятой Авеню подают потрясающие гребешки под соусом из лак хама. Это просто потрясающе! - Что, прости? - Эми понятия не имела что такое эта лак хам. Как не понимала и того, зачем ей эта информация. - Ты совсем не умеешь прятать нотки огорчения в голосе. Тебе нужно с этим поработать. - Непременно. - Экер наконец справилась с кипой бумаг и почти брезгливо отодвинула очередную стопку подальше. - Я был прав. - Не спешишь ли ты с таким утверждением? - Отнюдь. Ты задумчива и безобидная как ребенок. Эми устало прикрыла глаза, рукой перехватывая выскальзывающую трубку телефона. Очки наконец покинули её переносицу. - Как ребенок. - Федеральный архив не дал никаких результатов. - Не дал. - Занятно. - мужчина по ту сторону замолк и долго молчал. Так долго, что Эми уже было собиралась окликнуть его, дабы проверить, у телефона ли еще её собеседник. Но не успела. - Я выслал интересующий тебя адрес со своим человеком. Он встретится с тобой завтра возле Кафетерия на бульваре. - Что всё это значит? - Вот оно. - он совершенно точно улыбался сейчас. Ухмылялся так довольно, что внутри Эми что-то даже напряглось на секунду. - Как я люблю этот интерес в твоем голосе. Потрясающе. Просто потрясающе! - Оставь своё восхищение при себе. На пороге снова появилась женщина во взгляде которой уже явственно плясали огоньки недовольства. Такого явного, что ей и говорить-то было сейчас ничего не надо. Эми только виновато вскинула плечами и принялась собираться. Даже встала со стула, чтобы её желание покинуть архив было как можно более очевидным. - Это значит, что интересующий нас персонаж играл не за ту команду. - Или играет. - Экер с трудом оттянула на себя тяжеленный ящик, на котором металлическая табличка гласила, что это ящик "S-150/4". Эта цифра почти отпечаталась в памяти. Будто бы жирная точка в её упорном поиске. - Очень интересная догадка. - Не говори мне, что ты об этом не думал. - Не скажу. - Разведданные всегда полны информации. Всегда. В них есть все. В них есть данные по каждой мухе, пролетавший в радиусе километра от боевых действий. Но в них нет ни слова о ней. Ни одного. - Ну-ну. Не нужно быть настолько болтливой по телефону. Но ты права. Если твои поиски не дали никакой информации - стоит задуматься над альтернативной развязкой. Эми вручила женщине ключик от хранилища и ещё раз виновато кивнув, поспешила вызывать лифт. Крошечная табличка над дверями ожила и цифры медленно поползли в сторону уменьшения. С двенадцатого этажа металлическая махина ползла на минус пятый этаж. Брюнетка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, одной рукой натягивая на плечи пальто. Мягкая ткань послушно скользнула по рукам и вмиг согрела замерзшие плечи. Лифт был уже на минус первом этаже. - Это обман. Подлый обман. - Неужели ты прониклась состраданием к нашему персонажу. - Не важно, прониклась я к нему или нет. Важно то, что эта система не ставит нас ни во что. Отбирает самое дорогое. Разжевывает и выплёвывает как ненужный мусор. Каблучки мерно процокали внутрь лифта и двери медленно закрылись за её спиной. - Так-так. Значит ты всего лишь зацепилась за свою излюбленную тему. Не боишься ли ты, что однажды тебя просто запретят публиковать? - помолчав он добавил. - В лучшем случае. - Неужели? Конституция Орегона слишком сильно защищает свободу слова и выражения. Свободу печати, кстати, тоже. - Девушка неуклюже повязала вокруг шеи шарфик, стараясь не выронить из рук мобильный. - А для чего-то больше я птица слишком мелкая. От того совсем не интересная для Большого Брата. - Твой оптимизм не устает меня удивлять. Потрясающе! - восхищался где-то в нескольких десятках километров от нее собеседник и едва ли не прихлопывал в ладоши. Кто еще из нас двоих ребенок? - Я закинула удочку в одно интересное место. Посмотрим, что принесет мне этот улов… - Держи меня на связи, дорогая. - Довольно проговорил мужчина, вновь улыбаясь. - Не называй меня "дорогая" и я буду держать тебя в курсе. - О нет. Я буду называть тебя так, как мне захочется. *** Родант. В невнятной попытке дотянуться до телефона Эми едва не упала с кресла, в котором сейчас буквально утопала, завернутая в мягкий плед. Едва отогревшиеся ноги вмиг заныли, стоило только их хозяйке выбраться из теплого плена. Забинтованное колено пронзило болью и Эми поморщилась. - Эми… - в дверном проеме показалась Магда, в глазах которой различалось буйное сострадание и невероятная жалость. От последнего Эми даже противно как-то стало. - Как ты? - Не стоит так переживать. Право… Совсем не стоит. Все в полном порядке. - наконец встав, на одном дыхании отрапортовала она, всеми силами пытаясь побороть колючую боль в теле, что бы даже на секунду на показать своей слабости. Хватит с неё этих печальных взглядов от всех кого не попадя. Хватит этих ласковых интонаций в голосе, хватит… Хватит смотреть так, будто бы случилось что-то сравни неминуемой трагедии всех времен и народов. Никто не умер. Слава богу, никто не умер! - Если тебе что-то нужно… - Мне нужно, чтобы вы отправились спать. - Девушка поковыляла в сторону двери, где-то в глубине отчетливо ощущая желание как можно скорее выпроводить Магду прочь. Жгучее желание побыть в одиночестве почти разрывало изнутри. Но постоянно кто-то лишал её этого самого одиночества. Постоянно. Дикая усталость от всего произошедшего рухнула на её плечи как-то так вдруг, что едва удалось сдержать протяжный стон. Вокруг нее сновали доктора, а разъяренный незнакомец в полицейской форме неуёмно заглядывал ей в глаза и все что-то спрашивал, да так настойчиво, будто бы от её ответов зависела судьба всего государства. Она не знала наверняка, быть может и правда зависела, от того и отвечала как можно более уверенно, как можно более полно, не забывая ни одной детали. Да только взгляд почерневших от злости глаз все время отвлекал её от собственных ощущений, загонял в угол, заставлял теряться. Но она все же выдержала все допросы, бесконечный шквал вопросов, иногда даже каких-то не очень вразумительных обвинений. Выдержала и обрела долгожданную свободу. Ненадолго правда. Всего лишь на несколько минут, что провела она в дороге до отеля. На крыльце, ничуть не скрываясь от ливня, её уже ждали недремлющие постояльцы, которые неизвестно как, но были уже в курсе всех событий. И знали они все так досконально, что Эми пришлось даже засомневаться на секунду в том, а не наблюдали ли они за всем случившемся откуда-то непонятно откуда. Да только… Как глупо было размышлять об этом. Магда едва не роняла слезы на цветастый ночной халат, когда крепко стискивала перебинтованную буквально вдоль и поперек Эми в своих объятиях. Совсем разнервничавшаяся Дорин поначалу так громко ужасалась всему, что произошло, а потом вдруг просто разрыдалась на груди у мужа. Так громко, что всхлипы её разносились по всему отелю, который, к слову, как-то совсем уж неуверенно противостоял порывам царствующего на острове шторма. И пока Эми вынуждена была в сотый раз рассказывать обо всем случившемся, она невольно прислушивалась к печальным повизгиваниям деревянных стен, пропитанных солью и солнцем свай, крепко закрытых на замки оконных ставней. И внутри все будто бы стонало в такт каждому глухому выдоху старенького здания. Она бессильно вскидывала глаза к потолку, когда очередной раскат грома трещал где-то над самой крышей, будто бы норовя прорваться сквозь потрескавшуюся крышу и оглушить жителей отеля. Дикая, неуёмная тоска внутри девушки скребла сердце так отчетливо и так уверенно, что еще немного и впору будет просто застонать в слух. - Честное слово… За всю жизнь у нас еще не случалось ничего подобного. - Магда печально опустила глаза, рассматривая ворсистый ковер, устилавший пол в номере. - Я знаю, Магда. - Эми наконец ухватилась за дверную ручку, крепко вцепившись в нее аж до спазмов в одеревеневших мышцах. - Надеюсь, что и не случиться больше… - Боже упаси! Какой кошмар… - снова запричитала она, но все же сделала шаг назад. - Ты выспись как следует. Обязательно! И не беспокойся, на завтра я беру все обязанности на себя! Будь спокойна! Эми мягко улыбнулась, где-то в душе ощущая почти отеческое тепло к этой миловидной даме с морщинистым, обветренным лицом. - Спасибо. И не переживайте вы так… Я вас прошу. И она уходит. Несколько раз пожелав доброй ночи и уверив девушку, что завтра она может даже не выходить из спальни, так как она непременно обеспечит ее всем необходимым. Несколько томительных мгновений Эми всё стоит у двери, лбом прижимаясь к прохладному дверному косяку. Стоит, пристально выслушивая воцарившуюся в на втором этаже тишину. Такую мягкую, такую долгожданную, что хочется даже заплакать от удовольствия. Гроза прекратилась. Прекратилась так быстро, словно бы и не было ничего. Словно всё это было лишь плодом фантазии, миражом каким-то. Лишь лужи по колено и невероятный прилив напоминали о том, что буря все же измывалась над островом несколько часов назад. Разрывала его на части, злилась на него, за его присутствия на бескрайних океанских просторах, стремилось поглотить, уничтожить, как уничтожить и всё живое на этом злосчастном острове. Но всем коварным замыслам природы не суждены было сбыться. Быть может не сейчас. Не сегодня. Приглушенный свет в гостиной дарил небывалое ощущение домашнего уюта. Тусклый свет торшеров на разноцветных стенах не резал воспаленные глаза и не заставлял жмуриться. Этот свет обволакивал, окутывал теплом и едва ли не сказочностью. Медленно, но все же ковыляя вниз по поскрипывающим половицам, Эми коснулась стены кончиками пальцев и они мягко заскользили, ощущая под собой каждый выступ, каждую складку на темно-синих в красную крапинку обоях, каждую протертость, от висевшей на поврежденном место то ли картины, то ли семейной фотографии. Когда лестница, словно какой-то непостижимый доселе рубеж, был наконец взят, Эми устало вскинула взгляд в сторону второго этажа, мысленно уже приготовившись остаться на ночевку где-то на первом этаже, доверив собственное тело столетнему дивану, который, даже не смотря на свой тоскливый внешний вид, был в любом случае лучше болезненного восхождения по лестнице. Эми покрепче закуталась в висевший на плечах плед, вдруг ощущая мимолетное дуновение ветра откуда-то со стороны. В полутьме девушка оглядывается, чуть ли не с таким выражением, какому позавидуют даже задумавшийся над очередной задачей алхимик или… президент соединенных штатов Америки. Дверь скрипнула, и на свет, минуя густую темноту крыльца, в отель почти с топотом вошла Сара. Глядя себе под ноги, она несколько долгих секунд будто бы и вовсе не понимала, где оказалась, а потом все же смогла определиться и понять происходящее. Дверь вновь плаксиво скрипнула петлями и гостиную вновь окутал знакомый уют. Пока Сара шарила глазами по пустынным закоулкам здания, Эми зачем-то покрепче ухватилась в края пледа, болтающихся на груди и стянула края до того сильно, что ткань едва не затрещала. Странное чувство незащищенности вдруг так отчетливо отдалось где-то в самой глубине, что моментально захотелось укрыться от смурного взгляда девушки в кожаной куртке и этого, едва ли не до отвращения знакомого очертания кобуры висевшей на поясе. Их взгляды давно уже встретились и теперь оставалось только играть в гляделки. А может и не играть вовсе. Может был этот взгляд чем-то таким многозначительным, чем-то куда более выразительным чем любые слова, чем любые крики, быть может даже слезы. В несколько размашистых шагов Шахи преодолела разделявшее их пространство и затормозила на расстоянии вытянутой руки от Эми. И жгучие волны невообразимой злости чудом каким-то не сумели смыть Экер с того самого места, где уже, казалось, она буквально вросла ногами в мягкий ковер. Эти крепко сцепленные и слегка насупленные губы, эти нахмуренные брови и переливы мышц на висках, это трескучее напряжение внутри иранки - все это запросто говорило само за себя. И говорило о вещах таких… - Что это? - реагируя на вытянутую вперед руку Сары и тихо позвякивание, Эми даже глаз не переводит в сторону журнального столика. Быть может как-то слишком внимательно изучая пышущую недовольством девушку напротив. Сара не ответила. Ни словом не обмолвилась. Только руки сцепила на груди, да так сильно прижимая их к себе, что ткань даже как-то скрипнула немного. Она буквально сверлила взглядом кутающуюся в покрывало девушку напротив. Сверлила так отчаянно, будто нужно было сейчас произнести вслух нечто такое ужасное, чего произнести она совсем не могла. Оттого и глядела так пристально, так внимательно. - Почему мне кажется, что ты ждешь моих извинений? - вдруг интересуется Эми, едва заметно склонив голову. Завитушки волос беспорядочно рассыпаются по правому плечу. Еще немного и Шахи просто разорвет от всех тех мыслей, что назойливым роем громят внутри все стены. Эми знала. Она могла бы поспорить на что угодно даже. Но с той же уверенностью она была уверена и в том, что больше всего сейчас боится именно этого оглушительно хлопка. - Я ведь не собираюсь извиняться. - едва-едва вскинув плечами Эми на секунду оторвала взгляд от хмурой Шахи, выискивая в полутьме гостиной хоть что-то, за что можно было бы зацепиться взглядом. - Но я хочу сказать спасибо. Снова. - все же не сумела скрыть в голосе нотки вины она. - Это было глупо. - наконец изрекает Сара, даже не заботясь о том, что Эми вроде бы ждала чего-то совсем иного. - Ты полная дура. - еще больше хмурясь сообщает Шахи. - Что ж… это… - Эми как-то растерянно отводит взгляд и руками все пуще стягивает плед на груди. Чего-то такого она ждала. Но в слух эти слова прозвучали еще менее приятно, чем доселе звучали внутри её головы. Рука Шахи в одно мгновение, буквально с какой-то невероятной скоростью, а может все дело в легкой заторможенности Эми, но аккуратно оттягивает плед на груди писательницы и на какую-то долю секунду кончики её холодных пальцев буквально обжигают кожу в том самом месте, где на теле наливается кровью огромный кровоподтек. И делают они это так уверенно, как-то даже привычно, словно бы делали это уже сотни, тысячи раз. И это мимолетное скольжение пальцев по коже тоже, наверное, что-то такое привычное, потому что девушка напротив ничуть не выдает своего замешательства. Ее интересует совершенно иное, совершенно не глупое прикосновение, от которого у Эми буквально дыхание перехватило, совершенно не бешено забившееся под ребрами сердце. Нет, что-то другое… Этот жуткий след от впившегося в неё руля заставляет что-то в глазах Сары едва заметно потеплеть. Совсем едва… - Играешь в доктора? - вдруг произносит Эми, спустя секунду уже буквально готовая себя убить за кинутые неосторожно слова. Шахи презрительно хмыкает, но руку вовсе убирать не собирается. Все оттягивает ткань, всё находится в непозволительно близости. На припухлых губах сейчас будто бы улыбка заиграла. - Следи за словами. Иначе в следующий раз твою задницу будут соскребать с асфальта коронеры. - Ты ведь не позволишь им это сделать. - Думаешь? Пожалуй, я буду с удовольствием стоять и наблюдать, как величайшую ошибку природы наконец стерли с лица земли. - Ошибку природы? - отчего-то изумилась Эми, когда эти слова одновременно показались ей слишком обидными и слишком подходящими её персоне. Рука Шахи спустя мгновение уже спрятана в карман куртки и во взгляде больше нет никакого тепла. Совсем. - Ключи от пикапа. - чуть мотнув головой в сторону журнального столика безразлично кинула Сара, уже двинувшись в сторону дверей. В какой-то невнятной попытке её остановить Эми сначала дернулась следом, но жгучая боль пронзила колено и она чудом угодила прямиком в кресло, а не распласталась на бугристом полу. Бесшумно шипя от боли Эми удрученно смотрела в след удаляющейся брюнетке и все внутри будто клещами разрывало от одной только мысли, что всего через несколько секунд, её здесь уже просто не будет. - Подожди! - как-то совсем уж безнадежно прикрикнула она и даже глаза закатила от собственной мягкотелости. Невысокая фигурка во всем черном замерла у самых дверей, но вот все же развернулась на девяносто градусов, вновь хмуро впиваясь взглядом в развалившуюся на кресле девушку. Во взгляде её немой вопрос. С выразительных губ вот-вот да и сорвется какое-нибудь ругательство. - Пикап… - Эми зачем-то вскинула руками в воздухе, будто бы нарисовать очертания того самого пикапа пыталась. Странно, но ей в эту секунду будто воздуха не хватало. И она вдруг принялась как рыба, выкинутая на берег, глотать воздух большими глотками. - Пикап он… Он что, на ходу? Сара ответила не сразу. Озиралась по сторонам, будто бы понять не могла, о чем вообще речь. - Нет. - Тогда зачем ты притащила его? - Отвезу на свалку. - отрапортовала Сара и в голосе ее вдруг послышалось едва ли не разочарование. - Нет. Зачем… Нет. Пусть стоит, наверное. Может Колин, да, Колин кажется говорил, что занимается подобными вещами. Сара только плечами едва заметно дернула. Мол, ей-то какое дело до этого пикапа. Ей-то все равно. И вот уже вновь она пыталась уйти. Постояв в глухом молчании несколько минут, и взглядом уже, казалось, обшарив все картины и фотографии на стенах гостиной и вновь двинулась в сторону выхода. - Сара! - снова окликнула она. И в этот раз с губ слетели слова, последствия от которых, возможно, могли оказаться для нее куда более губительными чем сегодняшняя авария. - Тебя несправедливо смешали с грязью. В самую последнюю минуту Эми вдруг встретилась взглядом с Сарой. И взгляд этот как будто пронзил насквозь. Невидимой стрелой пронзил всю её целиком. И навечно впечатал в треклятое кресло. А может и не стрела это была вовсе. Совсем даже не стрела, а пара цепких, сильных рук, за плечи вжавшие ее в мягкую поверхность. Добил её вмиг рассвирепевший взгляд почерневших от необъяснимой боли глаз. Лицо брюнетки замерло всего в нескольких сантиметрах от лица застывшей в немом оцепенении Эми. И напряженные мышцы рук буквально готовы были сейчас прорвать плотную ткань кожаной куртки в плечах. Будто бы футболка вот-вот должна была треснуть на прерывисто вздымающейся груди. Будто бы очередной вздох должен был превратить всю эту пыхтящую напротив женщину в какого-то дикого зверя. Но Эми были невдомек все эти перемены. Ее не интересовали переливающиеся желваки от сцепленных до боли челюстей, превратившиеся в одну сплошную нить прекрасные губы. Ее интересовала только маленькая ложбинка между ключиц. Да, определенно. За всей это внешней нервозностью, желанием крушить, метаться зверем во все стороны. За всем этим билось маленькое, смелое сердце. Стучало ровно, громко, не сбиваясь с ритма. И пульсация в этой маленькой ямке прямо перед её носом едва ли не завораживала. Так сильно, что Эми с трудом могла побороть желание коснуться этого места пальцами. Почувствовать это биение. Перенять каждый толчок. Вдруг стать с ним единым целым. Биться в унисон. Где смелое, отважное сердце будет биться в такт с её, загнанным в угол, запутавшимся сердцем. Пальцы правой руки больно обхватили её подбородок и потянули вверх, заставляя посмотреть прямо в глаза. И снова застыть в этой немой схватке. В этом бесшумно сражении двух противоположностей. Противоположностей, каждая из которых, ни на секунду не готова была отступить. Каждая из которых готова была бороться до последнего. Каждая из которых не покинет поле боя без заветной награды. Эми высвободилась и цепких пальцев. Легко, в одно движение. И глаза вмиг засверкали каким-то незнакомым светом. Так ярко, что едва ли не осветили лицо девушки напротив. - Я хочу знать, что произошло.