Какая бывает любовь.

На выходных, как и обещала, Евгения Никитина примчалась на такси к дочери. Это была высокая женщина с четкими чертами лица, яркими зелеными глазами и великолепной фигурой. Она вошла в пансион в своем повседневном белом костюме, поверх которого была наброшена дорогая норковая шуба. На вид ей было лет тридцать пять. Не успела женщина осмотреться, как ей на шею бросилась взволнованная Оля. — Мама! — сквозь слезы говорила она. — Девочка моя, что такое? — обеспокоенно спросила мать. — Тебя кто-то обидел? Оля взяла родного человека за руку, и они переместились на немного сыроватые ступени. Только тогда Оля заговорила: — Недавно я вспомнила ту историю, которую ты пересказала мне пару лет назад. — Призналась Оля. — С тех пор она не выходит у меня из головы. — Какую еще историю? — подняла брови Евгения. — Про того афроамериканца… — Про папу. Манускрипт. И того страшного человека в чёрном плаще. — Внезапно брызнула школьница. — Ах, это… — вздохнула собеседница. — Ну вспомнила, поразмышляла над этим. И что? Меня-то ты зачем дёргаешь? — Я хочу знать, почему тот человек убил папу, если… — Потому что я не нашла всех кусочков. — Честно сказала Женя. — У меня было три части манускрипта. Четвертая до сих пор остается в неведении. — Но… — решилась на сакраментальный вопрос девушка. — Тебя тоже могут убить? — Нет… — помотала головой женщина, сбросив с волос несколько капель дождя. — Тот человек давно погиб. Я не говорила, но это так. Поэтому тебе не следует ничего делать. Знай, что я всегда буду с тобой. Слышишь? Всегда! Я была беременна тобой, когда твой отец… я люблю тебя. — Спасибо, мамуль. — Улыбнулась Оля. Она немного успокоилась, хоть и понимала, что тот злодей… человек в чёрном… жив. Именно для него она разыскивала спрятанные в школе драгоценные камни в обмен на молчание о том, что Даша жива. И именно он может попытаться убить её мать, если последняя часть манускрипта не окажется в его злобных руках. *** — Андрюх, ты это… — запыхавшись, голосил Рома. — В столовую идешь? Авдеев поспешно загнал под подушку какой-то прямоугольный картонный лист, провел рукой по волосам, а затем перевел взгляд на Рому. — Нет, извини. Голова болит, да и к Наде обещал забежать. Дверь внезапно открылась, больно толкнув в бок неуклюжего Рому, который сразу повалился на пол. В дверном проеме оказался Макс. — Прости, Ромыч. Настроение паршивое. Кое-как поднявшись на ноги, Рома отправился в коридор, а Макс присел на кровать к Андрею, который что-то внимательно читал. — Чё делаешь? — Макс вырвал из рук парня листок и равнодушно уставился на него. — Что это? — Да так, ничего. — Андрей вернул бумажку обратно и осторожно перевёл разговор на другую тему. — Так ты говоришь, настроение паршивое? — Да вообще! — выругался Морозов, почесав затылок. — Представляешь, по коридору иду, а там Светка! — Какая? — Тимофеева. — Пояснил Максим. — Она сказала, что Оля собирается сниматься с каким-то мужиком в порножурнале. Заебись? — Твоя Оля? — Удивился Андрей. — Не может быть. — Прикинь! Как она могла, а? У нас теперь каждый день новые сюрпризы. Это не отношения, а какой-то цирк. — Может, поговоришь с ней? — Подобно психотерапевту произнес Андрей. — Вам надо во всем разобраться. — Угу, поговорить? Да я её видеть не могу. С этими словами Макс ударил кулаком по шкафу и ушел в неизвестном направлении. Теперь, когда остался один, Андрей снова положил перед собой ту самую невзрачную картонку, которую он так боялся показать друзьям. Сейчас надпись на ней была отчётливо видна: «Храм света. Поможем воссоединиться с родными». Продолжение следует…