От звезды до звезды. Беглецы

"Да-ли-не". Глейтер пульсировал сплошным потоком боли. Йонге цеплялся за край платформы, и его неудержимо рвало. Хлестало из носа, с глазами и ушами творился сущий кошмар, кишечник и мочевой пузырь присоединились к вакханалии. Переводя дух, Йонге бросал взгляд на таймер, и, как по заказу, его начинало выворачивать снова. Барахтаясь среди собственных отходов жизнедеятельности вот уже четверть часа, больше всего на свете Йонге хотел немедленно умереть. – Тупица! – гаркнул Сайнжа сверху. Яут присел на корточки, вытянув шею. Дредлоки болтались почти перед носом Йонге, но не было сил, чтобы протянуть руку и схватиться. Выблевав еще как минимум стакан чего-то омерзительного, явно несовместимого с человеческим организмом, Йонге скрючился и попробовал дышать нормально. Под ногами тошнотворным заревом переливались голубые волны. Его схватили за загривок и потащили вверх. Тело делалось все тяжелее, и когда Сайнжа поставил его на ноги, первый пилот напоминал себе бетонную плиту. Тупое удивление – как платформа не опрокидывается под таким весом – застило все остальные эмоции. – Идиот! Не в силах орудовать руками, Йонге вытер лицо о жесткую шкуру навигатора, проморгался – по щекам потекло липкое – стравил воздух и выплюнул на платформу сгусток желчи. Взгляд сам собой уперся под ноги. Он стоял в зеленой луже, расцвеченной самыми гадкими оттенками. Но больше всего там было красного. Не в силах разогнуть закаменевшую шею, Йонге проследил взглядом за красным. След, усыпанный осколками кости, тянулся петлей – сначала Рудольфа оттащили до катушки. Прямо оттуда, размазывая кровь и грязь, механик дополз обратно. Полтора метра, пока Йонге выблевывал собственные кишки под присмотром яута. До края оставалось полшага, но Рудольф не смог преодолеть их. Вытянутая рука с судорожно сжатым кулаком почти касалась окантовки. – Два идиота! Сайнжа сделал шаг, однако платформа даже не качнулась. Йонге потер глаза кулаком и понял, что ему не мерещится, – платформа действительно была пристыкована ко все еще работающей соседке. Из глаз снова потекло. Соль разъедала кожу и глаза. Химозная и обычная дерьмовая вонища драли глотку. Йонге разинул рот, но вместо внятного слова получился протяжный хрип. Рудольф судорожно вздернулся. Приподнялся на локте и разжал ладонь. Инъектор с желто-черными полосками кардиобустера выкатился на замаранный пластик. У Йонге еще сильнее запершило в горле. С расстройства голос прорвался сквозь разбухшие связки. – Ты чего... ты почему его не использовал? – Тупые умансоо... Договорить Сайнжа не успел. Рудольф выдохнул и закашлялся. Йонге рванулся вперед, Сайнжа разжал пальцы, и первый пилот хлопнулся на платформу. Взвыв от боли, Йонге чуть не упустил мерцающую нитку глейтера. В соленой воде жечь начало с новой силой. Костюм Сайнжа разодрал от горла до паха и сорвал рукава. Ошметки остались болтаться на запястьях. От черной пленки на Рудольфе тоже мало что осталось. Видно, ткань сопротивлялась до последнего, но перед напором когтей, обработанных малым походным набором, не устояла. Йонге с содроганием заметил на обоих чернющие гематомы, наполненные кровью. Кое-где кожа просто лопнула от давления. И только вытерев глаза еще раз, он разглядел, что Рудольф залит герметиком во весь корпус. А кусок окровавленного костяного капкана зацепился за монтировочный уголок платформы. Механик наконец продышался. – Я пытался достать... там, внизу... тебе нужно было... но не смог тебе отдать... – А здесь-то чего себе не вколол? – Я боялся... что потеряю... – Рудольф криво растянул синюшные губы в ухмылке. – Тебя потеряю... и тогда он... мне уже не нужен... Йонге смотрел на изуродованную лопнувшими сосудами физиономию, на потеки дряни, точно так же исторгнутой отовсюду вплоть до ушей, и ему хотелось почти разрыдаться, как в доме Цвейха. – Прекратите развозить дерьмо и поблагодарите меня! – взревел Сайнжа. Исходящая от него ярость помогла собраться с мыслями. Йонге стиснул зубы и помотал головой, загоняя слезы подальше. Рудольф подтянул ноги, перевернулся с бока на колени и с трудом сел. Йонге дернулся к нему, но механик приподнял ладонь. – Все... Во мне столько химии... что я могу бежать без ног и жонглировать... кишками. А ты бы... – он ткнул в яута, – пораньше прибыл! Загорал, что ли? – Нет! Я же плохо слышу вашу связь вдали! Я чинил ваш кусок обшивки, – он топнул по платформе, – пока вы оба не решили утопиться, умансоо! Тупость и глупость! Оскаленная пасть и поднятые, словно перед прыжком, плечи могли напугать кого угодно. – А я тебя звал, – с обидой сказал Йонге. – Я слышал! – И чего ждал? Почти выкрикнув последнее слово, Йонге опять раскашлялся. Сайнжа всхрапнул, молча расстегнул футляр, болтающийся на бедре, и вытащил восемь крошечных инъекторов. В глазах двоилось, но Йонге разглядел маркировки из погружного набора. Черно-желтые для сердца, красно-черные для крови и еще два типа, которые он не мог вспомнить. Все пустые. Ему показалось, что он вспомнил, как Сайнжа прямо в глубине словно вбивал в него гвозди, прежде чем тащить вверх. Рудольф сопел и хрипел рядом, и краем глаза Йонге видел, что он косится на собственные вены. Под герметиком жутковато блестели кровавые сгустки. Сайнжа швырнул инъекторы в зеленую воду. – Я был вынужден отбыть на "Фелис", потому что вы, помет личинок, не взяли с собой ничего! Вы так хотели сдохнуть? Он наклонился, упираясь в колени и вытягивая шею. Рудольф подался назад. – Там был монстр, – почти защищаясь, пробормотал Йонге. Казалось, яут вот-вот вцепится в глотку. – То есть да, не взяли. Но мы не собирались погружаться так глубоко... – Это катушка на моем костюме, – торопливо добавил Рудольф. – Она треснула… Ее в обратку заклинило! С сипением вдохнув воздух, он перекосился от боли. – Технологии твои… – Йонге яростно вдохнул и опять мучительно подавился. – Я готов поколотить вас, умансоо! Выбить из вас дурь! Йонге инстинктивно втянул голову в плечи. После роли утопленника он соображал с трудом и чувствовал себя иррационально виноватым. – Я научу вас разумным поступкам! – Сайнжа выпрямился и топнул по платформе, умудрившись вызвать тошнотворную качку. – Теперь все будет по другим правилам! На миг Йонге представил, как яут устанавливает свои порядки и самолично распоряжается, что могут, а чего не могут делать люди. Какую-то долю секунды ему даже было лестно, что непрошибаемый инопланетчик наконец-то орет и беснуется, доведенный до отчаяния. А потом он расправил плечи и оскалился. – А ну заткнулся нахер, гондон зубастый! Сайнжа застыл на полувдохе. Постанывая от боли, Йонге поднялся и выпрямился, преодолевая тошноту. – Завалил хлебало живо! – рявкнул он, сдерживая кашель. Сайнжа щелкнул клыками. Ярость, плескавшаяся в желтых глазах, дополнилась изумлением. – Вы, умансоо... – яут запнулся и шумно перевел дух. – Вы... Рудольф завозился, мучительно, с бульканьем и хрипами втягивая воздух. "Я могу... помоги встать". Йонге протянул руку. Дрожащие пальцы сомкнулись на его запястье, он стиснул ладонь в ответ и потянул. Едва не упал – Рудольф был невыносимо тяжелый. Добрых несколько мгновений напарник поднимался, теряя равновесие. Но потом встал рядом с ним, перекосившись на больной бок. Йонге так и не разжал руку. – Вы посмели... – Сайнжа опять запнулся и перешел на длинное невнятное шипение. – Это все ваши отвратительные, низменные... – Что? – агрессивно уточнил Йонге в возникшей паузе. – Чуть не сдохнуть благодаря тебе? Это был твой заказ, твой монстр! Сайнжа раззявил челюсти так, что перепонки натянулись до прозрачности. – Я испугался! – рявкнул яут. – Я испугался за людей! Теперь понятно, умансоо? Я думал, что вы исчезнете навсегда! Рудольф дернул рукой, словно собирался протянуть ее к яуту. Но упрямый и горячий гнев, охвативший Йонге до кончиков пальцев, остановил его. Йонге стиснул зубы. – И что? – сказал он. – Но ведешь-то ты себя как мудак. Сайнжа быстро и мелко задергал клыками. На шкуре явственно засветились полосы. – Не перебивай! – потребовал Йонге. – Если ты испугался, твою м-ма... Короче, если почувствовал что-то странное, нехрен вымещать злость на нас! Понял? – Нет! – гаркнул Сайнжа. Йонге стиснул зубы. Рудольф втянул воздух и чуть наклонился вперед. – Ты злишься, когда не понимаешь, – вытолкал он. – И типа из-за этого пытаешься все контролировать. Но не выйдет. Слышишь, морда полосатая? Так нельзя. Сайнжа зашипел, раздувая шею. – Слушай, – Йонге вздохнул. Голова болела, носоглотку саднило, а Рудольф норовил навалиться на него. – Остынь. Если ты нас задушишь этой своей... имперской заботой, мы не сможем... – он запнулся, подбирая выражение, – существовать рядом. Правда, так нельзя. Сайнжа вздернул голову. Тоже выпрямился изо всех сил, широко разводя плечи. Шкура на груди натянулась и заблестела. Йонге с тоской подумал, что вместо посещения автохирурга ему приходится вбивать в тупую голову яута дюбели психологии. Сайнжа резко выдохнул и наклонился, вытягивая челюсти. – Ис-звините меня. Я испугался. Рудольф с усилием отцепился от Йонге и качнулся вперед. Сайнжа поймал его одной рукой. Механик повис на плече яута, неловко прижимая локоть к ребрам. – Бывает, – снова просипел он и попытался кашлянуть. – Ой ё... Scheisse, я помру сейчас. – Ага, бывает, – с облегчением повторил Йонге. – Главное, живы все. Давайте назад, а?.. Холодно здесь, да ведь? Мокро и воняет. Дышать тяжело. И жаки там рехнется. Сайнжа зарылся свободной рукой в дредлоки и яростно их разворошил, шипя себе в клыки. Йонге шагнул к нему, повернулся боком и прислонился плечом. Тут же заболела шея, он скривился, а на глазах сами собой выступили слезы. Яут перехватил его за пояс. – Все еще страшно зол, – проворчал он. – Хотя бы скажите, что благодарны за спасение ваших тонких шкур. – Вымогатель, – каркнул Рудольф. – Из-за твоей же твари... Он опять раскашлялся. Сайнжа забулькал горлом так, словно вот-вот подавится насмерть. – Я... Умансоо, я... Клыки судорожно дернулись, всю физиономию перекосило. "Сейчас он лопнет, пытаясь извиниться, и мы останемся без навигатора", – резюмировал Рудольф. Йонге наконец-то ухмыльнулся. – Обблевавшись и обдриставшись, я не могу достойно выражаться высокой речью, – он хлопнул по широкой груди. – Но вообще мы... – он помедлил, и Рудольф ободряюще кивнул, разрешая продолжить фразу, – да, спасибо. Это была бы тупая и никчемная смерть. Сайнжа молча перехватил обоих и присел. Осторожно приземлил людей возле катушки, выпрямился и опустил маску. – Значит, мы все в неловкой ситуации, – сквозь фильтры голос звучал совсем глухо. – Моя вина есть. Но не вздумайте утопиться еще раз. Йонге выразительно чиркнул себя по горлу. Сайнжа щелкнул-усмехнулся и сделал два шага к краю. Йонге в больной полудреме наблюдал, как яут разводит две платформы, проявляя удивительное знание чужих механизмов. Мостится, осторожно перебираясь с мигом переставшей быть устойчивой платформы на легкий скутер. Куда делся второй, Йонге не сумел рассмотреть. Возможно, стоило отнести его в разряд потерь при столкновении с неизвестными свойствами катушки. Челюсти монстра булькнули в воду, и Йонге проводил их недобрым взглядом. В конце концов яут просто плюхнулся в воду, нырнул, всплыл и навалился на "подушку" скутера. Смешно поджал ноги, скрещивая щиколотки. Скутер негромко запел, и платформа медленно поползла к "Фелиции". Рудольф завозился. – Может, правда стоило извиниться? – с сомнением протянул он. – Оу! Кто ж мог знать, что эта тварь из садка выкарабкается. – И потом всю жизнь точить ему должок? Да как же! Рудольф хлюпнул носом, но ничего не сказал. Йонге попробовал сползти чуть ниже – корпус катушки пребольно упирался в спину. Глейтер быстро повышал мощность. Йонге уже слышал панические всплески, с которыми искин пытался продиагностировать экипаж. Рудольф ворохнулся и ткнул его в плечо. Йонге замычал. – А знаешь что? – М? – Мы же просрали первый дипломатический контакт. * * * Медотсек отчаянно вонял черной карболкой. – Вот уже второй раз я выступаю в качестве сиделки, – трагически сказал Йонге. – Яуты с оторванными руками. Яуты с пробитыми головами. Напарники отравленные. Напарники частично съеденные! – Неправда, я только надкушен, – моментально возразил Рудольф. – И потом, почему ты считаешь только события последней пары месяцев? – Я за эти месяцы поседел, – мрачно сказал Йонге. – А я, может, облысел, – Рудольф вытянул ногу. – Во, смотри, где моя прекрасная шерсть? Йонге не выдержал и засмеялся. Механик попробовал устроиться поудобнее. В автохирурге ему не хватало места, подвешенная на тяжах рука мешала. Рудольф весь изъерзался и успел продавить пенопрол пяткой. – Да ее и не было никогда, – наконец-то сказал Йонге. – И все-таки ты засранец. Я этот шприц еще долго припоминать буду. – Значит, у нас два засранца в экипаже, – невозмутимо отозвался Рудольф. – Кстати, по поводу поседеть. У меня все записано, – он почти мстительно сощурил глаз. – Каждый раз, когда твоя жопа оказывалась в метре от аннигиляции, я записывал. Хочешь, список зачитаю? – Ха! Сквозь обоюдное хорохорство прорывалось облегчение, смешанное со страхом. Йонге провел по руке, отслеживая набухшие вены и едва-едва касаясь синих пятен. – Больше никаких погружений, – твердо сказал он. – Уж точно, пока не купим капсулу побольше, – Рудольф ткнул большим пальцем в стеклопластик. – Тут лечиться одно мучение. И я чувствую себя синтетическим насквозь. Чертова химия! Йонге с удовольствием вытянул ноги. Четыре часа назад они едва не рассорились, запихивая один другого в сканер, – каждый настаивал, что напарнику нужнее. Сайнжа демонстративно не вмешивался, наблюдая со стороны. В конечном итоге Йонге пришлось идти первому, и, к его огромному удивлению, диагност не выдал ничего смертельного. В рекомендациях значился отдых, капельницы с биоэлектролитом, витамины и особый дыхательный режим. После этого Йонге переключился на сохраненный в настройках вариант "хомо сапиенс науду". Диагностика прошла еще быстрее и свелась к рекомендациям восстановительных уколов. Каковые первый пилот с удовольствием воткнул себе во все места, куда не успел зарядить Сайнжа. Из-за чего его опять безжалостно пронесло. Рудольф так легко не отделался, но после двухчасовой работы автохирурга умная техника спрогнозировала быстрое восстановление. Яут вчитался в рекомендации, пощупал трубки капельниц и величественно удалился. Бокс с окровавленными "биологическими отходами первой степени" он молча утащил с собой. Теперь механика пичкали костным раствором и активаторами белковых молекул. Самым пострадавшим себя считал жаки. Встретив платформу "скорой помощи" прямо на открытом пандусе, он в длинных истеричных чириканьях высказался о недопустимости нарушений техники безопасности и немедленно, не сходя с места, начал составлять отчет по ущербу. Проволакивая напарников мимо непрестанно зудящего инопланетчика, Сайнжа мотнул головой и коротко зарычал. Жаки отскочил на безопасное расстояние и с обидой крикнул, что его усилия не заслуживают такого отношения. "Сначала лечение, – отрубил Сайнжа. – Потом подсчеты!" Наблюдая за вздыхающим и почесывающимся товарищем, Йонге не мог отделаться от мысли, что синерылый, доведенный ожиданием до ручки, сейчас оккупировал не только, к примеру, кают-компанию, но еще и мозги навигатора, засирая их учетными пунктами из СНиПов и прочих жутких инструкций. – Допустим, без погружений, – подал голос Рудольф. – И как мы будем разговаривать с этими... инсалар? – Через "Колибри" же. Если они напрямую смогли трындеть под водой, то уж с передатчиками тем более справятся. – Еще пять минут – и я готов к работе, – мужественно сказал Рудольф. Йонге усмехнулся и заложил ногу на ногу. Тут же скривился и вернул на место. Кровь пульсировала горячо и тяжело, а каждое сдавливание тканей усиливало пульсацию до боли. Он постучал пальцем по баллончику, лежащему на коленях, вновь прижал к лицу маску и тщательно подышал нейтроксом. Во рту немедля химически загорчило. Рудольф вновь судорожно почесался. – Я пойду, – Йонге вздохнул. – Надо прогуляться до рубки. Неизвестно, что там наш синерылый друг вытворяет. Вставать было мучительно неприятно. Баллончик нагло перевешивал всего первого пилота. Рудольф дернулся, однако с привязи деваться было некуда. – А я? – почти обиженно спросил он. – Сколько там ребер? Шесть? – Семь, – с идиотской гордостью сообщил напарник. Фелиция подала неопределенный еле слышный сигнал, намекая, что ей про чужие ребра известно больше, но как искин она не считает себя вправе вмешиваться. – На каждое ребро – по часу сна, – щедро предложил Йонге. Рудольф хмыкнул и вытянулся во весь рост. Показав большой палец, отважный первый пилот неторопливо похромал к двери. Фелиция разливала в воздухе возмущенное молчание, но оба ее игнорировали. Оказавшись снаружи, Йонге прислонился к стене и прижал ладони к вискам. Сейчас он как никогда понимал Сайнжу. Самому хотелось заорать и приложить по стене пару раз. Сначала им было почти наплевать друг на друга. Потом, когда волей-неволей синхрон сблизил их до крепкого товарищества, они встали плечом к плечу. Помогали не потому, что так положено в приличном обществе, а потому что бросать напарника нельзя, хоть сам пополам порвись. И наконец, теперь мысль о потере того локтя, который раньше порой раздражающе утыкался в личное пространство, казалась такой жуткой, что пересыхало в горле. Отчаянно сопротивляясь мутной волне чувств, Йонге изо всех сил вообразил вышедшего на пенсию и вступившего в маразм Рудольфа. Непременно сменившего ногу на протез, а крепкие зубы – на вставную челюсть. Рядом сам собой нарисовался облысевший и окончательно поскверневший характером яут, сварливо плюющийся по поводу и без, и использующий копье уже разве что как клюку. Йонге медленно разжал ладони и ухмыльнулся. Почти догнавший его панический приступ отступил. Переведя дух, Йонге вытер потные руки о штаны. В кают-компанию он уже вступал уверенным в себе человеком. Ни яута, ни жаки с защитниками в каюте не обнаружилось. Йонге нахмурился, демонстративно оглядываясь. Фелиция не среагировала. Стиснув зубы, Йонге похромал к выходу. Выпрашивать подсказок не хотелось, и он отважно положился на логику. Хотя по последним событиям сильно надеяться на нее не стоило. Размышляя о вероятности протаскивания жаки в рубку, Йонге все-таки свернул к запасному выходу. Смутные предположения с каждым шагом превращались в уверенность. Невольно прислушиваясь, Йонге быстро вышел на глейтерную подсказку. В воздухе словно нарисовалась связывающая их нить. По ней Йонге и пошел все быстрее. На подходе вновь запершило в горле. Йонге схватился за баллончик, подышал, успокаивая иглокрыла, рвущегося на волю из глотки, и побрел дальше. Казалось, по коже тянет влажным холодком. Йонге обогнул запорное колено и оказался перед открытым люком. Сайнжа стоял внизу, у самого края пандуса, и держал жаки за ногу. Балахон синерылого валялся рядом, тощее тело висело безжизненной тряпкой. Свободная нога, нелепо согнутая, отвалилась на сторону. Йонге резко шагнул вперед: голени тут же отдались болью, и он громко, абсолютно немужественно ойкнул. Сайнжа обернулся. – Чего творишь? – захрипел Йонге. – Ты... Брось! То есть – поставь на место! – А, Йхо-онхе, ты уже закончил лечение? – пророкотал яут. – А как обстоят дела у Рхудо-о'ф? – Нормально! Жаки положь на место! – возопил Йонге. Подавился, раскашлялся, сунулся в маску и на долгие мгновения застыл, судорожно вдыхая живительный воздух. Невзирая на очевидное безобразие и смертоубийство, пялился он исключительно на плечо Сайнжи, вздувшееся мускулами. – Пока вы переживали последствия своих идиотских поступков, я решал дела, – заметил Сайнжа. Йонге панически оглянулся. Защитников не было и следа – и Йонге представил, как яут, озверевший от свалившихся на его голову сильных чувств, рубит хрупких жаки в мелкую крошку. А потом пакует в морозильную камеру. Чтобы следом – это уж непременно – использовать в качестве наживки для ловли монстров. Голова пошла кругом. Йонге понял, что еще чуть-чуть – и он задохнется. Жаки дернулся и засучил ногой. Сайнжа без усилий поднял руку, вытаскивая синерылого, и аккуратно опустил прямо на балахон. Жаки перевернулся на спину, сел и встряхнулся. Энергичное курлыканье разнеслось над водой. – Нам необходимо организовать связь с местным управляющим псевдоразумом... то есть с вашим искусственным интеллектом. У вас есть набор ретрансляторов? Живительный баллончиковый нейтрокс начал отдавать тухлятиной. Йонге с отвращением откашлялся, расправил плечи и двинулся к месту загадочных действий. Под пандусом плеснуло. Йонге заглянул через край и увидел, как рядом медленно кружит инсалар, расправляя зеленый веер хвоста. На мгновение в глазах потемнело, сдавило грудь и зашелестело в ушах. Стиснув зубы, Йонге выпрямился. – Они пытаются разговаривать с нами, – пояснил Сайнжа. – Я убедился, что теперь инсалар действительно может обладать индексом разумности. И готов подписать их прошение. – Один вопрос, – прохрипел Йонге. – Почему головой вниз? – Очищает сознание, – невозмутимо пояснил жаки. Йонге сделал два шага к яуту. Ноги подкосились, и Сайнжа вытянул руку, ловя его в падении. Дернул к себе и крепко прижал, почти отрывая от пола. – Не надо этих соплей, – сквозь зубы сказал Йонге. – Пусти по-хорошему. – На жопу упадешь, умансоо, – снисходительно откликнулся Сайнжа. Жаки скрестил ноги. – Как видите, мы вступили в контакт, – по-прежнему невозмутимо прокурлыкал он. – Но вам придется использовать дополнительные средства связи. – Это почему? А-а! С-са! Твою мать! – Йхо-онхе! – сердито сказал яут. – Они убили моего монстра! – Когти! Сайнжа быстро отвел пальцы. Йонге злобно прищурился. Казалось, каждый кровеносный сосудик норовит выпятиться сквозь кожу – и прикосновение к ним делало больно. До колотья в носу. – Вы не умеете воспринимать частоты, – охотно пояснил жаки. – Ваш уважаемый ведущий триумвирата использует прямую связь разумов, но с особенностями собственной расы. Я использую синаптическую контактную. У вас этих возможностей нет. Йонге с отвращением задумался о количестве телепатов на квадратный метр пространства. За краем вновь плеснуло. Сайнжа зашевелился и сдвинулся. – Эй, эй! – Йонге всерьез забеспокоился. – Стой! В долю секунды вообразив, как его спихивают вниз, Йонге ударил локтем, попал в ребра и даже заорал. Голос тут же оборвался. Жаки обеспокоенно закурлыкал. – Дай сесть, Йхо-онхе! – рявкнул Сайнжа. Едва оба устроились на краю пандуса, опустив ноги в воду, как инсалар перестал кружиться и скользнул навстречу. Инстинктивно отшатнувшись, Йонге вжался в грудь яута. Инсалар замер, не дотянувшись на локоть. Часто моргая – даже веки болели – Йонге все-таки протянул руку. И длинный хрупкий палец с крючковатым когтем зацепился за мизинец первого пилота. Кожу сразу начало покалывать. Инсалар раздувал щечные мешки, словно задыхался от волнения. Йонге сжал губы. Если бы на нем оставались кольца – точно бы скакали искры вовсю. Но перед погружением он их снял, а после надеть уже не смог – пальцы отекли. Глядя на глянцево поблескивающую кожу, Йонге надеялся, что это пройдет. Равно как и сосудистые узоры по всему телу, и синяки, и чертова боль. Он пошевелился, и Сайнжа под ним тоже поерзал. Йонге мимолетно порадовался, что не приходится сидеть на жестком железе. Щекотка начала пульсировать не только в пальцах, а и выше по руке – от локтя медленно устремляясь к груди. – Мне это не нравится, – краем рта сказал Йонге. – Пытается говорить, – немедленно откликнулся Сайнжа. – Ты все-таки понимаешь? – Нет. Моллюск понимает, они используют... технический язык, да. Мне нужен транслятор. Дергать начало уже в груди, и Йонге осторожно убрал руку. Покачал головой и похлопал себя по уху, всем видом выражая, что не понимает. Инсалар задышал еще чаще, и его хоботок уныло обвис. В следующее мгновение инсалар резко выбросил руку вперед, и длинные пальцы оказались у Йонге на загривке. Инсалар дернул. Еще мгновение – и Сайнжа стиснул хватку на хоботке. Задыхаясь от резкого страха, Йонге, словно в увеличении телескопа, видел, как поблескивающие черные когти впиваются в зеленую кожу. По позвоночнику прошла невыносимая щекотка, пульсирующая и настойчивая. – Са... подожди, – почти простонал Йонге. – Отпусти... Он... Сайнжа слегка разжал пальцы. Щекотка усилилась. Йонге застонал сквозь зубы и наклонился вперед, усилием воли подаваясь навстречу. Ноги заелозили сами собой. Дыхание начало сбоить, в ушах глухо запульсировало. Сайнжа обхватил его за пояс, не давая упасть. "Мы... ждем". – Хорошо! – взвыл он. – Да! Инсалар отдернул руку. Йонге выдохнул. Трясущимися пальцами накрыл ладонь Сайнжи. – Отпусти... Это... ух... словно связь. – Умансоо, ты не бредишь? Йонге мотнул головой и похлопал по грубым костяшкам. Сайнжа с ворчанием убрал руку, выпуская хоботок. Инсалар булькнул в воду, удивительно человеческим жестом потер его и раздул мешки. – Я понял, – Йонге бормотал больше для себя, но яут наклонился, вслушиваясь, и вытянутые челюсти оказались справа от головы пилота. – Они же как рыбы, у них там эта... боковая линия и электричество... а у меня – спинная. Понял? Сайнжа зашипел и негромко защелкал. – Не понимаю. Соленый воздух впивался в глотку. Йонге поднял маску и прислонил к лицу. Несколько вздохов прочистили легкие. Он осторожно кашлянул. – Ну я вроде тоже их слышу, даже понять могу. Оглянувшись на выразительное шлепанье, он убедился, что жаки не смог пропустить мероприятие. Расправляя балахон, синерылый тоже плюхнулся на край. – Уважаемый экипаж, вы намерены принимать меры? – А давайте вас сквозь мясорубель пропустим, – недружелюбно сказал Йонге, – и посмотрим, как вы побежите планы выполнять. – Меня? – жаки почти взвизгнул. – Это угроза? Йонге поболтал ногами – холодная вода смывала боль – и тяжко, со вкусом фыркнул-выдохнул. – Уйди, моллюск, – прорычал Сайнжа. – Ты непочтительно относишься к чужим телесным страданиям! Имей терпение! Жаки тоже фыркнул – куда менее выразительно – и начал мочить в воде краешек балахона. "Йонге!" Первый пилот дернулся. "Мне не спится! – продолжил механик. – Принеси ораубик!" "Ты там не охренел?" "Или ораубик, или я встану и пойду настраивать "Колибри"!" Йонге приподнялся и втянул воздуха для достойного ответа. Мгновенно разобравший кашель получился таким глубоким и надсадным, что слезы потекли в три ручья. Барахтаясь и отплевываясь мерзопакостными сгустками, он смог только ухватиться за яута покрепче. Сайнжа позволил ему наклониться и неожиданно боднул между лопаток. Йонге еще и расчихался, а затем верхом пошла желчь, и ему стало окончательно нехорошо. "Йонге? – Рудольф говорил очень осторожно. – Ты... ты живой?" – Живой, – вслух прохрипел Йонге. – Ох... "Я тебя не слышу". "Живой я. Принесу твою жижу". "Подожди, не надо! Это я просто... в общем, не ходи лишний раз! Что там у вас?" "Все-таки принесу, – Йонге окончательно сдался и распластался на живом кресле. – Только отдохну. Чисто за "Колибри" принесу. Чуть все мозги не утопил окончательно". Безмолвная буря непонимания, перемешанного с волнением, навалилась еще одной волной. – Эй, великий охотник, – вздохнул Йонге. – Помоги встать. Нам нужно в камбуз, я обещал ораубик. И потом к вечеру кто-нибудь притащите сюда киберика и еще один атмосферник. Жаки скептически посмотрел на первого пилота и пощупал себя за руку чуть выше локтя. – Судя по всему, – изрек Сайнжа, – всех носить буду я. * * * Вырвавшийся из целительных объятий автохирурга механик восседал на заботливо разложенном термолоне. Повисший рядом мешок капельницы строго булькал, отзываясь на любое движение. Жесткий пластиковый корсет поскрипывал. Морщась при каждом звуке, Рудольф перебирал частоты на "Колибри". Атмосферник сучил тонкими крылышками, собирая предзакатные лучи. Киберик тоже поскрипывала. Частота передачи никак не подбиралась. Сайнжа успел явственно заскучать и развлекал себя прицеливанием вдоль аварийного пандуса. Йонге не присматривался, но, судя по круговому движению наконечника, метил яут в инсалар. Заскучал даже жаки и спрятал неизменный планшет. Устроившиеся рядом помощники заботливо раскрашивали балахон. В ответ на яростный молчаливый запрос Фелиция виновато сообщила, что дала жаки доступ к биокластеру, чтобы создать органическое покрасочное соединение. Ароматы органического соединения, больше всего напоминавшие о жареной хлорелле, густо плыли по доку. Йонге все прислушивался к желудку, но так и не уловил признаков голода. На всякий случай он держал при себе пакет для тех, кого тошнит. Сайнжа с треском сложил копье и шагнул ближе. Обошел Рудольфа и плюхнулся у того за спиной. Сел на пятки, подвинулся и осторожно обхватил обеими руками поперек корпуса. Рудольф дернул плечом, а затем явственно расслабился и откинулся на яута. Сайнжа потянулся, взял атмосферник и поднял его повыше. Рудольф устроил локти на придерживающей его руке и продолжил. Йонге покосился на жаки, но тот разглядывал киберика и семейных консультаций выдавать не спешил. Вернувшись взглядом к работающему механику, Йонге пришлось сжать зубы покрепче, чтобы не расплыться в улыбке. Сайнжа внимательно смотрел, как двигаются пальцы Рудольфа, и рассеянно, одним клыком, ерошил тому волосы. Рудольф начал посвистывать себе под нос, как обычно – жутко немузыкально. Снова бросив грозный взгляд на жаки, Йонге попробовал сосредоточиться на насущном, но в груди вздрагивало – то ли синхрон, то ли собственное сердце. Он смотрел, как помешанный на охоте и убийстве инопланетчик держит Рудольфа, точно хрупкий кристалл, и не мог насмотреться. В горле запершило, и Йонге яростно потер переносицу. Рудольф вновь пошевелил пальцами. "Колибри" застрекотал. Киберик громко щелкнула. – ...здесь, мы здесь, мы здесь, мы здесь... – Ага! – возопил механик и вскинул руки. – Ох! Гримаса боли перекосила и без того жутковато выглядевшее лицо. Сайнжа подхватил его под локти и позволил наклониться вперед. Киберик замолчала и тут же закрутила головой. Выразительно откашлялась, совсем как настоящий человек. – Здравствуйте, – наконец сказала она. – Мы здесь. Жаки встрепенулся и полез в складки балахона. Йонге набрал воздуха и сообразил, что не подготовил никакой вступительной речи. Механик прижимал руку к ребрам, погрузившись в личные страдания. – Инсалар! – взревел Сайнжа, не отпуская его. – Где мои монстры? Йонге тут же очнулся от ступора. – Я бы спросил: почему они охотятся на нас?! И кто компенсирует ущерб? Киберик, мотавшая головой, зафиксировалась на первом пилоте. – Да, – почти грустно сказали инсалар. – Это действительно наша ошибка. Мы не учли систему предохранения. Мы виноваты. Рудольф невнятно захрипел, и Сайнжа потянул его к себе, обнимая уже поверх рук. Жаки сделал виртуозный пасс над планшетом. – Нарушение техники безопасности? – возбужденно прочирикал он. – Снова – да, – согласились голоса инсалар. – Простите, мы не предусмотрели, что можем столкнуться с таким количеством свободной энергии. Это не наш образец, мы использовали уже готовую биологическую модель местной биосферы и исправили ее... Наши расчеты не предусматривали неадекватной реакции. Поэтому тестовый образец... Он... Киберик запнулась, словно инсалар пытались придумать нужное слово. Рудольф перестал кривиться и вздохнул. – Сошел с ума, э? Задумчиво померцав визором, киберик все-таки кивнула. – Вы испортили мой образец! Орущий на инсалар яут выглядел довольно странно: не двигаясь с места, не разжимая рук, он еще и положил подбородок на голову механика. Рудольф устало потянулся за маской, и Сайнжа деловито подхватил ее и прижал к лицу механика. Пальцы жаки летали над планшетом. Йонге чуть вытянул шею и убедился, что всю поверхность покрывают крючки быстрой записи. Синерылый стенографировал и в будущем наверняка собирался детально все разложить по полочкам, чтобы состряпать то ли обвинительный, то ли оправдательный протокол. Помощники продолжали равномерно мазюкать кисточками. Киберик шипела и щелкала на яутском, пространно выражая сожаление всех инсалар по поводу утраты уважаемого навигатора и последствий для экипажа. Сайнжа не замедлил выдвинуть требование о повторном воспроизводстве. Минутой позже к беседе подключился отдышавшийся механик, страждущий получить больше информации о влиянии катушек на развитие новой формы жизни. Йонге осторожно, чтобы не соскользнуть с термолона, сдвинулся вниз и вытянул шею. Инсалар колыхался на границе воды и пандуса, то и дело слегка приподнимаясь так, что мокро блестела кожа, и снова опускался в толщу вод. Йонге мерещилось, как мерцают боковые линии на корпусе инсалар, передавая быструю речь. Он почти чувствовал это мерцание позвоночником. Поднявшись, Йонге осторожно прошел вниз. Присел на корточки, инстинктивно поджимая пальцы – все-таки пандус скользил. – Вы смогли узнать, кто вас сделал? Плотные веки опустились, сразу же придавая морде инсалар грустное выражение. Разговор за спиной оборвался. Киберик молчала. – Почему ты не отвечаешь, рыба? – немедленно поинтересовался яут. Инсалар открыл глаза. – Нет, – сказала киберик у Йонге за спиной. Йонге глубоко вздохнул. Надежда, до сих пор трепыхавшаяся в глубине души, замерла, свернулась в точку – и погасла. Он медленно выпрямился. Обернувшись, увидел, как Рудольф приподнялся, изо всех сил опираясь здоровой рукой на бедро яута. Сидевший у него на колене атмосферник нервно трепетал крылышками. – Что такое? Я прослушал. – Они не помнят, кто их сделал, – спокойно сказал Йонге. – Вот такие дела. Рудольф помрачнел и плюхнулся на место, тут же застонав от боли. Жаки открыл рот, пробежался взглядом по всему экипажу и осторожно сомкнул челюсти. Сайнжа тактом не отличился. – Йхо-онхе, почему ты мешаешь мне? Зачем тебе это знание теперь? – Я же объяснял, – спокойно, но внутренне на грани вопля сказал Йонге. – Это наша гарантия безопасности. Нашего нанимателя подставили те, кто их произвел. И, дорогой мой имперский отпрыск, они в любой момент могут добраться до нас. А нам нечего, совершенно нечего достать из рукава в ответ. – Но теперь это не груз и не рыба, – заметил Сайнжа. Йонге потер лоб, машинально сделав два шага. Смысл сказанного ускользал. – И что? – наконец сдался он. – Как с вашим кораблем, – пояснил яут. – Если он не ваш, то проблем нет. Если рыба больше не оружие, то проблем нет. Мысли логично, умансоо. – Ну ты умный, да? – не выдержал Рудольф и ткнул Сайнжу кулаком в колено. – Взял и все спланировал? – Умный, – довольно сказал Сайнжа. – Дебил, – припечатал механик. – Мы им как кость в горле. Постоянная угроза, понял? И однажды они нас за это чпокнут! Эх, мать моя пробирка... – он заерзал и неловко перевалился с боку на бок. – Придется, наверное, по старым знакомствам пуститься... Ох! Негромко зашипев, Сайнжа провел когтем по скуле, по уху Рудольфа и все так же осторожно погладил по волосам. Синхронизация тонко запела, и Рудольф перестал возиться. Йонге успел сделать еще три шага, как за спиной громко плеснуло. – Господин Саааржанайяахтаунир заметил верно, – отчеканила киберик. – Мы более не груз. Мы являемся самостоятельными разумными индивидуумами. И мы готовы заплатить за помощь и за доставленные неприятности. – Чем же? – почти утомленно спросил Йонге. Ему вновь начало не хватать воздуха. Он накинул лямки маски на уши и медленно, почти с отвращением вдохнул. Тухлятиной, казалось, разило все больше. Каждый шаг вверх казался необычайно трудным. Внизу пандуса снова заплескало. – Мы можем добровольно передать часть себя, – киберик вытянула руку. – Чтобы наша карта, как вы называете ее, была изучена и исследована. Если не можем мы сами, то способен расшифровать кто-то другой. – Ну... – Йонге остановился и оглянулся. – Допустим, да. То есть... Он замолчал, не в силах осознать простоту предложенного решения. Сайнжа заклекотал. – То есть это недурная идея, – осторожно подал голос Рудольф. – Надо только, чтоб кто-то из вас не постеснялся сдать анализы и... В воде гулко бухнуло, точно выстрелило. Ударили брызги, и за край пандуса ухватились длинные цепкие пальцы с крючками когтей. Йонге едва успел поймать равновесие. Инсалар яростно подтянулся, наполовину выпрастываясь, отжался и рухнул тощей грудью на пол. Хоботок метался, мешки вздувались и опадали, пытаясь вобрать отсутствующую воду. Еще несколько движений – и он выполз по самый хвост. Электрическая дрожь мучительно прокатилась в воздухе. Инсалар судорожно выгнулся. – Мы готовы, – четко произнесла киберик. – А ну обратно в воду! – завопил Йонге, в отчаянии взмахивая руками. * * * – Мы, автономная разумная общность народа Гезеген, далее именуемые инсалар, обращаемся к комитету этнического права самоопределения Фузии с просьбой признать нас полноправными членами сообщества Фузии... Перестав бормотать, Йонге перевел дух. Жаки, наблюдавший за ним из соседнего кресла, вытянул шею. Горящие глаза показывали, как синерылый упивается жемчужиной бюрократического творчества. – Можно я не буду дальше читать? – жалобно спросил Йонге. Жаки негодующе забулькал, переходя в шипение. – Вы должны полностью ознакомиться с текстом прошения, прежде чем визировать его! – возмутился он. – Необходимо тщательно ознакомиться со всеми пунктами и... – Где тут галочка "ознакомлен и согласен"? – быстро спросил Йонге. – Я вам доверяю, жерай! Кто, кроме вас? – Вы обязуетесь также представлять интересы инсалар в судебных инстанциях, – все еще сердито чирикнул жаки. – Вы согласны со всеми пунктами? – В горе и в радости, в маразме и на пенсии, – подал голос Рудольф. Йонге покосился на аквариум. В центре рубки, заняв свободное место, возвышался шедевр прикладной инженерной мысли. Пренебрегая настоятельными рекомендациями автохирурга, Рудольф окончательно поставил крест на лечении и взялся за работу. Сайнжу он припахал наравне с дронами и Валькирией. Итогом стала саморучно собранная колба на цикле замкнутой регенерации. Переселившийся туда инсалар осторожно шевелил хвостом. Мелкие рыбешки, призванные выступать продуктовым запасом, лихо сновали вокруг него, порождая ниточки пузырьков. – Вот вы бы лучше его спросили, – недовольно сказал Йонге, между делом откладывая планшет. – Точно ли он добровольно и полностью осознанно согласен переться на другой край галактики. Неизвестно, что с ним станет во время прыжка, например! Инсалар развернулся в колбе. Под потолком щелкнуло. – Мы созданы на основе химероидных гибридных типов, – вежливо сказал хвостатый. – И, благодаря уникальным ДНК, предоставленным господином Саааржанайяахтауниром, теперь мы обладаем гораздо большей устойчивостью. Йонге силой заставил себя прекратить глупое моргание. Фелиция выбрала для передачи голоса странный, слегка вздрагивающий баритон, – Опять одни мужики на борту, – вздохнул Рудольф. Инсалар развернулся к нему. – Мы лишены концепции гендера, – сообщил он. – Однако, чтобы придать нашему взаимодействию комфортный психологический оттенок, мы решили выбрать близкую вам модель. – По-моему, нас обозвали шовинистами, – обеспокоенно заметил Рудольф. Сайнжа фыркнул и шагнул в сторону. Пошатнувшись, механик с недовольным возгласом немедленно попробовал схватиться за яутский локоть. Жаки громогласно расчихался, перемежая чих щебетанием. Йонге в отчаянии вернулся взором к планшету. Невзирая на многозначительные чихи, он резко промотал обращение в самый низ и тут же расписался пальцем в строке "Согласователи иных рас: блок человечества – Йонге Далине (Гаусс, г.р. 124-й местн.исчисл.), в т.ч. по предст-ву Рудольф Вебер (Берлин-3, г.р. 201-й местн.исчисл.)". Следующей строкой шло неимоверно длинное родовое обозначение имени Сайнжи со всевозможными приставками и отсылками чуть ли не к доисторическим эпохам генеалогического древа. – За меня не расписывайся, умансоо, – бдительно подал голос носитель родового древа. – Сам бери и читай! – спешно предложил Йонге. Аккуратно отцепив от себя механика, Сайнжа прошествовал к Йонге, вытащил планшет у того из пальцев и с размаху опустился в свободное кресло. Сложил ногу на ногу и принялся читать, пошевеливая когтями. Йонге косился на них и все вспоминал, как под ними рвались даже прочные простыни. – Далее, – почти сладострастно сказал жаки, – мы составим прошение о генетической экспертизе. Йонге застонал. Шурша балахоном, жаки поднялся с места. – Предосторожность и предусмотрительность, – воздел он палец, – вот краеугольные камни разумного общества. Во избежание досадных мелочей, в рамках недопущения трагических последствий... – Пункт четыре, моллюск, – неожиданно сказал Сайнжа. – Простите? – Пункт четыре, – повторил яут. – Дословно: "в том числе права на все производные плоды труда, независимо от способа и метода создания". Плохо составлено. Нужно переписать. – Это почему же плохо? – встопорщился жаки. – Вы... вы подвергаете сомнению? – Плохо, – снова повторил Сайнжа. – Часть созданных ими вещей принадлежит мне. Переписать. Под грянувшую бурю Йонге добрался до аквариума, прислонился к стенке и медленно сполз на пол. Рудольф подвинулся. – Как твои ребра? – светски поинтересовался Йонге у напарника. – Заживают с пугающей скоростью, – Рудольф осторожно постучал по груди. – Прямо самому хочется подать прошение о генетической экспертизе. – Не напоминай. Ворохнувшись, Йонге развернул собственную клавиатуру. – От имени расы инсалар, – пробормотал он, – просим произвести полную генетическую дешифровку с целью выведения на чистую воду... – Мудаков, – подсказал Рудольф. Йонге старательно удалил последнее словосочетание. – С целью получения доказательств злоумышленного создания нашего вида как биологического оружия и допущения присвоения данному оружию индекса разумности, – продолжил он. – И, тем самым, такого же злоумышленного причинения страданий... Нет, херня какая-то. В пластик аквариума негромко стукнулся хоботок. Йонге покосился на инсалар. Хвостатый поднял руку и выразительно поскреб стенку. Йонге тоже поднял руку, прислонил к преграде, и клавиатура оказалась внутри. Инсалар мягко коснулся виртуальных клавиш. "...причинения страданий и мучительной гибели нашим предкам". Рудольф шумно вздохнул. Йонге подождал и аккуратно убрал руку. Опустил ее на колено. Казалось, что написанное словно кипяток в тонкостенной чашечке из паутинных листов. Только шевельнешься – и прольется. Упражняться в остроумной бюрократии расхотелось. По рубке плыл хвойный запах. Теперь точно стало ясно: выражает он крайнюю степень растерянности и раздражения у синерылого. Подобрав раскрашенный балахон, жаки прошествовал к аквариуму. Сайнжа по-прежнему оставался в кресле, лениво водя пальцем по строчкам. На каком пункте закончились переговоры, Йонге упустил. – Что вы делаете? – курлыкнул жаки. – Вы приступили к разработке прошения? Или у вас есть какие-то иные приоритетные интересы? Рудольф скривился. Узор лопнувших сосудов скривился вместе с ним, почерневшая верхняя губа приподнялась, обнажая белые зубы. Йонге протянул руку с браслетом, свободной рукой укрывая коротенький текст. – Вот. Жаки наклонился, прищурился, и Фелиция еле слышно закурлыкала. Синерылый нахмурился. Кожа на гладком лбу собралась изломанными складками, почти нависая над глазами. Почти осторожно он вызвал виртуальный стилус из собственного браслета. Крючковатая вязь немедленно заструилась в общем поле. – Подтверждаю, – сказал жаки. – Подписываю для передачи в Арбитраж. * * * – Это же хорошо, что он сразу в Арбитраж нас запилил, – Рудольф зачищал контакты. Вывернутая панель валялась на полу. – Не придется оббивать пороги и рисковать задницей, да? – Факт. Главное, побыстрее допрыгать, – поддакнул Йонге. – А, кстати, что это? – Управление бортовыми орудиями. Йонге прищурил глаз и уставился на механика. Рудольф сосредоточенно всматривался в провода, примерял их друг к другу, а потом быстро соединил и тут же запаял. Под мешаниной кабелей негромко щелкнуло. – Конфигурация обновлена, – приятным голосом сообщила Фелиция. – А это, – догадливо сказал Йонге, – чтобы сопровождать наш путь фейерверками и раздачей призов? Я ничего не перепутал? – Абсолютно, – довольно сказал механик. Сайнжа, до сих пор молчаливо наблюдавший за процессом, поднялся и встряхнулся. – Да, умансоо. В любой непонятной ситуации – выпусти оппоненту кишки. Второй день подготовки шел своим чередом. В абсолютном молчании "Фелиция" по-прежнему сидела на отмели. Периодически Йонге посматривал в зеленые небеса, но пришедших по их душу злодеев не наблюдалось. Яут занимался освоением водных территорий. С инсалар они сошлись на выращивании очередного монстра, и хвостатые поклялись, что на этот раз никаких неприятностей не будет. Жаки, невероятно оскорбленный внесением редакций в его безупречный документ, лечил душевные травмы непрерывным принятием солнечных ванн. Иногда Йонге казалось, что даже в космос они выйдут с приклеенным к обшивке синерылым. Вместе с инсалар к экипажу присоединилась киберик. Рудольф честно предложил инсалар забрать оговоренную добычу, но хвостатые отказались, сославшись на невыполнение уже собственных обещаний. "Когда мы узнаем истину, – сообщил житель колбы, – тогда мы будем в расчете". Против ожиданий, скучно ему не было. Вертясь в колбе, инсалар едва не сверлил хоботком пластик, стремясь разглядеть, как все работает. – А сами вы планируете в космос выходить и все такое? – не выдержал Йонге. – После признания нашей расы полноценными в блоке Фузии, – мгновенно ответил инсалар. – Полагаю, мы сможем обеспечить торговлю на взаимовыгодных условиях. Но в том числе нам интересно, сможем ли мы построить свои корабли. В ваших так много... они все неживые. Извините. Покончив с обновлением конфигураций, Рудольф направился в кают-компанию, честно сообщив, что собирается бездельничать. Йонге так же честно попробовал занять себя чем-нибудь полезным и не тащиться за напарником словно репей, но дельных начинаний на ум не шло. С жаки общаться не хотелось. Инсалар еще раз извинился и ушел в дремоту, в том числе распространяющуюся на киберика. Помимо перевернувшегося вниз головой инсалар, внимание притягивал разве что экран с выведенными обращениями. Оба висели в виде торжественных записей на рог-спике, снабженных массой переводов. Чем дольше Йонге смотрел на них, тем сильнее хотелось выйти за пределы туманности, оказаться поближе к населенным регионам и стражам правопорядка. Уделив добрых пятнадцать минут щепетильной проверке всех каналов связи, Йонге смирился с участью закончить свое самостоятельное плавание в кают-компании. Переступив порог, он инстинктивно напрягся. Воздух был полон жутких рож. Мгновением позже Йонге облегченно вздохнул. Рудольф пролистывал бесконечные голопроекции яутов, разнящихся цветом кожи, телосложением и степенью обряженности в ритуальные боевые костюмы. – Что за кастинг? – поинтересовался Йонге. Механик покосился на него и снова взмахнул рукой, выгружая новый блок. – Проверка на ксенофилию. – Чего-чего? Рудольф обернулся уже всем корпусом. – Смотрю, совсем сдвиг по фазе или пока только Сайнжа на общем фоне кажется наименее отвратительным. – И как? – заинтересовался Йонге, подходя ближе. Сам он в куче яутов ничего интересного не наблюдал. – Ничего. Что не может не радовать. Ставлю на биохимию. – В этом случае рекомендация одна, – Йонге тоже махнул рукой, стирая победный марш яутов с экрана. – Не хвататься за чужой генетический материал. Рудольф скривился и брезгливо отряхнул невидимое. Типа налипшего генетического материала. Аккуратно поддернув штаны, Йонге уселся на подобие дивана. Постучав пальцем по колену, напарник достал из кармана зеркальце и недобро в него уставился. Йонге тоже недобро сощурил глаз. Зеркальце было приметным, входящим в комплект аксессуаров для триммера. – Я спас твой чудо-агрегат из каюты, – уловил чужую реакцию напарник. – Решил, что раз тебе там яутские причиндалы глаза колют, надо забрать самое ценное. Йонге разжал стиснутый было кулак, подумал и осторожно лег на спину. Лежбище оказалось коротким, и Йонге автоматически сдвинулся повыше. Еще более осторожно пристроил голову на чужом колене. Стянул ботинок о ботинок. И даже шорох открывающейся двери не заставил его настроение испортиться. Сайнжа громко засопел и двинулся через кают-компанию. Тяжелые шаги утопали в звукопоглощающем покрытии. Йонге некстати вспомнил изгаженную шкуру. Стараниями мелких уборщиков она была отчищена, но теперь лежала в дальнем углу. Добравшись до лежанки, Сайнжа оскалился, осмотрел занятое место и сел на пол. – Непочтительно, – констатировал он. Рудольф сморщил нос, улыбнулся, нахмурился и критически поцокал языком. – Зверская рожа, – заключил он. – Пойдет, – уверено сказал Йонге. – Как минимум для трех общин блока ты выглядишь как по заказу. И это только те, кого я помню. Сайнжа зашипел и схватил пилота за пятку. Отсутствие внимания со стороны людей его явно раздражало. Йонге даже чувствовал подрагивание синхрона. – Для нашей расы – почти красиво, – высказался яут. – Ну да, ну да, – скептически сказал Рудольф. – Кстати, за регистрацию новой расы полагается какой-то заработок? – Этот вопрос я еще не изучал. – А надо бы. Все-таки приход налогоплательщиков в Фузию. – Это если налогоплательщики научатся ручками что-то делать и с кем-то торговать, – Йонге нарисовал в воздухе загогулину. – Нашим хвостатым товарищам это светит лет через пять. – Я не согласен ждать навара пять лет, – строго сказал Рудольф. – Да с чего ты взял, что навар будет? Тут бы не прихлопнули бывшие собственники... – Фелиция! – тут же воззвал механик. – Помощь в регистрации новой расы чего-нибудь стоит? Может, за это платят или потом возмещают? В воздухе повисло еле слышное потрескивание, означавшее, что искин ищет ответ. Сайнжа перехватил первого пилота за щиколотку и вне всякой субординации принялся водить свежезаточенным когтем по босой ступне. Йонге жмурился и поджимал пальцы. – Недостаточно данных, – огорченно произнесла Фелиция. – Необходимо подключение к внешним кластерам... – Не надо, – прервал Рудольф. И вновь перенес внимание на зеркало. Жуткие следы постепенно сходили. Сам Йонге уже перестал вздрагивать от боли в суставах. Вены, пугавшие набухшими магистралями, втянулись. По большому счету оставались только косметические последствия: капиллярные узоры, щедро избороздившие обоих напарников с макушки до пяток, и одинаково красные белки глаз. В целях предосторожности Рудольф все еще таскал пластиковый каркас на ребрах, а Йонге не расставался с кислородным баллончиком. Однако блевать и падать в обмороки ему уже не хотелось. Экипаж был готов к новым свершениям. – Значит, у нас план, – Рудольф убрал зеркало в нагрудный карман. – Очень быстро рвануть до Арбитража и там окопаться. Подать все иски с жалобами и... Чем вы заняты, извращенцы? Сайнжа заворчал и выпрямил спину. – Я пронаблюдал за созданием моих монстров, – сказал он. – И получил точные сроки вылупления нового! Если вы, умансоо, срочно хотите куда-то лететь, то мы можем отбывать завтра. – Завтра? – искренне изумился Йонге. – А как же охота, трофеи, снятие проб и так далее? – Мы договорились, – величественно изрек яут. – Моих монстров оставят в глубоком сне. Я заберу их позже. – Что, бесчестно сторговался? – не замедлил подначить Рудольф. Яут потянулся и неожиданно хлопнул Йонге по животу. Пилот подавился. – Меня за что? – возопил он, отдышавшись. – Вы всегда заодно, – хмыкнул яут. В глубине души Йонге сделал ставку, что Сайнжу огорчила мысль о полностью искусственных трофеях. Поэтому нельзя было исключить, что он ждет видового скрещивания. – Так ты говоришь, уже завтра лететь можно? – протянул Рудольф. – Никаких спешных поступков, – строго сказал Йонге. – Все посчитать, в карте порыться. Я по Арбитражам сто лет не мотался, но на крупных узловых они должны быть, так что в любом таком... Дыхание кончилось, Йонге прервался и судорожно глотнул воздуха. Сайнжа задумчиво провел когтем по чужой пятке снова. – Умансоо, мы отпразднуем это? Йонге неопределенно замычал. – Акт слияния, – прищурился яут. – Ух... Сайнжа нахмурился, раскрыл челюсти и пошевелил клыками. Потом так же молча свел их и с шипением вздохнул. Разжал пальцы, и Йонге брякнулся пяткой об пол. – Может, завтра, – осторожно сказал Йонге. – Ну там... да у меня голова до сих пор кружится. Вдруг стошнит. Сайнжа прищурился и негромко заклекотал. Повисшее было на синхроне недовольство медленно рассосалось. Рудольф яростно закивал, против обыкновения не став комментировать даже по глейтеру. – Поэтому ты боишься спешить? – уточнил Сайнжа. Йонге сел, поправил воротник рубашки и развел руками, почти виновато улыбаясь. Памятуя о бурных спецэффектах, сопровождающих нестандартные прыжки, он решил осторожнее относиться к здоровью экипажа. * * * "Фелиция" неторопливо ползла сквозь атмосферу. К легкому неудовольствию Йонге в рубку набились абсолютно все: механик, троица жаки, яут, а киберик и вовсе никуда не уходила. Инсалар взволнованно трепетал хвостом, прижимая хоботок к пластику. – Не понимаю, что такого интересного, – наконец не выдержал Йонге. Рудольф даже не обернулся. Яут покосился на первого пилота и снова монументально уставил взор на экран, имитирующий огромный смотровой иллюминатор. – Я должен проконтролировать этап "Исход", – проскрежетал синерылый. – Поскольку ваш проект был расширен, мое присутствие по-прежнему необходимо во всех ключевых моментах. Йонге помассировал переносицу и обреченно расслабился. Проходя максимальную атмосферную отметку, Фелиция на мгновение клюнула носом. Мигнули экраны, отобразилась и тут же погасла служебная таблица каналов связи. Йонге успел заметить, что на всех стоит блокировка. Инсалар в аквариуме обеспокоенно замотал хвостом. Йонге провел пальцами по панели, вызывая отчеты. Один за другим те продемонстрировали зеленые метки. – Бывает, – вслух сказал он. – Без орбитальных слотов иногда водит. Киберик, включившая визор, медленно повернула к нему голову и почти уронила ее на плечо. Рудольф небрежно коснулся своей консоли и тоже заглянул в пару таблиц. – Эй там, в колбе, как самочувствие? – окликнул Йонге. Хвостатый безучастно парил в хитро скомпонованной жидкости. Йонге послышался тонкий стеклянный звон, переходящий в тревожный многоголосый шепот. – Эй! Инсалар встрепенулся. – Все в порядке, – откликнулся он. – Вы можете продолжать. Визор киберика погас. – Фелиция, – Рудольф устроился в кресле поудобнее, – зонды подхватываем, вон болтаются. И я настаиваю на прежнем соблюдении тишины. – А маяки мы трекать как будем? – возмутился Йонге. – Ты пилот, ты и думай, – отрезал Рудольф. Йонге нахмурился, подпер челюсть кулаком и попробовал переосмыслить все грехи за двенадцать полетных лет, благодаря которым теперь он болтался черт-те где и черт-те с кем – если, конечно, не считать напарника и, так уж и быть, яута. Хотя, возможно, именно в яуте было все дело. Йонге пристально уставился на широкий бок. Сайнжа дышал животом, и мышцы медленно двигались. Пару мгновений спустя яут повернул голову. – Что, умансоо? – Тебя, случайно, не проклинали? Сайнжа озадаченно моргнул. – Ну там пять лет невезения. Тебе и всем, кто рядом. Нет? Сайнжа тряхнул головой. – Йхо-онхе, ты глупее скриля. И трусливее. Если вас так беспокоят бывшие хозяева инсалар, вы могли бы давно просить имперский дом о защите. – Я уже близок, – мрачно сказал Йонге. – Но неизвестно, что вы попросите взамен. Сайнжа заперхал и зарокотал, явно готовясь произнести речь. Перебило его минорное пиликанье. – Режим капсуляции установлен, – сообщила Фелиция. Невольно разделяя облегчение, волнами исходившее от Рудольфа, Йонге вновь погладил панель управления и вызвал свою математическую модель. Теперь, дополненная данными, стянутыми с зонда, она выглядела более правдоподобной. Зонд тщательно сохранял в памяти свой длинный, иногда подпинываемый программой прыжка маршрут. Носило его изрядно, и большинство спектральных меток совпадали с одним из кластеров, предложенных Фелицией. – Сайнжа, глянь. Это примерный маршрут отсюда к цивилизации. Без связи придется просто идти на световой, пока не зацепим что-нибудь подходящее. Может, здесь, – он ткнул в подмигивающие сиреневым Терции, – или тут, – выделенная красным Маниль тоже мигнула. – Но на самом деле хрен его знает. – Вы не умеете прыгать без маяков? – искренне удивился яут. – Вселенная слишком велика, – проворчал Йонге. – Зуб даю, что сам прыжок сюда оказался возможен только из-за "Криотекса". Иначе Фелиция бы даже не взялась считать. По разломам в никуда мы не прыгаем. Жаки воздел подии, но Рудольф громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание синерылого, и демонстративно прижал палец ко рту. – Со мной можно куда угодно, – уверенно сказал Сайнжа. Йонге постарался взять себя в руки. – Поэтому я тебе и предлагаю посмотреть. Для нас здесь легко заблудиться. Сайнжа уставился в карту. – Вам бы следовало использовать плазмонные колебания! – все-таки влез жаки. – Удивительно, как вы вообще способны передвигаться! – Вот когда будете летать быстрее человечества, тогда и поговорим, – парировал Йонге. Оценив подозрительную молчаливость Рудольфа, он бросил взгляд на напарника. Берлинец пожирал жаки взглядом. На лице его читалось отчетливое стремление разобрать синего на запчасти и исследовать модель восприятия Вселенной – не меньше. Жаки, уловив неладное, резко обернулся. Рудольф не успел принять порядочный вид. Гребешки синерылого встали дыбом. – Пожалуй, – медленно сказал жаки, – я удалюсь на отдых. Будьте любезны, информируйте меня о прибытии. – Приятного отдыха, – оскалился Рудольф. Жаки прошествовал к выходу. Помощники шлепали за ним. На самом пороге синерылый остановился. Полуобернулся и внезапно слегка подпрыгнул. – И я запру дверь! – фальцетом курлыкнул он. Дверь с шипением закрылась. Йонге сдавленно хохотнул. Рудольф еще пару мгновений сохранял плотоядность во взоре, а потом встряхнулся и принял обычный вид. – Одним свидетелем меньше, – резюмировал он. – Итак, мы в жопе? – Вы под моим присмотром, умансоо, – незамедлительно откликнулся Сайнжа. – Я вижу так, что действительно нужно идти на медленном ходу до этого пика, – он коснулся докселя на карте: ничем не отличающегося от триллиардов других. – Здесь складки, в которых вектор движения... идет волнами. В ту сторону, где предполагаются ваши маяки. Одна волна, другая. Можно прокатиться на них. Против обыкновения Фелиция не комментировала выбор навигатора, даже не стала отрисовывать упомянутые им волны. В отрыве от маяков искин тоже явственно чувствовал себя неуютно. Йонге вздохнул. В голове мелькнули параграфы – накурлыканные скрипучим голосом жаки – о необходимости личной явки представителя новооткрытой расы для подачи прошения. Если бы не это условие, им хватило бы одного запроса. Но представителю светил целый ряд формальных процедур, призванных определить уникальность его расы. Иначе каждая вторая колония с генно-модифицированными поселенцами присвоила бы себе почетный статус. – Извините, – прорезался инсалар, – можно ли описать ситуацию вкратце? Я не совсем понимаю техническую сторону дела. – А как же распределенный суперразум? – тут же прищурился Рудольф. – Я далеко, – инсалар смешно развел руками, – есть только моя индивидуальность. Общностью я становлюсь только там. Когтистый палец указал вниз. – Вы мне не отупейте, – строго сказал Йонге. – Прошение лично подавать будете, там нужно разумность демонстрировать! И, кстати, этнически сформированный язык. Он у вас есть? Инсалар повел хвостом, и весь воздух запульсировал. Рудольф вскрикнул и схватился за ладонь. Йонге почти выгнулся в кресле, чувствуя, как по позвонкам прокатываются щекочущие волны. Фелиция отозвалась суматошным мерцанием панелей. Сайнжа остался невозмутим с виду – и небрежно стряхнул с наплечников крошечные столбики свечения. – Подойдет, – прохрипел Рудольф и яростно почесался. – Хорош! Пульсация исчезла. – Извините, – инсалар моргнул. – Это интерференция с вашим оборудованием и искусственными элементами ваших тел. Йонге никак не мог успокоиться. Невзирая на ушедшую интерференцию, кое-что не пропадало. Нестерпимо одолевал стояк. Невольно ощерившись, он попробовал усесться так, чтобы ткань штанов не обтягивала отвердевший член. Каждое движение словно запускало под кожу огненные струйки. Инсалар обеспокоенно поводил хоботком. Сайнжа развернулся, сделал шаг к пилотскому креслу и оттолкнул бедром панель. Весь подвижный блок управления послушно ушел в сторону. Яут наклонился, упираясь в подлокотники. Дредлоки качнулись в воздухе. – Умансоо Йхо-онхе, завтра уже настало. Глядя, как двигаются клыки, Йонге приоткрыл рот, часто сглатывая воздух. Сайнжа отнял руки от подлокотников, наклонился еще больше и резко сунул обе ладони первому пилоту под зад. Йонге замычал и, не помня себя, обхватил яута за шею. Сайнжа дернул его вверх, медленно выпрямился и перехватил поудобнее. Инстинктивно скрестив ноги, Йонге повис и глубоко вздохнул от удовольствия. – А инвалидов не приглашают? – подал голос Рудольф. Механик заложил ногу на ногу и даже приподнял бровь в насмешке. Но жадно раздувающиеся ноздри и невыносимое, почти болезненное возбуждение, наползающее по глейтеру, сводили шутливый тон на нет. – Цепляйся, – с клекочущим смешком предложил Сайнжа. – Я не упаду. Йонге вообразил, как движутся широкие лопатки, перекатывая мускулы на спине яута, и вздохнул еще слаще. – Ребра жалко, – пробормотал Рудольф. В обострившейся глейтерной связи даже едва сказанные слова звучали отчетливо, будто над самым ухом. Сайнжа сделал шаг к выходу. В воздухе вновь мелькнула едва уловимая пульсация, и тут же зашуршали невидимые стеклянные пластинки. Йонге успел предположить, что инсалар попытался задать вопрос и получил ответ от искина напрямую, а затем ему стало настолько хорошо, что мысли сложнее, чем "снять штаны", вылетели из головы. Рудольф, пользуясь ролью проводника, выбрал собственную каюту. До нее экипаж добирался долго – Сайнжа тормознул на первой же коридорной развилке, и Йонге чуть не свернул шею, когда Рудольф решил, что дальше без товарищеского поцелуя взасос не пойдет. К концу пути товарищеских остановок насчитывалось уже три, а Йонге перестал соображать окончательно. Уже в каюте Йонге не видел, но хорошо слышал, как Рудольф быстро скинул ботинки и, зарываясь пальцами в напольное покрытие, торопливо прошел к постели. Сайнжа перехватил Йонге покрепче, звучно вытер ноги у порога и тоже двинул через всю каюту. Шел он по-прежнему ровно, словно и не тащил на себе целый человеческий "трофей". Скрипнул матрас – не поврежденный ничьими рогами, – и Йонге оказался рядом с напарником. Сайнжа встал перед ними, уперев руки в бока, прищурился и заклекотал. – Какую позу на этот раз? – усмехнулся Рудольф. – На головах, быть может? – Не-ет, умансоо, в этот раз вы поработайте. Йонге скосил взгляд на Рудольфа и увидел, как в глазах напарника отражается тот же плотоядный огонек, что затлел в груди самого первого пилота. – Ленишься? – все-таки уточнил он, улыбаясь. Сайнжа фыркнул, собрал дредлоки в хвост и снова рассыпал по плечам. – Все время я ублажаю вас, умансоо. – Двоих по очереди. А вы только лежите и наслаждаетесь. – Я бы не сказал, что это все время лежа, – глубокомысленно заметил Йонге. Сайнжа потянулся и в два движения расправился со сложной системой застежек, удерживающей на нем наплечники. Провел ладонью по животу и быстро, почти незаметно, разделался с тяжелым поясом. Яутская анатомия пока еще надежно прятала самое главное, придавая Сайнже целомудренный вид, но Йонге судорожно вздохнул и начал стаскивать рубашку, чувствуя, как от возбуждения становится тяжело дышать. Вынырнув из тканевых объятий, он покосился на Рудольфа. Сжав губы, напарник воевал с пуговицами, неловко прижимая локоть к боку. Йонге потянулся, но Рудольф мотнул головой. Сайнжа шагнул чуть в сторону и завалился на кровать. Матрас вздохнул, смиренно принимая на себя дополнительный вес. Сайнжа оттолкнулся, распластался почти по всей кровати и начал лениво поджимать пальцы на ногах, цепляя когтями простыню. Рудольф отделался от рубашки и схватился за штаны. – Слишком много одежды, – почти прокурлыкал яут и негромко зашипел. – Все! – перебил Йонге. – Ты это... – он умолк, пытаясь подобрать слова. – Тебе как удобно? Мы это... – Душ, – сказал Сайнжа и прищурился. – Тогда было хорошо. – Меня вниз пихать нельзя, – торопливо сказал Рудольф. – Я все еще пострадавшая сторона. – Но одного мне мало, – заметил Сайнжа. – Вы слишком... Две пары глаз одновременно зло сощурились. Йонге даже почувствовал, как Рудольф пытается оскалиться. Яут глубокомысленно прочистил глотку. – Разница между нами велика, – округло сказал он. – Вас должно быть двое. Йонге уже хотел предложить закончить трепаться, пока стояк не пропал у всех, – и в этот момент Сайнжа, наконец, дал себе волю. Йонге опять пропустил тот неуловимый момент, когда раздвигалась защитная складка. Член яута выскользнул на волю мгновенно: набухая поперечинами, венами, лоснясь и поблескивая. – Хорошо-о, – почти простонал Сайнжа. Йонге демонстративно сел на пятки и чуть наклонился вперед, упираясь в постель обеими руками. Стояк сделался настолько каменным, словно собирался пробыть памятником самому себе как минимум лет двести. Сайнжа покосился на него – сначала на всего Йонге, а потом отдельно на его член – и перекатился на бок. Потянулся, встряхивая дредлоками, и поднялся. Развернувшись к Йонге лицом, подался вперед, оперся на руки и распялил клыки. Йонге мельком оценил, как яут отзеркаливает его позу, но расставляет колени гораздо шире и отставляет задницу. Потом клыки сомкнулись, и ему стало некогда – все занял длинный поцелуй и собственные попытки побороть вертлявый раздвоенный язык. – Ух ты ж сколько мне всего, – довольно сказал Рудольф и живо переместился за спину к яуту. – Эй! Моя любимая простыня! Сайнжа прервал поцелуй и оглянулся через плечо. – Не будь мелочен, умансоо, ты можешь сделать десяток таких, если используешь ваш конвейер. – Но эта была самая любимая... – Займись делом! Йонге кашлянул, подавляя смешок. Рудольф хмыкнул и тут же нырнул вниз, скрываясь из виду. Сайнжа пару мгновений щурил глаз, точно внимательно прислушивался к себе, а затем довольно зашипел. Йонге ухватил его за дредлоки, намотал на кулаки черные жилы и потянул навигатора к себе. – Не командуй моим экипажем. Сайнжа фыркнул и тут же содрогнулся. Потом поднял плечи, ощутимо ежась от удовольствия. Точно так же вздрагивая, Йонге заглядывал в желтые глаза. На загривке от восторга почти потрескивало электричество. Он бы вечно прислушивался к этой внутренней дрожи великого охотника, но напарник не дал много времени. Поднявшись и почти навалившись на спину яуту, он многозначительно подвигал бровями. – Или сейчас, или я не знаю, что сделаю. Лихорадочно завозившись, Йонге повытаскивал ноги из-под себя, плюхнулся на задницу и скользнул вниз – так и не отпустив дредлоки. Сайнжа заворчал, наклонился и почти придавил Йонге. Член оказался у первого пилота на ребрах. "Я ни хрена не вижу!" "А я за тебя", – довольно откликнулся Рудольф. Сайнжа сдвинулся чуть выше, Йонге почувствовал, как напарник двумя пальцами направляет его, – и застонал, погружаясь во влажную щель. Рудольф не стал медлить, присоединяясь, и Йонге застонал еще раз, уже начиная двигать бедрами. Вдвоем было куда теснее, жарче и умопомрачительнее. – Сильнее, умансоо! Жаркое ацетоновое дыхание обдало Йонге лоб, почти ощутимо стекло горячим потоком до груди, и он бессловесно подчинился. Простыня скользила под пятками, но он держался за дредлоки, как за спасительный якорь, и двигал бедрами, пытаясь засадить как можно глубже, по самые яйца, а если влезут – то и вместе с ними. Члены терлись друг об друга, скользили в горячей смазке, Йонге уже чувствовал, как щекотные ручейки стекают ему под яйца и между ягодиц. Сайнжа начал хрипеть, жадно втягивая воздух, и его собственный член стремительно отвердевал. С трудом отпустив одну руку, Йонге прижал дергающуюся дубинку к собственному животу. Сайнжа хрипел и фыркал, вытянув шею, так, что клыки задевали макушку Йонге. Руки, по обе стороны упиравшиеся в постель, бугрились мышцами, блестели от пота. Казалось, влажная кожа источает слабый, сладковатый запах удовольствия. Кусая губу от усердия, Йонге взялся обхаживать напрягшийся член, насколько хватало силы пальцев. Даже успел просунуть руку ниже – где все три тела влажно соприкасались – и набрать ладонью приятно скользкой жидкости. Неудержимо тянуло сунуть пальцы в рот – чуть ли не текла слюна, – но он сдержался и сосредоточился на главном. – М-м! Приглушенный вопль напарника сопровождался содроганием члена и явственным ощущением, что в сжимающейся дырке стало скользить еще сильнее и приятнее. Йонге зажмурился, прикусил губу и наддал жару. Уже случившийся чужой оргазм, подкатывающий еще один – все перемешалось, подстегивая лихорадочной дрожью. Толчок, другой, третий – и он тоже разрядился. Сайнжа тягуче застонал, переходя в шипение, раздутый хер под ладонью Йонге дернулся и щедро выплеснул сперму. На яйца почти хлынуло, а хватка каал-ли сжалась до границы боли. Рудольф охнул, подался назад, и Сайнжа чуть опустился, прижимая пилота. "О боже, – Йонге мутно поморгал и разжал руку на дредлоках. Откинулся на горячую простыню мокрой спиной. – Опять застрял". Рудольф молчал пару мгновений, а потом с энтузиазмом пришел на помощь. Йонге протестующе дернул ногой, чувствуя, что ему не только помогают высвободиться, но еще и ощупывают на предмет подрочить. – Уйди оттуда, упырь! – А знаешь, отсюда интересные виды открываются. – Я те пиздюлей навешаю, если ты будешь виды руками трогать. – А если не руками? – Руди! В ответ раздался поганый смешок, но дразнить напарника Рудольф прекратил. Однако и из-за спины не выглядывал, и Йонге опасливо пошевелил пальцами на ногах. – Подозреваю, это был план, составленный заранее? – Импровизация! – возмутился Рудольф, по-прежнему не выныривая из-за яута. Йонге машинально водил костяшками по разлегшемуся на нем члену. Тот постепенно терял жесткость, но уж очень неторопливо. Живот покалывало, словно отступало легкое онемение. – Уйди оттуда, импровизатор. Я даже вслепую тебе еще пару ребер сломаю. Рудольф со вздохом вынырнул на свет, потянулся и мягко опустился на живот. – Что не так-то? – с досадой спросил он. – Сам же про пенсию с маразмом разливался. Йонге обстоятельно вытер ладонь о простыню – тут же получив чужую память, что комплектов всего три и два без того уже в стирке, – потянулся и взъерошил волосы напарнику. – Я и не отказываюсь от, хм-м, разлитого. Просто... Ну не люблю, когда что-то неподконтрольно происходит. Рудольф усмехнулся, приподнялся на локтях и подтянулся еще ближе. Сложил руки, повернул голову и пристроил на них. Йонге чуть подвинулся, тоже повернул голову, и между ними осталось расстояния на один короткий рывок. Однако тянуться было лень. Рудольф прикрыл глаза и довольно вздохнул. Йонге зевнул, с трудом удерживая нижнюю челюсть от полного распяливания. Сайнжа излучал столько тепла, что Йонге ощущал себя змеей под инфракрасной лампой – полное умиротворение и желание завалиться в спячку на пару сезонов. Глаза слипались. Дремота уже наползала неумолимым покрывалом, когда член яута дернулся. Почти ударил по животу и явственно мотнулся концом из стороны в сторону. Йонге быстро открыл глаза. Заморгал, прогоняя сонную муть. Сайнжа заворчал и клацнул, затем широко зевнул от всей яутской души. Выпрямил руки, высвобождая Йонге, и потянул шею, запрокидывая голову. – Доброе утро, – вежливо сказал первый пилот. Сайнжа защелкнул пасть и легко перемахнул корпус Йонге, переваливаясь на сторону. – Ничего себе, – заметил Рудольф. Яутский хрен бодро вытягивался и сокращался, демонстрируя удивительную подвижность. – Еще не все, мои сокровища, – заклекотал яут. – На этом мы не остановились. Йонге поежился: как только его прикрытие сдвинулось, по коже потянуло холодком. Сайнжа обстоятельно стряхнул с головки капли, и Йонге недовольно отодвинулся. – Опять анестезиологическое оружие? – Женщины, – пояснил Сайнжа. – Что? – Иначе невозможно, если женщина уже спит, а ты вновь хочешь вступить с ней в любовную связь. Рудольф от восторга засучил ногой. – И? И? Продолжай! – Нужно сделать так, чтобы не почувствовала преступления. – Боже, это гениально! Сайнжа наклонился, лизнул Йонге прямиком в пупок, и первый пилот недовольно потер мигом потерявшее восприимчивость место. Но под пальцами онемение быстро таяло. – Малый круг лимфообращения, – пояснил Сайнжа. – Не люблю тратить, долго вырабатывается. Поднимайтесь, лентяи. – Отцепись. – Еще, – твердо сказал Сайнжа. – Это не вопрос. – Нечем в ближайшие десять минут, – почти засмеялся Рудольф. – Можно руками, они тоже мягкие. Демонстративно откинувшись на локти, яут потянулся и похлопал Рудольфа по заднице ступней, ловко оттопыривая пальцы, чтобы не задеть когтями. Механик застонал. Ворча под грузом капитанской ответственности, Йонге все-таки поднялся. Мстительно уселся верхом на твердый живот, повернувшись задницей к яуту, и тут же почувствовал, как по спине скользит коготь. Сама собой запрокинулась голова, выгнулась спина, и на мгновение он совершенно забыл, что от него хочет великий охотник. – Вверх-вниз, – сказал Сайнжа. – Люблю мягкие руки. Рудольф заухмылялся и поднялся тоже. – Не могу пройти мимо фетишизма, – вздохнул он. – Дайте сюда этот член, я его... о. Йонге поймал мгновенно поплывший взгляд напарника. Рудольф прерывисто вздохнул и тоже уселся верхом, бесцеремонно придавив слегка согнутые ноги яута. Двинулся вперед, уперся обеими руками в широкие тазовые кости. Йонге повторил за ним, подчиняясь ниточке синхрона. Член оказался стиснут между обоими, да так, что почти упирался в сурово выдвинутые подбородки. Яут возбужденно заклекотал. Рудольф чуть подался в сторону. – Любишь смотреть человечью порнографию? – улыбаясь, спросил он у Сайнжи. – Люблю делать! Йонге мотнул головой и в отчаянии прихватил напарника за ухо – он уже слышал по вибрации синхрона, как Рудольф собирается произнести речь о важности сисек в порнухе, отсутствии таковых у экипажа "Фелиции" и рассмотреть замену их на альтернативные, хорошо проработанные грудные мышцы и, куда же без этого, мышцы брюшного пресса. Рудольф сдвинулся еще сильнее, зажатый между людьми пенис почти перекатился из стороны в сторону, вновь яростно производя смазку. Сайнжа громко, восторженно заворчал. Йонге на крестец опустилась пятерня. Рудольф подвинулся еще ближе, оба предсказуемо столкнулись коленями и завозились. Сайнжа рывком согнул ноги, почти подкидывая механика, и тот с возгласом съехал еще ниже. – А! Опять синяки! – почти взвыл Йонге. – Ничего-ничего, – проворчал Сайнжа. – Вы слишком мало страдали, чтобы рассуждать о синяках. Рудольф со вздохом поднялся на колени, Йонге повторил, и они сдвинулись вплотную. – Зато теперь... Рудольф не договорил. Йонге ухватил его за уши, притянул и яростно поцеловал, обрывая возможные реплики. "Прекрати подбадривать себя остроумными фразами!" "Хм-м..." Пенис между ними извивался, обтираясь о мокрые животы. – Да, умансоо, люблю на вас смотреть. * * * На грани сна и яви было беспокойно. Мучительно поджимались пальцы, трепетало в диафрагме. Он должен был успеть, обернуться за мгновения. Страх подгонял, щекоча по нервам склизким, тягучим запахом смерти. Задевал чувствительные льимы тонкой холодной ниточкой истлевающей связи. Следовало торопиться. В один конец, в другой конец – мучительно огромные расстояния, когда счет идет на вздохи. На чужие трепещущие вдохи и выдохи, с трудом пробивающиеся сквозь сжимающиеся мешочки для воздуха. Слабые, не защищенные ячеистыми мембранами. Корабль, уже почти ставший послушным и знакомым, не понимал его, отчаянно скудоумил, пытался расспрашивать – пока он не заорал, вскидывая сжатый кулак. Не выкрикнул, что еще чуть-чуть – и мертвая железная дрянь останется здесь навечно. Он торопился, распихивая одинаковые тонкие трубочки по зарядным прихваткам. Жгучая досада на изобретателей, не предусмотревших внятную расцветку, царапала под ребрами. Моллюск, воняющий страхом, метался под ногами. И он опять торопился, страшно торопился. Продирался сквозь вязкий холод. Боялся не успеть, перепутать, не рассчитать. Слишком медленно, слишком быстро, слишком все что угодно еще. Злился до яростного клокотания в глотке на идиотов, решивших сгинуть в холодной кислой воде. Рвался вниз, зная, чувствуя: сначала – одного, только затем – другого, потому что сразу двоих с таким разным дыханием вытаскивать нельзя. Он должен был спланировать до мелочей – точнее, чем маршрут от звезды до звезды. Он должен был успеть, потому что если холод окончательно доберется до слабых уманских тел и проглотит последние крохи текущего в них тепла... То все, что он приобрел, – славное имя, схождения с Матерями, расширение ветви рода, копье, бессчетные трофеи, новые миры, достойные сыновья, приумноженные богатства, почти-смерть и новая жизнь... Все потеряет смысл. Йонге с трудом вырвался из удушливых объятий кошмара. Перехваченное горло выдало слабый писк. И только бесконечную секунду спустя он понял, что это не его голос. Это великий и несгибаемый охотник Первого Дома тихо, отчаянно клекочет, плотно сжав клыки и не открывая желтых глаз. С трудом приподнявшись на ослабевшем локте, Йонге провел по лбу, стирая обильную испарину. Напротив, за преградой из яутской туши, маячил всклокоченный, почти испуганно выкативший глаза напарник. Сайнжа милостиво занял всю мокрую часть постели, и напарники уже почти привычно устроились по обе стороны своего "якоря" – а теперь не знали, что с ним делать. – Что ж за блядство, – жалобным шепотом сказал Рудольф. – Ну что за херня? Йонге осторожно протянул руку к Сайнже, провел пальцем по яростно нахмуренному лбу. Укололся о щетинки, отдернул руку. – Сайнжа, – шепотом позвал он и понял, что тоже звучит совсем жалобно. – Ты чего? Яут чуть повернул голову, и Йонге показалось, что тягучие петли кошмара слабеют. – Навязался на наши головы, – просипел Рудольф. – Scheisse! Дурак полосатый! Йонге попробовал откашляться, но голос сел окончательно. Он погладил лоб еще раз. Клыки вздрогнули и чуть разошлись. Рудольф больше не пробовал говорить – и ощущал он то же смятение и придавленность, помноженные на бесповоротно прорезавшееся чувство вины. Почти беспомощно посмотрев на напарника, Йонге вновь попробовал разгладить кожу на широком лбу. Рудольф занес руку так, словно собирался бить яута, но опустил осторожно-осторожно. Подался вперед и навалился на неподвижный корпус. Перебросил ногу через широкие бедра и, решительно сжав губы, устроился головой на яутской груди. Йонге кусал губы пару секунд, сражаясь с мучительной неловкостью, но в конце концов сдался. Передвинулся чуть выше, обхватил Сайнжу за шею, тоже почти взобрался на навигатора и уткнулся лицом под ворох прохладных дредлоков. Предсказуемо едва не заехал локтем по голове напарнику, столкнулся с ним коленом, почти лег ему на руку – и застыл, стискивая зубы. Секунда капала за секундой, но ничего жуткого не происходило. Не громыхали разряды, не врывался жаки с консультациями по семейному праву, и не звучал глас, обвиняющий их в слюнявых нежностях. Йонге перестал стискивать зубы – и почувствовал, как Сайнжа открывает глаза. Смотрит в потолок, сдерживая шумное дыхание. Сначала с трудом, а потом все легче и легче, пока не начинает дышать совсем спокойно. Как проваливается в сон, успев только поднять руки и обхватить умансоо еще крепче, притягивая друг к другу. * * * Самым отвратительным аспектом синхронизации, по личному мнению Йонге, было отражение и усиление эмоций, превращающееся в сущий симбиоз. В полном молчании, снедаемые раскаянием, напарники трагически дежурили за дверью санузла, подпирая косяки плечами и громко вздыхая. Едва проснувшись, яут молча растолкал обоих и ринулся в крохотное помещение, где и заперся. И вылезать словно бы и не собирался. "Четыре минуты!" – одними губами выговорил Йонге. Рудольф погонял желваки на скулах и оскалился, будто сожрал незрелый цитрон. В санузле журчала вода и специальная гармоника, подавляющая звуки, обычно производимые взрослым организмом. – Сайнжа! – не выдержал Йонге. – Чего заперся? – поддержал Рудольф одновременно. Йонге сморщился и мигом позже узрел в зеркальном повторе напарника свою гримасу. Хоровой вопль прозвучал почти отчаянно. Преступно нервно. – Фелиция, он там живой хотя бы? – сквозь зубы спросил Йонге. Искин ответить не успел. Дверь пиликнула и открылась. Источающий влажный пар яут обстоятельно, с треском ткани утер физиономию полотенцем и повесил его на рожок. – Зачем так орать, умансоо? – поинтересовался он. – К вашему сведению, живым свойственно не только жрать, но и испражняться. Вы не могли поискать другое место для оправления потребностей? – Извини! – перебил Рудольф. – Мы были неправы! Нам жаль, что мы заставили тебя... Его ощутимо заклинило. Он морщил лоб и вот-вот готов был перейти к нервному тику. – П-переживать, – с вновь проснувшимся заиканием выдавил Йонге. – Слушай, это ж чрезвычайные обстоятельства, не думал никто... – Вообще, – с прорезавшейся самокритикой поддакнул Рудольф. Йонге набрал воздуха для очередной оправдательной реплики, но на ум не шло объяснения – хоть корявого, хоть внятного. Перед глазами зримо плясали разноцветные инъекторы, выглядевшие для яута почти одинаково, – и он опять видел, как подрагивающие пальцы с массивными черными когтями сдергивают крышечки и втыкают инъекторы наугад. Сайнжа молчал, внимательно рассматривая обоих. Потом щелкнул клыками и закатил глаза так по-человечески, что Йонге мгновенно стало легко. Синхрон дрогнул, сбросил напряжение и зазвучал чистой струной. – Глупые чувства, – сказал яут, стянул с рожка полотенце и всучил механику. – Со всеми бывает. Мыться, умансоо! * * * Прыжки по гребням оказались делом хлопотным. Целые корабельные сутки ушли на балансирование в гравитационном океане, лишенном спасительных маяков. Фелиция все же смогла промоделировать указанные Сайнжей пики на карте, и возле нее Йонге с навигатором проторчали почти половину из этих суток. Даже инсалар успел потерять интерес к столь волнительным событиям. Прыжки на нем сказывались не очень хорошо – в основном жаловался он на головокружение и помутнение разума. Плюнув на паранойю, Йонге разрешил Фелиции поддерживать с инсалар постоянный диалог и пичкать его сведениями, в избытке заполняющими библиотеку. "Вот съедет он ниже индекса, и что делать будем?" – жаловался он механику. "Не ссы, – неизменно утешал Рудольф. – Тогда продадим как редкий кулинарный экземпляр. Попросим яута изготовить из него экзотический торт". Жаки перешел в развлекательно-ничегонеделательный режим. Оккупировав каюту яута окончательно и бесповоротно, он, по отчетам Фелиции, увяз в ознакомлении с человеческой культурой. Самое большое количество запросов шло в раздел "вымышленная литература", подраздел "любовные романы". К исходу пятнадцатого часа ковыряния в картах, пробравшись на камбуз и столкнувшись там с жаки, совершенно осоловевший от расчетов первый пилот не нашел ничего умнее, чем поинтересоваться – уж не собирается ли жаки нести свет романтической культуры человечества в Протекторат. Похрустывая брикетом "клетчатко-белкового комплекса ВИТ-40", синерылый презрительно сообщил, что на примере нелогичных взаимоотношений в бигендерной среде он всего лишь убеждается, как совершенно устройство триумвиратов. Долгих несколько часов Йонге отчаянно пытался изгнать из воображения инцестно-ориентированную модель, где двое выступали полумеханическими придатками третьего. Особенно неприятно это выглядело ввиду факта квазиусыновления граждан Вебера и Далине в имперской ветви Найхави. К моменту выхода на первый маяк Йонге уже отчаянно жаждал избавиться от всех инопланетных пассажиров и наконец-то обрести душевный покой. В крайнем случае его бы устроил выход к людям и прогулка среди приятных взгляду хомо сапиенс. Единственный доступный на корабле хомо сапиенс успешно скрывался в технических недрах, с головой уйдя в составление инвентарно-ремонтного списка. Маяк стоял на автоматическом буе, который то и дело нырял в гравитационную складку. Настроен он был на круговой режим и ускользнул прямо из-под носа, на прощание мигнув трассирующей очередью сигналов, обещающих следующее появление через четыре часа. – Ну и что? Ловить другой будем? – осведомился Йонге в потолок. – Напоминаю, первый пилот, выставлен режим капсуляции, – встрял искин. – Можно прыгнуть дальше, – предложил Сайнжа. – Не хочу, – решительно отказался Йонге. – Я и так себя чувствую словно пережеванный математическими допущениями. – Но ты даже не считаешь. Все делает Фелиция. – Да? – Йонге плюхнулся в кресло и вытянул ноги. – Значит, ты до сих пор нихрена не понял, как мы работаем. Сайнжа зашипел. Снял с бедра дротик и любовно погладил зазубренное лезвие. – Мы в связке, – Йонге постучал себя по лбу. – Без меня искин – просто машина, занимающаяся построением моделей. Я без нее, конечно, тоже только как... – он снова постучал и задумался, – как древний штурман. С астролябией в руках. Одним глазом на звезды, одним пальцем в небо. Если повезет, выплыву куда-нибудь. Но, скорее, утону. Сайнжа внимал, сложив клыки и, по обыкновению, чуть наклонив голову. Йонге снова задумался, машинально потирая простуканный лоб. Он впервые силился подобрать для кого-то объяснение – как пилоты становятся пилотами. Попробовал сложить внятные и простые фразы, объясняющие, как в Академии изо дня в день приходилось корежить память и логику, погружаясь в бесконечные абстракции, учитывающие последние достижения астрофизики, которых с каждым годом становилось все больше. Даже вспомнил курс "холодной" теории, который они долбили полный триместр, – и в конце выяснилось, что в моделях, которые они наконец-то научились выстраивать почти интуитивно, открыта погрешность, сводящая перспективы использования "холодного" проектирования в минус. Тогда они напились всем курсом и разграбили какой-то магазинчик. Именно в тот год в официальной гражданской карте студента Йонге Далине появилась первая запись о мелком административном взыскании. – Ты не поймешь, – наконец сказал он. – Я вижу то, чего не видишь ты, – возразил Сайнжа. – Но ты пользуешься нашими с Фелицией построениями, – парировал Йонге. – Без меня она не посчитает, без нее не будет карты, и тебе не с чем будет работать. Сайнжа выпрямил пальцы и провел подушечками по когтям. – Логично, – согласился он. В воцарившейся тишине, обойдя все помещение два раза, яут громко вздохнул и направился к выходу. После его отбытия Йонге выдержал пятнадцать официальных капитанских минут, прежде чем покинуть мостик и отдать все на откуп автопилота. Ему снова хотелось жрать, и на этот раз он не поленился как следует переворошить запасы в холодильнике. Наткнувшись на целый брикет рыбьих палочек, Йонге с радостью оторвал десять штук разом и закинул в биокластер. Умеренно прожаренные, под безалкогольное пиво они шли на ура. Йонге пожирал их с двойным наслаждением, вымещая на рыбопродукте личное отношение к обитателям морских глубин. Ему представилось, как инсалар нервно падает в обморок при виде золотистой корочки, и он злорадно ухмыльнулся. Покончив с едой и привычно скатав бутылку в шарик, Йонге приобрел заряд бодрости размером с два крейсера и устремился инспектировать коридоры. Инвентарные номера, оставшиеся с момента прилета жаки, мозолили глаза, и Йонге чувствовал жизненную необходимость избавить современный исследовательский корабль-разведчик от пошлых пластиковых пленок с унылой нумерацией. Управившись за пару часов, Йонге опять обнаружил себя у камбуза. Есть не хотелось, но все тот же, единственный помимо него, хомо сапиенс точно бы не отказался от выпивки. Стоя с бутылкой у холодильника, Йонге прислушался к себе. Обычно каждый сам заботился о насущном – если не считать проповедей Рудольфа о соблюдении баланса микроэлементов и важности суточного режима. Без особой просьбы пиво никто друг другу не таскал. Но в этот раз Йонге был железно уверен, что пиво окажется кстати. Подумав еще чуть-чуть, он махнул рукой и решил, что за него все делает синхронизация. Помахивая бутылкой, он безошибочно добрался до второго технического уровня. В сухой тишине, изредка прерываемой пластиковым шорохом, невнятное бормотание разговора он услышал издалека. Прислушиваясь к синхрону, подошел ближе и обнаружил, что у механической двери номер шесть появился нежданный апгрейд. Ботинок Рудольфа застрял между пазами и дверным блоком. Индикатор на доводчике сердито подмигивал. Йонге уже собирался выкинуть посторонний предмет, но бубнеж за дверью наконец-то оформился в слова, и он остановился. – О... бля... нет, не трогай... Резкое возбуждение накатило удушающей волной. Пришлось немедленно приложить бутылку к щеке. Яут заворчал и щелкнул. – Теперь расскажешь? – А! Ох... Нежнее... Сайнжа изумленно заклекотал. Рудольф хрипло засмеялся и тут же матюгнулся – видимо, яут цапнул его когтями. Йонге навострил ухо и переложил бутылку. – Ладно. Ты же видел, нас чуть не стянуло в одну личность. И это еще везение своего рода, – тон напарника перешел в невыносимо менторский. – Потому что мы с одинаковой силой воли. Был бы один слабее, сломался бы. Такое вот западло. Во всех методичках написано. – Не читал, – проворчал Сайнжа. – Дальше? – Не хочу. Эй! В короткой драке, которую Йонге больше почуял, чем услышал, победа осталась за навигатором. Йонге явственно почувствовал, как механика зажимают поперек корпуса. Уже хотелось войти и на пальцах объяснить Сайнже, почему такие вопросы в приличном обществе не задают, но Рудольф шумно выдохнул и продолжил. – Тогда получилась бы классическая пара с доминантой одного. И простор для злоупотребления доверием, как в психологическом, так и в бытовом аспектах. Воспроизводится как в разнополых, так и в однополых парах, а также в ограниченных полигамных средах. Начитывал он принципы из "Основ социопсихологического взаимодействия в малых экипажах". И судя по занудному тону, раздражало это его невероятно. – Значит, сила воли. Это достойно, да. А когда вы встретились – не затянуло? Рудольф зарычал. – Отстань, жаба! Мы друг друга не знали, куда тут затягивать-то! Йонге почесал щетину. Перед внутренним взором замаячил триммер. Старый, потерянный на болотах и оплаканный в кругу приятелей на собрании профсоюза свободных старателей. Там тоже спрашивали с ехидной подковыркой, кто кого заборол в новом экипаже. Йонге всех посылал по матушке. Дураку было известно, что корабль сам тестирует психологические аспекты и выдает объективную оценку – можно или нельзя становиться малым экипажем. Но зубоскалов это не останавливало. В синхронизации, основанной на силе воли, Йонге всегда видел огромный плюс – в таких экипажах слабовольных идиотов не бывало. – Товарищ Далине! Оклик вырвал его из воспоминаний, одновременно едва не заставив подскочить. – Чего? – полушепотом просипел он и откашлялся. – Ась? – Я все верно изложил?! Йонге пнул дверь. Та медленно отворилась, и слегка чувствующий себя вуайеристом первый пилот ввалился в отсек. Рудольф привольно устроился в руках яута и скалился, помахивая босой ногой. Сайнжа придерживал его поперек корпуса, обстоятельно перебирая клыками по голому плечу механика. Йонге поймал взглядом маятниковый ритм ступни и на пару мгновений утратил рассудок. – Все верно, – наконец-то сказал он. – А почему все интересное без меня? Тревожное чувство, скажу я вам. – А ты присоединяйся, – весело ответил Рудольф. – Смело снимай штаны, умансоо, – подбодрил Сайнжа. – Я уже говорил, что они кажутся мне вообще лишними? Йонге поболтал пивом и задумчиво сковырнул крышку. Глотнул, поболтал еще и подошел ближе. Протянул напарнику и присел на корточки. Сайнжа с чувством лизнул механика в ухо и угомонился. – Все время думаю, кто из вас первый кого подкарауливает? Рудольф не ответил, сосредоточенно булькая, и Йонге со вздохом уселся на пол, привалившись к теплому корпусу. Сайнжа заклекотал себе под нос, обхватил людей за плечи и прижал с размахом, достойным хрипа протеста от Рудольфа. – Тебя надо откармливать, – посетовал Йонге, пробуя повернуть голову. – Жесткий, как доска. – Я знаю множество калорийных продуктов, – согласился Рудольф. – Будет у нас яут жирненький и мягенький. – Плоский юмор, – снисходительно изрек Сайнжа. В техническом отсеке явственно поднялась температура – Фелиция заботливо подсовывала экипажу сопроводительную атмосферу. Йонге покосился по сторонам, но изменения оттенков на стенах не заметил и с облегчением вздохнул. Жаки к ним наведаться не собирался. – Вот, предположим, прилетим мы на Сефору, – начал Йонге, – и сразу же сдадимся в Арбитраж. А потом что? У нас еще архивы "Алебастра" не распакованы, значит, искать придется головастого или... Договорить он не смог. Сайнжа быстро передвинул руку и заткнул ему рот. Йонге замычал, однако вырываться не стал. – Слишком много пытаешься думать, – вздохнул яут. – Решай проблемы, когда они появляются, а не когда до них еще далеко. – Не то чтобы я недооценивал важность долгосрочного планирования, – поддержал Рудольф, – но сейчас ты портишь мне заслуженный отдых. Я тут не просто так ковырялся. Йонге постучал по закрывшей рот ладони. Сайнжа помедлил пару секунд, но затем все же убрал руку. – Нет, серьезно, кто был первым? – Он, – твердо сказал Рудольф. – Приперся в мой техотсек и домогался. – Ты так отклячивал задницу, что сложно было пройти мимо, – невозмутимо парировал Сайнжа. – Все херня! – Озабоченный, – резюмировал Йонге. Сайнжа наклонился и щелкнул клыками, сомкнул их и легонько коснулся щеки Йонге. Развернулся к Рудольфу и повторил. Механик довольно прищурил глаз. – Как по-вашему, мягкотелые, сколько раз Великие Матери допускают к себе воинов? Йонге уловил недоумение и легкую обеспокоенность Рудольфа. Матримониальными подсчетами никто из них не занимался. – Не знаю, – честно сказал он. – Немногим больше, чем выходит сыновей. А кровь горячая почти всегда. – Так вся эта ваша охота – недоеб? – усмехнулся Рудольф. – Я нашел достойную замену охоте, – почти проворковал Сайнжа. Нетерпеливое горячее возбуждение тут же затлело даже в кончиках пальцев. Йонге сжал бедра, наслаждаясь прикосновением ткани, – на этот раз он проклял все, но вытряс из "портного" приятную на ощупь подкладку. – Кстати, вы говорили насчет позы на голове... – Это был юмор, – почти испугано сказал Рудольф. – Я болен, у меня ребра... Сайнжа согласно заворчал и легонько отпихнул механика. Шлепнувшись на нагретый пол, Рудольф недовольно засопел и демонстративно стиснул член сквозь штаны. – Ты, – Сайнжа уставил палец на Йонге, – ребра не болят? С трудом растягивая непослушные от возбуждения губы в улыбке, Йонге покачал головой. Расстегнул рубашку, снял, аккуратно свернул и положил подальше. – Зря, – выразительно сказал Сайнжа. Первый пилот немедленно подтащил рубашку обратно. Сайнжа, щурясь и клекоча, помог ему избавиться от штанов и проследил, чтобы они тоже были свернуты и уложены поверх рубашки. Молча ткнул пальцем, показывая, и Йонге послушно откинулся плечами на образовавшуюся подушку. Сайнжа поднялся, одновременно хватая его за щиколотки, и выпрямился. – Ого! Ноги, казалось, взлетели к самому потолку. Йонге машинально поддержал себя руками. Сайнжа потянул еще выше, запихнул ноги Йонге себе под мышки и прижал локтями. – Так, – сказал первый пилот, болтаясь вниз головой. – На такую Камасутру я не подписывался. Больно же! Недовольно ворча, Сайнжа чуть отпустил его, позволяя уцепиться ногами за талию. – Все равно не достаю! – возмутился Йонге. – Не могу на это смотреть, – с восхищением сказал Рудольф. – Не могу упустить! Ща! Подождите! Сайнжа согнулся, продолжая удерживать одной рукой пилота под задницу, а другую протянул. Йонге вытянулся в ответ, схватился, и Сайнжа одним рывком вытянул его на себя. Привычно ухватившись за толстую шею, Йонге почувствовал себя куда лучше. За стойкой загрохотало. Встрепанный Рудольф, совершенно забыв про ребра, выпинал стандартный инструментальный ящик и так же пинками подогнал его к нужному месту. – Да ты издеваешься, – грозно сказал Йонге. На последнем слове голос дал хрипотцы, и весь эффект пропал. Рудольф, опять забыв продемонстрировать всем больные ребра, торжественно водрузил на ящик свернутую одежду пилота, добавил свою и утрамбовал кулаком. – Прошу, – торжественно сказал он. – Спасибо, биэ-ла-бры-сый. – Эй! Сайнжа отцепил Йонге от собственной шеи и вынудил опять опуститься. На этот раз плечи отважного космического пилота угодили точно куда надо. Сайнжа просунул обе руки ему под задницу, медленно надавил большими пальцами, разводя ягодицы, – и Йонге увидел тот удивительный момент, когда желтые глаза на мгновение абсолютно стекленеют, пока яут позволяет своему члену оказаться на воле. Мгновение ушло, Сайнжа чуть тряхнул головой, а между ягодиц Йонге вкрадчиво и скользко прошлась широкая головка. Йонге ухватился за несчастный ящик, балансируя почти на одних плечах. Собственный член нетерпеливо раскачивался, так и просясь в ладонь, но Йонге боялся потерять опору и почти мучился между двумя одинаково сильными ощущениями. Сайнжа поднажал, и его член неторопливо начал проскальзывать в задницу отважного пилота, тут же изгибаясь под нужным углом. Йонге зашипел, жмурясь от удовольствия. Бедра свела приятная дрожь, весь низ живота быстро налился тяжелым удовольствием. Сайнжа перехватил его удобнее, перестав насильно растягивать, и чуть наклонился вперед. Дредлоки свесились, задевая Йонге по ногам, и член начал двигаться. – О-о! Йонге стиснул ягодицы. На удивительные способности яутского хера это не повлияло, но самому Йонге тут же сделалось еще лучше. Уши и щеки горели, кончики пальцев на ногах быстро начали неметь, и зародившееся в животе удовольствие потекло к груди и плечам, перебивая дыхание и поджимая пульс до бешеного грохота в висках. Движение рядом Йонге не услышал, а почувствовал – с трудом приоткрыл глаза и обнаружил, что Рудольф вновь подобрался на предельную дистанцию. Язык не ворочался, и Йонге так и не возразил, когда напарник сложил два пальца в кольцо и начал гонять по его члену. Биение крови делалось все сильнее. Член Сайнжи двигался с неумолимой старательностью, Рудольф практически синхронизировался с этим движением, и Йонге полностью растворился в накатывающих волна за волной ощущениях. Особенно его восхищало, как медленно набухают поперечины на длинном члене, и он начинает стимулировать и без того растянутый анус в два раза сильнее. Секс на грани полуобморока продолжался так бесконечно долго, что Йонге успел решить: он помрет в техотсеке, загнутый в непривычную позу, но хотя бы счастливым. Движение ускорилось, Рудольф тяжко задышал и тоже начал быстрее двигать пальцами. Йонге застонал. Терпеть дальше не было никаких сил. Виски ломило от возбуждения. – Башка лопнет! – фраза неожиданно выскользнула сама собой. – Я… А-а! И оргазм, пробивший его от пяток до затылка, был таким же внезапным и резким. Сметающим все аргументы и протесты. Йонге оттолкнулся, выгибаясь и поднимаясь еще выше, чуть не свернул шею, стеная сквозь зубы. Рудольф крепко сжал ладонь, оставив свободной только головку. Еще одна горячая волна – и на лицо Йонге угодили теплые брызги. Он не открывал глаз, бедра все еще сжимались, все внутри ныло и дрожало от удовольствия, а по лицу уже скользнула жесткая ладонь, стирая капли. Почти в самое ухо прозвучал короткий смешок. Йонге попробовал приподняться выше, продлевая оргазм, застыл на самом пике – и медленно провалился в откат. Руки перестали держать, он опустился и повернул голову на бок. Едва не хрипящий от сдерживаемого напряжения Сайнжа силком разжал его ноги, наклонился и осторожно поставил на пол. Йонге плюхнулся пятой точкой на теплый пластик, застонал и съехал с ящика, чуть не ободрав спину. Невероятным усилием воли открыл глаза. Сайнжа плотоядно уставился на механика. Тот почти вызывающе упер руку в бедро, и его член выразительно качнулся. Йонге прикрыл ладонью пах и со смутным интересом приготовился наблюдать. Если бы ему сейчас приказали встать и бежать, он не смог бы даже двинуться. – Я осторожно, – щедро сказал Сайнжа. – Устраивайся, как захочешь. – Тоже хочу экзотику, – мгновенно определил Рудольф. – У тебя же болят ребра, умансоо, – защелкал яут. – Ошибся, остаточные фантомные боли. – А кто вопил, чтобы я не трогал? – Обязательный отыгрыш, – нашелся Рудольф. Сайнжа сделал шаг, огибая ящик и первого пилота. Йонге обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сайнжа хватает Рудольфа за руку и рывком дергает к себе. Под глухой звук столкновения и проклятья на берлинском Йонге блаженно закрыл глаза. Погрузиться в дремоту не получилось – синхрон пошел возбужденными волнами – и Йонге снова чуть повернулся. Сайнжа так и стоял к нему спиной, полностью скрывая партнера. Йонге разглядел только руку, вцепившуюся в дредлоки и почти вывернутую этим движением из плеча, да ноги, крепко стиснутые вокруг бедер Сайнжи. Яут обеими руками придерживал механика поперек корпуса – видно, все-таки оберегал ребра. Горячие волны гуляли по всему телу. Собравшись с силами, Йонге взялся поддрачивать, но с досадой обнаружил, что после стояния на голове уже ни на что не способен. Осталось расслабиться и наслаждаться чужими ощущениями. Раскручивались они стремительно, но сквозь пелену полусна пробивались едва на треть. Йонге все-таки запихнул руку между ног и повернулся, сжимая бедра. Рудольф и Сайнжа на пару хрипели, стонали, задыхались, вынуждая свидетеля ежиться и с удовольствием вздыхать. Йонге поклялся себе, что еще десять секунд, и он поднимется, пусть даже на карачках доползет – всего-то два шага – и страшно, изобретательно отомстит. Рудольф мычал так вдохновенно, что волоски на ногах шевелились. А сами ноги – нет. На моменте чужого сдвоенного оргазма Йонге прикусил себе язык. Сайнжа стоял долго, Йонге успел досчитать до двухсот сорока. Потом все-таки дернулся и завозился, снимая с себя драгоценный груз. – Ух, я думал, сломаю что-нибудь, – почти весело сказал Рудольф. Босые ноги зашлепали рядом. Йонге покосился на голые икры, и напарник присел рядом. Сайнжа пошевелился где-то за спиной, и Йонге в затылок уперлась широкая пятерня. Ящик поехал наружу. – Сайнжа, прекрати. – Мешает. Избавившись от ящика, Сайнжа разлегся на полу и взял на себя роль углового дивана, позволив напарникам привалиться к нему. Едва Йонге вновь настроился подремать, как сквозь довольное пощелкивание прорвались внятные слова. – Раз, два, один, много... – Что ты там бормочешь? – не выдержал Йонге. – Хрмф! Йонге ткнул кулаком и попал. Яут заворчал, похлопал его по бедру и довольно заклекотал. – Подсчитывал, – пояснил он. – Считал удовлетворенность. Рудольф настороженно замычал и поерзал, пристраиваясь на яутском животе поудобнее. – Одного человека было бы мало, – продолжил Сайнжа. – Двое много лучше. – Конечно лучше, – буркнул Йонге. – В одиночку тебя хрен поимеешь. Яут опять заворчал и перешел к едва слышному удовлетворенному клекоту. Йонге поворочался. Сон безнадежно пропал, и он вновь пихнул яута в ребра. – Кстати, что это у тебя все-таки за рудимент? – Хм-м? – Каал-ли, я имею в виду. – Я же говорил – рудимент. Примерно как у вас. Йонге развернулся и с любопытством уставился в рожу яута. Тот слегка мерцал глазами. Верхние клыки довольно подрагивали. – Не помню такого, – сказал Йонге. Сайнжа сунул руку ему между ног и потыкал когтем прямо в яйца. Первый пилот яростно зашипел, и яуту досталось уже ногой. – У нас первичны женщины, – сообщил Сайнжа, как обычно, не среагировав на удар. – Поэтому рудимент – от несостоявшегося женского начала. – Но это только под наши размеры тянет, – задумчиво пробормотал Йонге. – А под ваши? – Что? – Вы-то друг с другом как? – Не скажу. Диалог из карнажского притона повторился почти слово в слово. Сайнжа помолчал и продолжил. – Я же не спрашиваю, почему вам нравится, когда я имею вас туда, откуда вы гадите. Рудольф, до сих пор притворявшийся спящим, всхлипнул и гнусно заржал.