От звезды до звезды. Беглецы

Слэш
NC-17
Завершён
1722
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
388 страниц, 13 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
1722 Нравится 1049 Отзывы 684 В сборник Скачать

Глава 7

Настройки текста
Жаки отдыхал под присмотром защитников. Оба синерылых тщательно массировали подии ведущего, и, на взгляд Йонге, это выглядело отвратительно похабно. Пожаловаться на душевную травму было некому. Ария, едва-едва слив остатки информации на второй носитель, покинула рубку почти бегом. Сайнжа последовал за ней, пространно уведомив всех о необходимости принять участие в спасении тех, кто будет производить великих монстров для охоты. Рудольф, едва не доставая кончик носа языком от усердия, тащил Юпитер обратно, поминая облака недобрым словом. Фелиция сдавала от зонда каракатицей и попутно расшифровывала скачанные архивы. Йонге изо всех сил старался не смотреть на троицу жаки и посылал туршкам все проклятья, на какие хватало фантазии. Водворение Юпитер в ремонтный шлюз совпало с окончательной расшифровкой архивов. Часть, помеченная как "договорные отношения и прибыль", осталась нераскрытой, но чужие заработки Йонге сейчас мало интересовали. Покручивая плечами, Рудольф подошел к нему и бесцеремонно устроился на ручке кресла. Не дожидаясь вопросов, Йонге развесил четыре экрана в соответствии с исследуемыми звездными системами. – Система Фьюри, система Хадли-Хоуп, система Ахерон и система Кальпамос, – пояснила Фелиция. – Ранжирую по степени зоны обитаемости. Рудольф ткнул пальцем в Кальпамос. – Эта самая молодая. Все кипит и много редких элементов. Не подходит? – Убираем, – Йонге взмахнул рукой, стирая выкладки зонда. – Что у нас на Фьюри? – Одна экзопланета типа "суперземля", – откликнулась Фелиция. Едва глянув на гравитационные показатели, Йонге убрал и этот экран. От шести до восьми G вряд ли устроили бы юнусов, собиравшихся жить долго и счастливо. Обе оставшихся системы Фелиция укрупнила, но сравнивать не стала. Хадли-Хоуп насчитывала три планеты, Ахерон – восемь. Из трех в зоне обитаемости находилась одна, из восьми – четыре. – Ну давай, какие из них с водой? Фелиция помолчала, а затем подсветила все пять. – Да ладно? – изумился Йонге. – Йезус Мария, неужели повезло? Внутренне он был готов, что не подойдет ни одна. Несмотря на огромное количество потенциально заселяемых миров, вечно находились подвохи. – Водные планеты класса B-C, – подтвердила Фелиция. – Если бы мне доверили выбор по названию, я бы, безусловно выбрал Хадли-Хоуп, – протянул Рудольф. – К тому же... единственный класс В. – Угу. Только в георазведке хорошие названия дают не заселяемым, а перспективным для добычи. Йонге устроился поудобнее и опустил пальцы на гладкую контактную поверхность. Управляющие символы заскользили по голограмме. На докапывание до истины ушло всего полминуты. – Вот, – сказал Йонге. – График подвижек континентальной плиты. Постоянно потряхивает, то и дело магматические кишки лезут. Не налегай на меня. – Рыбный суп я люблю, – мечтательно протянул Рудольф и сел прямо. – Но сам вариться не буду. Ахерон, в точном соответствии с названием, с точки зрения георазведки была непригодна. Все четыре планеты находились в диапазоне от одного до полутора G, обладали сходными характеристиками и достаточно малыми орбитами. Всего одну из них Йонге забраковал по температурному режиму. Остальные С-классы вполне тянули на В. – Ну вот, – он потер руки. – Можно теперь скорректировать зонд. Экономия какая. – Три оставшихся туда гони, – рачительно сказал Рудольф. – Надеюсь, ты не собирался бросить их в космосе? – Я скорее кого-то из пассажиров брошу, – буркнул Йонге. Рудольф перетасовал окна. – А у планет свои названия есть? Йонге не отрывался от зондов. Повисла пауза, а затем Фелиция влезла в разговор. – Только регистрационные номера, первый механик. – Отлично. Тогда назовем их... Гамбург, Мюнхен и Кёльн. – Для регистрации потребуется исходящий запрос... – Отмена, Фелиция, – велел Йонге, не отрываясь от корректировки. – У первого механика острый приступ мании величия, вплоть до вздутия эго. – Принято, первый пилот. Рудольф потянулся отвесить Йонге щелбан, но его намерения прервал звук открывающейся двери. Сначала Йонге почуял неладное. Потом бросил корректировку маршрута и развернулся вместе с креслом. Рудольф схватился за спинку. Сайнжа ввалился в рубку, распространяя свежий запах кислой крови. Рудольф соскочил с ручки и вытянул шею, разглядывая яута. Сайнжа размашисто прошел через всю рубку. Длинный порез вдоль правой руки – от плеча и до запястья – сочился ярко-зеленым. Капли вспыхивали в воздухе, шлепались на пол и медленно гасли. – Умансоо, поторопитесь, если хотите долететь без потерь. Рудольф шагнул ему навстречу. Йонге, наоборот устроился в кресле покрепче, готовясь к очередному прыжку через задницу. – Что у вас? – резко спросил Рудольф. – Мы разваливаемся? – Глупая рыба, – надменно пророкотал Сайнжа. – Думает, что, отрастив руки, можно сразу управлять ими. – Руки? – повторил Рудольф. – Срань господня... Дверь снова распахнулась. В голове Йонге щелкнул невидимый счетчик амортизации. На одном только машинном масле они уже разорились на пару десятков мультиен. Киберик ворвалась в рубку и почти пробежала к креслу. – Мы ошиблись, – торопливо сказала она. – Регенезис идет слишком быстро! Нам нужна эвакуация! – Насколько все плохо? – нервно уточнил первый пилот. – Им нечем дышать, – разъяснил Сайнжа. – Лови, – Йонге толкнул управляющие контуры. – Исследовать не успеем, есть только это. Экраны с характеристиками трех планет соскользнули по воздуху и оказались перед кибериком. Валькирия протянула руку, и Фелиция свернула все три экрана в пиктограммы конвертов. Конверты исчезли в ладони киберика. Сайнжа занял дублирующее кресло и критически принялся осматривать ранение. Попробовал залезть в порез когтем, но подоспевший Рудольф хлопнул его по запястью. – А ну! Я аптечку принесу. Сайнжа сложил обе руки на животе и уставился на механика. Йонге от нечего делать тоже смотрел, как Рудольф торопливо идет к стене и снимает с нее бокс. Два месяца назад никто из них не пошевелился бы ради инопланетчика. Помахивая аптечкой, Рудольф направился обратно. – Зашивать или заклеивать? – риторически поинтересовался он. – Зажаривать, – посоветовал Йонге. Сайнжа метнул угрожающий взгляд и предупредительно погладил наплечную установку. – Да ладно, уже и пошутить нельзя, – быстро сказал Йонге. Рудольф распаковал бокс и задумчиво уставился в него. – Чем вас вообще лечат? – озадачился он. – Ты так интересовался моей анатомией, что должен был уже стать мастером, – насмешливо откликнулся Сайнжа. Рудольф достал пачку медицинского клея и выразительно потряс. Глэдос сделала движение кистью, и обратный конверт выпорхнул из указательного пальца. Тут же развернулся в стандартный экран. – Эта, – мягко сказала киберик. – Фелиция, рассчитываем маршрут, орбитальные данные с "Криотекс", – скомандовал Йонге. Сайнжа заворочался в кресле, приподнимаясь. – Э! Рудольф, полей его клеем! Яут зарычал, и механик накинулся на него с пачкой наперевес. – Нечего тут, – назидательно сказал Йонге. – Пациентам слова в маршрутизации не давали! К моменту установления маршрута Рудольф успел полить Сайнжу клеем не только вдоль пореза, но и поперек груди, и даже чуть-чуть выполнил пожелание Йонге: наручная обмотка умудрилась приклеиться к подлокотнику. – Сколько можно осторожничать, умансоо? – проревел Сайнжа, ворочаясь в кресле. – Я хочу попасть на планету и получить моих чудовищ! Глэдос сделала шаг к креслу, и Йонге с удивлением сообразил, что Валькирия занимает охранную позицию. Он заложил ногу за ногу и сцепил пальцы на животе. – А вы, больной, идите в свою каюту. Чудовищ ему давай. Да тебя юнусы порезать ухитрились! Сайнжа сжал кулак и рванулся. Секундой позже рык великого охотника, схваченного за дредлоки, слился с рычанием на берлинском. Рудольф уперся, наматывая дредлоки на кулак. Будто в агонии, Сайнжа изогнулся всем телом, тщетно пытаясь поймать механика вслепую. Сориентировался, крутанулся чуть ли не до треска собственной шеи и ринулся головой вперед. Оба полетели на пол, пакет с клеем лопнул, исторгая тягучие струи. – Это симптомы заболевания? – Глэдос чуть развернулась. – Они нестабильны? – Это нервное, – охотно разъяснил Йонге. – Надо как-то сублимировать. Если бы я не был капитаном и человеком с неимоверной стойкостью духа... Глэдос внезапно содрогнулась и начала заваливаться в сторону. Йонге инстинктивно протянул руку. Киберик сжала его запястье почти до хруста. – Осталось мало... воздух... – ...то не был бы готов к такому повороту, – закончил Йонге, морщась от боли. – Насколько мало? – Мы... – визор осветился тревожным желтым. – Может быть, час. Йонге прислушался. На полу кого-то возили мордой, и если бы у Йонге были свободные мультиены, то он недрогнувшей рукой поставил бы всё на победу яута. – Этого достаточно, – твердо сказал он. – Фелиция, дорогая, открывай прыжок. – Обращаю ваше внимание, первый пилот, что представитель расы жаки находится в состоянии церебральной заторможенности. Рекомендовано отложить запуск, пока показания сетки дельта-ритмов окажутся в пределах допустимого. – Иначе что? – Возможна потеря сознания. Искин благоразумно не стал переводить на языки всех присутствующих. – Мелочи, – по-прежнему невозмутимо сказал Йонге. – Старт. * * * Рудольф бушевал. Нечленораздельный рев разобрать не представлялось возможным, но напрямую по глейтеру Рудольф в красках и с многочисленными матюгами описал, что его не только приклеило к полу, но еще и настиг натуральный лицевой паралич. "Облизал, сука слюнявая! Он меня своим анестетиком облил! Падла!" Падла в лице яута держала за шкирку жаки. Синерылый тоже бушевал, но бессознательно. Защитники топтались на месте, медленно вращаясь по кругу. Фелиция скорбно нашептывала о последствиях прыжка, повлиявших на высшую церебральную деятельность жаки. Йонге несколько мгновений боролся с желанием выгнать всех вон с мостика, но в итоге предпочел игнорировать. Выбросило их к собственному зонду, удачно доползшему чуть раньше, но до поверхности еще предстояло изрядно поработать на малых скоростях. Минимум полчаса. – Глэдос, с вас подготовка к выгрузке, – сквозь зубы сказал он. – Благодарю, капитан! Киберик вздернула руку, отдала честь, едва не заехав себе по антенне, и устремилась к выходу. Рудольф на полу снова загрохотал, а затем раздался душераздирающий треск – новенькая форма явно лишилась какой-то важной детали. "Самый лучший карман на этом костюме!" – немедленно оповестил напарник. – Пожалуйста, почините наших юнитов! – бросила киберик через плечо. Рудольф, с силой растиравший лицо, застыл с ладонью на лбу. Брови поднялись домиками, и все лицо приняло настолько комичный вид, что Йонге не выдержал и улыбнулся. – Н'смеш'но! – рявкнул механик и с силой потер губы. – Да что за... – Кто-то вроде варил клей, – напомнил Йонге. – Иду я, иду, – проворчал Рудольф. Глэдос уже исчезла за дверью, и Рудольф ускорил шаг, торопясь проскочить прежде, чем створ закроется. Жаки наконец-то перестал барахтаться. Одновременно стих топоток его защитников. Оба синерылых прислонились к яуту. – Опасный для них прыжок, – мудро отметил Сайнжа. Йонге молча указал на дверь. Сайнжа без затей сгреб всю троицу в охапку и потащил в нужном направлении. На мгновение показалось, что защитники вот-вот вступят в драку, – но, похоже, потеря ведущего сбила их с нарезки. Йонге вздохнул с облегчением. – Фелиция, подыщи место для посадки. Исключи сейсмоактивные зоны. Фелиция молчала. Ладони, уложенные в выемки, тут же вспотели. Йонге отнял руки и обтер ладони о штаны. Геозонд точно показывал мелководье. Для посадки им требовался хотя бы клочок суши, а до него предстояло еще оттормозиться. – Фелиция, там есть место для посадки? Что угодно, только встать на твердую поверхность. Искин молчал еще несколько долгих секунд, а затем панель управления радостно подсветилась. – Имеется область мелководья, образующая праматериковый шельф. Толщина водного слоя в пределах двух метров. – Значит, идем туда. – Общее время пятьдесят минут. На этот раз Йонге не сдержал матюги. Из заявленного кибериками часа неумолимо утекло уже добрых двадцать минут. Наспех накидав модель атмосферного торможения, Йонге приплюсовал курс до отмели – при самом хорошем раскладе тянуло на сорок минут. Полюбовавшись, Йонге вскочил с места, обогнул клеевое безобразие, к которому уже выдвинулась боевая группа из двух уборщиков, и тоже устремился к выходу. В грузовом отсеке три киберика пытались выгребать грязь. В мутной жиже барахтались вылупившиеся юнусы. Приглядевшись, Йонге обнаружил руки, которые упоминал Сайнжа. Даже смог разобраться, чем ранило великого охотника, – чертовы юнусы отрастили себе по шесть пальцев, и шестой выглядел как кривое изогнутое лезвие. – Кто так эволюционирует? – патетически вопросил Йонге, останавливаясь в нескольких шагах. – Нам нужно как минимум сорок минут, чтобы сесть! Не дергайтесь! Экономьте дыхание или что там у вас есть! Помощь нужна? Что делать надо? Юнусы перестали биться. Валькирии замерли. Сквозь грязные помутневшие стены было видно, как по небольшим телам пробегает отчаянная дрожь. – Внизу, – ровно сказала Юпитер. – Спутник. Достаньте. – Где? Какой? – Независимый узел связи для сбора данных. Управляется юнитом. В блоке. Достаньте. – Зачем? Пару мгновений Валькирии молчали, затем Ария чуть повернула голову. – Оставьте его на орбите, – сказала она. – Это наши глаза. Визор погас, не дав Йонге задать вопрос, как именно колония рыб собирается взаимодействовать с орбитальным бакеном. Из-под потолка последовал мягкий кашель. – Согласно инвентарным спискам по товарной накладной, устройство передачи данных находится в контейнере типа "Бирюса", штрих-код двадцать-шестнадцать-сорок-сорок два... – Да ладно, у меня сканера нет! – замахал руками Йонге. – Цвет, размер? Что искать? – Голубой контейнер, размер сорок на сорок сантиметров, расположен в отсеке номер один генераторного блока. Код доступа — двадцать четыре, ноль семь, шестнадцать. Контейнер выходил слишком маленький. – Может, сто сорок? – Устройство модели "Квазар-восемьдесят", – почти обиженно пояснила Фелиция. – Ни черта себе! На праведное удивление ни один из присутствующих искинов не среагировал. Йонге решительно преодолел зону безопасности между собой и дрянью, облепившей генераторный блок, и принялся отдирать воняющие рыбьей гнилью тяжи. Матерясь сквозь зубы, Йонге все больше устряпывался биологическими отходами. В ходе поисков он даже откопал прилипшую фуражку, однако ценность размокшего куска ткани была крайне сомнительной. – Да какая ж сука придумала... ага! Сотое по счету волшебное проклятье сработало. Содрав пласт, тянущийся соплями, Йонге увидел служебный экранчик, подмигивающий нумерацией и полем доступа. Голубая коробка оказалась удивительно тяжелой. Для успокоения еще попинав блок, Йонге потащил коробку к выходу. По меркам спутников это была сверхлегкая, долговечная и удивительно дорогая модель. – Значит, оставить, – пробормотал он. – Ну, попробуем. В обстановке всеобщего сумбура разговоры с самим собой вслух уже не казались противоестественными. Но запрос о состоянии экипажа Йонге сделал все-таки по глейтеру. Фелиция с удовольствием сообщила, что уважаемый первый навигатор занят перебором оборудования для погружений, первый механик занят в мастерской, и без подсказок добавила, что жаки в полном составе находятся в каюте в состоянии покоя. На мгновение Йонге пожалел, что в каюту нельзя пустить сонный газ. "При острой необходимости..." – Нет, спасибо! Ну их в задницу... * * * На распределительной площадке торжественно возвышался какой-то доисторический трезубец, вклиненный в напольную решетку. Помянув яута по всем праматерям, Йонге поставил коробку и взялся за древко. С пятой попытки трезубец все же поддался. Решетка отчаянно скрипнула. Закинув оружие на плечо, Йонге направился к мастерской. Остановившись перед дверью, он вновь машинально глянул наверх. Ведра, канистры или другой ловушки там так и не появилось. – Рудольф? Дверь не шелохнулась. Йонге помахал рукой перед датчиком, но ответа по-прежнему не получил. Растерянно постукивая по бедру, он прислонился к стенке и приготовился ждать. Квазар-восемьдесят использовали реликтовое излучение и били на любое расстояние, однако для запуска в безопасном режиме требовались комплекты, которых у Йонге не было. Трезубец оттягивал плечо, пострадавшая при раскопках форма все сильнее пахла водорослями, и запасы терпения первого пилота стремительно катились к нулю. – Фелиция, скажи ему, что еще сорок секунд – и я взломаю эту чертову дверь с помощью этого чертова трезубца. Мне что, записочки туда слать? У нас юнусы дохнут! – Прошу прощения, первый пилот, но первый механик настоятельно просил его не беспокоить. И обещал повыдергивать мне все микросхемы, если я его ослушаюсь, – голос Фелиции изменился на обиженный баритон. – Но мне же нельзя выдернуть микросхемы, не так ли? – Я ему повыдергиваю, – Йонге поправил трезубец. – Не волнуйся, дорогая, это тупое чувство юмора. – Спасибо, первый пилот. Голос искина вернулся в привычные мягкие интонации. Йонге плюнул и потащил трезубец в свою каюту, по пути прихватив коробку. Череп по-прежнему скалился со стены двумя рядами челюстей. На полу валялось барахло, но зато на тумбочку возле кровати – обозвать это титаническое сооружение койкой все же не поворачивался язык – бережно поставили пузырек с парфюмом. Усмехнувшись, Йонге аккуратно положил трезубец и попятился. Загрязнять собственное жилье ароматами рыбьей жрачки не хотелось. Из-под кровати и так уже выдвинулся уборщик, грозно раскинувший длинные ворсистые щетки. Задом покинув каюту, Йонге перехватил коробку поудачнее и развернулся. На площадке стоял монстр. Инстинктивно шарахнувшись назад, Йонге стукнулся о закрытую дверь и выкинул вперед руку, одновременно бросая заряд на кольца. Контейнер со спутником едва не грохнулся. – Извините, – сказал монстр. Взгляд никак не мог собрать монстра воедино. Ноги, четыре руки, перекроенное под них туловище и две головы. На одном плече красовался остаток надписи "...анта", на другом – "Скайнет". Рудольф кашлянул, и Йонге медленно перевел на него взгляд. Казалось, стоит моргнуть – и монстр прыгнет. – А-аэ... – Что было, то и использовал. Валькирия тяжело шагнула вперед. Первый пилот невольно вжался в дверь, перехватывая груз обеими руками. Фелиция упорно не открывала гостям, пытающимся пройти задом наперед. – Вы нашли спутник? Необходим линк юнита. Пожалуйста. – Какой такой спутник? – удивился Рудольф. Йонге приподнял коробку. – Квазар. Раскопал в запасах. Найдется, чем перепрошить, чтобы хозяева не нащупали? Рудольф предвкушающе потер руки. – В рубку, – бросил Йонге киберику. – План посадки покажу. Топот за спиной не давал покоя. "Как ты додумался, а?!" – наконец не стерпел он. "А не смог удержаться". "Ты монстра собрал!" "Ну, поверь мне, это не просто монстр, – Рудольф даже на расстоянии зримо прищурился. – В ней четыре трансмиттера! Я их объединил в микросеть. Ох и мощная штука получилась". Йонге хрюкнул от полноты негодования. "И это сотворил тот, кто кричал, что искинам нельзя давать самосознание!" "Все равно это уже случилось, – безмятежно отозвался напарник. – Почему бы не развлечься" От придумывания новых аргументов Йонге отвлекло появление яута. Сайнжа с деловым видом помахивал странного вида маской. Только со второго взгляда удалось понять, что маска предназначена для погружений – от нее отходил длинный шланг. Армированный. – В аквариум торопишься? – вежливо осведомился Йонге. – Ты глуп как скриль, умансоо, – отмахнулся яут, чуть притормаживая. – Я готовлюсь к погружению в новый мир. – Туда еще долететь надо без проблем. Сайнжа вопросительно заворчал и поменял курс. Поравнявшись с Йонге, он вынудил того податься в сторону. Вид у яута при этом был самый торжественный. На пороге Йонге все-таки проявил капитанскую волю и вырвался вперед. Нарисованная Фелицией траектория по-прежнему висела почти на всю рубку. Киберик подошла вплотную к экрану. Левый визор замигал, считывая параметры. – Слишком долго. Не протянем до посадки. Умираем. – Может, прыгнуть? – подсказал Сайнжа. Йонге покрутил пальцем у виска. Прыжок с планеты на орбиту он еще мог понять, но для обратного случая можно было сразу писать некролог. – Тогда так, – Сайнжа шагнул ближе и нарисовал пальцем длинную гиперболу. – Не жди посадки, просто лети низко-низко. Открывай на ходу. "Мы не сможем так долго тянуть! – тут же возопил подслушивающий механик. – Какой пандус на лету?" – Это не лучший вариант, – сквозь зубы сказал Йонге. – Но возможный. "Ты ебанулся." "О, я вижу, в этой голове зародился сразу десяток альтернативных гениальных идей? – парировал Йонге. – Прямо слышу треск шестеренок, приводящих в движение могучий интеллект товарища Вебера". Сайнжа громогласно откашлялся. Йонге метнул в него угрожающий взгляд. – Не мешай мне ругаться с идиотами в экипаже. – Летим так, – сказал Сайнжа. "Готов ваш спутник, идиоты. Запускаю через пять минут". – Квазар готов, – повторил Йонге. – Фелиция, можешь определить его? – Определен, – с секундной заминкой отозвалась Фелиция. – Заблокирован. Киберик повернулась к Йонге. – Меры предосторожности, – пояснил он. – Мы его почистили, но я бы вообще ближайшие пару лет его не трогал. "За пандус вы мне все ответите!" – предупредил Рудольф. "Если что, я вручу тебе яутский скальп". Киберик шагнула к консоли и вопросительно обернулась. Йонге проследовал за ней и вызвал меню доступа к спутнику. Киберик сунула палец в гнездо, и уже оба визора покрылись цветными разводами. – Подключено, спасибо. – Очень рад, – искренне сказал Йонге. – У вас точно случайно нет доступа к счетам "Зигсон"? Может, какие-нибудь дырки в системе? – Умансоо, ты скареден и корыстен, – зарокотал Сайнжа. – Недостойно истинного воина... – Заткнись! – гаркнул Йонге, сжимая кулак. На кольцах заплясали искры. – Нас чуть не угробили вместе с Фелицией и тебя, между прочим, тоже! И блядский Шенай, "Зигсон" или кто там еще должны мне денег! Сайнжа фыркнул, сложил руки на груди и демонстративно отвернулся. Скайнет сделала шаг к выходу. – Нам очень жаль, – сказала она. * * * Фелиция выходила на орбиту, почти погружаясь в верхний слой. Занять голову чем-либо еще, кроме пугающих картин возможного кораблекрушения, было нечем, и Йонге, изнемогая от выматывающего ожидания, готов был лезть на стену. – Пробуй мыслить позитивно, – рассуждал Рудольф. – Сулар мы спасли? Спасли. Даже искин, то есть разумную рыбу, спасли. Ну, почти. Жаки спасли. Сами спаслись! – Это временно, – мрачно сказал Йонге. – Пока нас не нашли! – Здесь не найдут, а там что-нибудь придумаем, – уверенно сказал Рудольф. – Но мы точно умрем в нищете, – почти простонал Йонге. Рудольф хрюкнул и прикрыл рот ладонью. Йонге сощурился, и напарник примирительно похлопал его по плечу. – Да мы на одних душах зверей станем богаты, – напомнил он. – Не станем, – яростно ответил Йонге. – Считается только первый убитый в роду. А их там всего около трехсот! Ну видов этих, или как их там еще. Как-то они сложно назывались. – Что? Pechstrahne, откуда ты это выкопал? – Хотел подсчитать барыши и увлекся культурологическими исследованиями, – скривился первый пилот. – Срань господня, – пробормотал Рудольф. – Вот именно. Поэтому я и схватился – это ж вопрос репутации, отзывы и все такое... А с таким послужным списком мы... тьфу! Сайнжа негромко заворчал. Йонге уловил легкое раздражение – яуту не нравилось, что люди не обращают на него внимания. От двери прозвучал сигнал запроса. Йонге покосился на яута и махнул рукой, открывая доступ. Все экраны Фелиция тут же погасила, свято соблюдая правило конфиденциальности в присутствии гостей без особого статуса. – Прошу меня простить, – протянул жаки от самой двери, – но я улавливаю сильный электромагнитный запах страха. Предположительно, ваши пассажиры находятся в состоянии, угрожающем жизни. Вы намерены предпринять какие-либо действия по этому поводу? Должен вас предупредить, что для потенциального гражданского казуса я обязан зафиксировать все происходящее. Защитники, почтительно занимающие позицию у него за спиной, одинаковым жестом извлекли планшеты и приготовились фиксировать. – Вы имеете право молчания в течение пяти минут, – добавил жаки. – Если внутри вашего триумвирата установлено иное время, прошу меня об этом так же уведомить. Достаточно устной формы. – Ничего нам не надо, – Йонге сумел вклиниться в занудный монолог. – Вы как раз вовремя. Можете фиксировать, что с настоящей секунды начинается операция по спасению редких водных видов. Фелиция исправно отсчитывала минуты до перехода в почти горизонтальное движение. После явления жаки Рудольф тут же смотался в грузовой док, приговаривая о необходимости личного контроля. Жаки вознамерился проследовать за ним, однако Йонге посоветовал ему заняться страховыми отчислениями на случай неудачной посадки – и синерылый засуетился. Принюхиваясь к кошмарному рыбьему запаху, пропитавшему всю форму, Йонге то и дело косился на экраны. Телеметрия, выведенная Фелицией в отдельное окно, демонстрировала резкое ухудшение состояния всех жителей аквариума. – Погибают, – заметил очевидное Сайнжа. Йонге с хрустом размял пальцы и достал из кармана церебролин. Помимо отбивки лишнего глейтера адская смесь действовала как успокоительное. – Будешь что-нибудь делать? – почти с людоедским интересом поинтересовался Сайнжа. – Сидеть и надеяться, – выразительно ответил Йонге. Яут презрительно фыркнул. – А ты ждал, что я сейчас все-таки запрошу прыжок? – почти возмутился Йонге. – Иди отсюда! – Молчи, козявка. Впрочем, пойду. Зовите меня, если случится что-то необычное. – Да не накликивай ты! – Хм-м? – Хватит талдычить про интересное, – Йонге погладил панель управления. – Вселенная не любит, когда так настойчиво что-то проталкивают. Сайнжа пару секунд смотрел на него неподвижным взглядом, а затем покрутил пальцем у виска. – Сам такой! – крикнул Йонге в спину уходящему. На исходе последней, десятой минуты Йонге погрыз ноготь, глядя на ползущие вниз показатели жизнедеятельности, и решительно включил громкую связь. – Внимание всем на борту… держитесь за что-нибудь, короче. Вот-вот выйдем в нисходящую. Глэдос, вы готовы к выкатке? Открытый канал мертвенно молчал. Йонге опять бросил взгляд на телеметрию. Показатели упали почти в ноль. Йонге прикусил губу и откашлялся. – Даю минутную готовность. Шестьдесят. Фелиция мгновенно отрисовала отдельный экран и запустила на нем цифры таймера. На сороковой секунде весь корабль тряхнуло. Зубы лязгнули. Йонге вцепился в подлокотник изо всех сил. Глейтер вспыхнул раздражением человека, только что врезавшегося бедром во что-то твердое. Пространство вокруг ощутимо сдвинулось – и Йонге всей шкурой почувствовал, что теперь они летят вперед. "Поддержка горизонтального вектора – двести сорок секунд, первый пилот". Второй виртуальный таймер немедленно начал сокращать отведенное время. Корабль вновь тряхнуло. Под полом загудело, неумолимо доказывая, что горизонтальный полет с грузом и без дополнительной стабилизации ни к чему хорошему не приводит. "Достигнуто предельное полетное снижение. Десять метров". – Ни фига, это много! – возмутился Йонге. – Ниже! Фелиция протестующе вскрикнула. – Риск слишком высок, первый пилот. Выполняю стабилизирующий маневр. Йонге молча крутанул всей ладонью. Искин вновь немелодично вскрикнул сигналом тревоги. Ажурные голографические построения погасли. Йонге пнул панель, переворачивая крепления, и закатал рукава. Дублирующая рама поднималась слишком медленно, поэтому он подцепил ее ногой. Рама провернулась, перед ним оказались обычные джойстики с примитивным экраном. На экране вспыхнула радарная сетка. Ритмичное пиканье альтиметра заполнило тревожную тишину рубки. Восемь метров. Шесть. Четыре. Гул под полом обогатился жутковатым скрежетом. Пандус начал открываться на ходу, и "Фелиция" тут же потеряла устойчивость. Йонге перебросил на шлейки дополнительную мощность и поменял вектор движения. "Фелиция" отчетливо задрала нос. – Эй, киберики! Покатились! Запасной монитор, в живом режиме выдающий картинку с аквариума, показывал полную блокировку контейнера. – Глэдос! В системе громкой связи щелкнуло. Йонге услышал тяжелое дыхание. Руки сами собой дернулись, и "Фелиция" тут же среагировала ощутимым креном. Стиснув зубы, Йонге выправил курс. – Вы там живые вообще?! – Не очень! – рявкнули в ответ. Йонге с невыносимым облегчением узнал Рудольфа. – Этот сраный контейнер не сдвигается! Насквозь приварило! На мгновение в голове вспыхнула картинка — вспучивающиеся стены контейнера, щупальца, вода... Йонге стиснул зубы почти до скрипа эмали. Телеметрия, идущая с аквариума, гасла линия за линией. Юнусы умирали в грязной воде, и экипаж "Фелиции" не успевал им помочь. – Йонге! Продолжай! Я проверю, что там можно сделать! Неимоверным усилием воли Йонге подавил вопль "не лезь!" – спорить с Рудольфом и призывать его к соблюдению безопасности все равно не вышло бы. – Три минуты! – только и предупредил он. – Потом или кранты, или я взлетаю! Рудольф не ответил. Нервно оскалившись, Йонге стиснул джойстики, опуская весь корпус в горизонтальный вектор. Корабль вновь мотнуло. – Фелиция, обзор на аквариум! Со всех сторон! Скрежет под полом начал усиливаться. От него нехорошо сводило живот. Базовый экран развернулся во всю ширь. Воды в аквариуме оставалось едва на треть. Все юнусы лежали на дне. Киберики группой склонились у основания – и ни одна не двигалась. Рудольф, запакованный в скафандр, карабкался под потолок. "Фелицию" вновь тряхнуло, и механик заскользил вниз. Блеснуло лезвие, воткнулось в покрытый буграми турропласт, и скольжение прекратилось. Рудольф пошарил свободной рукой по бедру, вытащил второй нож — Йонге с болезненной четкостью разглядел короткое и широкое лезвие — и снова двинулся вверх. Йонге стиснул джойстики, чувствуя, как пот выступает на ладонях скользкой пленкой. – Нагрузка на пандус выше расчетной нормы, – встревоженно предупредила Фелиция. – Разрешите поднять? – Не тронь! Подстегивающее "дура!" Йонге сдержал еле-еле. Трепетание синхронизации показало, что Фелиция все-таки уловила негодование пилота. Рудольф добрался до верхнего блока. Йонге почти услышал, как щелкнули карабины, страхуя напарника. Секунды отсчитывались с неумолимой скоростью. – Открыта разрядность на борту! – панически добавила Фелиция. И, не дожидаясь команды, выдала второй экран. – Ах ты ж курва! – почти взвыл Йонге. В панорамном обзоре грузового дока Сайнжа почти терялся на фоне взмывающих ввысь конструкций. Впереди стояла Валькирия, раскинувшая все четыре руки. Головы свешивались на обе стороны, явно срубленные впопыхах. Рассмотреть подробнее Йонге не мог – в спину Валькирии была воткнута оборванная шлейка генератора, и мертвенное сияние волнами исходило из развороченного корпуса. Ядро Валькирии пульсировало все ярче, по сдвинутым панелям на руках змеились разряды. На миг вынырнула мысль о чудовищной стоимости испорченного переходника, способного гнать стабилизирующую волну, и тут же растворилась — в пропасти между полом и потолком Йонге увидел сеть. Дико растянутую, зримо лопающуюся от напряжения. Сайнжа хлопнул в ладоши и перехватил шлейку обеими руками. – Йхо-онхе! Рев Фелиция транслировала с такой старательностью, что едва не оглушила своего пилота. – Слышишь, Йхо-онхе?! – Слышу! – в полном расстройстве возопил первый пилот. – Что творишь? Стой! Рудольф! Свечение почти закрывало яута, отражаясь лиловыми вспышками. Чуть не тронувшись крышей, Йонге все-таки сообразил, что на Сайнже красуется самый настоящий скафандр. "Что? Scheisse, заело!" Корабль отчаянно рыскнул, и Сайнжа резко отставил ногу, упираясь в пол. Из наголенника выщелкнулся упор и вбился в пол. Сеть завибрировала – один из крючьев крепежа отлетел. Телеметрия на экране погасла разом. Уцелевшие шестиугольники аквариума перемигнулись волной символов и один за другим начали блокироваться, вспыхивая желтым с черными росчерками. "Твою мать, – неожиданно спокойно сказал Рудольф. – Это же хренова бомба". Яут снова заревел. Йонге метнулся к нему взглядом. Между растопыренных рук киберика вытягивались лиловые разряды, сливаясь в кольцо. "Делай что хочешь, но выкинь его отсюда!" – Йхо-онхе! – Сайнжа, верни шлейку на место! Попробуем сжать контейнер! – На один удар, умансоо! Доверься! Это боевой матриарх! Йонге в отчаянии метнулся взглядом к аквариуму. Генераторы перешли в красный сектор. "Руди, поднимись выше! Уйди, снесет! У него открытый переходник на гравик!" Рудольф даже не стал переспрашивать. "Десять секунд!" – Восемьдесят секунд, – предупредила Фелиция. – Рекомендую стабилизацию. Балансировка – сорок процентов. – Знаю, – прошипел Йонге. Корабль мучительно трясло и отчетливо тянуло на левый бок. В рубке поддерживалась комфортная температура, но пот лил градом, застилая глаза. Йонге жмурился и, преодолевая головную боль, лихорадочно выстраивал команды для подачи короткого импульса. – Умансоо! "Всё! Жми!" – Сайнжа, мать твою! Только не сгори! Даю! Аквариум мигнул. Йонге сбросил команду. Фелиция отсчитала сброс одного кольца. Ядро в груди Валькирии вспыхнуло, пожирая сеть, аквариум, двенадцать метров грузового дока – все, что в нем было. Трансляция оборвалась. Йонге взвыл сквозь зубы. Руки сами собой дернули джойстики вверх. Под полом дико заскрежетало, и "Фелиция" подпрыгнула. Весь корпус отозвался отчаянным стоном. – Аварийный сброс! – торжественно объявил искин. Йонге вцепился в джойстики и уперся в пол, проклиная Сайнжу и себя заодно. "Выкатился!" Бодрый вопль Рудольфа опрокинул в душу пилота целый гиперионовый контейнер облегчения. – Держитесь! Кусая губы, Йонге досчитал до десяти, давая всю возможную фору, и переключился на вертикальный подъем. Корабль почти взвыл, отрываясь от поверхности. Последовал резкий толчок, и снизу ударил звук лопающегося металла. Йонге перебросил всю мощность на гравистабилизаторы. Гул под ногами достиг кресла, прошел по спине неприятной вибрацией – и "Фелиция" устремилась вверх. Повинуясь отчаянным запросам, Фелиция обновила телеметрию и продемонстрировала две метки, сопроводив их подписями. Громкая связь в доке тоже вырубилась. "Руди, вы живые?" "Мы-то живые, – почти недовольно сказал Рудольф. – А вот с пандусом беда!" "Ты меня уморишь, технофил проклятый". За пятнадцать минут "Фелиция" добралась до отмели и начала оттормаживаться. Открытый пандус мешал, "Фелицию" болтало, но все-таки Йонге сумел переориентировать корабль на посадку. Еще сорок секунд под челноком кипела вода и спекалось илистое дно, а затем опоры надежно встали на образовавшийся фундамент. Дождавшись сигнала полного заякоривания, Йонге встал из кресла. Со второй попытки. Поначалу ноги не слушались. Пальцы свело судорогой, неприятные ощущения простреливали до самых локтей. – Фелиция, мы точно никуда не свалимся? – Континентальная плита стабильна, первый пилот, – прошелестел искин. Йонге автоматически кивнул, одернул сбившуюся, пропотевшую форму и припустил к выходу со всех ног. Рудольф сидел на самом пороге. Йонге так резко затормозил, что едва не потерял равновесие. Выглядел Рудольф относительно целым, хотя и изрядно помятым. На фоне устряпавшей скафандр грязи и слизи светлая кожа выглядела подозрительно розовой. "Фелиция" присела низко, пандус ушел в воду, и чужое море плескалось – рукой подать. – Дырка в брюхе у нас, – сказал Рудольф. – Пока не починимся, быть нам грязеедами. И раскашлялся. Йонге едва не последовал его примеру – терпкий соленый запах царапал горло. Уже гораздо медленнее подойдя, Йонге плюхнулся рядом и вытянул ноги. – Ты как? – Перегрелся слегка, – Рудольф покачал лежащий рядом шлем. – Не страшно, даже не облезу. – А этот? – одними губами спросил Йонге. Рудольф ухмыльнулся и ткнул вниз. Йонге вытянул шею. Сайнжа стоял в воде. Свободной высоты под дном "Фелиции" было два с половиной метра. Яут все-таки был чуть ниже и крутил головой под водой, выпуская пузырьки воздуха из гнутых трубок. – Ф-фу, – Йонге с облегчением подтянул колени и устроил на них подбородок. Пальцы ощутимо подрагивали. – Однако, тут вовсе не мелководье. Сайнжа поднял голову и вскинул руку. Йонге помахал в ответ. – А сам он не обварился? – почти шепотом спросил у напарника. – Он-то как раз в норме, – Рудольф осторожно потрогал скулу. – Шлейка-то направленная. – Да там все полыхало, – проворчал Йонге. – Все ушло на пинок, – Рудольф чуть повернулся. – Прикинь, реально этой сеткой аквариум выпнуло! Правда, на волоске висели, сетка испарилась, от Валькирии одни ноги остались. Но зато – ты подумай! – это же распределение силового импульса! Какая-то, Donnerwetter, несчастная сетка! Потянувшись к напарнику, Йонге тщательно ощупал лоб и уши последнего, невзирая на яростно сморщенный нос. Синхрон действовал и на Рудольфа – раньше бы он непременно вырвался, да еще и послал бы напарника. А теперь сидел и терпеливо ждал окончания медосмотра. – Пантексом все-таки намазаться стоит, – вынес Йонге окончательный вердикт. – Интересно, где этот хрен получал образование, – невпопад пробормотал Рудольф. Йонге вновь вытянул шею. Великий охотник не спешил покидать воду и явно чувствовал себя прекрасно. – Вероятно, это особые академии для великих, – с сарказмом сказал Йонге. С моря тянуло легкой прохладой. Оборачиваться и созерцать безобразие, оставленное после аварийного сброса, не хотелось совершенно. При мысли о затратах на ремонт у Йонге начинали чесаться пальцы от желания удушить Шеная – поверх расстрела. – Синерылого куда дел? – поинтересовался Рудольф. – Так в медотсек. – В смысле? – Я ему сказал, что потрясет, – охотно пояснил Йонге. – И что я не гарантирую и все такое. Он сразу подхватился вместе со своими присосками и дернул в медотсек. Мол, я предпочту иметь доступ к средствам неотложной помощи. – Ходят тут всякие, – неодобрительно сказал Рудольф. Йонге ухмыльнулся и все-таки раскашлялся. Рудольф сунул нос в воротник рубашки. Продышавшись, Йонге осторожно втянул воздух. Теперь, кроме соли, добавилась и горечь. – Зато он не доставал никого вопросами о точной температуре, в которой вскипел наш груз во главе с членом экипажа. – Пх! – Вскипел-вскипел. Аж на стену влез. – На потолок, – поправил Рудольф. – Только где теперь этот аквариум искать, чтоб выяснить... Он замолчал. Йонге прищурил глаза и уставился вдаль. Сквозь облегчение пробивалась колючая, противная мысль – они все-таки не успели. Протащили юнусов через столько звездных систем – и не смогли дотянуть совсем чуть-чуть. На краю плеснуло. Макушка великого охотника показалась из воды. Шаг за шагом Сайнжа поднимался по пандусу. Йонге пялился на него почти с болезненным интересом. – Я же говорил – ни следа, – уверенно сказал Рудольф. Вода с шумом стекала с металлических частей. Маска блестела. От воды поднимался неуловимо знакомый острый запах. Сайнжа поднялся и присел на корточки. Глухая маска оказалась почти на одном уровне с их лицами. – Что сидите, умансоо? – Ну а что нам еще делать? – Возвращаться! Вы запомнили место? – В целях просмотра записи данных рекомендую покинуть грузовой отсек, – мгновенно встряла Фелиция. – Что там теперь искать, – упаднически пробормотал Рудольф. – Рыбу! – возвестил Сайнжа. – Думаете, если сидеть молча, она приплывет сама? – Думаю, никто не приплывет, – вздохнул Йонге. – Боишься, плакали твои трофеи? – Умансоо, вы в своем уме? – яут сжал кулак. – Вот же! Он откинул наруч, и над массивным экраном легко взлетела голограмма. В ней светились восемь точек. Рудольф завозился и тоже присел на корточки. – Так-так? – Светятся – значит еще не умерли, – невозмутимо сказал яут. * * * Добравшись до рубки и устроив задницу в кресле, Йонге ознакомился с записью полета. Фелиция рассчитала параметры и предложила маршрут возврата. Посмотрев на расстояние, Йонге присвистнул. А потом с подозрением посмотрел на великого охотника, сидящего на полу, пытаясь прикинуть тип связи, позволяющей достать юнусов с такого километража. Сайнжа так и не снял маску, и поймать его взгляд не удавалось. По всему выходило, скутеры, входящие в состав погружного оборудования, могли сильно пригодиться. Йонге потянулся и покрутил плечами вперед-назад. На общей громкой связи негромко щелкнуло. – Эй там, на мостике! – весело позвал Рудольф. – Хотите шутку года? – Допустим, – настороженно откликнулся Йонге. – Жаки в спаскапсулу запаковался! – восторженно сообщил механик. – Вместе с защитниками! И стазис включил, прикинь! Подготовился, гад! – Ну хотя бы он не стал свидетелем нашего героического кувыркания, – развеселился Йонге. Сайнжа тоже заклекотал и начал откручивать усилители. – Но это не главное, – Рудольф так и пыжился весельем, – он же послание написал! Нашедшему меня... прошу в соответствии... распечатать и передать в руки народа жаки! Аха-ха! И постскриптум: господа экипаж, прошу меня разбудить, если вы не разбились. Умора! Йонге от восторга постучал по ручке кресла. – Пусть спит, синерылый! – ликующе сказал он. – Больше на жратве для его вида сэкономим! – Гениальный план. Поддерживаю товарища капитана руками и ногами. Йонге надул щеки и покосился на яута. Тот снимал второй усилитель и важность момента не оценил. – Я сейчас, – продолжил Рудольф, – надо определиться, с чего начинаем. У меня тут примерный план ремонта. Прежде чем ломиться на поиски аквариума, надо дырку в брюхе починить. Пока Рудольф изучал царапины корабля, Йонге от нечего делать пялился на яута. Не оставляло странное ощущение, и ерзая в кресле, Йонге пытался определить, что не так с привычной уже фигурой. Перебирая варианты, он рассеянно поглаживал подлокотники и, в очередной раз ощупывая еле заметные выемки, понял. Яут выглядел словно голограмма. Будто его не было в рубке. Будто кто-то сделал идеальное изображение, сопроводил его прекрасной звуковой дорожкой, но так и не сумел передать телесность. Йонге осторожно втянул воздух. Он не чувствовал ничего. Скафандр полностью блокировал естественный запах тела. Постукивая пальцами, Йонге твердо решил, что проблема в неуловимом феромоновом шлейфе. Сайнжа сосредоточенно чистил оружие, то и дело пшикая из микробаллона в сочленения, – и не ощущался. Йонге решительно встал с места. – Сними уже этот скафандр! Сайнжа пшикнул еще раз, защелкнул ограничитель термодатчика и повернулся. Движение казалось слегка неживым. Под пристальным взглядом красных линз Йонге инстинктивно приподнял плечи в защите. – Ты изнемогаешь от желания вновь увидеть мою природную нагую мощь? Челюсть Йонге отвисла на пару сантиметров. Надменность, прозвучавшая в голосе яута, как минимум вдвое усиливала эффект от чудовищно нелепой фразы. Собравшись с силами, Йонге закрыл рот, глубоко вздохнул и покачал головой, давя смех. А заодно и парочку тут же родившихся достойных ответов. – Просто ты в нем не пахнешь. – Я воняю? – Нет-нет, – Йонге торопливо подошел ближе. – Дай мне... Он сунул руки под маску и попробовал нащупать крепления. Пальцы скользили по непонятным элементам. Сайнжа перехватил его за запястья и повел чуть выше. Йонге нащупал одинаковые запорные механизмы и надавил. Под маской щелкнуло, пар с шипением вырвался из узких отводов. Трубки для дыхания тоже отщелкнулись. Йонге потянул вверх. Маска легко снялась. Призрачная волна чужого присутствия нахлынула и утопила Йонге с головой. Он затаил дыхание, а потом осторожно выдохнул и глубоко вздохнул. – Вот, – удовлетворенно сказал он. – Теперь все как надо. – Хм-мф, – Сайнжа отобрал у него маску. – Значит, ты зависим от моей биохимической ауры. Йонге прищурился. Длинные сложные слова Сайнжа использовал редко, и всякий раз Йонге одолевали подозрения, что хренов охотник скрывает интеллект так же тщательно, как сам Йонге скрывал данные с прежней личной карты. Сайнжа отодвинул баллончик, положил маску и медленно начал расстегивать остальные крепления. Йонге сделал два шага назад и сунул руки в карманы. Неуместное возбуждение подкатывало в пах, и он постарался скрыть его всеми доступными способами. Как открылась дверь, он так и не услышал, зато немедленно расслышал грохот ботинок. Рудольф топал от души – и это означало, что настроен он решительно. Йонге переступил на месте. Механик остановился рядом и взмахнул планшетом. Затем перевел взгляд на Сайнжу и тут же спрятал планшет за спину. – Что тут у нас? – шепотом осведомился он. – Неужели благотворительный стриптиз? – Восстановление психологического равновесия экипажа, – так же театрально прошептал Йонге в ответ. – Снятие защитных покровов, разблокировка биохимии. – Че? – Вы меня теряете, умансоо, – встрял Сайнжа, отсоединяя целый сектор нагрудной брони. – Я для вас как... излучение звезды. И если его скрыть оболочкой, вы начинаете беспокоиться. – Я не начинаю, – уверенно сказал Рудольф. – Это ты рядом долго не сидел, – парировал Йонге. Рудольф поднял планшет, и тут Сайнжа начал стягивать накладки с ног. Йонге запихал кулаки еще глубже в карманы, Рудольф застыл с приоткрытым ртом, забыв опустить планшет. – Что, умансоо, интересно? – ехидно уточнил Сайнжа. Рудольф встрепенулся и вновь яростно потряс планшетом. – Нам нужно заклеить дыру в брюхе, – объявил он. – Поднять чертов пандус и прилепить обратно. Я посчитал, стандартный набор с этим справится. Плюс у нас роллер отвалился по ходу ваших гениальных полетов, и его крайне желательно найти, иначе поворотке кранты. Нормально чиниться, конечно, нужно на РТУ, но... э... Сайнжа когтем поглаживал длинный ствол встроенного резака. В наполовину расстегнутой и спущенной броне выглядел он возмутительно. Йонге всей шкурой ощутил смятение Рудольфа. Пришлось взять дело в свои руки. – Кончай уже, великий охотник. – Это всего лишь оружие. Что не так? – Ты убиваешь интеллект моего напарника. Он вот-вот захлебнется слюной. – Что он любит оружие, я знаю, – ухмыльнулся Сайнжа во все перепонки. – А ты что любишь? – А я люблю деньги, – отрезал Йонге. – Давай я подарю тебе множество монет? – с энтузиазмом предложил Сайнжа. – Ха! Чтоб ты знал, коллекционные монеты из драгметаллов... Сайнжа поднял руку на уровень собственной груди. – Вот такую кучу, Йхо-онхе. Йонге застыл, полностью копируя напарника. Видения сокровищ охватили его душу невыразимым волнением. Пальцы в ботинках поджались от восторга. Рудольф встряхнулся. – Картина машинным маслом, – ядовито сказал он. – Первый пилот отдается навигатору прямо на груде золота. – Мне нравится! – закивал Сайнжа. – Какие груды? – возмутился Йонге, тоже приходя в себя. – У нас дыра на борту! И ремонт на носу! И, прошу заметить, какой-то преступный синдикат на хвосте! – Сначала нужно найти недостающие части, – заметил Сайнжа. – Ты не помнишь, безумный? – Почему это безумный? – не успев остыть, Йонге вознегодовал снова. – Даже как оскорбление это выглядит нелепо! Сайнжа заскрежетал. Фелиция упорно не переводила скрежет и лишь тревожно попискивала на внутреннем канале связи, дергая за ниточки синхронизации. Сайнжа закончил речь длинным шипением и упер свободную руку в бедро. "Не дай боже опять синхрон поломался", – встревожился Рудольф. – Концепция безумия, – с натугой сказала Фелиция, – в данном контексте... применимо к хомо сапиенс науду... по предварительным приближенным оценкам означает, что в определенной конкретной ситуации... представителям человеческого блока Фузии свойственно испытывать нейронное торможение, приводящее к потере... краткосрочной памяти. Данный термин следует рассматривать как медицинский преддиагноз, но не требующий врачебного вмешательства, поскольку... применимо к нейрофизиологическим особенностям представителей хомо сапиенс науду... это является распространенным дефектом. И память может быть восстановлена. Спасибо. – Ебать мои протезы, это каждый раз, напоминая нам о мелочах, ты будешь диагнозы ставить? – восхитился Рудольф. – Безумный, – повторил Сайнжа, наклоняясь за скафандром. – Это значит "забыть", а не "сходить с ума"! – Забывать – это стирать из долгой памяти, – покачал головой Сайнжа. – А вы теряете короткую. Это безумие. Йонге решительно двинул на выход. Спорить с инопланетчиком не было никакого желания. И вполне устраивало, что Сайнжа оказался чуть менее высокомерным ублюдком, чем можно было предположить по всем его высказываниям. Слегка тревожило лишь, что Фелиция могла криво транслировать и другие выражения. На ходу Йонге осторожно прикидывал, стоит ли докатиться до синхронизации с яутом, чтобы попробовать понять чуть больше о навигаторе. Все-таки имперская кровь не могла принадлежать ограниченному созданию, промышляющему исключительно охотой и доведением компаньонов до белого каления. В каюте Йонге обнаружил, что череп все-таки рухнул. И пробил рогом матрас. По предварительной оценке ущерб тянул мультиен на сто пятьдесят. * * * – ...и трофей свой забери, мудилище! Пылая гневом, первый пилот обеими руками сжимал тяжеленный череп, вслух изливая ненависть к археологическим экспонатам. Дотащить череп аж до кают-компании оказалось нелегко, и это окончательно травмировало психику. – Придурок! Хрен с тем, что ты стенки дырявишь, но так-то зачем? Я же говорил! Сайнжа, мать твою, ну зачем дорогую мебель портить?! Яут молчал. Несмотря на душащую злость, Йонге чувствовал неправильность этого молчания. Яут не кинулся защищать честь женского рода. Пауза для предполагаемого ответа затянулась до неприличия. Обида по-прежнему не проходила. Йонге попробовал внушить себе, что это из-за нервного напряжения, но безуспешно – стоимость угробленного матраса вопияла об отмщении. Грохнув череп на пол, он еще раз испепелил яута взглядом и повернулся к выходу. – Короче, иди ты на хер. Сам теперь на этом матрасе спи. С черепом в обнимку. Твердо намереваясь отыскать Рудольфа и официально прописаться к нему, Йонге прошествовал к дверям. Этнические украшения, развешанные по стенам, невыносимо царапали взгляд. Собрать, облить горючкой, сжечь – хотелось больше всего на свете. Сайнжа схватил его за плечо. Вздрогнув от неожиданности – яут подкрался бесшумно – Йонге обернулся, зло вздергивая губу. – Нужно поговорить, – сказал Сайнжа. Первым порывом было немедленно послать яута по всем загибам, а потом и добавить физического насилия. Однако у яута был сосредоточенный вид существа, только что принявшего судьбоносное решение. Поэтому Йонге собрал последние крохи выдержки и просто высвободился, но не двинулся с места. – О твоем матрасе, – сказал Сайнжа. Йонге почувствовал, как дергается уголок рта. – Корыстный вещизм отвратителен, – Сайнжа поднял палец, прерывая Йонге еще до пламенного ответа, – но я клянусь, что найду замену этой пострадавшей вещи. И еще... – зрачки Сайнжи двигались, будто он пытался рассмотреть что-то быстрое и невидимое, а затем он глянул прямо на Йонге, – я обещаю выбирать другие места для трофеев. – О вещизме мне будет говорить собиратель памятного мусора, – буркнул Йонге. – Ладно. Я так понял, это было извинение по-вашему. Я его принял. Только забери этот хренов череп куда подальше. Сайнжа молча похлопал себя по груди. Фелиция битых пару минут порывалась сделать сообщение, но Йонге с не меньшим упорством ставил отмену. Только покинув поле боя и уже шествуя по коридору, он разрешил открыть передачу. "Получен входящий запрос от инсалар. Разрешить?" Йонге отчаянно попробовал вспомнить, какая раса могла иметь такое название. Вспомнить не получилось, но уверенность, что они влезли на чужие территории, сделалась всеобъемлющей. – Какие такие инсалар? – обреченно поинтересовался он. – Новый народ планеты Гезеген – Инсалар, – Фелиция тоже перешла на объемный звук, поэтому ответ прозвучал торжественно до колик. – Бывшее коммерческое название – распределенная нейробионическая общность, продукт "Освоение-шесть". Йонге прислонился к стене и расплылся в блаженной улыбке. Ликование пополам с облегчением наполняли его как веселящий газ. Вытесняли одну за другой тяжелые мысли, расцвечивали все яркими красками... Йонге спохватился и обнаружил, что Фелиция действительно взялась энергично раскрашивать стены в радужные пятна. – А ну стоп, – строго сказал он. – Убери живопись, я в рубку пройду. – Я могу вести трансляцию в любом месте, первый пилот. – А я люблю порядок. Фелиция вежливо промолчала. Йонге машинально оправил рубашку и заторопился в рубку. Отдых явно откладывался – и не на пару минут. Страшно хотелось немедленно поделиться с Рудольфом, однако взывать к напарнику было бессмысленно: Йонге чувствовал, что тот закопался в технических отсеках и полностью сосредоточился на состоянии любимицы. Даже не откликнулся на бурю положительных эмоций, словно церебролина заглотил. Приглаживая волосы, Йонге смирился, что беседовать на дипломатические темы придется самому. В который уже раз. К его приходу Фелиция любезно подготовила интерфейс обычной звуковой связи. Йонге шлепнулся в кресло дубль-пилота и уже поднял было руку, но последний момент схватил себя за запястье. Фелиция молчала, однако вопрос висел в воздухе, словно густой туман. – А протокол защищенный? Может, они нас тут ассимилировать решат на радостях? – Общий протокол, – с сомнением откликнулся искин. – Можно перейти на защищенную версию. – Переходи, конечно. Фелиция согласно пиликнула, и интерфейс наглядно изменился. Йонге хмыкнул – по краям голосового окна Фелиция, не мудрствуя лукаво, нарисовала бунты колючей проволоки и черно-желтую полосатую рамку. Связь включилась с привычной пиктограммой. – Здравствуйте. Голосов оказалось то ли три, то ли четыре. От неожиданности Йонге передернулся. – Здравствуйте, – настороженно отозвался он. – Мы рады вас слышать. Как прошла посадка? – Нормально. Пандус сломали, роллер потеряли... Йезус Мария, да хрен с ним, вы-то как? – он не выдержал и сбился с официального тона. – Вы живы? Что с аквариумом? Где вы? Как вышли на связь? Он замолчал, сообразив, что слишком много говорит. – Мы живы, мы... Спасибо. – Да ради бога! Слушайте, я рад, серьезно! – Мы тоже рады, очень рады, – в голосах словно зазвенели стекляшки. – Мы где-то на дне. Это аквариум, он сработал, и вот... – Как сработал? – Резервный бустер на десять минут, – инсалар помолчали. – Мы не знали, но его функции оказались больше, чем просто переноска. Это... лаборатория. Видите, мы разговариваем с вами – есть даже связь. Йонге блаженно вытянул ноги. – Вы не торопитесь улетать? – Куда уж там, – все еще блаженствуя, ответил Йонге. – Чиниться надо, и вообще... Отсиживаться. – Мы понимаем, – голоса снова звякнули стекляшками, – сейчас мы выходим в завершающую стадию и после сможем заняться сборкой тех существ, которые заказал господин Саа... – А что насчет карты? – перебил Йонге. – Ее распакуете? – Обязательно, – хор сделался серьезным. – И нам бы хотелось, чтобы рядом присутствовали другие расы. В вашем экипаже их целых три. Это большая удача. – Хм-м? – Свидетели, – отозвались инсалар. – И еще, скажите, господин Вебер с вами? Йонге не смог удержаться – оглянулся, проверяя, не подсматривают ли инсалар за ним через невзначай оставленный передатчик. – Нет. – А можно его пригласить? Йонге выдерживал паузу. На канале связи тоже молчали, но затем все-таки вновь донесся приглушенный звук. Даже показалось, что тяжело вздохнули. – У него есть то, что мы хотели бы получить. С трудом удерживаясь, чтобы не закопаться в волосы, Йонге вручную вызвал карту тепловых метрик. Рудольф засел в пятом техотсеке. Негромко хмыкнув, Йонге выбрал громкую связь. – Эй, приятель, угадай, кто на связи? – Чего? – нервно откликнулся напарник. – Пираты? Адмирал? Хозяева? Что? – Юнусы! – торжествующе сказал Йонге. – Ныне – самоназванный народ инсалар планеты Гезеген. – Шутишь? – возликовал Рудольф. – Да брось! – Чистая правда! Вот, висят на канале связи, хвалят аквариум и вообще... Йонге не удержался от короткого смешка. Хотелось вопить от радости. – Это же роскошно! Ну я нажрусь! Donnerwetter! – О да, – удовлетворенно сказал Йонге. – Кстати, они хотят с тобой поговорить. На связи молчали. – Але, база, как слышно? "Нет, спасибо", – поспешно откликнулся напарник. – Рудо-ольф? "Занят я!" Йонге сжал губы. Без всякого синхрона стало ясно, что напарник что-то нахимичил. Он откашлялся, уже жалея, что видеосвязи нет и приходится издавать различные глубокомысленные звуки. – Уважаемые, подождите минут десять. Нам пообщаться надо. – Конечно, – отозвались инсалар. – Пожалуйста, напомните господину Веберу, что корпуса юнитов все-таки являются частью груза. И нашими руками. Йонге прошипел короткое проклятье и устремился к выходу. Дверь в техотсек предусмотрительно не открывалась. – Мне что, ломиться капитанским произволом? – поинтересовался Йонге, пристально глядя в глазок камеры. – Только попробуй, – немедленно ответили из динамика. – Ты чего затеял, блин? Захапал себе синтетических запчастей? Совесть имей! – Пусть идут в жопу, я вообще думал, они померли! Это мой подарок! – Чего? – Йонге постучал в дверь носком ботинка. – Уши почисть! Юнусам – планета, Сайнже – чудовища. А мне что? Киберов продали, хоть киберика оставлю! – А мне? – искренне возмутился Йонге. – Ты гонишь, товарищ Вебер? Запорный механизм щелкнул. Дверь отодвинулась. Рудольф возвышался на пороге, непримиримо сложив руки на груди. Йонге тоже инстинктивно выпрямился. – Бунт на корабле? Как в старые времена? – уточнил он. – А не хочешь ли ты от меня отъебаться, как в старые добрые времена? Йонге выпятил челюсть. Теперь он на сто процентов уверился, что у Рудольфа возник личный шкурный интерес в останках. Самое худшее, что приходило в голову, – механик вздумал соорудить юнита персонально для Фелиции. Из этого вытекало множество кошмарных предположений. Выбирать стоило самое чудовищное. – Бабу решил собрать, – определился Йонге. – Совсем охренел. Рудольф осклабился, прищуривая глаз. С трудом сдерживаясь, Йонге сделал крошечный шажок. Теперь они почти утыкались друг в друга. – Отдай запчасти, дурак. Рудольф молча показал ему средний палец. И Йонге действительно почувствовал себя как в старые добрые времена, когда технофильские склонности первого механика доводили его до вставших дыбом волос и двойной дозы церебролина. В глубине души Йонге был уверен, что любовь к машинам у Рудольфа возникает от презрения к людям и нежелания находить компромиссы. Где-то еще глубже, совсем тайно он гордился, как сумел сгладить эти чертовы отклонения, сведя их к почти безобидным причудам. Фелиция не зря считала их синхронизацию идеальной. Рудольф сложил руки в прежнюю позицию. Весь вид гласил, что механик уступать не собирается и никому ничего не отдаст. – Подумай, это негигиенично, – попробовал воззвать к голосу разума Йонге. – Они же боевые. Что ты там наковырять можешь? Рудольф ухмыльнулся еще шире и похабнее. – Я-то знаю, как технику переделывать. Такого Йонге вынести уже не мог. Категорически не мог позволить искину шляться в телесной форме и тем более залезать в койки к экипажу. Именно в такой модели поведения можно было даже не сомневаться. Даже сейчас, прислушиваясь к спору, искин подрагивал и пытался дотянуться до экипажа, словно намекал – да, ему хочется получить свое тело. Йонге сунулся в карман. Моток биопласта он прихватил, еще ковыряясь в изгаженном грузовом отсеке в поисках спутника. Тогда его посетила смутная идея, что можно будет повязать жаки в случае чего. Но собственный экипаж доставлял больше проблем, чем сразу десяток синерылых. Биопласт показался на свет божий. Рудольф поднял брови. Йонге решительно скрутил биопласт в "умную" форму. Квазипрошивка немедленно распознала стандарт, и мягкие петли со щелчком превратились в узнаваемые фиксаторы. – Это что? – Ну ты ж любишь, когда все жестко и по правилам, – ухмыльнулся Йонге, разводя руками. – Вот я по твоим и играю. Фиксаторы болтались на пальце и негромко позвякивали. – Ты мудак, – сказал Рудольф, – я в твоем синхроне не копался. Это, мать твою, нечестно. – Заливай больше, не копался он. Давно погасшее и похороненное негодование внезапно снова затлело. Йонге тут же припомнил, как Рудольф с берлинской прямолинейностью влез и потоптался по личным архивам напарника. И даже не особо извинился. Рудольф настороженно скользил взглядом от фиксаторов к лицу первого пилота и обратно. А затем сделал быстрый шаг назад. Протормозив секунду, Йонге ринулся за ним и успел проскользнуть в дверь прежде, чем та задвинулась намертво. Не тратя сил на возгласы, он прыгнул. Пол, словно на орбитальном лифте, неожиданно рванул из-под ног. Потеряв спружиненность, Йонге влепился в спину напарника, не успел отвернуться и носом врезался в затылок Рудольфа. Оба рухнули, Йонге приложился еще раз и яростно шмыгнул, чувствуя обильную мокрень, побежавшую из ноздрей. Рудольф крутанулся, рванулся в сторону, выкатываясь и одновременно хватая напарника за локоть. Йонге мгновенно оттолкнулся от пола, не давая утянуть себя вниз. Уже оказавшись на спине, Рудольф ударил коленом. Йонге уклонился – удар едва-едва скользнул по боку. Хекнув, Йонге обрушился всем весом. Рудольф вскинул руки. Почувствовав, как сжимаются в замок пальцы напарника у него за спиной, Йонге ухмыльнулся и тряхнул головой. Капли крови полетели во все стороны. – Поймал, – сказал он. Рудольф дернулся и тут же скривился. Искусственно выращенный на синхроне инстинкт помогать напарнику испортил всю драку. Вместо того чтобы заломить пилоту руки, он держал его, словно собирался спасать от всех опасностей мира. Бросив фиксаторы, Йонге приподнялся на локте, упираясь в грудь Рудольфа, и обстоятельно вытер кровоточащий нос ладонью. Шмыгнул, собирая кровавую слизь, и хотел уже харкнуть, но одумался и сплюнул себе в ладонь. – У нас на связи эти чертовы инсалар! – повторил он. – Они хотят назад свои запчасти! Вот дипломатом я быть не нанимался! – Прошу прощения, первый пилот, – вмешалась Фелиция. – С удовольствием сообщаю вам, что в настоящий момент дипломатические обязанности исполняет первый навигатор. – Что? – Первый навигатор, – повторила Фелиция. Йонге шмыгнул еще раз. Больше плевать было некуда, а утирать нос – разве что обшлагом. Рудольф быстро разжал руки и отгородился ладонью. Темная кровь с зелеными искрами капнула прямо на биополимерную микросхему. Рудольф зашипел и сжал кулак. Йонге приготовился бить первым. – Не срать на моей территории, – недовольно сказал Рудольф и хлопнул его по бедру. – Слезай, гад. Йонге скатился в сторону и распластался на полу. Холодные решетки приятно остужали затылок. Он сглотнул – и крови стало значительно меньше. Рудольф сел, покрутил головой и заглянул себе в кулак. – Говнюк ты. – Да ладно, – мирно откликнулся Йонге. – Сам понимаешь, нельзя делать переходники для искинов. – Это очень мерзкое чувство, когда чего-то хочется, а нельзя. Йонге поворочал головой, убедился, что в носу булькать перестало, и тоже сел. Ладонь он вытер об пол, невзирая на яростный взгляд напарника. – И потом, подумай: сделал бы ты девочку, загрузил туда Фелицию. А дальше... Йонге намеренно замолчал. Рудольф уставился на него непонимающим взглядом. – Она себя девочкой не считает, – напомнил Йонге. – Отвертку возьмет и в жопу запихает. Рудольф хлопнул губами. – Только по обоюдному согласию, первый пилот, – промурлыкало баритоном из-под потолка. – Нечего подслушивать! – заорал Йонге. – Считаю необходимым уведомить вас, первый пилот, что прямой контакт с системой сопровождения нейроинтерфейса благотворно влияет на физиологию экипажа. – Пожалуй, я действительно верну запчасти владельцам, – задумчиво сказал Рудольф. – Но все равно жаль, что нельзя, например, тебе в рожу дать – и так расшибленная. Это что, секретный фармацевтический прием – бой носом? Йонге захохотал. * * * Недоделанного киберика Рудольф свалил на крохотного погрузчика. Под грузом машинку почти не было видно, и создавалось жутковатое впечатление, что пластиковый труп плывет над полом, негромко жужжа. Рудольф тоже жужжал. Нудно и педантично перечислял все выдающиеся, хоть и устаревшие, решения, использованные при сборке Валькирий. Йонге не вслушивался, пытаясь подавить желание припустить бегом. Напрямую с Сайнжей поговорить не получалось, и Йонге изнемогал от невозможности влепить яуту за самоуправство. На повороте Рудольф догнал его и схватил за плечо. Йонге едва не споткнулся. Рудольф силком развернул его. – Что? – У меня есть план. Ни к каким планам Йонге готов не был и открыл рот, чтобы немедленно об этом уведомить напарника. Рудольф схватил его уже за запястье. Раздался металлический щелчок. Инстинктивно дернув рукой, Йонге обнаружил, что фиксатор намертво пристегнут к поясу механика. Вырвать пояс вместе с пряжкой он не успел: Рудольф обхватил его за голову обеими руками. – Вот он! – торжественно сказал механик. Йонге едва успел втянуть воздуха, как Рудольф ринулся в атаку. Отступая перед яростным напором, Йонге едва не потерял равновесие. Рванул рукой, пытаясь высвободиться, сгреб Рудольфа за рубашку в районе лопаток и рванул еще раз. Наручник яростно лязгнул, раскрываясь. Йонге успел неуместно подумать, что биопласт им достался хреновый – и Рудольф все-таки дотянулся. Совсем как на Калисее, они столкнулись зубами, но на этот раз ни один не отдернулся. Поцелуй тянулся и тянулся, разматывая синхрон виток за витком, пока жажда не вспыхнула во всем теле. И пока не кончился воздух. Рудольф разжал хватку. Йонге дернул его за рубашку вновь, и напарник вскинул голову. Пару мгновений оба тяжело дышали, восстанавливая пульс. – Это что, – тихо и грозно сказал Йонге, – взамен пластиковой бабы? – Наоборот, – Рудольф сощурился, едва не облизываясь. – Пластиковая баба – взамен. Он провел пальцами поперек лба Йонге, спустился по виску, провел по челюсти и зацепил нижнюю губу. Йонге почувствовал медленно проступающую испарину: на животе, на спине, подмышками... – Не могу, – почти промурлыкал Рудольф. – Всегда хочу трогать. Каждый день, каждый час. Хуже, чем на Калисее. Или лучше. От его слов становилось так душно и жарко, что Йонге даже не мог сглотнуть толком – во рту резко пересохло. Рудольф рассеянно смотрел сквозь него. Стеклянный взгляд, такой же, как на сломанном синхроне. Йонге глубоко вздохнул, и пересохший язык все-таки заворочался. – Лучше, – пробормотал Йонге, свободной рукой обхватывая Рудольфа за затылок. Напарник вновь попробовал сжать его виски, но Йонге успел раньше, и наручник снова щелкнул. – Эй! – Я предупреждал. Йонге обхватил его за запястье и потянул назад, выворачивая руку. С недовольным возгласом Рудольф почти выгнулся, выпячивая живот. Йонге потянул еще дальше, пока напарник не зарычал, щурясь от боли. Йонге подхватил – синхрон отдавал ощущения предельно щедро. Слегка ослабил нажим и уставился в светлые глаза. – Че наскакиваешь, – сквозь зубы сказал он. – Задолбал уже, ниндзя в темных коридорах. – Это эффект сюрприза, – возразил Рудольф. Йонге уловил в его голосе еле заметную тень беспокойства. Вздохнул и улыбнулся. – А если я начну так? Первый же орать и лягаться будешь. Рудольф ухватил его за плечо, все еще отклоняясь назад. – Да, блин, никто меня не учил, как к таким кривым рожам подкатывать! – Кривым? – переспросил Йонге. – Кривоносым, – исправился напарник. – В смысле, с разбитыми носами. Я, блин, воспитан в традициях лучших домов Берлина! Академии, званые вечера, танцы, кавалеры приглашают дам и все такое! Scheisse! Йонге сжал губы, пытаясь сдержать рвущийся из груди хохот. Рудольф вывернул запястье и ухватил его за ладонь. – Я, может, кризис личности испытываю, – вдохновенно продолжил он. – Может, это я подбираю лучшие варианты взаимодействия! Может, я реестр веду! Йонге все-таки не выдержал, всхлипнул, подался вперед и уткнулся ему же в плечо, содрогаясь от смеха. Рудольф вздохнул и обхватил его за шею. Извернул захваченную руку сильнее, пытаясь нащупать сковавшие их браслеты. Восстанавливая дыхание, Йонге подцепил цепочку пальцем и пустил разряд. Биопласт недовольно содрогнулся, Йонге наддал, и молекулярная структура поддалась. Цепочка развалилась. Помедлив еще пару секунд, втягивая чужой запах, он все же подался назад. Рудольф отпустил сразу. – Так, – сказал Йонге и утер глаз. – Реестр твой я тебе же в задницу запихаю. Но это потом. Уцепив Рудольфа за пряжку, он потянул и с делано сосредоточенным видом заглянул внутрь. – Согласен, – быстро сказал Рудольф. – Реестр в... – Умансоо? Низкий голос раздался совсем рядом. Рудольф шарахнулся и тут же закатил глаза. – Твою налево. – Да ладно, – Йонге потянул сильнее, – это всего лишь яут… – Так я и думал, – Сайнжа вывернул из-за угла. – Может, вы все-таки будете ходить в одной коже? Так удобнее. – Ну что за херня, а?! Негодование напарника Йонге полностью разделял. Сайнжа и так напрашивался на прямой в нижнюю челюсть – оставалось только определиться, в какой клык бить. Но вдобавок рядом ошивался синезадый говнюк, а заодно и его защитники. Говнюк поднял длинный суставчатый палец. – От лица представителя закона и носителя, в том числе правил общественного порядка, – загундел он, – считаю своим долгом заметить, что триумвиратное поведение должно регулироваться общими нормами, которые, в свою очередь, предписывают воздерживаться... – На хер иди! – гаркнул Рудольф еще громче. – Какой еще триумвират, – сквозь зубы сказал Йонге. – Идите вы, жерай... натурально, на хер идите. Это наше личное дело! – Но разве так можно? – жаки обернулся к Сайнже, взволнованно трепеща подиями. – Вы разве не возражаете? Разве это... нормально? – Да просто домострой какой-то, – с чувством сказал Рудольф. – Что-что? – машинально переспросил Йонге. – Я наслаждаюсь, – ответил Сайнжа. Рудольф откровенно поперхнулся. Йонге, вслушиваясь в нашептывания Фелиции о патриархальном семейном укладе, еле удержался, чтобы не повторить за ним. Жаки чопорно сложил подии и сплел пальцы, постукивая придаточными друг об друга. – Что ж, я вынужден признать, что в данном случае я не могу выступать в качестве семейного консультанта. – Свет не видывал более необразованного консультанта, – не преминул уколоть Йонге. – Вы, жерай, в таможне сидели – и сидите! – Я сейчас сижу на вашем подозрительном судне в качестве заложника, – парировал жаки. – И, напоминаю, вы все еще находитесь под подозрением! И ваши манеры ужасны! К тому же вы источаете жуткий запах. – Да с хрена ли? – опять не стерпел Йонге. – Я констатирую факты, – ощерился в обратную жаки. – Вы излучаете в таком диапазоне, что исключительно чувство долга удерживает меня от того, чтобы пуститься прочь! – Намордник наденьте! – вклинился Рудольф. – Утонул! – заверещал жаки. – По вашей вине! – В вашем распоряжении целая каюта, – парировал Йонге. – Можете закрыться там и включить вентиляцию. – Вентиляцию? Ха! На вашем корабле такого нет, – жаки расправил подии. – К тому же в будущем я намерен проследить за передачей собственности признанной расы инсалар. – Что? – Признанной? Хоровой вопрос повис в воздухе. Йонге ощутил, как мгновенно подскочившее давление долбится в переносицу. – Поскольку я правомочен совершать все необходимые действия от имени жакианского блока Фузии... – Ты что, крыса синяя, запрос послал?! – заорал Рудольф, сжимая кулаки. Жаки отступил и наткнулся на яута. Сайнжа с интересом пощелкал клыками. Руки он не опускал, и жаки уперся аккурат ему под нижние ребра. Оглянувшись, жаки шарахнулся уже вперед. Рудольф успел сделать два шага, и синерылый оказался меж двух огней. Механик протянул руку, словно собирался сгрести жаки за шиворот. – Мной был лишь подготовлен черновик запроса о рассмотрении, – торопливо прокурлыкал жаки. – Согласно вашему указанию, исходящие запросы блокированы, – утешающе добавил искин. Йонге перевел дух. Рудольф помедлил и опустил руку. – Согласно правилам регистрации самостоятельная подача ограничена, – прогундел жаки, слегка опомнившись. – Полагаю, вы не сталкивались с этим, но любая раса, претендующая на разумность, должна получить одобрение как минимум трех иных рас. Поэтому я оказал лишь консультационную помощь. – Ага, – зловеще сказал Йонге, развернулся и пнул киберика. – Я все понял. Вот зачем этим засранцам общение с представителями иных рас. Ну все! Сайнжа, стоявший за спиной жаки, потянулся к продолговатой синей голове. Защитники напряглись. Йонге погрозил кулаком, и Сайнжа убрал руку. Рудольф снял с бедра очередной ножичек и с интересом начал рассматривать себя в гладкой поверхности клинка. Гребешки жаки тревожно зашевелились. Фелиция пиликнула. Не решаясь встревать, искин высветил голограмму стрелки, настойчиво мигающей красным. – Мы все помним, – недовольно сказал Йонге. – Мы уже идем! – А прежде всего я бы хотел выяснить, почему кое-кто не спит! – встрепенулся Рудольф, убирая нож. – Что же вы, уважаемый, как там вас, вылезли из уютной анабиозной камеры? Не пришлось бы страдать от наших ужасных манер и вонищи! Жаки молча вытянул подию в сторону яута. Йонге оскалился. – С-Сайнжа... – Фелис сказала, что рыбе нужно учиться у разных рас, – невозмутимо сказал яут. – Так что я пошел и разбудил еще одну расу. – С прискорбием отмечаю, что вы проигнорировали оставленную мной инструкцию, – мстительно прохрюкал жаки. – Я все зафиксировал. В недоброй паузе Йонге попробовал успокоиться. Больше всего раздражало, что ему не дали залезть в штаны к напарнику. – Исключительно в карантинных целях, – наконец нашелся он. – Хотели убедиться, что атмосфера на планете благоприятная, никаких микробов... Жаки повел бахромками и невнятно закурлыкал. Потом вскинул подии и закивал. – В этом случае прошу простить меня за необоснованные подозрения в недобросовестности ваших намерений. Зачем вам эти украшения? Вы исполняете некий ритуал, связанный с приземлением на новую планету? Сайнжа склонил голову, внимательно оглядывая напарников. Рудольф сунул руку в карман, замешкался, видя, что скрыть браслет наручника не получается, и напустил независимый вид. Йонге рассеянно погладил собственный браслет мизинцем. – Тестировали кое-что, – наконец сказал он. Жаки вытянул шею, выразительно оглядывая киберика на погрузчике. Вопросов он не задавал, но излучаемое им любопытство ощущалось на расстоянии. – Багаж, – добавил Йонге. – Все, двинули. На ходу он с подозрением посматривал по сторонам. Фелиция явно пыталась подобрать нейтральный колер, исходя из многорасовости экипажа. В абстрактных росписях мелькали привычные человеческому взгляду образы в зелено-голубой гамме. Но иногда оттенки неуловимо переходили совсем в другой спектр. Только благодаря докрученному яутской генетикой зрению удавалось рассмотреть что-то смутно знакомое. Возле самой рубки Йонге буквально споткнулся взглядом обо что-то дикое в фиолетовых тонах. Жакианская флора – а может, фауна – произвела на него неизгладимое впечатление. В рубку он вошел в состоянии глубочайшей задумчивости. Рассматривая окно аудиосвязи, Йонге услышал, как шелестит жаки. А затем Рудольф громогласно откашлялся, и Йонге едва не подпрыгнул. Лихорадочно прыснувшие во все стороны посторонние размышления он тормозить не стал. Сосредоточившись на главном, он тоже откашлялся. – Я вернулся, – сообщил он, стараясь дышать носом. – Рады приветствовать вас снова, – мгновенно отозвались инсалар. На мгновение показалось, что голосов стало больше. Но на мелочи Йонге уже давно махнул рукой. Как развивались юнусы, задумываться даже не хотелось. Особенно в свете использования альясовой ДНК. – Думаю, вопрос с запчастями мы урегулируем. Все, что есть, мы собрали. – Когда можно будет забрать? – деловито уточнили инсалар. – Ну уж не сейчас! Рудольф так и не смог сдержаться. Йонге покачал головой и отступил на шаг. Рудольф тут же поравнялся с ним, а потом и вовсе шагнул к самому окну связи. – Напомню вам, уважаемая сообщность, что у нас есть кое-какой интерес. Жаки быстро просеменил к Йонге. Сайнжа проследовал за ним – совершенно бесшумно. Рядом с двумя инопланетчиками Йонге внезапно почувствовал себя неуютно. – Я что-то упускаю? – прошептал жаки. На этот раз Фелиция переводила по глейтеру, не мешая Рудольфу всласть общаться с инсалар. Механик оседлал любимый скутер, в красках расписывая, сколько ущерба понесла "Фелиция" и как долго придется осуществлять ремонт в ограниченных условиях. – Есть подозрения, – внушительно сказал Йонге, тоже понизив голос, – что в деле с грузом замешаны крупные коммерческие структуры. Нас умышленно подставили. И нам требуется расследование. Жаки вытянулся и взволнованно поиграл бахромками. – Вы понимаете всю серьезность сделанного заявления? – осведомился он. – Это уже претензия на судебное производство. Это серьезно. – На все двести процентов. – Что ж, в этом случае мой долг – присутствовать в ходе расследования, – торжественно заключил синерылый. – Я, как беспристрастный свидетель, зафиксирую происходящее, и какая бы сторона ни была виновной, выступлю в любом открытом деле, подпадай оно под гражданскую, административную или родовую юрисдикцию. – Лишь бы не под трибунал, – пробормотал Йонге. Сайнжа раскрыл челюсти, но затем твердо свел все четыре клыка в одну точку. Прошествовав к креслу, он плюхнулся на несчастную мебель. Кресло мужественно заскрипело и выдержало. Йонге мимоходом восхитился невероятной по яутским меркам сдержанности навигатора. Рудольф как раз закончил с описанием ситуации в красках. Йонге сунул пальцы за пояс и уставился в центр окна связи. – Нам очень жаль, – вздохнули инсалар. – Нам тоже, и нам нужна компенсация, – твердо сказал Рудольф. – А именно – ответы на вопросы. Иначе я заберу эту куколку с собой. Кстати, ваш запрос на регистрацию мы пока придержали. "Не нарывайся". "Отстань, параноик". "Это хак-искин, мать твою!" – И вообще, это нечестно, – добавил Рудольф вслух. Интонации изменились так разительно, что Йонге на секунду даже поверил: так искренне напарник выражал обиду голосом. Инсалар повелись тем более. – Простите. Мы просто хотим защититься. Перестать быть чьей-то собственностью. Если вы подождете хотя бы несколько дней, то мы сможем распаковать... то есть поделиться знаниями друг с другом и... – По-моему, вы просто не хотите, – прервал Рудольф. В воздухе тихонько потрескивало. Инсалар молчали. Йонге поборол желание многозначительно закатить глаза. Жаки шевелил подиями. Возле второго дублирующего кресла защитники делали лихорадочные пассы над планшетами. На линии словно вздохнули. – Да. Нам совсем не хочется вспоминать. Мы понимаем, что вы озабочены вопросом безопасности. Но дайте время и нам. Сайнжа пошевелился в кресле. – К тому же я всегда смогу защитить вас, умансоо. Йонге покосился на яута, Рудольф медленно повернулся к нему всем телом – и миг спустя Йонге уже хохотал от всей души. Рудольф точно так же покатывался, колотя себя по коленям. – Умансоо всегда так себя ведут, – надменно пояснил яут. Утирая слезу, Йонге понял, что фраза предназначалась даже не инсалар, а жаки. Синерылый, как и обещал, все фиксировал. Предусмотрительно не открывая рта, Йонге позлорадствовал по глейтеру. "Боится утратить престиж!" Рудольф захохотал еще громче. А потом в воздухе зазвенело. Йонге завертел головой, жаки вздыбил бахромки, а Сайнжа тревожно зашипел. Рудольф неуверенно хохотнул еще раз и замолчал. – Весело! – прозвучало на линии. – Весело! Мы понимаем! И инсалар снова засмеялись-зазвенели. * * * Покончив с фиксацией событий, жаки скрылся в каюте, еще раз не преминув громко оповестить всех, как ужасно они пахнут. Следом удалился Сайнжа, буркнув про приготовления к охоте. Йонге живо представил, как яут начинает раскладывать детали вооружения в их, к несчастью, общей каюте, и окончательно передумал туда соваться. Рудольф покружил по рубке, буркнул про наведение порядка в мастерской и тоже отчалил. Йонге остался один на один с вонючей формой и желанием прикорнуть хотя бы на пару часов. Двадцать четыре часа в целительных объятиях послеоперационного сна теперь казались давным-давно миновавшими. Проверив кают-компанию, он убедился, что на самосборном подобии дивана можно отдохнуть, и сунулся в крохотный санузел. Видимо, производителями предполагалось, что из кают-компании до спальных отсеков можно и не добежать. Фелиция любезно сообщила, что он может пятнадцать минут использовать запас горячей воды в режиме душа, а если понизить температуру всего на несколько градусов – то и все двадцать пять. Зевая, Йонге стянул одежду. – Валяй, снизь свои градусы, – пробурчал он, упираясь в стену. – Только из лейки. Великодушно проигнорировав ненужное уточнение, Фелиция включила подачу. Горячая капель рассеялась в воздухе, пропитывая голову влажным теплом. Одежда на полу быстро начала темнеть от воды. Йонге встрепенулся и с досадой постучал кулаком в стену – запасной комплект он не соорудил, даром, что "портной" до краев был набит гранулами. Они так умиротворяющее шуршали... Осоловело поморгав, Йонге помахал невидимым датчикам, и со всех сторон тут же обрушился горячий ветер. Отчаянно зевая, Йонге просушился и прошлепал к временной койке. В санузле снова деловито зажурчало – Фелиция промывала комок мокрых тряпок. Из сна его пытались вытащить, но Йонге упорно не давался. Цеплялся за сон как за сокровища. Неизвестный мучитель сидел на его лежбище и упорно толкал первого пилота в бок. Не выдержав, Йонге вслепую лягнул. – Ха, – сказал мучитель и все-таки превратился в Рудольфа. – Между прочим, Фелиция доложила, что капитан совсем заболел и решил ютиться в общей комнате без удобств. – Здесь есть удобства, – промычал Йонге, – отстань. – Ну пижаму хотя бы возьми. – Хмф! – Я принес, честно. Йонге отвернулся. Диван скрипнул, и за спиной оказался теплый бок. Пошевелив лопатками, Йонге определил пижамную ткань. Но сон затягивал, и он просто притиснулся плотнее, впитывая тепло. Сунул руку под голову, и перед глазами закружились кривые, как в визорах Валькирий. Снова его разбудило шипение. Мучительно застонав, Йонге повернул голову. Шипение тут же стихло. – Не ори. Фраза прозвучала то ли над головой, то ли прямо в ней. – Тш-ш! Йонге хотелось послать далеко по матушке обоих болтунов. Но никак не открывался рот. И было так спокойно и удобно, что даже голова не шевелилась. – Жестко, – прошипел знакомый голос. – Т-твою... – Соскучился. – М-м? – Правда, правда. Негромкое ворчание прокатилось по позвоночнику приятной волной. Диван заскрипел, явственно продавливаясь. На несколько мгновений воцарилась тишина, и Йонге уже почти снова провалился в обрывки генетических карт, когда рядом завозились. – Ну ты… Ух… М-м… В сон вкралось возбуждение. Йонге попробовал пошевелить руками-ногами, но возбуждение сковывало все тело, и он позволил ему проглотить себя. Возня дополнилась приглушенными стонами и влажными звуками. Йонге они нравились – от них по всему телу проходила дрожь, и сон приобретал удивительно эротическую направленность. Казалось, что дрожь и удовольствие терзали его целую вечность, прежде чем раскатиться горячей цветной вспышкой. Так бывало, когда кончаешь, так и не проснувшись, – почти мучительная дрожь в мышцах, сводящая живот и пах, и наконец облегчение. Йонге даже не смог застонать. Лежбище вновь заскрипело под внушительным весом, секундой позже хозяин веса оказался с другой стороны. Сон не отпускал, и Йонге позволил повернуть себя на бок. Его толкнули, подцепили под колено, задирая ногу, и толкнули еще сильнее. Йонге перекатился, уткнулся во влажное горячее тело и заворчал. Запах щекотал ноздри, и Йонге попробовал втянуть как можно больше – утыкаясь лицом, прижимаясь губами. А потом сковывающая дрожь пришла снова, и на этот раз вместе с ней пришло чужое горячее дыхание, острые клыки, царапающие плечи, когти, бродящие по животу, и мокрый скользкий член, неторопливо двигающийся в расслабленном теле. * * * Очевидным минусом нового корабля стала удаленность камбуза от жилого сектора. – Теперь до завтрака тащиться надо, как до соседней галактики, – ворчал Йонге. – Ну извини, в планах переоборудования твоя лень не учитывалась. – Надо будет запасной холодильник прикупить, – все еще недовольно буркнул Йонге, инстинктивно поджимая пальцы. – Или траволатор поставить! Да я помру быстрее, чем туда дойду! Рудольф на ходу пихнул его плечом и подтянул штаны. Край вопиюще бирюзовых трусов торчал из-под съехавшей резинки. Йонге машинально подтянул собственные штаны и проверил завязки. Рудольф беззаботно шлепал по полу с перспективой вот-вот наступить на край ткани. Терпеть такое безобразие не было никаких сил, однако Йонге постарался удержаться, а для надежности даже заложил руки за спину. – Проверим, что в наборе поставки, – сказал Рудольф. – Хочется белка. Я даже готов извлечь из памяти какой-нибудь кулинарный шедевр. Более того, я готов его сделать своими руками. – Ты-то как хочешь, а я буду делать налешники. – Чего-чего? – Не белок, – ухмыльнулся Йонге. Рудольф нахмурился и тут же просветлел. – Что бы это ни было, я уворую, – торжественно сказал он. На последних шагах Йонге разобрала зевота. Насильно их никто не будил, но разлепили глаза они почти одновременно. Если бы не голод, первый пилот дрых бы до победного. Но непереносимо хотелось жрать, а Рудольф только усиливал это ощущение. Сайнжа не среагировал на ворочанье сразу двух людей и даже не пошевелился, когда оба слаженно топтали его, высвобождаясь из сжатых рук. Пижамные куртки высвободить не удалось – не просыпаясь, Сайнжа упихнул их под голову и собственнически пригвоздил когтями. На камбузе обнаружились следы пребывания жаки – несколько шариков из-под стандартных упаковок, аккуратно разложенные на крышке мойки. – Заметь, он снова жрет совершенно бесплатно, – почти возмутился Рудольф. – Ну, он не просил его с собой тащить в эту задницу, – миролюбиво сказал Йонге. – Не узнаю пилота Далине, – с подозрением сказал механик. – А где подсчет убытков? – Я планирую стратегически, – отмахнулся Йонге. – Так, мне нужна мука, яичный концентрат, молочносодержащая сыворотка... и сахарид. И соль! Нырнувший в биокластер Рудольф тут же выглянул обратно. – А-а, – разочарованно протянул он, – это не полуфабрикат? И как ты их делать будешь? Это же нужно специальное оборудование. Йонге поднял палец и тут же машинально подтянул штаны. Бирюзовые трусы напарника нахально вопияли. Рудольф с интересом ждал ответа, и Йонге вновь придержал мнение о тех, кто не в состоянии даже застегнуться толком, что уж говорить о локальной кулинарии. – Тут есть пресс для стерилизации, его можно использовать. – И как будут выглядеть твои налешники? – Фелиция! Искин немедленно развернул голограмму и продемонстрировал налешники различного формата. От процесса приготовления до дизайнерски оформленной подачи. Механик уважительно закивал. Фелиция продолжала сменять кадры, и на одном из них Рудольф встрепенулся. – А ведь туда можно белковое! – он потер руки. – Один момент... Во! Творог! Йонге листал встроенный список на дверце охладителя. Нужное ему он нашел почти сразу. Творог же не попался ни на букве "т", ни в прямом поиске. – Этого у нас, кажется, нет. Зато есть корица. Надо? – Химия! Волшебная химия творит чудеса. Нужен исходник, бактерии, хлористый кальций и настроить биокластер. Не откладывая в долгий ящик, Рудольф принялся за поиски подходящей емкости. Йонге успел грохнуть об стол один яичный продукт и рассыпать муку, когда Рудольф нашел нужное. Вытащив на свет "Термоизолятор универсальный малый пищевой", Рудольф взялся химичить. Фелиция деликатно подсказывала пропорции, и Йонге охотно прислушивался. Многие детали рецепта его память не сохранила, поэтому без искина результат мог выглядеть печально. К моменту торжественного внесения первого половника в недра пресса Рудольф успел изнасиловать биокластер и добиться удивительных результатов. – Химия! – торжествующе повторил он. – Никакого ожидания. Промолчать Йонге не смог. – Возможно, это не самая здоровая пища. Рудольф посмотрел на него с презрением шеф-повара и заглянул в тумчик. Принюхался, сморщил нос и попробовал. Пожевал и с невнятным бормотанием схватился за сироп, тут же щедро влив его в тумчик. Йонге удержал возглас негодования только потому, что сахарный сироп был настоящий – растительный. Любовь к сладкому совершенно не сочеталась со здоровым образом жизни. Энергично замешав творог, Рудольф нагреб полную ложку и помахал. – Не знаю, нужно ли их так фаршировать или потом еще зажаривать, – с сомнением сказал Йонге. – Никакой разницы, я так думаю. С мерным черпаком в руках Йонге чувствовал себя несколько неловко. Готовкой он не занимался принципиально, отдавая предпочтение заранее сделанному. Максимум налепить бутербродов или разогреть вскрытую упаковку. Рудольф и то порой брался сооружать экспериментальные блюда, не забывая сопроводить это восхвалениями Берлина-три. Однако повторная синхронизация всколыхнула пласты памяти, и Йонге вспомнил про налешники. С отбытия с Гаусса попробовать их довелось от силы пару раз и внезапно захотелось сейчас. Стерилизатор звякнул, и Йонге поспешно откинул крышку. Налешник смотрел на него с угрожающим видом. Рудольф деликатно промолчал, хотя на синхроне ощущалось трепещущее веселье. Йонге потянулся к налешнику и двумя пальцами аккуратно снял с пластины стерилизатора. Налешник выглядел так, будто сейчас извернется и вцепится в руку повара. Йонге осторожно бросил его на стол. – Свинья, – припечатал Рудольф. – Я уберу! Но попозже. Когда он... Рудольф потыкал в налешник и слегка отодвинулся. – Первый блин кубом, – удачно вспомнил Йонге пословицу. – Этот вышел трансмутантом, – безжалостно сказал Рудольф. – Ладно, Сайнже отдадим. Скажем, что, э-э, первая проба всегда достается великим охотникам. Йонге ухмыльнулся и зачерпнул тесто снова. На этот раз пресс не подвел – десять секунд, и машина звякнула. Йонге подцепил крышку. Налешник получился идеальным: квадратный, тонкий и весь в дырочках. Йонге оглянулся, не зная, куда его класть. Рудольф молча поставил тумчик и направился к встроенному хранилищу. – Тарелка керамическая, произведена на Салим, – торжественно сказал он, со стуком ставя на стол квадратное блюдо. – Без подтарелочника. Йонге не менее торжественно водрузил налешник на положенное место. Рудольф схватил ложку, прицелился и двумя движениями превратил налешник в пакет с начинкой. Йонге точно таким же уверенным движением плюхнул в стерилизатор следующий черпак. Рудольф немузыкально просвистел себе под нос несколько нот явно имперского характера. Стерилизатор дзенькнул. Налешник хлопнулся в тарелку. Удовольствие от простой механической работы было сильнее, чем чувство голода. Йонге опомнился, только когда теста осталось всего ничего. Запах по камбузу плавал умопомрачительный. Йонге покосился на напарника – Рудольф щурил глаз и отмерял начинку как фармацевт хонокиолы. Штаны опять сползли. Йонге не выдержал, бросил черпак и шагнул к приятелю. Сжав губы, он взялся за штаны, поддернул их, расстегнул и тут же перещелкнул замочки в нужное положение. Рудольф инстинктивно втянул живот, и Йонге одним движением сделал из декоративных завязок элегантный полупетлевой узел. – Так-то лучше. – Фух, я аж пересрался, – Рудольф перестал яростно прижимать тумчик к груди. – Чего это? – Жуть не люблю, когда пижама слезает, – улыбнулся Йонге. Надо было возвращаться к налешникам, но он медлил, пропуская секунду за другой. Рудольф, как обычно, убрал волосы, но в ходе сражения с творогом часть прядей выбилась и легла на лоб. Йонге чуть наклонился – и совсем потерял голову. В последний момент он все-таки удержался: просто коснулся губами переносицы и тут же отшатнулся. Рудольф заморгал. Потом выбросил руку вперед, сгребая Йонге за затылок. Первый пилот сделал отчаянную попытку увернуться, и громкий поцелуй прилетел ему в ухо. Йонге засмеялся. – Отвратительно слащаво, – с чувством сказал Рудольф. – Но мне нравится. – Ага, – довольно отозвался Йонге. Стерилизатор еще не успел оповестить о готовности очередного налешника, как дверь в камбуз открылась – без предупреждения и почти беззвучно. – Нехорошо бросать ведущего, – сообщил Сайнжа, громко топая. – Меньше жаки слушай, не то совсем облысеешь, – парировал Йонге. Яут остановился в полушаге, потянулся так, что хрустнула как минимум половина костей, и раззявил пасть. Краем глаза Йонге заметил, как трепещет черный язык. Потом яут со стуком захлопнул челюсти. – Доброго утра, – пожелал Рудольф. Сайнжа начал произносить что-то шипящее, но опять не удержался и распялил клыки. Громко зевая, подошел еще ближе, стиснул обоих за пояса и сдвинул друг к другу. Закончил зевок утробным ворчанием и подался вперед. Затылка Йонге коснулся острый клык, а затем яут быстро и смачно поцеловал в плечо его, а следом и Рудольфа. Удивленно обернувшись, Йонге поймал очередной поцелуй, уже традиционный – второй ряд клыков царапнул его по губам. Точно так же молниеносно яут переключился на Рудольфа. Механик приглушенно замычал, и Сайнжа освободил его. – Утро, утро, умансоо! – торжественно возгласил он. – Я заблуждался, – сказал Рудольф, постукивая ложкой по тумчику. – Вот это – отвратительно слащаво. Сайнжа зарычал и легонько боднул его в затылок. – Не стоит стесняться, умансоо, – протянул он. – Я вижу, вы взялись за приготовление настоящей еды? Достойное занятие. Похвальное. Не разделяя слов и дела, он тут же снова расщедрился на поцелуи: теперь в загривок. Рудольф повернул голову, выставляя шею, и Йонге машинально повторил за ним. Сайнжа охотно принял приглашение. Пресс дзенькнул, заставив напарников синхронно вздрогнуть. Сайнжа заворчал. – Великолепная роскошная кожа умансоо, – проворчал он. – Почему вы не ходите только в ней? Йонге застыл, не подняв крышку пресса до конца. Рудольф крепко сжал ложку и медленно обернулся. – Что ты сказал? Повтори. – Великолепная роскошная кожа. Ты польщен? "Восхитительный трофей, достойный любого зала славы", – откликнулся глейтерный перевод. – Что? Голос Рудольфа опасно поднялся. Йонге полностью разделял его состояние. – Ты что, гад, принимаешь нас за трофей? – продолжил Рудольф. – Шкура для зала славы, я не ослышался? – Чего шумишь, Рхудо-о'ф? – изумился Сайнжа. – Да, трофей. Великий! – То есть ты с нами летаешь и мечтаешь, как бы нас выпотрошить, – медленно сказал Йонге. Пальцы сами собой сжались в кулаки, и под кромками ногтей родились электрические искры. Сайнжа завертел головой, поочередно вглядываясь в лица напарников. И заклекотал, встряхивая дредлоками. – А! Я понял, вы опасаетесь за свою жизнь? Нет, я не буду снимать вашу кожу. Она гораздо достойнее, когда владельцы носят ее сами. Не портится, – он опять коснулся клыками голых плеч напарников. – Это просто пиздец, – определился Йонге. – Вы вообще всё и всех оцениваете как трофей? А как равных? Как разумных? Нет? – И что насчет гуманизма? – встрял Рудольф. – Последнее слово я не знаю, – заявил Сайнжа. Расцепил хватку на талии Йонге, просунул руку между напарниками и откинул крышку. – Но вы не понимаете разницу в наших расах. – Налешник повис на остром когте безжизненной трофейной тряпочкой. – Да, мы всех видим как добычу. Что в этом плохого? Мы – воины и охотники. Весь космос – наша территория охоты. – Да я как представлю, что ваши зубастые пидарасы смотрели на нас как на туши для разделки, так тошно становится, – в сердцах сказал Йонге. Сайнжа задумчиво чавкал и не собирался рассеивать жутковатую картину. – Мало специй, – наконец сказал он. – И что? Восхищались моими трофеями, да. Завидовали. Пытались потрогать и попробовать на вкус. Тебе, биэ-элобрысай, не понравилось, когда Цвейха пробовал? Йонге заморгал от неожиданности, попытался сдержать улыбку, но не смог. Рудольф молча полез в тумчик, нагреб полную ложку и метко сунул прямо яуту в пасть. – Таксидермист сраный, – с мрачным удовольствием резюмировал он. Творог произвел на великого охотника сногсшибательное впечатление. Дожевав пробу, Сайнжа тут же попытался отнять у Рудольфа все остальное. Столкнувшись с решительным сопротивлением, пустил в ход клыки – не до крови, но ощутимо хватая за кожу. Рудольф пообещал воткнуть ему ложку в глаз по самое черпало. Сайнжа затянул про величие самого себя, но, увидев ложку в пугающей близости, сдался и успокоился. Тревожно ворча, он наблюдал, как творог исчезает в налешниках, и периодически начинал страдать, что умансоо все время пытаются прятать в неказистую обертку сокровища: например, собственную кожу и творог. – Да ладно, сам-то ты тоже кое-что не снимаешь, – не выдержал Йонге. – Вон ошейник, например! Тебе ошейник, нам трусы, в чем проблема-то? Сайнжа потянулся и схватил самый верхний налешник. Пакетик исчез в пасти. – Это защита. – От чего же? Рудольф доскреб последний творог, бросил ложку и полез в тумчик пальцами. Йонге нахмурился, однако механик просто собрался сожрать остатки. И не успел. Сайнжа перехватил его за запястье, слизнул весь творог и заклекотал. – Защита-а, – протянул он. – Ну? – Рудольф сжал кулак. – Женщины. Они всегда – за горло, – Сайнжа выразительно провел пальцем по "воротнику". – Как это у вас говорят – исторически. Исторически многих загрызли. Давно так не принято, но все равно остается как часть ритуала. Иногда желания застилают разум, и тогда... Он еще более выразительно сжал пальцы в кулак так, что хрустнули костяшки. – Господи, только ты нас так не хватай, – содрогнулся Рудольф. – Я не матриарх. – А мы яйца втягивать не умеем, – парировал Йонге. – Поэтому оставь нашу одежду в покое.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.