Какая бывает любовь.

Анна металась по холлу, словно баскетбольный мячик. Её не удивила новость о смерти Марка, как и то, что подозрения пали на неё. Она была настроена воинственно. Казалось, стоит Даше ступить на порог, как Анна набросится на неё с кулаками и на одного погибшего станет больше. Женщина дрожала от злости, тяжело дышала и каждые пять секунд поглядывала в окно, с нетерпением ожидая Дашу и мысленно репетируя свою пылкую речь. Лиза сидела на ступеньке и в страхе наблюдала за сестрой. Неадекватное поведение Ольшанской заставляло Виноградову сомневаться в невиновности родного человека, она ругала себя, но не могла не думать: «а что, если Даша права?» — Аня, это точно не ты? — осторожно спросила Лиза. — Да как ты смеешь? — оскорбилась Ольшанская. — Дожили! Уже родная сестра убийцей считает! — Нет-нет-нет, прости меня, — болезненный укол совести заставил одуматься. — Я пальцем не трогала этого неотёсанного петуха! Делать мне больше нечего! Им лишь бы всех собак на меня спустить! Но я им не дам, не на ту напали! — Пожалуйста, разговаривай с Дашей спокойно, — взмолилась Лиза. — Пойми её. — Да что там понимать? Это не люди, а эгоистичные грязные твари. — Ольшанская плевалась мерзостями, как безумная. Она вела себя, как добропорядочная крестьянка, которую несправедливые злодеи обвинили в преступлении, которого она не совершала. — Лизочка. — Анна бросилась перед сестрой на колени и взяла её руки в свои. — Прошу, давай уедем отсюда! Эти люди не понимают нас, они негодяи! Я знаю, ты полюбила их, но ты ещё ребёнок. Со временем ты поймёшь, какие они на самом деле. — В прошлый раз ты тоже уехала. — Напомнила ей Лиза. — Помогло? — Да! Да! Помогло! Я жила сама для себя, у меня был прекрасный домик в деревне. Там хорошо и нет избалованных индюков, которые не любят и не уважают никого, кроме себя, там живут добрые люди. Поехали со мной. — Я остаюсь. Ты можешь делать, что хочешь. — Я знала, знала! Они запудрили тебе мозги. — Аня, перестань оскорблять их. — Лиза вырвала у неё свои руки. — Ты видишь в людях только недостатки и не пытаешься узнать их. Тебе проще всех ненавидеть, да? Зачем было приезжать, если ты считаешь этих людей врагами? Ты не сможешь работать в команде, не будешь соглашаться с ними ни в чём. Чем тогда ты сможешь помочь? — Я приехала помогать тебе и, уж поверь, с этой задачей я справлюсь! — Вот и помоги мне! Отнесись к ним по-человечески ради меня. Разговаривай по-хорошему. Это всё, чего прошу. — Но с ними же невозможно разговаривать по-хорошему! Ольшанская на секунду замолчала, послышался скрип ступеней. Кто-то спускался по лестнице. К счастью для Анны, это была Юля, которая с недоумением рассматривала сестёр, силясь понять, что это за крики сейчас были. — Вы чего разорались? — спросила Юля. — Не похоже на семейную идиллию. — Сюда идёт Старкова. — Коротко ответила Анна. — Хочет поговорить, думает, что это я убила Марка. — Успокойся, она просто перебирает варианты. Ей же надо на кого-то подумать. — Да, отлично! Так почему бы не подумать на меня, да? Я же убийца со стажем! Подумала бы лучше на себя. Хладнокровно зарезала отца, а потом чуть не убила этого деревенского мальчишку. С таким послужным списком я бы скорее подумала на неё! Это она убила! — Никто никого не убил, — устало вздохнула Лиза. — Хватит подозревать друг друга, у меня уже в ушах звенит. Мы не знаем правды, так что давайте не будем лишний раз тыкать пальцами друг в друга. — Правда в том, что Старкова хочет рассорить нас! Тебя и меня! Она хочет внушить тебе, что я убийца! Вперёд вышла Юля. — Дорогая, ты перегрелась на солнышке. Даша не такая, как ты думаешь. — Юля встала прямо перед ней. Она поправила выбившиеся пряди чёрных волос Анны и понимающе посмотрела ей в глаза. Ольшанская была благодарна такому отношению, потому что больше такое тепло в её сторону не исходило ни от кого. Она думала о том, сколько несчастий принесла человеку, который стоит и поправляет ей причёску. Анна смотрела Юле в глаза и слух её на секунду отключился. Она не услышала, как большие дубовые двери «Логоса» открылись. В школу вошла Даша, она была настроена на разговор и плевать хотела, как глубоко будут задеты чувства Анны. Юля увидела Дашу и снова посмотрела на Ольшанскую. Говорить о том, что Старкова стоит за её спиной, Юля не стала. — Ты думаешь, тебя хотят обвинить в чём-то, унизить, наказать, но это не так. Всё не так, как ты думаешь. — А что мне ещё думать? — Анна хотела сказать что-то ещё, но запнулась. Злость прошла, теперь ей стало обидно. Она не боялась своих слёз, пусть текут, раз уж начали. Она обняла себя руками и скорчилась от охватившей её боли. Даша по-прежнему стояла сзади и терпеливо наблюдала. — Я была больна, когда влюбилась в Виктора. Я заболела им, я сошла с ума. Каждый день я как помешанная ждала его в коридоре, чтобы вместе пойти на завтрак, а он искренне удивлялся, что я выхожу из комнаты в то же время, что и он. Я притворялась больной, падала на ровном месте, чтобы он обратил на меня внимание, я… поэтому я натворила столько ужасов, столько непоправимых кошмаров. И Лиза. Всегда была Лиза, забота о Лизе. Оля почти убила её однажды, а Лиза простила. У меня в голове не укладывалось, как можно кого-то простить. Я думала, Оля засрамила ей мозги, собираясь снова унизить мою маленькую девочку, и я помешала этому. Я поступила как плохой человек, я не могла любить кого-то адекватно. Любовь к Виктору, любовь к Лизе, убийственная любовь. И я думаю, внутри меня всё осталось как прежде. Я всё тот же плохой, жестокий человек, но… я… не убивала Марка. И она не смогла устоять на ногах, бесчувственно рухнув на пол. Даша внимательно выслушала каждое её слово, увидела каждую падающую слезу и поняла, что разговор на сегодня придётся отложить. И на завтра тоже. На другой неделе тоже не получится. Она поняла, что Анна не убивала Марка. Слова Ольшанской прытким ластиком очистили голову Даши от подозрений. Она не собиралась сообщать Анне о своём прибытии. Постояв и послушав, Даша кивнула словно бы сама себе и, развернувшись, вышла обратно на улицу. — Это не она. — Бредя по двору, размышляла вслух Даша. Рядом шёл Макс. — Ольшанская не убивала, а это значит, что убийца… — …всё ещё среди нас, — договорил за неё Макс, взяв любимую девушку за руку. — Мы поймаем его, — пообещала Даша. Остаток пути они провели в молчании. Богдан смастерил гроб и уложил в него тело Мари. Даша и Макс пришли к нему на задний двор, чтобы присутствовать при захоронении. Казалось, даже Макс мысленно переживал, когда как Даша беспрестанно думала лишь об одном: кто убийца? Мысли вращались, прятались, сбегали, прибегали новые. Разгадать эту головоломку было нереально. Но Даша старалась, гадала, искала детали и думала о тех самых двенадцати часах. Зачем Мари это сказала? Непонятно. Адам… ей нужен Адам. Он поймёт, он поддержит, он… нет. Надо выбросить эти мысли из головы. Убийца. Она должна найти убийцу. Кто этот мерзавец? Каков был его мотив? И что за странные двенадцать часов? Но кем бы ни был убийца, Даша не знала главного: чем дольше будет продолжаться расследование, тем лучше, потому что такого шока она не испытывала ещё никогда. Продолжение следует…