You can make it to the sunrise

Перед Себастианом появился белоснежный конверт, и он в удивлении вскинул брови. Следом на соседний стул опустилась девушка, деловито закинув ногу за ногу. Её ножки, выглядывавшие из-под задранной юбки, смотрелись очень сексуально, однако не соответствовали голубому вкусу Смайта. — Неужели ты настолько отчаялась, что решила купить меня? — хохотнул юноша, сгребая все учебники с парты прямиком в сумку. Конверта он и пальцем не коснулся, хотя прекрасно понимал, что никаких денег, тем более - грязных, внутри не было. — Как остроумно, лошадиная морда. Удивительно, что ты всё ещё не покоряешь гейские комедийные клубы где-нибудь в Кливленде, — выплюнула брюнетка, и Себастиан усмехнулся. За что он любил эту женщину - так это за то, что она всегда находила, что сказать ему в ответ. По правде говоря, Себастиан вообще не жаловал обладательниц противоположного пола (не считая родной матери). Неприязнь зародилась во взаимоотношениях с тётей, развивалась под влиянием одноклассниц и остановилась на подобных представительницах. Сантана была невыносима, её характер терпеть не могли практически все её знакомые, но в этом и заключалась та изюминка, которая отличала её в восприятии Смайта от остальной массы женского пола. Не то чтобы его привлекали лузеры, которые гордились своими позорными особенностями, восклицая о том, что они были рождены такими, - дело было в том, что эти двое были слишком похожи друг на друга, чтобы ненавидеть те же черты характера, что хранили в себе. Сантана Лопез - старшекурсница, представлявшая из себя женскую версию Себастиана Смайта. Они сошлись даже в жизненных целях: оба стремились переспать с каждым парнем, что приходился им по вкусу, и было совсем неважно, был у того партнёр или нет. На первом курсе Себастиан тоже попал под мушку, но в итоге отшил её одним из грубейших способов, совсем без стеснения и опасения, что окружающие не примут его, заявив, что он - стопроцентный, не терпящий женских прикосновений гей. Но Сантана не сдалась так просто и предприняла несколько попыток обратить его на другую сторону (всё-таки Себастиан считался невероятно привлекательным не только по мнению парней - ради такого можно было и попотеть), но все её старания оказались безуспешными: ни декольте с короткой юбкой, ни алкоголь, ни вероятность улучшения репутации, ни шантаж - ничего не брало Смайта. В конце концов они поменяли правила и условия игры: цели сместились, и ей становился практически любой молодой человек противоположной ориентации. Если быть проще, они спорили, кто с кем сможет переспать. Иногда на чистый интерес, иногда на желание или деньги. Хотя они и не вели счёта, безусловно победителем выходил Себастиан, так как, во-первых, как ни крути, натуралов в их окружении было существенно больше, чем геев, а во-вторых, очарование в Смайте было на каплю могущественнее, чем в его сопернице. В большей мере из-за того, что она нездорово воспринимала критику. — Тут имя и фотография того, кто принесёт мне окончательную и оглушительную победу. — Своим тонким пальцем Сантана придвинула конверт ближе к юноше. Он поднял на неё заинтересованный взгляд и потянулся к бумаге. Безусловно, она его заинтриговала. — Натуральнее парня, чем он, просто не существует. В Нью-Йорке, по крайней мере. При этой фразе Себастиан вспомнил местного фаворита натуральности и мысленно усмехнулся, молясь всем богам о том, чтобы мир не был настолько тесен. Под пристальным взглядом Сантаны Себастиан медленно вскрыл конверт и ловко достал оттуда фотографию на пару с бумажкой, на которой косым почерком были выведены адреса места жительства и часто посещаемых заведений, номер телефона и, чёрт возьми, имя.

«Блять.»

Себастиан старался не выдать своего напряжения. Развернув фотографию, он подтвердил свои догадки и от досады чуть ли не заныл. Самодовольная рожа Хантера-грёбаного-Кларингтона. В его глазах было столько наглости и надменности, будто он фотографировался специально для этого случая. Понятно, что он бы не стал, - скорее всего, эта фотография из его фейсбука или твиттера, сделанная Джои во время их какой-нибудь совместной посиделки. Но эта версия ситуацию никак не спасала: Кларингтон всё так же оставался самым непробиваемым натуралом во всей округе. Себастиан был уверен, он смог бы даже Уэса Монтгомери затащить в постель, если бы было на то желание. Но это был далеко не Уэс - это была сексуальная груда мускулов с пугающим характером. Не то чтобы Себастиан его боялся - в конце концов он заигрывал с ним регулярно, но портить своё безупречное лицо тоже желанием не горел. Если он врезал ему за то, что тот просто украл анальную девственность его товарища, то что будет, если он попытается украсть и его? Кажется, Кларингтон приобрёл ствол пару недель назад… Себастиан вырвался из омута мыслей и поднял взгляд на ухмылявшуюся Сантану. Она явно заметила его замешательство и теперь была просто в восторге. Ну, как он теперь мог даже думать о проигрыше, когда был настолько велик соблазн ткнуть её лицом в грязь? — Знакомое личико, да? — ехидно поинтересовалась Лопез, уложив свои острые локоточки на парте. — Кажется, он один из дружков Дюваля, которые тусуются в его доме во время отсутствия Фабре? Повезло, что Смайт обладал хорошей смекалкой: он не хотел, чтобы его замешательство всплыло в разговоре лишний раз. Хотя он и был другом Ника, он знать не знал девичью фамилию его супруги. — Ты спала с ним? — Он прекрасно знал, что ответ на вопрос Сантане не был нужен. Она была осведомлена обо всех вечеринках, устраиваемых в доме её подруги, но веселье мальчикам не портила. И хрен поймёшь, хороший она друг после этого или нет. Себастиан закинул бумажку с фотографией обратно в конверт, а его - себе в сумку. Ему не нужны были данные вроде мест жительства и посещения, номер телефона - он и так это знал, но вот светлое личико перед глазами могли ещё понадобиться. — Я - нет. Брит спала. — Смайту нужна была лишь секунда, чтобы вспомнить, что Брит - это общая подруга Сантаны и Куинн. Хорошенькая блондинка, но на ум, соответственно своему цвету волос, - так себе. — И она сказала, что секс с ним - это нечто охуенное. Себастиан не сомневался в этом ни секунды. Ему, конечно, не удалось испытать удачу на собственной шкуре, но, чтобы прийти к этому выводу, хватало лишь одного взгляда на довольную длинноногую шлюху, выходившую из комнаты, в которой Хантер провёл всю ночь. Он уже не говорил о надрывающихся стонах, он об этом даже вспоминать не хотел - слишком много отвращения вызывали эти звуки. Но всё сводилось к одному: в постели Кларингтон - бог. В принципе, это было неудивительно: без майки он как раз напоминал некое греческое божество. И, чёрт его дери, от этих мыслей соблазн становился лишь больше, и Себастиан понимал, что он был просто обязан принять вызов. Теперь он вряд ли успокоится, пока не опробует горячего Хантера Кларингтона, и было совсем неважно, чего или конкретно каких конечностей это будет ему стоить. — Я в деле. — На губах Смайта заиграла усмешка. Сантана удивлённо округлила глаза: она явно не ожидала, что её соперник был настолько безрассудным и рисковым. Конечно, она не была знакома с Хантером лично, но существует превосходный уничтожитель личных жизней - слухи, и в них Лопез, бесспорно, была мастером - мастером не только создавать, но и ловить уже существующие. От её острого слуха не скрылось словосочетание «военная академия», не смогла улизнуть и история о том, что он навалял какому-то гею только за то, что тот заметил его расстёгнутую ширинку, - это, скорее всего, была выдумка, но явно не из воздуха. Она была уверена, что Хантер, несмотря на все эти развлечения с Дювалем и его не очень натуральными друзьями, - отъявленный гомофоб и что он не подпустит к себе парня с пошлыми намерениями ближе, чем на метр. Сантана не была осведомлена о его отношениях со Смайтом, но догадывалась, что они были знакомы и, вероятно, не очень ладили, поэтому была уверена, что Себастиан наконец сдаст позиции. Но, видимо, так просто проигрывать он не привык. Ну, если ему нужна была парочка сломанных рёбер, чтобы встретиться с поражением лицом к лицу, она не возражала. — Отлично. Ограничений по времени нет. Моя победа будет официальной, когда твоя самоуверенная ухмылочка превратится в физиономию упавшего на лёд хоккеиста. Подмигнув Смайту на прощание, девушка слезла со стула и направилась в сторону выхода из кабинета. — А что насчёт приза? — вслед крикнул ей Себастиан. В этой ситуации наградой явно выступал великолепный секс с Кларингтоном, но, раз Сантана была настолько уверена в собственной победе, он мог вытянуть и из неё что-нибудь полезное. — Тысяча баксов. — Её голос раздался по всей комнате прежде, чем она покинула её. Теперь каждый, кто ещё не успел уйти по своим делам, был осведомлён об огромной ставке их спора. Вряд ли они знали, конечно, о чём конкретно эти двое спорили каждый раз, но один лишь приз делал эту тему востребованной. Себастиан посмеялся себе под нос: это утро было непредсказуемо интересным, и его ждали не менее занимательные недели, которые наполнятся либо болью и выбитыми зубами, либо стонами и приятнейшими прикосновениями. Одно лишь ожидание захватывало дух. Себастиану предстояло продумать план действий, и он был бы не прочь заняться этим прямо сейчас, но, увы, судьба не одобрила его решение. Как только он вышел из кабинета, к нему подбежал крепкий молодой человек и схватил за рукав, как будто без воздействия физической силы Себастиан мог сбежать и ускользнуть от него. Хотя да, он мог, поэтому это действие было вполне правильным и целесообразным. Но не для Смайта, конечно, которому от внимания этого здоровяка не извлечь никакой пользы. — Нужно поговорить. — После собственных слов юноша оглянулся. Кажется, он боялся, что их могли увидеть вместе. Конечно, Себастиан не был последним человеком в университете и контакт с ним к позору не привёл бы, но, видимо, в футбольной команде были свои правила по поводу связей с младшекурсниками-геями. Дэвид Карофски - зависимый от общественного мнения бугай. И, что самое было сложное в нём, он - гей. Хотя он всё-таки пересилил себя однажды и признался окружающим в своей ориентации, он всё ещё жил в страхе, что наступит тот самый день, когда мир осудит его за его собственный выбор. Поэтому в пределах университета он оставался нормальным парнем, любившим женские задницы и фанатевшим от американского футбола. Конечно, встречались и те, которые знали о его секрете, и Смайт однажды непроизвольно стал одним из них. Он просто обнаружил знакомое лицо в гей-баре, в котором являлся завсегдатаем, а потом попал в список потенциальных жертв кулаков Карофски на случай, если он посмеет раскрыть свой рот в присутствии однокурсников. Такие угрозы Себастиана не страшили, но он всё равно держал рот на замке: зачем, спрашивается, ему портить репутацию обалдуя, до которого ему не было никакого дела? И он бы с удовольствием даже забыл о его существовании, если бы он сам не напоминал о себе время от времени. — Давай быстрее, Винни Пух, а то люди могут подумать, что мы встречаемся, — полушёпотом произнёс Себастиан и довольно улыбнулся от произведённого эффекта: Дэйв сразу же отскочил, отпустив чужой рукав, и замотал головой в надежде, что ни один его знакомый не оказался свидетелем их близости. И вероятность этого была крайне мала: как-никак, он находился не в своём корпусе. Именно поэтому он решился заговорить здесь, а не в каком-либо другом месте. Странно, но на территории Смайта он чувствовал себя свободнее, чем на своей. — Я хотел узнать, — он снова повертел головой и, убедившись, что всем остальным учащимся не было абсолютно никакого дела до них двоих, подошёл к Себастиану ближе. Тому не нравилась такая близость с не привлекающим его мужчиной, но он не отстранился, ожидая продолжения фразы. И она прозвучала, но конкретно тише, чем предыдущие реплики юноши, — как тебе удаётся заполучать любого парня. Себастиан приложил очень много усилий, чтобы откровенно не заржать в голос. Да, он понимал, что он - эталон голубых сердцеедов и что он действительно лучшая в округе кандидатура для подобных вопросов. Но сам факт того, что, казалось бы, чересчур уверенный в себе футболист Карофски просил его о помощи в соблазнении парней, просто не укладывался в голове и вызывал бурю смешанных эмоций, главной из которых, безусловно, выступал смех. Смайт придирчиво осмотрел парня с головы до ног, отчего тот неловко потупил взгляд. Да уж, у него не было ни единого шанса стать хоть чуточку похожим на великого разбивателя сердец Нью-Йорка. — Ты серьёзно? — вскинув брови, удостоверился Себастиан, на что получил неуверенный кивок. В этот раз смешок всё-таки вырвался из его уст, и он, не скрывая своей улыбки, направился к автомату с кофе. Смайт совсем не торопился объяснять причины своей реакции, и это, мягко говоря, вводило в замешательство его собеседника. — А что не так? — недоумевал Дэйв, следуя прямиком за юношей. Тот будто вовсе не слышал чужого голоса, водя пальцем от отметки с надписью «латте» к «капучино». Нетерпеливый Дэвид только и делал, что переводил взгляд с его лица на руку. За время ожидания он не сказал ни слова, так как прекрасно понимал, что лишним звуком изо рта мог запросто испортить весь настрой и не получить желаемого. — Что не так? Ты себя видел? — насмешливо кинул Себастиан и всё-таки остановил палец на латте, нажав на соответствующую кнопку. Следом, под те же непонимающие взгляды Карофски он достал мелочь из кармана и по монетке закинул её в автомат. Во время данного процесса он мимолётно взглянул на старшекурсника и понял, что тот был не в силах самостоятельно даже найти в себе столь явные изъяны. — Во-первых, в тебе присутствует около ста лишних фунтов*. Во-вторых, при взгляде на тебя создаётся впечатление, что тебе нужна не сладкая задница горячего паренька, а его мёд. Так и представляю, как ты слизываешь его со своих огромных лап, и, поверь, это выглядит далеко не сексуально. В-третьих… — Ладно, я понял! — Дэйв уже не мог терпеть издевательства со стороны: он покраснел до самых ушей, а в глазах затаилась обида, до которой, к его несчастью, Смайту не было никакого дела. — Но ты же не рассчитываешь на одну только внешность, когда цепляешь парней. Что ещё есть в твоём арсенале? Вскинув брови, Себастиан вновь взглянул на парня рядом. Хотел он сказать, что тому уже ничего не поможет, но чувствовал, что такой ответ его не устроит и он не отстанет от него, пока всё-таки не получит парочку советов. Себастиан обречённо закатил глаза и забрал стаканчик с латте, обходя Дэвида и неспешно шагая по коридору в направлении кабинета, в котором будет проводится его следующая пара. Карофски последовал за ним. — Знаешь, у Marina and the Diamonds есть целая песня об этом. Не трать моё время и займись развитием самостоятельно, — махнув рукой в сторону Дэвида, произнёс он, а потом повернул голову, ухмыляясь. — Или ты предлагаешь мне спеть об этом? — Чёрт возьми, нет. — Дэйв поморщился и замотал головой. Себастиан, конечно, не знал об этом, но сейчас его посетили не очень приятные воспоминания о старшей школе. И хорошо, что Смайт не был о них осведомлён, иначе его вниманию раскрылась бы связь Карофски и Хаммела, которой он мог бы с лёгкостью воспользоваться против них обоих. — Просто посоветуй мне что-нибудь. Ну же. Процитируй эту песню, если хочешь, - только скажи мне, что делать. По правде говоря, Себастиан надеялся, что песня, исполняемая женщиной для представителей её же пола, каким-то образом отпугнёт футболиста, заставит засомневаться в нужности собственной просьбы. Но не тут-то было: его энтузиазм никуда не пропал, и сам он тоже ещё стоял рядом и ждал от Смайта чуда. Себастиан потёр переносицу и отхлебнул немного кофе. Надо же, утро так прекрасно начиналось, а теперь ему приходилось терпеть этого надоедливого медведеподобного недогея. — Rule number one - is that you gotta have fun. But, baby, when youʼre done, you gotta be the first to run [Правило номер один: ты должен весело проводить время. Но, детка, когда тебя добились, ты должен убежать первым]. — Звучит бредово, — прокомментировал Карофски. Себастиан не мог не согласиться с ним: песня казалась ему от части бессмысленной, учитывая то, что певица пытается научить девушек, боящихся потерпеть крушение собственной любви, разбивать сердца другим. Но в каком-то смысле текст отражал сущность самого Смайта. Он поступал именно так, как поётся, но не с теми же целями. Он был уверен, что его сердцу было не суждено не то чтобы разбиться - почувствовать той невероятной теплоты от любви, о которой щебечут все вокруг. — Rule number two: just donʼt get attached to [Правило номер два: просто не привязывайся]. Somebody you could lose [К тому, кого можешь потерять]. Rule number three, wear your heart on your cheek [Правило номер три: не открывай своих чувств], But never run your sleeve, unless you wanna taste defeat [Если только не захочешь почувствовать вкус поражения]. Rule number four, gotta be looking pure [Правило номер четыре: нужно выглядеть целомудренным], Kissing goodbye at the door, and leave him wanting more [Целуя на прощание и оставляя его желать большего]. — Нихрена не понял, — признался Дэвид, останавливаясь вместе с Себастианом у двери в кабинет, который постепенно заполнялся студентами. Замечая косые взгляды в их сторону, Карофски пришёл к выводу, что пришла пора закругляться, и начал мяться. Выглядело так, будто ему срочно понадобилась уборная, и Смайт не сдержал мысленного замечания по этому поводу. Всё-таки у этого парня были огромные проблемы с привлекательностью. — Это уже не мои проблемы, Тедди*. — Похлопав юношу по плечу, Себастиан подмигнул ему и наконец покинул его компанию, скрываясь за дверью кабинета. К счастью, большое количество свидетелей отпугнуло Карофски, и он не стал преследовать его дальше, вместо этого отправляясь в свой корпус. Себастиан потратил впустую целую перемену, на которой мог обдумать хотя бы первую часть плана действий по привлечению внимания Хантера Кларингтона. Видимо, этим придётся заняться во время пары. И не было совершенно ничего страшного в том, что он пропустит какой-нибудь ценный материал, - тысяча долларов и секс с качком ему сейчас казался куда занимательнее, чем основы радиожурналистики.