Каталогист

Когда Левитт проснулся, за окном царила глубокая ночь. Он не сразу понял, где находится, и какое-то время оглядывал стены и потолок, едва видные в лунном свете, отмечая, что это место не похоже на его спальню. Или на любую другую комнату, в которой ему доводилось ночевать прежде. Здесь не чувствовалось ни единого следа чужого обитания - ничей дом, не оживший даже с его приездом. Он лежал, вслушиваясь в чужие незнакомые звуки - гудение ветра в деревьях, тихое дребезжание холодильника, шум воды у кого-то сверху. Все это ничуть не убаюкивало. Левитт посмотрел на часы - начало третьего - и кому это еще не спалось в такое время? Шаги там над головой создавали ощущение чужого присутствия, и, слушая их, он понял, что уже не уснет. Поднявшись на ноги, он болезненно ощутил, что очень голоден. На кухне нашелся электрочайник, и, оставив его нагреваться, Левитт отправился изучать ванную. В зеркальном шкафчике имелась россыпь лекарств, несколько одноразовых бритв, жидкое мыло, зубная паста и запакованная щетка. Машинально принявшись за чистку зубов, он присел на стиральную машину и уставился на себя в зеркало. Пережитое за последние три дня оставило на нем ощутимый след - он выглядел совершенно больным, бледным и помятым, из-за чего вполне мог сойти за наркомана. Бритва и умывание холодной водой в незначительной степени поправили дело, и, вдохновившись успехом, он полез под холодный душ. Только после этого ему вспомнилось, что все полотенца лежат в шкафу. Когда он вновь появился на кухне, оставив на своем пути изрядное количество мокрых следов, чайник пришлось включать снова. Из предоставленных в его распоряжение продуктов его привлек только кофе, и чтобы от него имелся хоть какой-то эффект, он всыпал туда лошадиную дозу сахара, без которого в обычное время предпочитал обходится. С кружкой он вернулся в комнату, и отпер балкон. Мертвый воздух комнаты всколыхнулся вместе с занавесками, и Левитт переместил полотенце с бедер на голову. Вид города, открывавшийся по правую руку, изрядно его удивил. Выросший в районах, где после полуночи казалось невозможным найти хоть одно горящее окно, он был потрясен, увидев, что Рэдвилл не спит. Сияли окна многоэтажек, мерцали вывески, вовсю полыхали фонари и сновали туда-сюда машины. С той стороны то и дело доносилось эхо битов громкой музыки, похожее на сердцебиение какого-то божества ночной жизни. Левитт подумал, что хорошо бы сейчас оказаться там. Чтобы вокруг было много людей. Все незнакомы, беззаботны и пьяны от осенней ночи. Ведь вряд ли кто-то стал бы следовать за ним за две тысячи миль, через канадскую границу и дальше. Если бы кто-нибудь решил начать поиски в Спринг Гроув, то Левитт не оставил никаких следов или знаков, указывающих на направление бегства. Ему и некому было их оставлять. Невольно в памяти возник образ Флёр, и он затолкал мысли о ней подальше. Он подумал, что если бы остался в городке, то не рискнул бы выйти ночью один из дома. Он и дома не смог бы оставаться, уверенный, что кто-нибудь вломится к нему. Ведь, в сущности, кого бы остановила та застекленная дверь? Как он вообще прожил столько лет, не замечая этой беспечности? А здесь? Рискнул бы он выйти ночью наружу в этом месте? Люви сказал, что нельзя высовываться. Может, и здесь не так уж безопасно? В этот момент Левитту показалось, что на периферии зрения по опушке леса кто-то прошел, а затем опять скрылся в деревьях. Безуспешно изучив взглядом лесополосу, он опустил взгляд на двор и увидел, что за время, пока он спал, там появилась еще одна машина - ничем не примечательный Ниссан. Парень поспешно задвинулся обратно в комнату, ощущая дрожь не только от того, что замерз. Комната остыла и стала еще более неуютной. Левитт с досадой вспомнил о том, что ноутбук остался в машине. Как и все прочее. Он налил себе еще кофе и, намереваясь занять себя хоть чем-нибудь, включил лампу на рабочем столе. Старый Сэм всегда говорил ему, что единственный способ отвлечься от дурных мыслей - это начать работать. Рутина и привычные дела дают возможность не спятить, когда все катится к черту. Уже открыв первый альбом, он подумал, что нужно сходить на страницу Джонаса в Фейсбуке. И к его кузине. Или к кому-нибудь из их бывшей школы. Кто-то должен написать об этом. В таких ситуациях люди не молчат. Но заряда в его телефоне оставалось слишком мало, чтобы тратить его на траффик. На первой странице альбома располагалось шесть фотографий. Все - юные девушки в костюмах чирлидерш. Он распаковал черным маркер и, зажав колпачок в зубах, зачеркнул крестом вторую и последнюю. На первой, светлокожей улыбающейся милашке, он нарисовал белым цветом большой схематичный луч света. У третьей, русоволосой с кошачьи прищуром, большую черную дыру по центру груди. Четвертая - меланхоличная и бледная - заняла чуть больше времени. За ней Левитт четко вычертил серым цветом длинный силуэт. На пятой, полноватой девице, поставил знак вопроса и нанес несколько красных штрихов внизу фотографии. На следующем развороте - двенадцать снимков, некоторые в полный рост. Такие ему не особо нравились, с ними было сложнее. Где-то на пятом развороте ему попалось фото прыщавого парнишки с водянистыми глазами, устремленными в никуда. Что-то очень нездоровое было в пустоте, которой веяло от его лица. Создавалось впечатление, будто парня в тот момент интересовало что угодно, но не школьный фотограф. Поколебавшись, Левитт нарисовал над ним фиолетовую воронкообразную спираль, а после захлопнул альбом и закрыл лицо руками. Посидев так с минуту, он понял, что должен выйти наружу. Что угодно – лишь бы не сидеть больше здесь. Пребывание в четырех стенах угробит его быстрее, чем что бы то ни было. Он наспех оделся и, выглянув в кухонное окно, убедился, что снаружи никого нет. Часы показывали четвертый час. Прежде чем выйти в подъезд, он несколько минут смотрел в глазок, ожидая в любой момент уловить шевельнувшуюся в стороне тень или расслышать едва заметный шорох. Но все было тихо, даже сосед сверху, кажется, лег спать. Спустившись на первый этаж, он уловил сильный сигаретный запах, как будто здесь курили буквально только что. Открытие это его не обрадовало, и он даже миг поколебался, не вернуться ли домой и не проглотить ли снотворного, чтобы просто проспать до утра. Но все же решил идти вперед. На крыльце он остановился, вновь убеждаясь, что двор пуст, и поблизости не раздается даже шорохов. Впрочем, тишина его не слишком успокоила. Он открыл багажник и принялся расстегивать рубашку, которая имела какой угодно, но только не приличный вид. Пока он этим занимался, ветер подпихивал одиночные листья к его ботинкам и трепал дымные облака в небе - то скрывающие, то рождающие пятак луны. Скомкав рубашку и поежившись от холода, Левитт замер, когда отчетливо услышал треск сломанного сучка в лесу. Он повернул голову в ту сторону и, не смотря на то, что от черной чащобы его отделяла заросшая высокой травой пустошь, ощутил, что сердце начинает колотиться в груди, как сумасшедшее. Волны бежали по вереску, а со стороны леса несся густой запах прелой листвы. Тишина ожидания вселяла еще больше тревоги, чем подтверждение страхов. К его немому ужасу треск повторился, и в глубине деревьев будто бы что-то мелькнуло. Он выдохнул облако пара в холодный воздух, наспех натянул первую попавшуюся футболку, вытащил куртку и захлопнул багажник. В машину он сел с куда большей поспешностью, чем желал. Там он запер все дверцы на флажок и с минуту наблюдал за лесополосой. Оттуда никто не появился, и между стволов ничего не двигалось. Все еще ощущая себя взвинчено, Левитт вывел машину из двора и отправился к центру. "Мне нужен круглосуточный супермаркет," - попытался он повернуть мысли в практичное русло.- "В квартире ничего нет". Ему удалось немного расслабиться, когда Форд выехал на оживленные улицы. Тут было на что отвлечься и куда поглазеть. Прохожие высыпали на улицу в таком количестве, будто где-то намечался карнавал или иной местный праздник: многие казались разодетыми в наряды для вечеринок, тут и там торчали стайки праздношатающейся молодежи, у входов в бары и клубы курили посетители. Левитт, плетущийся от светофора к светофору за каким-то разбитым Доджем, таращился на местных жителей во всей глаза, пока на одном из перекрестков обзор ему не загородила девица с залакированными волосами и вульгарно накрашенными губами. Она наклонилась к его окну, демонстрируя декольте, постучала и, стрельнув бровями, подвигала кулаком перед ртом. Левитт машинально мотнул головой и прибавил газу, сосредоточившись на дороге. Супермаркет нашелся быстро. Он носил незамысловатое название "7 дней", и здесь людей было на порядок меньше, чем в кварталах развлечений. На парковке стояло несколько машин, а в остальном место казалось пустынным. Левитт подъехал почти к самому входу и достал из бардачка несколько купюр. Засунув их во внутренний карман куртки, он вышел наружу. За входной дверью ему едва удалось избежать столкновения с молодой женщиной, волосы которой были собраны в идеальный пучок. Акульи каблуки и холодный неброский макияж - все это выдавало в ней особу высокого пошиба. Такие обычно не ходили по магазинам сами - скорее, отправляли горничных. Левитт еще успел заметить какой-то значок, приколотый к лацкану ее пиджака. Он мог вообще ее не увидеть - уж слишком засмотрелся на плакат, утверждающий, что выпивку и табак здесь продают только лицам, достигшим 16 лет. -Извините, мисс,- пробормотал он, завидев, что женщина остановилась. Он вошел в зал и там, на зернистом экране, транслирующем запись с камеры у входа, с неприятными чувствами заметил, что она продолжает стоять на месте - только теперь голова ее была повернута ему вслед. Он тоже встал, таращась на запись, видя себя же, глупо глядящего вверх, и затуманенный стеклом двери силуэт женщины, над которой, как ему показалось, вилось мутное пурпурное облако. Незнакомка отвернулась и ровным элегантным шагом вышла наружу, а Левитт миновал турникеты и вытащил из длинного ряда тележку. Он подумал, что если бы мистер Бегли сейчас сидел перед ним в кресле - было бы что рассказать старику для сеанса. Нервный срыв налицо, ему уже мерещиться черт знает что. Кассирша вот тоже уже пялилась в его сторону, явно сочтя нового посетителя чокнутым. Он поспешил углубиться в товарные ряды. Первые два он проехал бездумно, ничего не замечая вокруг. А потом неуверенно забросил в решетку тележки пачку салфеток. Он вдруг подумал, что понятия не имеет, что покупать. Он даже не представляет, сколько пробудет здесь. Неделю? Месяц? Год? Сколько нужно прятаться, чтобы убедиться, что с ним ничего не случится, вернись он к прежней жизни? Что ему может здесь понадобиться? Гребанный стиральный порошок? Какая-то посуда? Регистрация в местной клинике? Как он сможет узнать, что все позади? И будет ли еще та прежняя жизнь? Это вряд ли. Это уж точно вряд ли. Он решил ориентироваться на срок, равный месяцу. В ближайшие дни станет известно, что происходит в Спринг Гроув. Может, он придумает, что делать дальше. А может даже отправит в полицию и-мейл и расскажет им, все, что ему известно. Здесь у него полно времени, чтобы со всем разобраться. В тележку полетело несколько банок моющих средств, порошок, бумажные полотенца, шампунь, несколько коробок с замороженными полуфабрикатами, тостовый хлеб, арахисовое масло, коробка яиц, молоко… В продуктовом отделе он остановился только когда понял, что набирает все подряд исключительно от того, что зверски голоден, а кроме кофе в его желудке за эти дни почти ничего не было. Вырулив из отдела бакалеи, он разыскал полки с лекарствами. Там он побродил, без особой уверенности переставляя баночки с успокоительным, и в конце концов бросил к покупкам случайную упаковку. Он уже собирался выйти из медицинского ряда, когда его привлекла стопки пакетиков с сушеной травой, виднеющиеся впереди. Он подвел тележку туда, ожидая увидеть какие-нибудь местные травяные чаи, но подавился воздухом, когда увидел ценник, над которым просто и без изысков значилось «Каннабис». Он взял один из пакетиков, остро чувствуя на себе взгляд объективов двух видеокамер, и пробежал глазами по этикетке. «Ямайская Ганджа. Сорт «Северное сияние». Употребл. для курения. Органическая 100%. Содержание дельта-9-тетрагидроканнабинол – не менее 5,5%. Побочные эффекты: сухость во рту, повышенный аппетит, покраснение глазных яблок. Смертельная доза – 60 г.» «Это какой-то розыгрыш»,- подумал он, укладывая пачку на место.- «Видимо, я должен сделать что-то смешное, чтобы кто-то выскочил. Вроде того, чтобы положить пакетик к себе в карман.» Тем не менее, он перебрал еще несколько пачек, рассматривая коричневую крошку «Гашиша», зеленый «Бханг», завернутые в полиэтилен смоляные колбаски «Чарраса». Подняв глаза выше, он увидел полку, демонстрирующую стеклянные и деревянные трубки, предназначенные для курения веществ. Дальше на стеллажах стояли баночки приличного медицинского вида, на которых значились надписи в духе «Ганеша, произв. амфетамин», «Буфотенин», «Настойка аяуаски», «Классический лауданум», «Псилоцибин», «Экстракт хеймии», «Экстази». Особенно потрясли его желатиновые мишки с ЛСД, запакованные в духе детского мармелада. В конце ряда стоял тяжелый шкаф с бронебойным стеклом, за которым лежали упаковки с порошками потяжелее. Сверху на дверцу едва ли не издевательски была прилеплена наклейка, напоминающая о том, как важно пользоваться одноразовыми шприцами. Левитт постоял у этого шкафа в полной растерянности, оглядываясь по сторонам и ожидая в любой момент увидеть хихикающих над ним наблюдателей. Но супермаркет был совершенно пуст, и тишину нарушало лишь гудение неисправных ламп. Он отошел назад к более легким наркотикам и стащил что-то подешевле, из расчета на прихваченные с собой деньги. Две крупные таблетки лазурного цвета с рисунком бабочки, на которых значилось легкомысленное название «Веселая Молли». Не то, чтобы ему хотелось повеселиться. Он просто надеялся убедится в том, что это шутка, посмотрев на реакцию продавщицы. Глядя на эту пачку, лежащую поверх коробки с лазаньей, Левитт решительно повернул тележку в сторону греха, к которому имел больше тяги. Он захватил по пути пакеты для льда, лимоны и тоник, а после задержался в отделе с алкоголем, где выбрал бутылку виски и джина, а после с предвкушением порулил к выходу. На кассе сидела девушка изможденного вида с шелушащейся кожей и кругами под глазами. Она флегматично жевала жвачку и провела пачку таблеток через сканер, совершенно не удостоив их вниманием, словно это были леденцы от кашля. Точно так же никаких вопросов не вызвали у нее бутылки алкоголя, хотя у Левитта в таких случаях до сих пор требовали показать водительское удостоверение. Девушка назвала сумму, впервые посмотрев на него. Ему показалось, что она только что плакала. Расплачиваясь, он заметил на сгибах ее локтей воспаленные точки, а на запястьях застарелые нитки шрамов. -Может, побудете еще? - спросила она, возвращая сдачу и чек. -Что?- недоуменно переспросил он. -Постойте тут со мной немного,- пояснила она.- Может быть, поболтаем? Вы давно в Рэдвилле? Левитт поколебался с ответом, его смутило то, что голос у девушки звучал ровно и спокойно - интонация ничем не выдавала, будто она была расстроена или не в себе. Да и вообще, она совсем не походила на человека, который действительно жаждал бы его компании. -Да не то чтобы...- пробормотал он, невольно оглядываясь по сторонам. Что-то в просьбе девушки все-таки выдавало ее страх. -Так они и впрямь настоящие?- решился спросить он, раз уж выдалась возможность. Девушка сначала подняла брови в немом вопросе, бросила взгляд на его тележку и кивнула. -А. Да. Значит, все-таки новенький,- утвердительно произнесла она.- У тебя когда-нибудь бывало чувство, будто ты знаешь, что произойдет дальше? -Это называется дежа-вю,- произнес он и запнулся, так как она сказала это одновременно с ним. -Но это не то чувство,- продолжила она, и по щеке ее прокатилась слеза, хотя голос при этом не дрогнул, и лицо осталось бесстрастным. -Я, пожалуй, пойду...- начал было он, и ощутил что-то сюрреалистичное в том, что и эти слова она произнесла вместе с ним в унисон. -Выпей за меня, приятель. До дна,- договорила девушка, провожая его холодным, безразличным взглядом. Очутившись на улице, он подумал, что этот город похож на дурной сон. Как и все, что с ним происходит. Мысль о том, что можно проснуться и ощутить, что ничего этого не было, показалась ему соблазнительной, но маловероятной. Сгрузив покупки на заднее сидение, он двинул машину к выезду со стоянки. Девушка не выходила у него из головы. Вне всяких сомнений она принимала вещества, которыми торговала, но то, что она говорила, было очень странно и весьма смутно напоминало приход. Ему пришло в голову, что, возможно, стоило, дождаться, пока в магазине появится еще кто-нибудь, чтобы было кому за ней присмотреть. Но он и сам ощущал себя недостаточно уравновешенным для того, чтобы быть кому-то опорой. У выезда на дорогу он резко затормозил и, вытаращив глаза, схватился за зеркало заднего вида. В здании супермаркета полностью погас свет - до самой последней лампочки. Он обернулся, натягивая ремень безопасности, чтобы рассмотреть черное мрачное здание с гребнем вывески на крыше. Все выглядело так, будто супермаркет и вовсе не работал, как и большинство подобных заведений в такой час. Он вообразил, каково сейчас той девушке на кассе и даже собрался развернуть авто, как свет вдруг снова зажегся. Понаблюдав за зданием с минуту и безуспешно пытаясь рассмотреть, есть ли внутри движение, он решил, что не зря купил успокоительное - оно ему точно не помешает. А еще он подумал, что было бы любопытно сфотографировать ее. Он даже пожалел, что не додумался этого сделать - хотя бы на телефон. Впрочем. Он вряд ли заезжал сюда в последний раз. Освещенные неоном улицы вывели авто в спальные кварталы, где находилось его новое обиталище. Он даже ни разу не ошибся с поворотом, однако, когда въехал во двор, обнаружил, что место, где он припарковался изначально, занято - но не машиной. Там валялась кучка какого-то мусора, не иначе, как нанесенная ночным ветром. Левитт вышел из машины и достал с заднего сидения пакеты с продуктами. Он отметил, что байка нет на месте, хотя тот стоял, когда он отъезжал. Вероятно, этой ночью весь его дом не спал. Двинувшись к подъезду, парень не сдержал любопытство и притормозил у кучи мусора. Подойдя поближе, он настороженно нахмурился и бросил опасливый взгляд на лес. Сдвинув носком ботинка кучу тряпья, которая занимала теперь парковочное место, он едва не выронил свою ношу. Это была женская одежда. Совершенно новая - платье, колготки, легкая куртка, сумочка и комплект нижнего белья. Он попятился и едва ли не бегом бросился к двери. Оказавшись в безопасности - в стенах квартиры, Левитт дважды проверил надежно ли заперта дверь. Распихав продукты в холодильник, он проглотил две таблетки успокоительного и одну снотворного, запил это все джином, и снова полез под одеяло. Уже на грани сна он вспомнил о том, что в столе остался лежать конверт с подписью "Перед выходом в город", который он так и не удосужился открыть.