Hero

Солнце нехотя выглядывало из-за горизонта, с безразличием взирая на разношерстный строй людей и роботов разных видов и мастей, что собрались на равнине в паре километров от самой Крепости, где осталось все гражданское население, не способное держать в руках оружие. Его не слишком волновала их судьба. Лилит раздавала последние приказы, проверяя компановку отрядов. Она искренне надеялась, что никто не заметит, как дрожат ее пальцы. — Торрг, — она окинула взглядом огромные боевые машины, раскрашенные фирменной шашечкой этого неугомонного оружейника. — Вы ударите по центру. Беспилотные мехи впереди — вы следом. Внесите как можно больше хаоса в ряды противников. — Это будет просто УБОЙНАЯ вечеринка, Лилс! — Отлично. Снайперы, — Мордекай улыбнулся Алистеру Хаммерлоку, который и командовал небольшим отрядом стрелков. Ему было немного жаль, что Зеро, с его механической точностью, отказался покидать Сальвадора и теперь стоял в составе пехоты. — За вами возвышение на границе со степью. Надеюсь, объяснять вашу роль мне не нужно. — Мы знаем: один выстрел — один труп, — охотник сдержано кивнул сирене. — Патроны попусту не тратим. — Я в вас не сомневаюсь, — она пожала мужчине руку и отвернулась, снова и снова обходя группы солдат. Она заглядывала в глаза своим друзьям, знакомым, коллегам, мысленно прощаясь с ними. Все они чувствовали себя по разному: кто-то, например Брик и Тина, подчиняясь выбросу адреналина, распространял вокруг себя ауру шальной бравады, кто-то провожал коллег тяжелым, испуганным взором, а кто-то, перебирая медикаменты или проверяя оружие, готовился к тяжелой и напряженной работе. Но среди этого волнующегося моря, резко выделялся один человек, что двигался ей навстречу, разрезая поток, словно волнорез. Лилит мрачно ухмыльнулась, ощущая всю ироничность происходящего, замечая, как вслед этому мужчине оборачивались, бросая настороженно-восхищенные взгляды. О да, перед ней, да и перед всеми собственно, во всем своем «великолепии» предстал Красавчик Джек. Ей лучше остальных была знакома эта твердая поступь, гордо вздернутый подбородок, широко расправленные плечи и взгляд, о да… Это был взгляд человека, которому ты… да, да, именно ты! оказался должен по гроб жизни. Даже одет он был в свой привычный костюм: желтая водолазка, копирующая ту, которая осталась со времен его бытности простым программистом, белая рубашка с удлиненным до колен подолом, коричневая жилетка на зажимах в купе с серым пиджаком и брюками в тон. Ну и неизменные кроссовки на ногах. — Я смотрю, ты прибарахлился. Зачем? И где хоть ты достал эти шмотки? — Ну, каким бы ни был исход сегодняшней драки — я должен быть неотразим. А костюм… Ну, ты даже не представляешь, сколько у меня оказывается еще живых поклонников. Риззи добыл с миру по нитке и вуаля… Я теперь чувствую себя в высшей степени привычно. — Кстати, о твоем овоще, ты где его оставил? — Ну, — шатен окинул собеседницу нечитаемым взглядом. — Оставил его на попечении даме с мечом. Пригрозив, что если он умрет, шкуру я спущу с нее. — И как Афине подобные заявления? — Скажем так, записку она прочитала уже по факту передачи тыквы с рук на руки. — Ну ты и сука, — восхищенно присвистнула сирена. — Взаимно, Лилит, взаимно. *** — А ты нервничаешь? — молодой человек теребил рукав плотной военной куртки, которую ему подогнал Экстон, с бурчанием: «Ну не в костюме ж тройке ты пойдешь месить врагов!». Тревога застала его в объятиях Джека, которого буквально подкинуло на постели при первых звуках сирены. Наверное, это был первый раз, за все их общение, когда на лице мужчины промелькнула тень страха. А дальше… Все было как в тумане: топот сотен пар ног, легкий гул от реакторов мех и четкий, командирский голос Лилит гулко звучащий из динамиков и разносящийся по всему убежищу. Он и глазом моргнуть не успел, как оказался в строю одного из отрядов, которым руководила Афина. И вот теперь, стоя бок о бок с грозной воительницей, он ощущал, как грудь сдавливают обручи отчаяния. — Нервничаю, — она поправила щит и мягко улыбнулась. — Но, мне есть за что сражаться. Посмотри внимательнее — нам ВСЕМ есть за что сражаться… А значит и бороться мы будем до последней капли крови. — Я понимаю… Просто… Раньше, мне всегда казались романтичными все эти военные действия, особенно я поражался, как это Джек так ловко обвел вокруг пальца Атлас. Представлял себя эдаким героем, овеянным славой. Вот только, какого черта мне так страшно? — Только дураки не боятся, — она обернулась, силясь поймать взгляд Джейни, которая проверяла работоспособность своего боевого костюма. — И только глупцы позволяют страху управлять собой. Не замечала за тобой ни того, ни другого. Вдруг, далеко впереди, там, где засели небольшие разведотряды, ввысь взметнулись две сигнальные ракеты. А на горизонте показались первые силуэты грузчиков. — Ну, с богом. *** Голограмма с улыбкой наблюдала за баталией, поражаясь ее жестокой, сногсшибательной красоте. Яркие всполохи взрывов, будто фейерверки, освещал поле боя. Крики и стоны умирающих не доносились до ее ушей, а потому и казалось ей все это сюрреалистичным немым кино. — Они так отчаянно сопротивляются, — киборг повернулся к Гортис, которую, казалось бы, просто трясло от созерцания происходящего. Ответить ему она не могла, так как голограмма почти сразу вытащила из нее голосовой чип. — Смотри: они копошатся, борются, хотят жить. Им страшно признать свое поражение, а ведь сделай они это — боли и страданий было бы в разы меньше. Я даровал бы им быструю смерть. Органическая жизнь, — продолжал он. — Столь недолговечна и столь бессмысленна. Все эти войны, вся эта грызня за власть, истерия из-за рас, конфессий и половой принадлежности — отвратительна. Я не соврал Ризу, пообещав уничтожить бандитов. Не соврал, ведь именно этим я и занимаюсь. Я подарю этой галактике мир, встав во главе остатков органической жизни. Разве это не благая цель? Роботесса, судя по всему, энтузиазма шатена не разделяла, а потому просто демонстративно отвернулась. — Ну, не злись. Тебе ведь отведена такая важная роль во всем этом представлении! Смотри, какое там прекрасное биение жизни в этих их, худосочных телах, сколько надежд и слепков мыслей. Но, пора выдать крещендо нашей симфонии, правда, Гортис? Голограмма рассмеялась, соединяя вместе осколки ключа и с небывалым трепетом наблюдая за полной трансформацией такого очаровательного робота в гигантскую боевую машину. — А теперь… Подвинься. Пора поставить точку в этой войне. *** Мир сливался в одну страшную, кроваво-огненную полосу. В этом винегрете из чьих-то внутренностей, стонущих тел и остатков механизмов очень легко было потеряться. Искатели Хранилища, четко выполняли свои задачи, почти не отходя от намеченного плана и, возможно, именно такая постановка действий помогла людям выстоять под натиском первой волны. Брик, с каким-то диким хохотом раскидывал клонов, всеми силами стараясь прикрывать Крошку Тину, которая правдами и неправдами выклянчила у Джека красавицу Жопец. Все лицо девочки было в крови, из-за того, что осколки колбы взрывного грузчика, разлетевшись в разные стороны, впились ей в щеку и висок. Правда это нисколько не умерило ее боевой дух, и яркие взрывы медведо-шашек ослепляли и своих, и чужих. Экстон в компании Сальвадора и Гейдж, поливал свинцовым дождем врагов, ломая шарниры и трубки амортизации, пока Зеро, с присущим ему спокойствием, крошил катаной и плоть и металл. Его гибкая тень металась между неповоротливыми машинами, сметая все на своем пути. Майя отшвыривая сингулярностью недобитых киборгов, тащила очередного раненного бойца, оставляя на земле алый кровавый след. Девушку трясло. Сколько бы времени она не провела на Пандоре, она все никак не могла привыкнуть к такому обилию смертей и увечий. Доктор Зед, об руку с Таннис, не успевал штопать раненных, матерясь так, что уши вяли у всех, кроме глухих и контуженных. Запах горелого мяса, крики агонии и адская какофония взрывов заставляла Джека скалиться, словно дикое животное. Адреналин кипел в крови, позволяя не обращать внимания на раны и ссадины. В прошлом, он редко дрался сам, предпочитая полагаться на мощь своих изобретений и хитрость. Правда, сейчас он получал какое-то странное умиротворение, когда его кулак со всего размаха впечатывался в морду клона, заставляя кожу лопаться, словно корка перезрелого арбуза, обнажая алое нутро, сплошь усеянное проводами. Эта странная эйфория концентрированной жестокости растекалась по венам, давая ощущение наполненности и удовлетворения. Прогоняла тоску. Возможно, ему хотелось верить, что все будет хорошо, и из этой заварушки даже ему удастся выкарабкаться живым и относительно невредимым. Афина пыталась прорваться на левый фланг, где Джейни отстреливалась от одного из клонов Вильгельма, постепенно сдавая свои позиции. И дело было вовсе не в непрофессионализме австралийки, а в том, что ее буквально прижало к обломкам беспилотной мехи, а отступать было просто некуда. Пули медленно и неумолимо превращали броню в решето. Дымящийся остов боевой машины заставлял сердце бывшей наемницы сжиматься от боли. ЭЛИ, пришедшая на помощь гладиатору, ловко орудовала двумя лазерными клинками, которые она же ей и подогнала, сказав, что этот кусочек неприятных воспоминаний об Атласе должен послужить, наконец, на благо планеты. Прорвав кольцо врагов, девушка кинулась наперерез роботам, понимая, что катапультировавшаяся из мехи Джейни окажется беззащитной перед разрывными пулями Вильгельма. То, что произошло потом, было больше похоже на череду катастрофических случайностей: Джейни, оказавшаяся вне мехи, потеряла равновесие и упала на землю. Сдетанировавшая броня, на мгновение вспыхнула, словно хворост, и начала заваливаться в бок. Афина, швырнувшая щит возлюбленной, оказалась на линии взрывной волны. И энергозащита, как выяснилось, была совершенно бесполезна перед летящим на огромной скорости куском металла. Глаза шатенки удивленно расширились, когда она опустила глаза вниз, ошарашенно рассматривая часть обшивки мехи, застрявшую в животе. Ноги девушки подкосились, будто кто-то резко ударил ее по коленям. Время замерло, превращаясь в густое желе, мягкое и тягучее. Дрожащими руками она пыталась остановить кровь, хлещущую из рваной раны, что расцветала на одежде алыми бутонами. Ей казалось, будто она падает в ледяную воду, что затекала в уши, делая звуки приглушенными и почти неслышными, наполняла рот и нос, отнимая последнюю толику кислорода. И только там, наверху, под голубой рябью проскальзывало лицо рыдающей, воющей от горя блондинки, что прижимала, ладони к животу женщины, не давая вывалиться внутренним органам. А в небе, что заволокло густыми грозовыми тучами, в столбе яркого, холодного света появился знак Хранилища. *** — Назад! Все назад! — Джек, перехватив свободной рукой уздцы Жопец, на которой лежало бездыханное тело Афины, бежал вдоль рядов, пытаясь докричаться до каждого выжившего. — Все за стены! Быстрее, суки!!! Вид двух гигантских монстров, сцепившихся между собой, наполнял сердце бывшего программиста благоговейным ужасом. Он понимал, что кто бы из них ни победил — кобздец придет всем. А людей, между тем все сильнее теснили механические прихвостни голограммы, отнимая все больше и больше жизней. Все поле было усеяно телами и обломками. Он был почти уверен, что где-то там, в этих обезображенных грудах все еще стонали раненные жители Пандоры, чувствуя, как жизнь утекает из них каплями горячей крови, которой эта земля нахлебалась до рвоты. Общим, горестным воем взывали они к небесам, уповая о помощи и милосердии. Вот только голубая синь неба оставалась безмолвной и холодной, а люди просто не могли пробиться ко всем выжившим, оставляя их тет а тет с отчаянием. — Я выиграю нам время! — сирена сжимала в руках кусок неочищенного эридия. — Заведи людей за барьер! — Пасть закрой и клювом не щелкай, — Джек нервно дернул плечом, передавая коня бледной Гейдж. Жестокус девушки все еще пытался вывозить раненых. — Ты видишь эту гребанную махину на холме? Без тебя завалить стража не получится! Береги силы! Она подняла голову, рассматривая каменного голема, который был окутан странным, голубым сиянием. Удары сыпались на Гортис как из рога изобилия, но той пока удавалось сдерживать исполина. Вдруг, когда творение Атласа перешло в контр-наступление, свечение вокруг защитника Хранилища стало гуще и вся эта груда камня взяла и телепортировалась метров на пятьсот, прямо за спину сопернику. — Ну нахер! — Джек развернулся и хотел было уйти. — Джек! — Ну ты видела? Видела?! Почему, из всех мерзких, сильных, ядовитых и агрессивных тварей Хранилищ нам достался тот, кто умеет, сука, перемещаться! — мужчина судорожно вцепился в волосы, беспомощно наблюдая за наступлением армии противника. — Дай сюда! — Что? — Дай сюда эту сраную каменюгу! Что ты с ней обычно делаешь? Жрешь? В очко заталкиваешь? — Джек… Что ты несешь? — сирена недоуменно уставилась на собеседника. — Что ты делаешь с эридием, чтобы стать Ястребом, тупая ты шлюха? — мужчина чувствовал, как внутри поднимается волна злости напополам с паникой. — Мы не можем проиграть так бездарно! Я НЕ МОГУ ПРОИГРАТЬ! — Его нужно сломать в руке… — Да ну… Как просто это звучит в твоих устах. Я не Брик, чтобы ломать руками камни и гнуть бровями рельсы! — Не ори на меня! Ты спросил, я ответила, мудак! — девушку трясло от гнева. — На, — она швырнула кусок породы. — Подавись! Шатен поймал руду и… она с хрустом рассыпалась в руке, окутывая тело мужчины фиолетовыми всполохами. Сирена не успела поймать отвалившуюся челюсть, которая поспешила встретится с полом. — Уводи людей, — Джек чувствовал, как кровь превращается в раскаленный сплав, напитывая все его естество агонизирующей мощью. — Быстро. Без вопросов. Лилит вздрогнула, но не подчиниться этому стальному тону было невозможно. Она затравленно обернулась и поспешила на помощь отставшим отрядам, стараясь не оглядываться на мужчину, который медленной, шаткой походкой двигался в сторону неумолимо надвигающегося врага. Боль… это было все, что ощущал Красавчик Джек. Она пульсировала в каждой клеточке организма, она драла внутренности изнутри, требуя, чтобы мужчина немедленно выпустил наружу нечто обжигающее, что отравленным бутоном теплился в районе солнечного сплетения. Он видел, как пули растворяются в полях щита и как тот становится с каждым поглощенным снарядом все тоньше. Последний рывок, и мужчина оказался на расстоянии всего сотни метров от первого ряда грузчиков, будто в замедленной съемке наблюдая, как пуля летит ему прямо в грудь. Бутон раскрылся.