Какая бывает любовь.

Паренёк что-то рисовал в своём альбоме, его серьёзное лицо следило за каждым движением карандаша. Он был низким и очень тощим, на голове не было ни единого волоска, нескладное худое тело делало любую одежду похожей на кучу тряпья. Несмотря на это, парень часто улыбался и никогда не отказывал в помощи любимым людям. Любимым. На остальных он попросту не обращал внимания. Юноша тщательно подбирал круг общения, и если человек ему нравился, парень одаривал того улыбкой и бесконечной преданностью, если же нет — игнорировал по любым, даже смертельно важным вопросам. Недавно Габоде стукнуло пятнадцать лет, но по виду его никак не скажешь, что он вот-вот окончит девятый класс. Уж слишком по-детски выглядел паренёк. И всё же, имея внешний вид ребёнка, он обладал интеллектом взрослого человека. Одним из самых дорогих его сердцу людей была Настя. Темноволосая и зеленоглазая — она всегда ходила в очках и неотступно следовала за Габодей, куда бы тот ни пошёл. Они оба были сиротами. И хоть судьба привела их в детский дом разными дорогами, сбегали они оттуда уже вместе. Насте не терпелось отвести его в «Логос» — место, которое некогда было её домом и подарило самые счастливые воспоминания. Как ни странно, Габодя чувствовал себя уверенно в незнакомом месте. То ли безоговорочно доверял Насте, то ли бывал здесь раньше. Непонятно. Закончив рисунок, Габодя положил его на кровать к Насте и приготовился ждать оценки. — Секунду, — отозвалась Настя, которая забралась на стул и стала сдирать со стены старые оранжевые обои с цветочками, желая поскорее заменить их другими. Бежевыми. — Они клеят бумагу на стену! — сообщил Габодя, тыча пальцем в обои. — Бумагу с цветочками. — Да, ты прав. — Смахнув со лба пот, согласилась Настя. — Они повсюду! Цветочки на тарелках, цветочки на коврах! Терпеть не могу цветочки на платьях. — И даже в вазе? — громко спросил кто-то. В дверь просунулся букет ромашек, зажатый в грубом кулаке. Не дожидаясь приглашения, гость беспардонно пихнул дверь ногой и вошёл в комнату. Ночным посетителем оказался Максим Морозов. — Нет, в вазе им самое место. — Не растерялась Настя, забирая у Макса букет. — Я считаю, что каждый должен знать его. — Кого? — удивился Макс. Его раздражало, когда кто-то говорил загадками или пытался на что-то намекнуть. Всё должно быть просто и понятно. — Своё место. — И Настя ткнула пальцем в пространство за дверью. — Не успел зайти, а меня уже попросили выйти… — обиделся Морозов. — Дело не в этом, просто… — но Настя не успела договорить. Габодя что-то пискнул и пулей выскочил из комнаты. — Ну вот. — Так это из-за него? — усмехнулся Макс. — Он не выносит общества людей, которых не принимает. Я же говорила. — И Настя посмотрела на него так, словно он обязан был выучить всё, что она когда-либо говорила. — Виноват. — Казалось, Макс тысячу раз пожалел, что решил этой ночью покинуть пределы собственной спальни. — Зачем цветы? — чуть мягче спросила Настя. — В гости с пустыми руками не ходят… — Очень мило с твоей стороны. — Отлично, я набираю очки. — Ты можешь даже присесть. И Макс плюхнулся в кресло. — Я на самом деле вот чего хотел спросить. Или… попросить. Дашка в последнее время многое пережила, и это сильно отразилось на её поведении. Чем больше людей будут её окружать, тем быстрее она придёт в себя. Я и Самойлову с Виноградовой о том же просил. Помогите ей, гуляйте, общайтесь… вы же девушки и всё такое. — Лучшее, что мы можем сделать — это дать ей время. По-твоему, она уехала в пустующий дом своей матери, потому что ей смертельно необходимо внимание? Пусть побудет одна, отдохнёт. Наверняка она сейчас нежится в горячей ванне и слушает музыку. Это пойдёт ей на пользу. — Но когда она вернётся, ей нужно будет чем-то себя занять. — Тогда пусть порисует! — и Настя вспомнила, что совсем недавно обещала Габоде оценить его творчество. Присев на кровать, девушка взяла в руки рисунок и сквозь призму очков попыталась разглядеть его. — Дурацкие очки! — И Настя без зазрения совести сняла с себя надоедливые очки. Не успел Макс открыть рот от изумления, как девушка зашла ещё дальше. Настя сняла с косичек резинки, а с головы убрала красный ободок, затем отвернулась, вытащила из тумбочки какие-то медицинские принадлежности и поднесла их к зелёным глазам. Тотчас же глаза стали голубыми, а зелёные линзы отправились на хранение в тумбочку. Управившись со всем остальным, Настя взялась за волосы. Усиленно дёргая себя за косы, девушка стащила с головы тёмный парик, и перед Максом предстала шикарная девушка с длинными по пояс светлыми волосами, голубыми глазами и без какого-либо намёка на проблемы со зрением или склонность к ободкам и резинкам. — Ты… — Я такая. — Но зачем… — Макс выглядел раздосадованным, как будто мальчишки во дворе делились сокровенными тайнами, а его оставили в стороне сторожить их вещи. — Всё началось в детском доме. Габодя был под наблюдением специалиста. Он общался с ним, проводил разные тесты, но так и не достиг результата. Каждый раз, когда Габодя чувствовал давление, он бежал за поддержкой ко мне. Тогда-то врач и понял, что Габодя открывается мне одной и спросил, не могла бы я создать образ, вызывающий больше доверия у мальчика. Я, конечно, согласилась. Очки больше идут прилежным отличницам, а чёрный цвет — символ строгости, он не отвлекает и не сбивает с толку, да и зелёные глаза вызывают чувство безопасности. Менять образ окончательно я не стала, но против парика, очков и линз ничего не имела. В конце концов, Габодя это оценил, и мы стали ещё ближе. — Я считаю, парня надо лечить. — Выдвинул заключение Макс. — Ему нужна помощь профессионалов, а не девчонка в парике. Зачем ты с ним? — Потому что я ему нужна. — Ответила Настя. — Он открылся мне, я ответила ему тем же. — Бред какой-то. — Прости, что не оправдала твоих ожиданий. — И Настя подняла с кровати рисунок Габоди, чтобы наконец уделить ему минуту. — Ничего не понимаю. — Что? Это прощальная записка? — Нет, это рисунок, — сердито посмотрела на него Настя и протянула листок. Макс поглядел на художества Габоди. Он сразу узнал тёмный школьный коридор, двери по бокам, толстый красный ковёр внизу. В дальнем конце коридора Габодя изобразил сгорбленный силуэт стоящей к ним спиной старухи, обе руки которой показывали на пространство вокруг себя. На секунду Максу показалось, что старуха на рисунке дёрнулась. Он отбросил листок в сторону. Продолжение следует…