Hero

— Ммм… Значит мы ему доверяем? — Угум. — Прямо доверяем-доверяем? — Угум. — Ну, смотри, если эта тварь снова сорвется и, объединившись с голограммой, начнет мстить — я тебя скормлю муравьям! — Тоже мне, напугала. Я у тебя на расстреле стояла, так что прибереги свою злость для кого-то другого! — Афина медленно ползла по узкой шахте, напряженно прислушиваясь к каждому шороху и судорожно пытаясь не расчихаться. Когда они только вывалились из шатла, что через пару минут с утробным звуком развалился на части, гладиатор готова была встречать волны врагов, раскидывая их как кегли, да только… Только в грузовом отсеке Гелиоса было темно и тихо. Женщине было не по себе. Эта мертвая, давящая на уши прессом тишина, как ничто другое описывала масштабы безумия нового Бога Гипериона. И пусть по окончанию той самой, злополучной мисси, она ни разу не поднималась на станцию, даже тогда не ощущалась столь плотная, столь густая и холодящая душу безысходность. Несмотря на отсутствие практически всего персонала, на Гелиосе тогда продолжало что-то работать, ездили роботы и периодически объявлялись солдаты ДАЛЬ. Но сейчас все было по-другому. — Слишком спокойно, — шатенка первой подала голос, пытаясь справиться с накатившей тоской. — Почему на нас не нападают? — Неудачная позиция, — Джек копошился в рюкзаке, пытаясь отыскать фонарики. — Тут нет турелей, только гермодвери и пара грузчиков. Эта жестяная сучка прекрасно знает, где мы и куда пойдем. Ну, по крайней мере, ей кажется, что знает, а посему она будет ждать нас в трех местах: главный зал, подход к моему кабинету и служебные помещения, ведущие к ядру станции. Но у нас все еще остался один козырь в рукаве. — И какой же это? — Лилит мрачно созерцала прожженную дыру на куртке. — Я, естественно, куриная твоя голова, — мужчина недовольно фыркнул. — Я и знания, которыми я обладаю. Он развернул какие-то схемы, подсветив их фонариком. Спутницы с интересом уставились на части плана Гелиоса, внимательно слушая мужчину: — Наша цель — ядро. Уничтожим его — уничтожим станцию, уничтожим станцию, и голограмма скажет адью Глазу и, как бонус, перестанет получать информацию со следящих спутников.  — Звучит слишком хорошо, — рыжая сирена скептически покачала головой. — В чем подвох? — Подвох в том, что справиться с целой армией клонов и роботов — теоритически возможно, а вот турели превратят вас в труху за считанные минуты. — И какие у нас варианты? — Вот тут, — Джек указал на карту, — были строительные шахты, которые я приказал заварить, когда туда провалились пятнадцать человек. — Замуровал их живьем? — гладиатор поперхнулась. — Во не надо мне тут только нотаций читать! Я честно выплатил их семьям компенсации! — шатен раздраженно махнул рукой и продолжил, не обращая внимания на гневные взгляды бывшей наемницы. — Так вот, добраться до этой шахты будет достаточно просто — главное не светиться. А вот дальше… Ну, в идеале, ты, Афина, асписом, как консервным ножом, вскроешь шов и вы, аккуратненько проползете три километра прямиком над головами клонов и над турелями, которые будут охранять все служебные коридоры. Если все получится — вы вынырнете в одной из старых котельных, а от нее до ядра две минуты легкой трусцой. — А не в идеале? — Если вас услышат — то просто изрешетят, так как сталь там не очень толстая и спокойно пробивается крупнокалиберным или лазерным пистолетом. Ну и, конечно, вы можете уподобиться моим прекрасным сотрудникам, и просто провалиться в полости между опорами. — Блеск, — Лилит как-то нервно начала осматривать свою фигуру. — И что нам нужно будет сделать дальше? — Возьми, — он протянул Искательнице клочок бумаги, в котором она с благоговейным трепетом узнала один из Гиперионских кодов деактивации. — У ядра трех-уровневая защита. Сняв ее, хватит всего одного твоего прыжка, чтобы необратимо повредить источник питания. — Эм… — а чем будешь занят ты? — Я, пожалуй, прогуляюсь до своего кабинета и с глазу на глаз поговорю за жизнь со своей очаровательной копией, и, если получится, сыграю ей на скрипке «Реквием по Кровокрылу», уверен, что она оценит! — Хватит паясничать! — сирена чувствовала, как внутри разливается нехорошее предчувствие. — Чем будешь заниматься ты? — Уймись, — мужчина тяжело вздохнул. — Голова болит от твоего визга. Я пойду за Ризом. Отвлеку на себя клонов и грузчиков, чтобы вам было легче. Подготовлю, так сказать, пути к отступлению, ведь, насколько я понял из рассказов Риза, не все успели сбежать на спасательных капсулах. Скорее всего, голограмма заблокировала их, обрубив пути к отступлению. Когда ядро потухнет, Гелиос, огненной громадой, рухнет на планету, а, следовательно, у меня будет совсем немного времени, чтобы активировать шлюпки, минуя судьбу хорошо прожаренного бифштекса. И давай не будем тратить драгоценное время на разговоры, ладно? Может это мои прощальные часы и последнее, что я хотел бы запомнить — это твой мерзкий голос. Встречаемся у спасательных капсул ровно через час после отключения ядра. Если вы придете, а меня не будет на месте — значит я погиб. Берете капсулу и летите на Пандору без промедления. Если раньше остальных приду я — то поступлю так же. Так что, не стоит опаздывать, — шатен поднялся на ноги и всучил гладиатору свернутые карты. — Не подведите. И вот теперь они, матеря на чем свет стоит и пыль, и узкие проходы, и тусклый свет аварийных ламп, ползли вдоль железного желоба. Судя по планам, они одолели почти три четверти пути, и Лилит реально готова была признать, что благодарна Джеку за это, ведь пару раз, в тех местах, где попадались вентиляционные решетки, она видела десятки клонов, методично патрулирующих коридоры. Где-то там, позади, далеким эхом доносились звуки выстрелов и именно это, какая ирония, давало понять, что все идет по плану. Хотя, большую часть времени, даже самый продуманный план мог в одно мгновение пойти коту под хвост и девушки искренне надеялись, что это не тот случай. *** У Красавчика Джека впервые в жизни не было никакого подобия плана. То есть совсем-совсем никакого. Он бежал вперед, чувствуя, как позади него разворачивается настоящий апокалипсис. Естественно, когда ты швыряешь в какого-то клона скомканную салфетку и спрашиваешь: — Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? — можно предполагать разную реакцию. В том числе и повального огня, который грозил изрешетить к чертям собачьим несчастную колонну, за которую бывший владелец Гипериона успел юркнуть. Собственно, у него не осталось никаких сомнений в том, что он тут не желанный гость, что, к слову, было крайне прискорбно. Он-то надеялся, что голограмма одумается, и расплачется у него на плече как неразумное дитя, сетуя на то, что Джек так долго не приходил. Хотя нет, не надеялся. Возможно, в самом начале своего пути новоявленного Иисуса, воскресшего по жестокой воле Искателей Хранилища, дабы еще раз умереть за их грехи, он надеялся, что им с голограммой удастся найти общий язык, пришпилив этих отбросов общества как глупых бабочек, но потом все стало кристально ясно: делиться властью — это не про него! И его копия переняла эту черту сторицей, доказывая всем и каждому, что на «кухне» может быть только один повар. Что «Красавчик Джек» в итоге останется только один. А потому, разобраться с этим выкидышем безумного мозга одержимого ученого, было для шатена делом чести, в существовании которой многие сильно сомневались. Вот и теперь, петляя по узким, почти незаметным переходам, по техническим рукавам и подсобкам, Джек медленно, но верно продвигался в сторону собственного кабинета. Естественно, клоны, не говоря уже о неповоротливых грузчиках, почти не могли угнаться за быстрым и прекрасно ориентирующимся программистом, что испуганным зайцем метался среди знакомых коридоров станции. Бок болел просто адски, ведь старенький щит, хоть и исправно дезентегрировал пули, не мог справиться с таким шквалом из свинца и чистой энергии, а потому пропускал изредка непрошеных гостей, что оставляли на теле мужчины кровавые поцелуи. Шатен держался за простреленный бок, чувствуя горячую влагу на ладони. Отстреливаться он даже не пытался — дело было заведомо бесполезным и самоубийственным. Голова кружилась, а хриплое дыхание оглушало. Казалось, что вскоре он просто рухнет на землю, забив на собственные планы. Но вдруг, вынырнув из какой-то очередной двери, он буквально влетел в бывший музей имени себя любимого. О, невозможно передать, что чувствует человек, при жизни пытавшийся себя увековечить, видя плоды своих трудов: сцены из придуманной жизни, нелепые, ничего не значащие образы, призванные восхвалить его заслуги мнимые и настоящие, вычурные экспонаты и ложь. Повсюду ложьложьложь! Мужчину разобрал смех. Слишком уж нелепо выглядел он в этом помпезном помещении, стоя на красной плюшевой дорожке, ведущей к внушительным позолоченным дверям скрывающим в своем чреве огромный кабинет, бывший некогда его личным тронным залом. А шум погони тем временем нарастал. Рванув вперед, он наобум дернул дверь, ни капли не удивившись тому, что она была открыта. Его ждали. *** — Они кончатся когда-нибудь? — шатенка подпирала спиной дверь, пока Лилит судорожно пыталась найти кнопку, запирающую проход. — Да черт его знает! — девушка еле сдерживалась, чтобы переломать тут все к чертям собачьим. Ядро за ее спиной мерно гудело, отбрасывая на приборы голубые всполохи. Девушки, крайне удачно выползшие из ветхой шахты, готовы были уже порадоваться, что все прошло точно по плану, как Афина чихнула. Хотя нет, нет так… АФИНА ЧИХНУЛА! Резкий звук эхом прокатился по коридору, привлекая внимание клонов и турелей, которые в ту же секунду пришли в боевую готовность. И, Лилит, чувствуя, как трясутся руки от сильнейшей нехватки эридия, готова была в обе щеки облобызать гладиаторшу и ее щит, который так надежно прикрывал от пуль, правда ровно после того, как она настучала бы воительнице по голове за несвоевременную рефлекторную реакцию на раздражение слизистой носа. Вот и теперь, пытаясь забаррикадироваться от крайне назойливых преследователей, сирена судорожно подбирала комбинации. — Да растудыть меня гнедая пони! — Лилит откинула влажную прядь со лба, — Как же меня все достало! — Ага, — шатенка чувствовала, как мышцы деревенеют от напряжения. — Так достало, что ты заговорила фразочками покойной бабушки Джона. Сирена лишь махнула рукой, с радостью услышав характерный щелчок закрывающегося затвора двери. — Таааак… — Афина сползла на пол, переводя дух. — Что дальше? — Погоди секунду, — глава Алых Налетчиков ввела код с бумажки и обернулась к энергетическому сердцу станции, которое медленно, будто нехотя, обнажалось перед ним. Само ядро было уникальной технологией, переработанной механиками Гипериона по указанию Джека. Закольцованный цикл ядерного распада позволял ему поддерживать работоспособность станции годы и даже десятилетия на небольшой порции топлива. Конечно, это был не мифический Perpetuum Mobile, но что-то к нему крайне близкое. И, если быть откровенной, Лилит для своего убежища своровала именно конструкцию ядра станции Джека и, хотя энергоблок был немного не стабилен и более ресурсозатратен, так как строился по старым чертежам, но смог таки поднять в воздух целый город, обеспечивая его электричеством. А теперь ей представилась уникальная возможность раскурочить это чудо инженерной мысли, а с ней и весь Гелиос. Просто праздник какой-то! — Афина, у тебя остались импульсные гранаты? — Эм, нет. Да и потом, Джон же сказал, что тебе одного прыжка хватит… — Да знаю я. Знаю. Просто у меня запал почти кончился. И после выброса я превращусь в абсолютно бесполезную ветошь, которая с трудом- то ходить сможет, не говоря уже о беге. — А раньше сказать? Сирена нахмурилась и пробормотала: — Меня Джек отвлек. — Детский сад, — воительница закатила глаза, всем своим видом показывая, как же сильно ее достали распри между этими двумя упрямцами. — Колдуй. Я тебя вытащу. Татуировки на теле девушки засветились, концентрируясь на фазовом сдвиге. Энергия облизывала ее кожу, позволяя сделать рывок сквозь пространство, достигая максимальной ударной силы при приземлении. Взрывная волна сметала все на своем пути, включая Афину, которая, благо, сидела, иначе ее не хило бы так припечатало к стене. Ядро, покореженное чужеродной силой, вспыхнуло ослепительно ярко и потухло, погружая весь Гелиос во тьму и станция, лишенная опоры, резко накренилась, медленно начав сходить с орбиты. *** — О, мой бог, — мужчина фривольно развалился на кресле, привычным движением пригладив волосы. — Чем ты их кормишь? Если бы грузчики с таким же рвением гонялись за Искателями Хранилище, то в этом кресле возлежала бы не твоя, а моя задница. Голограмма невольно улыбнулась, с вящим интересом разглядывая гостя. Шатен, залетевший в его кабинет минут десять назад, абсолютно не тушуясь, вскрыл тайную панель на стене и, заблокировав двери, вздохнул, наконец, спокойно, перестав обращать внимание на выстрелы по ту сторону баррикад. После чего он совершенно спокойно протопал к столу и, выпив пол графина воды, плюхнулся в кресло, одаривая своего собеседника бесконечно самоуверенной улыбкой. — Всегда рад гостям, — голограмма усмехнулась. — Ты так спешил, что оставил где-то кусок рукава, — киборг делано-участливо покачал головой. — Я так спешил, — шатен покрутил в руках лазерный пистолет. — Что оставил где-то своего секретаря и свою компанию. Ты, случайно, не находил? — Я? — собеседник расплылся в злой улыбке. — Да что-то не припомню. — Странно-странно. А я, почему-то, был уверен в обратном! Какой конфуз! Правда твое лицо, красавчик, мне кажется смутно знакомым, — мужчина посмотрел в глаза своему противнику. Этот фарс его несказанно забавлял. — Точно никого не видел? Хотя бы секретаря? Этот овощ обладает крайне примечательной внешностью, особенно выделяются длинные ноги, прекрасный характер и щенячья преданность во взгляде. Ах да, еще у него механическая рука и импланты в мозгу. Голограмма испытывала странные эмоции, почти физически ощущая, как воздух искрит от этого тяжелого зрительного контакта. То, что псевдо-Джек видел перед собой — будоражило. Если говорить о нем самом, то очень часто он ощущал себя достаточно странно, ведь его прошлое оставалось для него тайной за семью печатями. И дело тут не в недостатке информации — большую часть дат, имен и событий Накаяма перенес достаточно точно, скрупулёзно сортируя терабайты данных. Вот только прошлое, то, что, по сути, делало его тем, кем хотел видеть его создатель, ощущалось чужим. Да, он знал, что у него была дочь, которая предала его и погибла, что были верные спутники, один за другим почившие по вине Искателей, что он сам, вроде как умер, глупо и бесславно. Правда тот эмоциональный отклик, который вызывало понимание всего этого, бултыхался где-то на уровне извечного «и чё?». Все это делало его позиции более шаткими, уязвимыми, будто глина на его ногах уже начала осыпаться и готова была вот-вот свергнуть исполина в пучину волн. Но его собеседник, даже по уши в саже и копоти, в крови и грязи, облачённый в жалкие обноски, с оружием, потемневшим от времени, выглядел по-королевски расслабленным, бесстрашно взирая на противника, заведомо более сильного. Ни у одного из клонов не видела голограмма таких глаз: злых, веселых и очень уставших. А на дне взгляда — виток вселенной, вложенные сами в себя истины, стянутые в кольцо тугой нитью опыта. Пусть все разрозненно, пусть причудливо и сумбурно, но по мановению мысли пазл собирался воедино, скрепляя прочный каркас личности. Впервые, за время всего этого захватнического бреда, он готов был поверить, что человек, сидящий перед ним, не искусная подделка, не фальшивка, созданная для устрашения разбушевавшейся военной машины, а человек, хрупкий в своем несовершенстве, но бесконечно сильный и непредсказуемый. И они были похожи: изгои, которым теперь нечего терять кроме собственной жизни, убийцы, чьи руки избавить от крови можно только обрубив их на корню, отголоски прошлого, вытащенные в свет случайной необходимостью, чтобы перетряхнуть этот загнивающий мир, чтобы напомнить о том, сколь многого может добиться человек знающий, чего он хочет. И неважно было, что цель одного была извращенно-чудовищной, а другого практически нереальной. Один порыв. Один образ. Одна суть. И Псевдо-Джек с вящим ужасом понимал, что в его душе зашевелился скользкий спрут безотчетного страха. — Так что-там по поводу секретаря? — Ах да, припоминаю такого! — голограмма перекинула ногу на ногу и включила оповещатель — Риз, зайди, пожалуйста. Виски? Я, увы, не пью, но возможно коллекционный земной алкоголь тебя устроит. — Устроит, — шатен встал с кресла и блаженно потянулся. — Собственно, если бы ты, по воле безжалостного случая, налил этот драгоценный напиток кому-то еще, то я бы разобрал тебя на запчасти и пустил бы на сырье для ручек от туалетных кабинок. — О, я приму к сведению, оставив как напоминание твою голову, прибитую к стене, — киборг налил янтарный напиток в хрустальный бокал и протянул собеседнику. — Премного благодарен, — Джек пригубил виски, наслаждаясь обжигающей карамельно-дымной горечью с терпким, блаженным послевкусием, оставляющим на языке отголосок ириса, спелых фруктов и пряностей. Когда молодой человек проскользнул немой тенью в кабинет, Джек почти осушил свой бокал и, не спрашивая разрешения, плеснул себе новую порцию. Голограмма не препятствовала, она лишь с легким торжеством отслеживала мгновенный налет недоумения на лице своего прототипа, который деланно-безразлично рассматривал костюм горничной, что прекрасно сидел на стройной фигуре его бывшего работника. — Риззи, сладкий, — голос киборга елеем растекался по нервам покорного парня. — Будь добр, — мужчина махнул в сторону шатена, наслаждающегося напитком. — Пристрели его.