Первая любовь - любовь последняя

Она с детства не любила больницы. Просто терпеть не могла находиться среди этих белых стен, ощущать этот запах, даже люди в белых халатах и людьми-то не казались. Сейчас, когда повзрослела и стала понимать гораздо больше, страхов стало меньше. Естественно, ведь детские остались в детстве, а те, что сейчас, стали восприниматься по-другому. Где-то необходимость, где-то безысходность. Ну, а если нет надобности, то вообще нос туда не суёт. А сегодня, в этот самый вечер появилась та самая надобность, а ещё необходимость и безысходность. Пелагея сидела в светлом кабинете на кушетке, потирая ушибленную коленку и рассматривая порванные джинсы. Волосы чуток потрепались, губу разбила. Ну ладно, бывает. – А ты чего встала? – мужчина в возрасте появился в палате, которая и на палату-то, в принципе, не похожа. Скорее, это был кабинет: у окна стоял рабочий стол, в углу шкаф с книгами и какими-то тетрадями, а кушетка словно приклеена к стене, не заходя внутрь помещения её и не увидишь. Мужчина, по всей видимости доктор(ну или какой-то специалист), прошёл к столу, бухнувшись на стул около него. Поля внимательно наблюдала за движениями, одновременно потирая плечо, которое тоже немного пострадало в этот злополучный вечер. Уставшая, измученная девушка, еле сидевшая на кушетке, старалась не свалиться и не потерять сознание. Всё ужасно ноет от боли, которая от малейшего движения волной разливалась по всему телу. Но блондинка изо всех сил старалась не показывать этого, чтобы поскорее покинуть такое нелюбимое ею место. – А я уже хорошо себя чувствую, когда Вы отпустите меня домой? – голос так не вовремя дрогнул, девушка сглотнула, словно перед ней не врач, а монстр из страшной сказки. Детские страхи, видимо, вернулись. Пелагея выпрямилась в спине, заглядывая на стол, пытаясь выяснить, что пишет этот человек в белом халате. Он резко поднимает голову, замечая Полю, которая готова прямо сейчас расплакаться от того, что хочется сбежать отсюда, но возможности нет. – Я хочу домой. – прошептала Она, чтобы «оживить» доктора, который перестал писать и подозрительно молча сидел за столом. – Девушке по имени Екатерина сообщили про тебя и про то, что ты под машину прыгнула, – оставив ручку, усмехнулся доктор, снимая очки и переводя взгляд на Пелагею, потирая глаза и зевая в кулак. – Я не прыгала, – Поля опустила глаза на пол. Она чувствовала себя очень некомфортно. Врач какой-то совсем не врач, а больше походил на случайного Московского проходимца. Такого же грубого, не знающего значение слова «вежливость». И хотя в каждой его фразе, сказанной в адрес Пелагеи, слышался гольный сарказм, смешным Она это не находила. – Это вообще случайно получилось, я не видела этой машины. – Между нами - женщинами: что-то случилось у тебя? Или ты просто так оказалась на трассе? – Поля перевела удивлённый взгляд на мужчину, убрала руку от плеча, глухо усмехнувшись его словам. – Я к маме шла, – снова опуская глаза на пол, прошептала она, чувствуя, как болят её руки в плечах. – Пешком? – Ну да, а что? – Автограф-то оставишь моему сыну? – Поля улыбнулась краешками губ, почти незаметно, но очень искренне, как умеет только Она. Самая обычная фраза может до смерти напугать. Особенно, если это связано с человеком, который по-настоящему тебе дорог. Ты будешь думать, что угодно, а про себя мысленно молиться о том, чтобы с ним всё было хорошо. Вот и Дима, бросив всё и всех, примчался на другой конец города, не узнав толком ничего случившегося. Но фраза: «Она в больнице», видимо, и есть та фраза, которая напугала его до смерти. Билан буквально за полчаса долетел до больницы, к которой обычно люди добираются по несколько часов по километровым пробкам. А ведь Пелагея много значит, к ней есть чувства, Он любит её. Времени понадобилось много, чтобы понять это. Пять лет они работали вместе, дружили, а потом стали понимать, что друг без друга не могут. Но, как говорится, первое впечатление обманчиво. А иногда это оборачивается жестоким исходом. Пары из них не вышло, по крайней мере, они так считали, когда после трёх месяцев отношений расстались по неизвестным причинам, которые и причинами-то не считались. Ругались, ненавидели, но при этом у обоих был страх потерять друг друга. Вскоре это надоело. Решили, что не пара, что лучшим способом сохранить хоть какое-то общение, это остаться друзьями. Хорошими друзьями. С тех пор они только дружили, имели право на новые отношения, на новую любовь. Он ненавидел всех, кто находился рядом. Запретить ей, конечно, не имел права, но девушка прекрасно понимала его намёки, старалась не афишировать любые свои отношения, скрывала ото всех, в том числе и от Димы. Она знала и понимала, что её роман с Ваней ему не понравится, заденет его чувства, но жизнь не могла продолжаться вот так, не всегда же ей скрываться от людей?! – Молодой человек, осторожнее, – когда Билан не заметил молодую медсестру, она не по-детски возмутилась, но, когда рассмотрела его внимательнее и узнала в лице всем известного Диму Билана, тут же изменилась. – Девушка, милая, – стараясь привести в норму дыхание, Дима судорожно схватил её за плечи, от чего та испугалась, выронив из рук все бумаги. – Я прошу прощения, Вы можете мне помочь? – Конечно, – медсестра забыла про все бумаги, что разлетелись и легли около ног красивой кучкой. Она уже приготовилась внимательно слушать, как Дима сунул ей в руки все бумаги, что буквально за доли секунды успел собрать с пола. – Спасибо, Дмитрий. – Мне нужно найти девушку, – Он даже не спросил, откуда человек, которого Он впервые видит, знает его имя. Хотя, о чём речь? Неважно! – Из этой больницы позвонили её подруге, но Катя не может, попросила меня... И вот я тут...! – Успокойтесь, – медсестра перебила Диму, негромко усмехнувшись его умению так быстро говорить. – Как её фамилия? – Поля, – заговорился Дима. Голова забита совершенно не тем, чем надо, сил соображать больше не осталось. – Ой! – Он взглянул в глаза девушке, которая, ничего не понимая, так же упорно смотрела на Диму. – Ханова! Пелагея. – О, так эта та певица, что под машину прыгнула сегодня, – Дима тут же изменился в лице, уже напредставлял себе всего, что уму непостижимо. – Всё с ней хорошо, счастливая Ваша девушка. Коленки расцарапала да губу разбила. Ничего серьёзного. – Проводите меня к ней, пожалуйста, – выдохнуть с облегчением пока не получалось, но стало немного спокойней. Желание встретиться, поговорить, просто посмотреть на неё возрастало с каждым шагом, сделанным к палате Поли. Медсестра охотно согласилась проводить Диму, и уже через несколько минут Он стоял возле того самого кабинета, куда было указано. Тихонько постучав, молодой человек приоткрыл дверь, откуда показался слабый свет, излучающийся будто от лампы, которая практически не работает. Мужской голос дал разрешение войти, и Дима распахнул до конца дверь, делая уверенный шаг внутрь. Она ожидала увидеть кого угодно: Катю, Полину, Ваню, маму... Но никак не Диму. Почему? Наверное, потому что очень любит этого человека и одновременно знает, что сейчас у него другая. Всему есть объяснения и доказательства. Даже сейчас, когда Пелагея увидела в дверях Диму, всё окончательно встало на свои места. Любовь. Это вам не в игрушки играть, тут всё по-настоящему. Взрослые люди, настоящие/взрослые чувства. Он стал родным для неё человеком, без которого нельзя. Она «дышит» им. Жалеть? Жалеет. Жалеет, что отпустила, что не смогла поступить иначе тогда и что сейчас у него другая, которую, возможно, Он любит. Их история ещё не закончилась, ведь это не «Happy end». Пелагея заметно дёрнулась, поёрзав на месте, обнимая себя за плечи. Как же Она рада видеть его. Ради такого человека нет ничего невозможного. Даже искренне улыбнуться после всего того, что пережила этим вечером. – Извините, я могу забрать девушку? – спросил Билан. Поля молча, лишь тихонько/спокойно улыбаясь, наблюдала за тем, как Дима прошёл внутрь кабинета и сел напротив стола. – Можете, но одну её лучше сегодня не оставлять, – мужчина посмотрел на Диму, затем на Пелагею, а потом поднялся, подошёл к шкафу и достал оттуда тюбик с какой-то мазью, название которой Дима прочитать не успел. – Этим колени обрабатывай, хорошо? – он протянул лекарство девушке, после чего дрожащей рукой Она приняла её. Одобрительно кивнув, Поля запихала тюбик в сумку, застёгивая на ней молнию. Молодой человек наблюдал за каждым действием, не отрывая глаз, но громкий хлопок дверью привёл его в привычное состояние. Он поднялся со стула. Пользуясь моментом, когда никого в кабинете не осталось, только Пелагея, Дима присел рядом с ней, рассматривая расцарапанные колени и разбитую губу. – Как же ты так, Поль? – шепотом спросил Билан. Так заботливо Он мог относиться только к ней. Так было всегда. Даже к маленькому крестнику не было такого отношения, как к этой девушке. – Больно? – присев на корточки возле девушки, Дима задел её коленку, от чего нога непроизвольно дёрнулась, почувствовав боль. Она зажмурилась, глухо прошипев, убирая его руку от больного места. – Извини, пожалуйста. – Что ты тут делаешь? – уставшая, донельзя измотанная девушка сидела сейчас напротив Билана. Волосы неаккуратно забраны в хвост, а рана на губе уже стала подсыхать. Единственное, что сейчас хотелось Поле, это уехать домой и лечь спать. Не думать совершенно ни о чём, хоть раз в жизни нормально выспаться. Наплевать на все встречи, на все репетиции, на людей, от которых зависит многое, в том числе и дальнейшая жизнь группы «Пелагея». Просто завалиться на любимую кровать и проспать очень много. Сон лечит. – Катя позвонила, – крепко сжав ладонь блондинки, зная, что ей это всегда нравилось, негромко произнёс Дима. – У неё самолёт сегодня, она не могла приехать. Попросила меня, – удивительно, что именно его. Прекрасно зная, что происходит между ними, Катя всё равно позвонила Диме. Подруга понимает куда больше, чем эти двое со снесёнными друг от друга крышами. – Ты, я смотрю, не очень рада меня видеть. – Увезёшь меня к маме? – решив быстро сменить тему, спросила Поля, тяжело прикрывая веки и хватая очередную «дозу» воздуха. – Почему не домой? – подхватив и вторую ладонь девушки, так же сжимая её в своей руке, Дима постарался посмотреть ей в глаза, на что Пелагея отвернулась, не желая этого. – Я к маме шла, Дим. Не дошла, как видишь, – Поля освободила одну руку, убирая ею прядь светлых волос, которая выпала из небрежной причёски. – Поехали, поднимайся, – Дима аккуратно помог ей встать, придерживая одной рукой за локоть, а второй за талию. Пелагея передёрнулась, сама не понимая от чего: от открытого окна в кабинете, от боли в ногах или от прикосновений Димы. Это как минимум странно. Не так давно Она позволяла себе чересчур откровенно прикасаться к себе, а сейчас сторонится даже этого. – Я помогу тебе, давай. В таких ситуациях не надо лишних вопросов. Он просто посадил её в свою машину, захлопнул дверцу. Убрал вещи на заднее сиденье и сел рядом. Пусть Она только будет рядом. Любая, абсолютно неважно какая. Главное, что рядом, не пытается сбежать. Ему так намного спокойней. Он знает, что вот Она, тут, а не с кем-то, не в объятиях другого, а чужие руки/губы не прикасаются к ней. С каждой минутой всё больше понимает, что не хочет делить её ни с кем. Не жена, не девушка, не любовница, но ему хорошо, когда Она здесь, просто рядом с ним. Не спросив разрешения, Дима привёз её туда, где Она очень любила проводить выходные. Эти качели, крыльцо с удобными диванчиками. Бассейн, где зачастую зависали в жаркую летнюю погоду. Год прошёл, но оба помнят, словно это было вчера. А ведь мечтали: дом, яблони, щенок терьера... О семье. Пацан, похожий на Диму, и девочка, такая же скромная, как Поля. Обоим хотелось семейного счастья, тепла и уюта, а именно друг с другом. – Куда ты меня привёз? – спросила Пелагея, не открывая глаз. Она не спала. Немного задремала по пути, но чувствовала и слышала всё, в том числе и то, как машина заглохла, они остановились. – Рассказовку любимую не узнаёшь? – хихикнул Билан, окончательно заглушив машину и достав ключ. Погасив неяркий свет в автомобиле, Дима вышел на улицу, чувствуя запах этого места, не такой, как в городе. За всё то время, пока Он обходил вокруг машины, Пелагея не соизволила даже открыть глаз. Слишком уж устала за этот вечер. Она знала, что сейчас Дима подойдет и откроет дверь. Только потом можно будет раскачаться и покинуть тёплый автомобиль, на что совершенно нет ни капельки сил. – Дим, – как только Он открыл машину, Пелагея подала хриплых голос. – Давай как раньше, а? У меня совсем нет сил передвигаться. – Давай, счастье моё, – улыбнулся Дима, наклоняясь и забирая девушку на руки, прикрывая ногой дверцу автомобиля. – Держись.