Диамант

— Ты в курсе, что госпожа Войцеховская успешно делает деньги на знакомствах? — спросил Вадим. В ожидании ответа, желательно честного, он взял из вазочки с фруктами абрикос и надкусил его. Виталик неопределенно пожал плечами. Знал — не знал. Но какое отношение это имело к нему? — Россияне не любят платить за секс, но секс при этом очень уважают, — констатировал Вадим, видимо, прочитав где-то это выражение. — Ты ведь подозревал, догадывался, не глупец же, что тебя Мила держит не только для удовлетворения своих сиюминутных потребностей. Виталик кивнул. Догадывался — не догадывался. И что с того? — А причем здесь это? — спросил он, не выдержав. — И какое отношение секс имеет к моим преследователям? Я все же надеюсь, что моим, — он сделал ударение на слове, — а не моей спутницы. — Никакого, — хмыкнул Вадим, — казалось бы. Взяв другой абрикос и разломив его напополам, он вынул косточку из него, но есть не стал — половинку подвинул Виталию. Они оба так и не прикоснулись к коньяку — видимо, разговор слишком напряженный, и после него надо расслабляться, а не до него. — А почему у Заики такое странное погоняло? — спросил Виталик. — Он что, заикается? Видим расхохотался. — Ага, заикается, как же. Говорит всегда много, важно, с чувством собственной значимости, как кандидат в депутаты на предвыборной компании, — сказал он. — Это не погоняло, а фамилия, в которой крючок над буквой «и» вымарали. — Зайка, что ли? — не понял его Виталик. — Так и есть, — снова расхохотался Вадим. — А теперь представь здорового бугая с такой детской фамилией. — Какие проблемы? — фыркнул Виталик. — Пошел и сменил фамилию на ту, которая нравится. Он взял бокал в руку, выпил залпом коньяк и закусил половинкой абрикоса. — Как ты, например? Видим тоже выпил коньяк залпом и тоже съел свою половинку. — Как я, — кивнул Виталик. — Перед устройством на работу, я сменил не только фамилию, но и имя, и отчество. Все по закону — теперь это мои фио. Я законопослушный гражданин — мне достаточно проблем с быками. Вадим коротко покачал головой, соглашаясь, что все можно поменять, а имея деньги, то очень быстро. — И лицо можно изменить, — добавил он. — И лицо, — снова кивнул Виталик, очертив рукой овал. — Недешево мне обошелся мой новый фейс. — А ты не боялся, работая наладчиком с таким-то лицом, пальчики повредить? — спросил Вадим. — Чувствительность потерять? — Нет, — рассмеялся Виталик. — Ты ведь тоже не опасаешься ручками с маникюром в моторы машин залезать. Я работаю ушами, то есть прислушиваюсь к шелесту листов, дрожанию голоса, неожиданным интонациям. Пальчики мне, по большому счету, ни к чему, разве только колоду по полу технично рассыпать, чтобы вовремя избавиться от лишака. — А я хоть и не работаю на слух, — хмыкнул Вадим, —но тоже не опасаюсь. Я в новые моторы, как правило, заглядываю, а они не требуют ремонта и моих рук. Ладно, что-то мы не о том говорим. — О чем надо-то? — спросил Виталик. — Говори… Вадим кивнул. Снова налил в бокалы коньяка, подкинул две сливы в руках, одну отдал Виталику. — После того, как сайт Милы стал достаточно популярным, она перешла к организации кинки-вечеринок, — сказал он. — Что за кинки? — не понял Виталик. Он первый раз слышал о таких мероприятиях. На обычных вечеринках, проводимых для клиентов, бывал и не раз. Ему вообще не нравились эти разговоры про секс. Конечно, он женщин любил, но вот говорить об этом публично нет. — Кинки от английского слова «эксцентричный», — уточнил Вадим. — Подобные мероприятия давно стали фишкой многих европейских столиц: Берлина, Парижа. А у меня есть предубеждение против таких вечеринок — мне кажется, что на них приходят только извращенцы, озабоченные, и все там обязаны заниматься сексом. Виталик внимательно посмотрел в глаза Вадиму — тот не выдержал его пристального взгляда и отвел взор. «Ни этого ты боишься, дорогой друг, а примерно того же, что и я, пока находился под пятой госпожи Войцеховской, — подумал Виталик. — Продаст она тебя какой-нибудь сексуально неудовлетворенной дамочке и, пиши, пропала твоя свобода. А вырваться ты не можешь… Почему?» Виталий неожиданно занервничал. Почему Вадим не может избавиться от опеки Людмилы Ивановны? Чего боится? Явно не секса… — Бывал я на подобных мероприятиях. Тогда они назывались несколько по-другому. На самом деле все там не так, как тебе кажется. Люди приходят отдохнуть, пообщаться, повеселиться. Я или ты, например, в клуб за тем же самым ходим — добавь еще, снять девочку на ночь. На секс-вечеринках все то же самое, только понравившуюся девочку не надо никуда вести, а сексом можно заняться прямо на месте. Но при этом, точнее до этого грамотный лектор правильно поставленным голосом прочитает тебе лекцию о сексе с возбуждающими слайдами, проведет тренинг, ну и за билет тебе придется заплатить некоторую денежку. Заметим, на входе платят все, включая организаторов, лекторов, психологов, а не только непосредственных участников вечеринки, так как потом каждый может стать… — А я могу отказаться от секса, если меня не возбуждают обвисшие груди престарелой мадамы или ее живот-фартук? — перебил Вадим Виталика. Тот в ответ громко рассмеялся, скорее напряженно, чем весело. — Таких, как ты описал, на подобных мероприятиях не бывает, — ответил Виталик. — Мамочка тщательно следит за тем, кому разосланы приглашения. Зачем ей проблемы и недоразумения — люди приходят для того, чтобы в раскрепощенной обстановке и в откровенных нарядах себя показать и на других посмотреть. А если смотреть не на что? Или взгляд вызывает лишь отвращение? Ее бизнес может пострадать. Хватит пороть туфту. Признавайся честно, зачем меня позвал. Вадим хмыкнул и, усмехнувшись, потер тыльной стороной ладони подбородок — так обычно ему подавали маячок, если партнер блефовал. — И я о том же, — сказал Виталик. — На слух работаю. Мне кажется, ты об этом несколько запамятовал. Голосок твой сладкий не те интонации стал выдавать. — Захотел убедиться, что ты — это ты, — снова хмыкнул Вадим. — Убедился? — спросил Виталик. — Что дальше? В карты я больше не играю. Они не были знакомы лично до встречи на яхте, но о похождениях друг друга были много наслышаны. — Лжешь, — опять хмыкнул Вадим и налил в бокалы коньяка. — Я видел, как ты свой проигрыш ровно по семь пятьсот, разделил между дамами, чтобы никому не было обидно. Копеечка в копеечку. Это ты называешь «не играешь»? — Случайно получилось. Мастерство не пропьешь, — фыркнул Виталик. — Я сейчас швейные машинки настраиваю, на кошках, так сказать тренируюсь. — Мила сослала? — поинтересовался Вадим. — Определила, — кивнул Виталик. — Сказала, что за Танечкой я буду, как за каменной стеной. А что мне еще надо? Вадима так и подмывало спросить, а куда тот потратил миллионы из саквояжа. Но и без ответа Виталия прекрасно понимал, начни он их тратить, сразу бы вышли на него секунданты Заики. Кто-нибудь да донес бы. Так же, как и играть в карты — таких катал, как Виталий, не так уж и много. И пусть лицо он сменил, но руки, манеры, голос остались прежними — горбатого могила исправит. Лежат лямы в потаенном местечке до лучших времен. Долежались бы. А то знавал он одного старичка из Одессы — старыми, еще до реформы шестьдесят первого, несколько чемоданов хранил. — А какая она эта Танечка? — спросил Вадим, так как спросить что-то надо было. Вопрос давно вертелся на языке. Хмыкнув, Виталик кинул на стол фотографию девушки, которую совсем недавно предъявлял бармену на опознание, так сказать… — А-а-а, — многозначительно протянул Вадим. Лучше бы ничего не говорил, а промолчал — Виталик сразу понял, что ни девушку, ни ее двойника тот никогда не встречал. Где ложь, а где правда, по голосу он определял не хуже полиграфа. Вот только с Оленькой почему-то этот фокус не прокатывал. Наверное, слишком мало с ней общался. Хотелось больше. Поговорил бы по душам, как с Вадимом, тоже узнал бы всю ее подноготную. А с мамочкой вообще было просто — она всем и всегда лгала, как и ее подруги — Ольга Шевелева и Жанна Триш. Ольгу за ложь наказать еще можно — она любила в карты поиграть, мнила себя мастером, в вот двух клуш — Жанну и Людмилу — на деньги не развести, уж больно они осторожны. Хотя тоже можно, если узнать их слабые места. — Узнаешь что-либо про девушку, сообщи мне, — попросил Виталик, убирая фотографию. — Я и мамочку попросил об этом. В долгу не останусь — информация, особенно ценная, денег стоит. Вадим удивленно выгнул брови. Ему казалось, что простых людей не могут окружать тайны. Оказывается, он ошибался. — А Танечку кто подогнал? — спросил Вадим. — Гадалка Жанна Марковна Триш, с которой мы в картишки перекидывались в выходные на яхте, — Виталик расхохотался. — Она у нее венец безбрачия снимала. И все неудачно. А тут я, строптивый, подвернулся. Я с мамочкой накануне поссорился — она мне отставку дала. Терпеть не могу, когда мне нагло врут, а тут, что ни слово — то ложь. Я должен был с Танечкой как бы случайно встретиться, имидж гадалки госпожи Триш поддержать. Все прошло просто отлично, о таком блефе можно было только мечтать. Но что-то мне не дает покоя. Кажется порой, что у госпожи Печкиной ни один туз в рукаве припрятан. Не так она проста, как кажется на первый взгляд. — Тебя беспокоит только это? — усмехнулся Вадим. — Твои «кажется»? Виталик неопределенно пожал плечами. По-хорошему, давно надо было прекратить этот бессмысленный разговор, вернуться на исходную точку и расстаться. Но что-то не давало ему остановиться. Заставить лоха поверить, что у него хорошая карта, а не две фоски. Только вот Вадим не сказать, чтобы был лохом. Они выпили и съели по половине персика. — У нас еще полчаса, — сказал Вадим, взглянув на часы. — Если есть что сказать, говори. — Иди на кинки-вечеринку с мамочкой, — подмигнул ему Виталик, — и ни о чем не печалься. Пока ты ей не надоешь, она тебя никому не отдаст. Она брезглива — если изменишь ей, считай, что все пропало, больше в постель не возьмет. И еще… Виталик поднялся, плеснул себе в бокал коньяку буквально на глоток и сразу залпом выпил. — Секунданты Заики не за мной гонялись. Подумай об этом… Он развернулся и быстро вышел из комнаты, оставив Вадима одного, размышлять над сказанными им напоследок словами. Виталик был абсолютно уверен, что именно это хотел услышать от него его собеседник. Это его испугали рожи обаяшек в телефоне Людмилы Ивановны. А он, Виталик, только хотел узнать, кто они такие. Узнал, и даже не испугался. А чего ему бояться? Старенький доктор, который его оперировал частным образом в своем коттедже, ничего никому не расскажет. Просто потому, что не знает, что рассказать. Паспорта ему Виталик, тогда еще носивший совсем другое имя, не показывал, а тот и не спрашивал, вполне удовлетворившийся суммой гонорара за прекрасно сделанное новое лицо. Он был художником, сродни Пигмалиону — его интересовал только конечный результат, больше ничего. Он бы переделывал, переделывал и переделывал, пока не создал то, что хотелось. Но на этот раз обошлось — все получилось с первого раза. Доктор, конечно, мог нарисовать, как выглядел Виталик сейчас, он тогда сказал, что тот его лучшее творение, только опять вряд ли — карандаш плясал в руках у него, тремор прекращался только тогда, когда он брал в руки скальпель. Его помощница тоже ничего никому не рассказала бы: молчалива с рождения — волчья пасть и раздвоенный язычок в горле не давали ей внятно говорить. Стоило больших трудов, чтобы понимать ее. Почему ее не прооперировал доктор, оставалось загадкой. Боялся влюбиться в свою Галатею — она была по-своему красива. Тогда доктор не смог бы творить дальше, создавая шедевр за шедевром. Да и кто поверил бы, что старик с Паркинсоном, смог бы кого-то прооперировать. Нет, опасности с этой стороны быть не могло. Те двое с ним никогда не встречались, чтобы вычислить его по рукам, манере говорить, голосу, как сказал Вадим. Он бы тоже его не вычислил, если бы сам Виталик преднамеренно не сказал ту фразу, которую любил повторять за игрой в карты. Он многому научился у Людмилы Ивановны, был прилежным учеником, оставил старые привычки. А здесь… Что он мог один? Ему нужен помощник. И Вадиму нужен. Он. И теперь тот в лепешку расшибется, станет рыть носом землю, наравне с мамочкой, чтобы узнать, как можно больше о Танечке Печкиной. Зачем это ему? Когда он мог бы купить ее вместе со всеми потрохами и фабрикой в придачу. А просто так. Не привык проигрывать. Пусть будет блеф — он не принц, и за душой у него ничего нет. А надо, чтобы она поверила. И станет он Печкиным — возьмет ее фамилию. Не жить же Хвостовым всю жизнь… Виталик вызвал такси, а потом передумал, отменил заказ и позвонил в фирму, специализирующуюся на доставке подвыпивших клиентов и их машин до дома. У него автогражданка открытая… «В таком виде к Танечке нельзя», — вздохнул Виталик и назвал свой домашний адрес, да и похвастаться перед той особо было нечем. Вот через неделю… А может, даже раньше, когда фотограф Людмилы Ивановны первые фотографии принесет на просмотр. Он быстро работал — профессионал. И получал соответственно немало. Посетители сайтов знакомств, и мамочкиного в том числе, привыкли платить деньги. А на сайте «Синяя птица» они прекрасно осознавали за что отдавали немалые деньги. Основной источник прибыли приложений для подобных знакомств — встроенные покупки с платного аккаунта: настраиваемый поиск кандидата для знакомства, возможность скрывать свой возраст, местонахождение, неограниченное количество новых знакомств в течение суток. Также пользователи платили за виртуальные подарки: картинки, фотографии, анимацию. А фотограф прекрасно знал, как заставить все это купить — делал упор на технические новинки, брал маркетингом. Ну а если на какого-нибудь кандидата или кандидатку западали онлайн, тут уж и Людмила Ивановна подключалась со своей клиникой и центром красоты, как истинная фея, — она умела подать товар лицом уже офлайн. И уже потом было совершенно неважно, что в полночь срывались маски, а принцесса превращалась в затраханную детьми и мужем домохозяйку, карета в потрепанный «жигуль», а кучер в соседа в трениках с вытянутыми коленями. Они сами выбрали свою сказку. А у него своя… Может статься даже не со счастливым концом. Но исключительно своя, сказку, которую он напишет сам… «А Танечка?» — задал Виталик себе вопрос, выходя из машины на парковке и рассчитываясь с водителем, доставившим и его, и его транспортное средство в целости и сохранности до места. Танечка нужна ему, пока нужна. Если удастся жениться на ней, то какое-то время он будет под прикрытием. И пусть он почти не волновался, что его могут разыскать и предъявить счет за уведенные деньги, между прочим, ловкостью рук, а не мошенством, но осторожность никогда не помешает. Конечно, он не исключал такой возможности, ему могут предъявить претензии и гораздо позже. Когда отыщут. Надо успеть сменить фамилию и паспорт. Да и годков не мешало бы уменьшить. За деньги можно все… Ложиться спать еще было рано, особо делать нечего, Виталик набрал ссылку на статью, которую ему скинула Людмила Ивановна, чтобы своими глазами убедиться, что мужички на фото Оленьки и под статьей действительно похожи. Он верил другим людям безоговорочно, которых просил о помощи, но тут почему-то захотелось все перепроверить самому. Открыв файл и фото одновременно, Виталик опешил: перед ним были две абсолютно одинаковые фотографии, разного разрешения, но очень похожие — по крайней мере, снимки сделаны в одном и том же антураже, как сказал бы фотограф мамочки. И как он этого сразу не заметил, точнее был напуган и совершенно не обратил на эту деталь никакого внимания. Оленька как бы сделала фотографию в кафе, но на заднем плане за мерзкими рожами его преследователей фоном не было кафе, зато на фото из статьи вполне можно было рассмотреть, что мужики сняты на фоне каких-то стеллажей с книгами и документами. Он не обратил внимание на фон — стены кафе были отделаны деревом, по цвету очень похожим на деревянные стеллажи. Ну он и осел! Его обвели вокруг пальца, как мальчишку. Стоп! Виталик устало потер виски. Кому это надо? Оленьке? Людмиле Ивановне? Или обеим вместе. — Никому довериться нельзя! — чертыхнулся он. Закрыв глаза, Виталик попытался вспомнить, как на самом деле выглядели его преследователи. Обидно, но он их практически не рассмотрел — запомнил только, что у них у обоих были широкие морды, в фотоаппарат не входят, говорят про таких. Своим навязчивым вниманием они обязаны были его напугать, и им это удалось. А Вадим в них признал подручных Заики. Или тоже засланный казачок? Решил взять его на испуг? Глядя на фотографии, Виталик развел руками и усмехнулся: «Блефуют, а я поверил». Но доказательств у них нет, как и уверенности в том, что он не потратил те, легко подрезанные деньги. — Никому верить нельзя! Виталик зло стукнул кулаком по крышке ноутбука. Он привык бережно относиться к вещам, поэтому постарался, вымещая зло и выпуская пар, ни в чем неповинному ноуту не нанести видимых и невидимых повреждений — он ему еще пригодится. Почему-то захотелось вернуться в клуб и надраться, как сапожнику. Он, может, так и сделал прямо сразу, если бы не зазвонивший телефон — улыбающаяся мамочка вызывала своего бывшего. — А ей что от меня понадобилось? — зло проворчал Виталик, проводя пальцем по экрану аппарата, включая соединение. Он так разозлился на весь белый свет, что совершенно забыл, что просил звонить ее в любое время дня и ночи, если у той появится информация для него. — Хвостов, слушаю, — буркнул Виталик в трубку. — Спаси меня, — вместо приветствия протянула Людмила Ивановна. — Что случилось? — спросил он. Спасать кого бы то ни было ему совершенно не хотелось Его бы кто спас. — У нас вечеринка назначена на одиннадцать, — проговорила Людмила Ивановна. — А у Вадима живот скрутило, с горшка не слазит. «Больным все же прикинулся», — усмехнулся Виталик. Он предупредил его, что мамочка сразу определит болен клиент или только прикидывается, врач все же. Так не хотел идти на кинки-вечеринку, что занялся членовредительством — нажрался слабительного. Виталик даже не сомневался, что так оно и было — еще час назад Вадим был абсолютно здоров, пил коньяк и ел фрукты. «А почему бы не сходить? — встрепенулся Виталик. — Хоть посмотрю, чего тот так испугался». — Форма одежды? — спросил он. — Сегодня скучное мероприятие, — отозвалась женщина на том конце провода. — Но без пары никак нельзя, — сказала она. — Сама выставила такое условие. Все мои клиенты выбрали пару на сайте, согласовали друг с другом, в каких нарядах придут. А какова будет организатор вечеринки, заявившись одна? — Как я тебя понимаю, — согласился Виталик. — Но это может отразиться на моей репутации — я же девушкой сражен наповал, пытаюсь ее завлечь в любовные сети. — Да никуда не денется твоя Танечка и репутация не пострадает, ей это пойдет только на пользу, — отмахнулась от него Людмила Ивановна. — Сегодня ознакомительное занятие для новичков. Первая лекция о сексе… — Ну если первая, — рассмеялся Виталик. — А тренинг будет? — Можешь в нем не участвовать, — согласилась Людмила Ивановна. — Что, мы тел друг друга с тобой не знаем? Ты с закрытыми глазами все мои родимые пятнышки пересчитаешь по памяти. На память Виталик не жаловался, но запоминать многочисленные родинки, рассыпанные по телу, своей бывшей любовницы совершенно не собирался ни тогда, ни особенно сейчас. Свою память и уникальные способности он употребит на что-нибудь другое, пусть не обольщается. — После лекции и конференции сразу уйдешь, если станет не интересно, — милостиво согласилась Людмила Ивановна. — Я дальше как-нибудь одна справлюсь. — Так какая все же форма одежды? — переспросил Виталик. Ошибиться с выбором костюма, а потом весь вечер ощущать себя не в своей тарелке ему совершенно не хотелось. — Джинсы, рубашка-поло, думаю, вполне подойдет, — ответила ему Людмила Ивановна. — Демократичная, одним словом. В костюм-тройку рядиться совершенно не обязательно. Образ мачо на лицо натяни, напусти таинственности, недоступности. Виталик взглянул на часы — еще и десяти нет. У него вполне хватит времени, чтобы привести себя в порядок после длинного дня и таинственности напустить, как просила мамочка. — Заедешь? — спросил он, направляясь в ванну. — Помнишь, что я теперь снимаю квартиру на окраине? И за руль я сам не сяду, недавно принял на грудь. Так что своего мачо тебе придется доставлять до места. Но, думаю, в отношениях между мужчиной и женщиной это не самое страшное.