Какая бывает любовь.

Мари, Лиза и все остальные «счастливчики», получившие чёрные крестики, решили не втягивать себя в эту историю. Скорее всего, кто-то просто разыгрывает их. Но когда дело дошло до рукоприкладства, и новоявленный Дед Мороз с подарками в виде чёрных крестиков стал нападать на людей, трио приняло решение: злодея нужно остановить. И хоть Ваня так и не дождался своей чёрной весточки от незнакомца, но помочь был рад. После обеда они собрались в столовой. Усевшись за стол, ребята думали, с чего начать. Вернее, думала Мари, потому что Ване и Лизе было не до этого. Парень хотел придвинуть свой стул поближе к Виноградовой, но случайно придавил ей ногу ножкой деревянного монстра. Лиза, конечно, сразу расплакалась от боли, но вскоре, приняв облик несокрушимой воительницы, она уже готова была участвовать в переговорах. — Кто-то подбрасывает нам крестики, — стартовала Мари. — А крестики являются символом жертвенной любви, — подхватила Лиза. — От каких-то страданий неведомых избавить нас хотят, если по письму судить, — закончил Ваня. — Крестики были чёрного цвета, — продолжала излагать Мари. — А чёрный цвет означает зло. — Приняла эстафету Лиза. — Ведь от страданий избавить нас хотят с помощью убийства, — подвёл итог Ваня. — Крестик — добро, чёрный цвет — зло, — заключила Мари. — Нас хотят убить, но ради нашего же блага. — Чтобы не мучились, — уточнила Лиза. — Так было сказано в письме. «Не убиваю, а прокладываю дорогу в Рай». — Первая часть головоломки разгадана, — сказал Ваня. — Но решить эту сложную задачку нам поможет только… — …имя этого блаженного спасителя, — перебила его Мари громкой фразой. — Но как нам его найти? — посерьёзнела Лиза. — Будем держаться вместе. — Вдохновляла одноклассников Мари. — Рано или поздно он объявится. Побьём его и сдадим полиции. — Или её… — поправила Лиза. — Или её. — Согласилась Мари. Петрова вынула изо рта жвачку и стала усердно приклеивать её под столом, словно развязный подросток. Вдруг Мари что-то нащупала. Может, вторую жвачку? Здесь их точно было не меньше десятка. Но нет. Мари выудила из-под стола листок. Мятый, с кусочками скотча. Да ещё и жвачка Мари болталась. — Смотрите. — Указала она на записку. — Снова угрозы? — занервничала Лиза, подпрыгнув на стуле. — Откуда она… как он… оно следит за нами? — Как бы «оно» кем-то из нас не оказалось. — С подозрением сказал Ваня. — Не успели мы прийти, а записка уже тут как тут. Как он догадался, за каким столом нас искать? Не с магом же мы дело имеем. — Мне теперь ещё страшнее стало, — ткнула его локтём в бок Лиза. Смелость её перемешалась с испугом. — Послушайте, я… я не участвовала в ваших приключениях. Даже во время нападения на школу я пряталась на кухне. Я не умею выживать, как Юля. И справляться с бедами, как Даша. Я умею прятаться. Если не спрячусь — не выживу. Я точно знаю. Отмахнувшись от боязливой, словно восьмидесятилетняя старуха, Лизы, Мари взялась изучать письмо: — «Завтра после полдника в лесу. Любопытство надо утолять. Мэри.» — Прочла она. — Мэри… — задумался о чём-то Ваня. В голове его кипела какая-то мысль. Он вспомнил что-то. Что-то перед смертью Виктора в столовой. Что-то в разговоре, что могло бы дать ответы. Только что? А тем временем, дожидаясь, пока доблестный хранитель людских жизней вернётся в свою нору, Майк сидел в кабинете. Он совсем бы не удивился, появись доктор завтра или через сорок восемь часов. Ведь работа хирурга была очень суетной. В любой миг кому-то может стать плохо. Вот, казалось бы, долгожданный перерыв, как вдруг доктор видит парамедиков с очередной неотложной травмой и мчится во вторую смотровую, чтобы заняться умирающим пациентом. А если доктор болеет СПИДом? Он может заразить пациента одним неосторожным прикосновением. И тогда проблем не оберёшься. Однако Майк быстро перестал об этом думать. Доктор-то тут при чём? Но кого-то обвинить всё-таки хотелось. А впрочем, Майк и рад бы просидеть здесь весь день. Хоть два дня! Очень уж не хотелось ему, чтобы врач сказал что-то гнетущее. Не спасало даже утреннее сообщение Юли: «я хотела понюхать твой одеколон, но случайно пшикнула им себе в глаз. О, и кстати, Пусь. Ты не волнуйся там и не чеши руки». И Майк, как по приказу, почесал пальцами левой руки правую ладонь. — Здравствуй, — услышал он довольно напрягающий своим мёртвым спокойствием голос. Седовласый старичок с быстротой черепахи поплёлся к столу. — У меня пациентка с раком груди. Ждёт консультации. Я уделю тебе несколько минут, а затем покину. — Как я заболел? — Майк решил не терять драгоценного времени. Он чесал ладонь уже со скоростью света. — Я понимаю, этот вопрос не в вашей компетенции, но… я подумал, что вы могли бы знать. Моя сексуальная партнёрша не заражена, а в справке сказано, что СПИД… то есть, эту болезнь… что я приобрёл её недавно. — Вы обследуетесь в нашей клинике стабильно раз в год, — наводил его на какую-то мысль человек в белом халате. — Вчера мы выяснили, что одна из наших медсестёр инфицирована данной болезнью. Мы полагаем, что именно она вас и заразила во время планового осмотра. — И что мне теперь делать? — ударил по столу кулаками Майк. Седовласый заметил царапину на правой ладони парня, которую тот использовал в качестве средства для снятия стресса и, потянувшись за чем-то в тумбочке, поставил перед Майком мазь, снимающую покраснения. — Тобой займутся лучшие врачи Лондона. Руководствуясь общим опытом, мы составим необходимый курс терапии для тебя. На ранней стадии болезнь отлично поддаётся лечению. — Продолжал лекцию врач. — Твоя мать уже ждёт тебя там. — Не смейте указывать мне, куда ехать. Я не пляшу под вашу дудку, ясно? Я… — Лихорадочная вспышка в глазах. — Я не… — Ты несовершеннолетний. — Напомнил ему доктор неменяющимся тоном. Он оставался хладнокровным, выражение лица его не могло изменить ни одно сказанное Майком слово. Сказывался большой опыт. — К тому же, это временная поездка. Врачи устранят клинические проявления и симптомы ВИЧ с помощью физиотерапевтических приборов. Если всё пройдёт гладко, ты не пробудешь там и месяца. Тебе крупно повезло, Миша. И ты представить себе не можешь, насколько крупно. — Я согласую это с моей невестой и тогда… — пошёл на перемирие Майк. Он готов был уже на всё согласиться, но врач прервал его порывы. — Кстати, о невесте. — Мужчина не на шутку напугал Майка этим странным «кстати». Парень принялся чесать левую ладонь. — Гормоны в вашем возрасте… вы… Миша, вы ещё школьники. Мятежники, бунтари, в вас бурлят гормоны. Вы не в состоянии мыслить по-взрослому. — К чему вы клоните? — Если твоя девушка обо всём узнает, она может попытаться отговорить тебя. — Доктор говорил так, словно был психологом, а не хирургом. — Юля никогда бы так не поступила! — вступился за неё Майк. — Тогда ещё хуже — она поддержала бы тебя в твоём намерении и, глядя в её полные слёз глаза, ты бы никак не смог оставить её. И что потом? Вы подались бы в бега, чтобы мы вас не нашли? А дальше? Ты умер бы на её руках… — Теперь врач походил на профессионального писателя. — Я призываю тебя к благоразумию, Миша. Твоя подружка ничего не должна знать. — Но я… — Она поймёт. Со временем. В глубине души Майк понимал, что старик был прав. Юля расстроится, но Майку об этом не скажет. Он сам всё поймёт. И в итоге юношеский максимализм заставит его остаться. А потом его начнут искать. И найдут. Ему придётся сбежать вместе с ней, а потом… врач говорил о том же самом. Какой ещё был выход? Неужели придётся уехать? На такой долгий срок. И, что самое главное… ни о чём не говорить Юле? Жаль, что всё это было наяву. Как хотелось бы проснуться. Продолжение следует…