***
– Предлагаю его убить, – заявила Анна, когда она и Адовопесенный отошли от «эксперимента» в дальний угол погреба, откуда нестерпимо пахло помидорным маринадом. – Нельзя, – отверг логичную, но ужасную идею Ваня. – Ну блин! Драконович его сцапает, принудит стать телохранителем, а деду Кузьме страдай опять?! Ты, что, не слушал, сколько он в жизни натерпелся? – Анна, пойми: мы теперь обладаем средством защиты от олигарха. Он может наслать на нас самолеты, войска и тому подобное. И со всем этим справится Кузьма Демьяныч! Он ведь как древнерусский богатырь! Вдобавок добрый в отличие от других спортсменов-переростков. – Значит, ты за ними охотился, а затем решил уничтожить источник – сыворотку Ф.Камнева, которую распространяет Владислав Драконович? – сообразила Анна. – И когда ты собирался мне это рассказать, а?! Девушка завелась не хуже неуправляемой бензопилы, и киллер поспешил вернуться к бомжу, чтобы не попасть под раздачу.11
22 ноября 2016 г. в 10:44
От приземления Анна не потеряла сознание и не почувствовала боли, потому что лежала на ком-то мягком и неразборчиво ругающемся.
– Ой, Ваня, простите! – девушка сползла с распростертого на земляном полу Адовопесенного. – Я вас сильно придавила?
– Все в порядке, – поднялся киллер и отряхнул плащ от разнообразного мусора: начиная со щепок и заканчивая целлофановыми оболочками от сосисок.
– Точно?
– Да. И прекратите, пожалуйста, восклицать. Там, – Ваня мотнул головой (с которой, кстати, каким-то чудом не упала шляпа), – кто-то шевелится…
– Кры…
Киллер быстро закрыл ладонью рот заоравшей Анны и скорчил укоризненную рожу: мол, не крыс надо бояться, а того, кто тут сосиски лопает.
Профессиональным взглядом Адовопесенный изучал полумрак сарайного погреба. Девушка семенила за ним след в след и вопреки доводу киллера все-таки опасалась крыс. А оболочки от мясного продукта могли и жители Долларовки сюда бросить, как в помойку.
– Хм… – Ваня нагнулся и подобрал обертку от фитнес-батончика со злаками, очень любимого одной крупной категорией граждан. – Только тебя здесь не хватало…
– Это вы о ком? – прошептала Анна.
– О высоком и накаченном индивидууме, который обожает спорт и так же сильно обожает заставлять людей им заниматься. А теперь, будьте любезны, отойдите вправо…
– Зачем? – девушка не послушалась дельного совета и сдуру ума обернулась.
За ней стоял амбал в старых грязных тряпках, с лохматой вздыбленной седой бородищей и сверкающими глазами под кустистыми бровями.
– Это последний эксперимент Викентия Ф.Камнева! – заголосила Анна. – Прочь, бомжара!
Адовопесенный не успел и пистолет вскинуть, как храбрая напарница Цыганова запрыгнула на сарайного аборигена и принялась его трепать, как Тузик грелку. Амбал отбивался вяло – то ли сил не было (в чем киллер сильно сомневался), то ли не хотел покалечить спятившую дамочку.
– Анна, фу! Отстань от человека! – Ваня убрал пистолет, рассудив, что чокнутый спортсмен давно бы смял девушку в лепешку.
– Так он… это… эксперимент… – запыхавшись, отозвалась Цыганова, уставшая дубасить несчастного бомжа.
– Он адекватный. Отпусти его.
Недовольно ворча, Анна оставила амбала в покое и буркнула:
– И когда мы на «ты» перешли?.. Что-то не припомню…
– Ты кто такой? – обратился Адовопесенный к аборигену. – И правда ли имеешь какое-то отношение к Ф.Камневу?
При назывании спортивного врача у бомжа покатились слезы по щекам и тонули в бороде.
– Охти ж, люди добрые… Все правда, сердешные. Безвинно погибшего Викентия я творение.
Усевшись на грубо сколоченный ящик, амбал по имени Кузьма Демьяныч начал повествование.
– Влачил я существование жалкое, ел объедки, пил из лужи да спал в груде ветоши. Был стариком немощным, болезным, думал, скоро отлетит моя душа в кущи небесные. Туда ж страдальцам мирским дорога… Однако ж встренулся мне как-то мужчина – молодой, с очами умными да речами добрыми. Сказал тогда: «Дедушка, как вы на улице-то живете? Вас из дома выгнали?» А я, почитай, уж второй десяток землю топчу вне теплого жилища. Как женушка моя, Лизавета, померла, дети с внуками по свету белому разлетелись. Сначала навещали, потом забросили… Да я их не осуждаю, а прощаю. Такова их воля. В одиночку я жить приспособился – то сам обед сварю, то в гости к другим старикам схожу. Так оно веселее век коротать. Вдруг накрыло наше поселение поветрие страшное – черные риэлторы. Принялись доверчивых дедов да бабок облапошивать, чтоб те им свои домишки подписали. А взамен получили б пожизненное обеспечение. Токмо ничегошеньки мы не получили… Сграбастали риэлторы документы на дома, нас вышвырнули за порог, дома посносили, заместо них торговые центры настроили и сгинули прочь, будто тута их и не было вовсе.
– Вы здесь остались, а остальные старики куда делись? – Анна смотрела на старого бомжа уже с сожалением.
– Кого дети забрали, кого в богадельню отвезли, кто помер от горестей… – поведал Кузьма Демьяныч. – А я нашел сей погреб, оборудовал под нехитрое жильишко и стал побираться, покуда судьба не свела меня с тем милостивым врачом Викентием. Он меня отвел в агромадный особняк, накормил, напоил, в ванной помыться разрешил и опосля предложил сделать из меня крепкого мужичка. «Молодость я вам не гарантирую. А силу большую обещаю. Я натворил столько плохих дел, славный Кузьма Демьяныч! Создал сыворотку для увеличения мышечной массы, а она так сильно повлияла на мозги подопытных, что те озверели! Для вас же приготовлена доза с учетом моей промашки. В злодея вы не превратитесь». А мне уж опосля заботы до того все равно стало, что махнул я рукой: делай, лекарь, что душеньке твоей угодно. Вколол мне чегой-то Викентий, и сон меня сморил – долгий-предолгий. Проснулся я от крика моего спасителя, которого ножом вострым убил олигарх местный, Владислав Драконович. Не стерпел я такого бесчинства, дал ему оплеуху, а лекаря подхватил да вынес из особняка. На улице толпа озлобленная за нами кинулась. Но сберег я от извергов тело покойного доброго Викентия. Огонь его поглотил, а не ненависть людская… Сам как-то выжил, видать, то зелье спасло. Уж не серчайте, что напужал вас своим обликом жутким. И прошу вас, добрый молодец и красна девица, не сказывайте никому, что Кузьма Демьяныч живехонек. Мигом на клочки порвут. А олигарх окаянный себе заберет телохранителем.
– Не волнуйтесь, мы его тоже недолюбливаем, – произнес Ваня. – Дед Кузьма, нам с красной девицей посовещаться надо в сторонке, ладно?
– Идите, милые, – кивнул старый бомж.