Голодные игры:Возрождение

      Мои глаза расширились от ужаса, я не знала, что говорить и, что делать. Я попросту растерялась. -Мисс Леман, я капитан Кристофер Уотсон, -начал военный, -У меня нет претензий к Вам, только одна просьба. Я не знала, как реагировать, поэтому просто стояла, глядя на него. -Будьте добры, получите расписание. Я не могу позволить, чтобы здесь что-то пошло не так, -грубым мужским голосом попросил капитан. -Да, конечно, я сейчас, -запинаясь, еле выдавила я. -Я Вас провожу, -настоял мужчина и повел по запутанным коридорам. Тринадцатый-военный дистрикт, раньше здесь производили ядерное оружие. Сам он находится под землей. Множество этажей, туннелей создают не просто город ниже плинтуса, а собственное государство. Все отлажено до автоматизма: тренировки, приемы пищи, свободное время, задания и так далее. Это находится в личном расписании каждого, за которым я сейчас иду. Если что-то собьется, какая-то мелкая деталь выпадет их огромного механизма, наступит крах, которого так боятся все правители. Холмс не исключение. Тем временем в кабинете президента. POV Хеймитч.       После ухода Виктори в помещении повисла мертвая тишина. Однако, мисс Холмс не составило труда прервать ее: -Я представляла ее более сдержанной и красноречивой. Плутарх не такой мне ее преподнес. Она не сможет стать символом, тем более парнишка в плену. Она сломлена, мистер Эбернети. -Загляните в ее прошлое. Что пришлось испытать девчонке, которой всего 17? -я вызывающе посмотрел на женщину. Красноречивой она ее представляла. Эта женщина слишком много хочет. Виктори не та, кто будет выполнять беспрекословно все указания. -Зачем? Нам нужно смотреть в будущее, если мы хотим успехов. Вы не согласны со мной? -не отступает она. -Прошлое-это прошлое, как ни крути. Дайте ей время, -пытаюсь вразумить Холмс, жаждущую власти. Я понимаю насколько тяжело всем ребятам. Мы здесь не по собственному желанию, но отступать уже некуда. Мы все обязаны помочь Виктори. -Ей нужно напомнить ради чего она здесь! -внезапно восклицает Натали. -О чем Вы? -удивленно спрашиваю я. Глаза женщины горят безумием. -Я объясню. Капитолий снимает ролики с участием некого Джека Миллера, пусть она их посмотрит, -поясняет свою идею она. -Знаете, я здесь, чтобы поддерживать своих победителей, а не заключать заговоры с Вами, -не выдержав общества этой особы, встаю и направляюсь к двери. -Я думала, мы с Вами союзники…-я поворачиваюсь, ехидно улыбаясь. Видимо, она не до конца понимает понятия «союзники». Мы с ней для разных целей, -Возьмите письмо. Это для мисс Эвердин. Женщина протягивает мне конверт, я беру его и удаляюсь из штаба. POV Тори.       Мы здесь первый день, поэтому у нас достаточно свободного времени и обучений, так как мы считаемся новенькими. Новичком можно назвать меня, а всех остальных с трудом, но правила для всех едины. Я посетила учения об оказании первой помощи. Там научили накладывать шину, делать перевязки. Затем мне пришлось посетить что-то вроде урока истории о прошлом восстании, на котором рассказывались все события, цели и достижения революционеров. Многие люди сильно удивлены очередным появлением победителей здесь. Они никак не ждали революции, в прочем, как и мы.       И вновь свободное время, на этот раз оно совпало с Питом. Направляясь в холл, сталкиваюсь с ментором. -О, детка! У тебя в расписании есть что-то связанное с Китнисс? -наспех спрашивает он. -Да, я через час встречаюсь с ней, -отвечаю я. -Отлично. Передай ей это, -просит Хеймитч, достав из кармана небольшой сверток. -Ладно, -соглашаюсь. -Спасибо, -поблагодарив, целеустремленно Эбернети помчался куда-то по длинному коридору, каковых здесь сотни. Никогда не видела его таким озадаченным. Он обычно никуда не спешит. Говорит, что он не может опоздать, только задержаться.       Захожу в зал, где сидит Мелларк и смотрит телепередачу Цезаря Фликермана, который рассказывает о доброте, щедрости и справедливости Каррингтона. Невольно закрадывается мысль, что ведущий предатель, если он второй раз на стороне правительства. Хотя он типичный капитолиец, которого все устраивает. Как бы там ни было, Цезарь все еще жив. Будь он на стороне повстанцев, он мог уже оказаться в черном ящике. -Пит, что заставляет людей быть добрыми? -нарушаю молчание и поворачиваю голову в сторону победителя. -Меня ничего не заставляет. Я просто убежден, что душа каждого человека радуется, когда ему кто-то делает добро. Добрый Пит Мелларк, которого трудно представить в облачении переродка, желающего смерти своей любви. Но он не виноват, что пришлось стать таким. Он стал итогом удачной мутации, которая смогла разрушить почти все. -Вы очень похожи с Джеком, -замечаю я, -Вы добрые и обаятельные. -А вы с Китнисс, -отвечает он. -Обе упрямы? -предполагаю я и смеюсь. -И это тоже, -Пит улыбнулся в ответ, -Главное - вы не стараетесь кому-то понравиться. Вы заставляете полюбить вас такими, какие вы есть. -Я слишком хорошо знаю свои недостатки, чтобы слушать комплименты и во мне не появилось желание возразить, -улыбаюсь я, -Но все же огромное спасибо. -Да не за что, -не принужденно говорит Пит.       Те люди, они использовали его доброту. Они причинили ему боль, только потому, что он добрый, не такой, как они. Затрудняюсь ответить самой себе, можно ли быть добрым. Я думаю, лучше не стоит. Этим будут пользоваться. Каждый третий злой человек когда-то был добрым, но его растоптали, смешали с грязью. Ему пришлось измениться до неузнаваемости и надеть маску жестокости и безразличия. Добро вновь победило зло внутри одного человека. Исключением стал Пит. Он оказался выше всего этого.       После обеда отправляюсь к Томасу, он расскажет о моем образе, на который я еще не соглашалась. Но он так хотел, чтобы я пришла… -Твой костюм красного цвета, -начинает разговор стилист. -Почему красный? -Потому что он олицетворяет кровь всех детей, погибших за всю историю Голодных Игр и тех, кто погиб в войне во имя мира, но вышло так, что они погибли во имя этой революции, -объясняет он. Сейчас я не жалею, что это все слышат мои уши, а не Китнисс. Она потеряла многих друзей и сестру, только для того, чтобы люди неверно распорядились данной свободой. И я говорю не о жителях дистриктов, а о тех, кто верховодит ими. Мое сердце сжалось, я не знаю, что ответить, поэтому просто молчу. -Можешь ничего не говорить, -словно читая мои мысли, произносит Томас, -Примерь. Он протягивает мне вешалку в чехле, я ухожу за ширму и снимаю этот чехол. Моему взгляду предоставлено то, о чем я и думать не могла. Безупречный костюм, сшитый специально для меня. -У меня нет слов, -говорю я, стоя перед зеркалом. Не знаю, что я должна сейчас чувствовать., наверно гордость. Но я чувствую страх, страх потери, -Я не надену его. Прости. С лица стилиста сошла улыбка, у меня ее не было вовсе. -То, что я чувствую, я воплощаю в своих работах. И это может причинить вред только мне, -отвечает мой друг, -Так что, ничего не бойся и не переживай. Он идет на риск, его могут убить, если Томас отправится куда-то за пределы 13 дистрикта. Мы тоже можем быть мертвы, однако, мы все еще здесь.       Теперь меня ждет Бити, он хотел что-то показать мне. Томас провожает меня до лифта, где мы встречаемся с Китнисс. Уже вдвоем мы едем в оружейный отсек. POV Китнисс. -Бити и для тебя что-то сделал? -интересуется Тори, как двери лифта смыкаются. -Он сказал, что я увижу кое-что, забытое дома, -объяснила я. -Китнисс, я не та, за кого меня принимают Плутарх и Холмс, -лифт едет бесконечно долго. -А кто ты? -спрашиваю я, -Будь той, кем ты считаешь себя. Пытаюсь внушить надежду девчонке. Только потом вспоминаю, что нет чувства более дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать. -Чуть не забыла, -внезапно переводит тему она и достает из кармана конверт. -Что это? -Хеймитч попросил передать тебе, -объясняет она. Хеймитч? Ну ладно. Выходим из лифта, Бити еще нет, и я решаю вскрыть письмо.       Дорогая Кискисс, прости меня, что сначала не верил в твою любовь к Питу, тогда в 13 дистрикте и в подземельях Капитолия, когда ты беспокоилась о нем, защищала его, боялась за него, я понял, как ошибался, ошибался и насчет твоей влюбленности в меня. Прости меня за Прим, эта тяжелая ноша всегда будет на моей совести, напоминать мне о том, что моя жестокость редко приводит к благоприятным последствия. Я скучаю по нашей дружбе, вылазкам в лес и по нашим разговорам. Надеюсь, и Пит простит меня за мое отношение к нему. Надеюсь, мы встретимся, и ты когда-нибудь все же простишь меня. Гейл.