Чужой мир. Часть вторая

После ужина Саундвейв принялся за изучение свода внутренних правил института. Кстати, из этого документа он узнал много того, о чем в брошюрках были лишь упоминания. Например, правила дуэли между студентами, начиная от того, кто кого и как может вызвать, и вплоть до условий прекращения боя и наказания за их нарушения. Как было указано, дуэли проводились с целью «дать возможность учащимся полностью осознать ответственность за свои поступки, научить применять свои знания в условиях реального поединка, а также предоставить шанс защитить свою честь». Если вкратце пересказать правила, то вызывающий не должен учиться на более старшем курсе, чем вызываемый. То есть, третьекурсник не может вызвать второкурсника. Но вот наоборот – сколько угодно, если уверен в своих силах. Студентам факультетов, на которых не применяется прямых магических воздействий, разрешается использовать предметы своего изготовления, с помощью которых они и могут одержать победу. Звучит запутанно, но на примере будет понятнее: если в дуэли участвует, допустим, алхимик, то вряд ли он сможет на турнирной площадке по-быстрому сварить зелье, а на противника напрямую у него воздействовать не получится. Вот ему и разрешено взять фиксированное количество зелий, порошков и тому подобного, но только того, что он сам приготовит. Кстати, отдельным пунктом там стояло то, что на дуэль никоим образом не должно влиять происхождение её участников, поскольку в стенах института все студенты равны. Это касается и родовитости её участников, и их расы. Вообще, все дуэли делились на три типа: физические, магические и смешанные. Первые – самые простые, в таких дуэлях сражаются студенты младших курсов, ещё не успевшие освоить магию. Второй тип чаще выбирают те, кто учится на средних курсах и магию уже с грехом пополам, осваивают и даже могут использовать в бою. Последний, третий тип дуэли, предпочитают старшекурсники. Именно в смешанных поединках применяется как холодное оружие, так и магическое воздействие. Такие схватки наиболее приближены к реальным условиям, намного сложнее первых двух типов, и требуют хорошего владения магией и оружием, причём одновременно. Проводятся дуэли на специальной площадке, защищённой силовым куполом, не позволяющим заклинанию или оружию причинить вред тем, кто наблюдает за боем. Дуэль проводится либо до первой крови, либо до того, как один из участников сдастся. Примечательно, что за убийство противника наказание не было серьёзным. Ну не считать же таковым срок от одного до трёх дней в карцере? Любопытным для десептикона фактом стало то, что студент мог вызвать на дуэль даже преподавателя, если в корне с ним не согласен. И отказаться от такого поединка последний права не имеет. Впрочем, у студента против преподавателей шансов практически нет, поэтому за всю шестивековую историю существования института таких случаев было меньше десяти. Кроме дуэлей, интерес вызвали правила поведения в общежитии, учебные спарринги, правила поведения за стенами учреждения образования и порядок тренировок в свободное от учёбы время. Впрочем, читал он всё, буквально проглатывая информацию с бумажных листов. В этом ему помогал просто огромный опыт работы с информацией. В общем, чтением он увлёкся, и закончил примерно за четыре часа до подъёма. Выспаться ему не удалось и ещё по одной причине: через час спокойного крепкого сна, Саундвейв проснулся. Просто так, без видимых веских причин, всего лишь с ощущением того, что что-то изменилось. Что-то очень важное. Но что? Связь с корпусом пропала? Нет, не логично: воспоминания все на месте, если бы не было связи с корпусом, то вместо них была бы пустота, поскольку человеческий мозг не может вместить в себя такое количество информации. Сосед так же был на месте, и тихо посапывал на своей кровати. В комнате никого не было, да и в обстановке никаких изменений заметить не удалось. Освещение такое же, звуковой фон в пределах нормы для этого времени суток. Запахи… нет, ничего нового. Даже температура воздуха не должна была привлечь внимания. Не было даже маленького сквозняка. Но он чётко понимал, что что-то изменилось, и, скорее всего, в нём самом. Прислушавшись к себе, Саундвейв понял, что ему чего-то не хватает. Чего-то, к чему он давно привык, причём настолько, что перестал замечать и почувствовал лишь смутное беспокойство, лишившись его. Определённо, это связано не со временным белковым телом, потому что он в нем слишком мало времени. Привычка просто не успела бы выработаться. Нет, это что-то, пришедшее из родного корпуса. Но что же это? Можно пойти по хронологии. Эмпатия? Нет, она на месте. Дес даже не поленился проверить, сняв защиту. Ощущение умиротворённости от спящего Дилана подтвердило этот вывод. Механические изменения в корпусе можно не считать: они не ощущаются Искрой во время стазиса. Братьев у него не было, как и сестёр, поэтому с ними связи нет. Была, правда, одна фемма и один спарк… Но это было давно, очень давно, от них уже не осталось даже ржавчины. И хоть Искра до сих пор болезненно сжимается при воспоминании о них, они лишь призраки в его сознании, не более. Три беты, которых он был подобрал и вырастил, погибли во второй кибертронской войне, поэтому так же не могли стать причиной неожиданного пробуждения. Кассетники… да, их было много, и практически все они теперь дезактив. Потеря каждого из них была как потеря части Искры, но и эта боль со временем ослабла и вряд ли могла разбудить его ночью. Все они мертвы, кроме Лазербика. Что-то случилось с его последним другом? При мысли об этом Саундвейв поднялся с кровати и потянулся было к одежде, но затем сел обратно. Нет, смерть или даже просто ранение кассетника ощущается иначе. Здесь исчезло что-то другое. Так, после гибели последнего дорогого его Искре трансформера, Саундвейв замкнулся и никому не раскрывался. Так было до того момента, как он повстречал юного гладиатора, речи которого что-то в нём зацепили. Зацепили настолько, что спустя некоторое время он принёс клятву верности делу десептиконов. Клятву, истинную настолько, что разведчик сразу понял: он её не нарушит. Она легла на его Искру как инсигния – на манипуляторы. В ней определённо была некая сила, которая не позволяла даже задуматься о предательстве. Сконцентрировавшись, Саундвейв всегда мог её ощутить. Он попытался вызвать знакомое чувство, связанное с этой присягой, но наткнулся лишь на пустоту. Вторая попытка так же не принесла результатов, как и третья. Клятвы, незримым клеймом висевшей на его Искре, больше не было. На мгновение его охватила радость, вбитая в сикерскую прошивку на уровне подпрограмм: оковы пали, он теперь свободен, принадлежит сам себе и может лететь туда, куда только захочет и заниматься тем, что нравится. После первого, краткого мига ликования, настроение десептикона резко покатилось в другую сторону, и тому были причины: исчезновение клятвы могло говорить лишь об одном: десептиконов больше нет. Они проиграли эту войну. Войну, которая длилась дольше, чем существуют цивилизации, которая разрушила их родную планету и разметала, будто ураган, выживших кибертронцев по галактике. Войну, которая практически уничтожила их цивилизацию, из-за которой оказались утеряны многие технологии и произведения искусства, забыты знания, которые копились с начала золотого века. Кем теперь будут выжившие десептиконы? Слугами на подхвате у автоботов? Военнопленными, которых не жалко бросить на самые опасные участки для восстановления Кибертрона? Бесплатной рабочей силой, которая будет пахать на износ, отрабатывая грехи всей фракции? В новой, возрождающейся культуре десептиконы если и займут место, так это будет роль зла, необходимого для торжества добра в лице автоботов. Они будут лишь страшилками, собирающими в себе лишь пороки. Герои-десептиконы? Нет, это невозможно, всего лишь более везучие, если сумели прославиться, или даже более мерзкие твари, настолько отвратительные в своих пороках, что возвысились в этом над остальными. Никто не вспомнит о том, что десептиконы могли быть преданными и отважными, как Скайквейк, испытывали искреннюю привязанность и братскую любовь, как Дредвинг, у них были верные друзья, как Нокаут с Брейкдауном, или Старскрим со своей триадой, и что верность была характерна не только для алозначных. Величайшие воины фиолетового знака станут страшнейшими чудовищами, преступниками, которых стоит отправить в дезактив, причём, не одну сотню раз. Их сначала заклеймят позором, а затем постараются стереть из истории, чтобы ни ныне живущие десептиконы, ни их потомки более не начали возникать и искать равенства, как это делал Мегатрон. Да, это всё было логично, но почему тогда Искра сжимается от боли? Почему побелели костяшки на сжатых кулаках, а зубы скрипят? Отчего подымается ярость из самой глубины сознания? Для воина, который посвятил своё функционирование делу десептиконов, это было ударом в самую Искру. Получается, впустую была верность, о которой ходили легенды даже в стане врага. Ни к чему те тысячелетия, в течении которых он каждую минуту трудился во благо исчезнувшей ныне фракции. Напрасна была вся боль, которую пришлось вытерпеть и энергон, который был пролит во имя того, чтобы десептиконы существовали и продолжали борьбу за свои цели. Усилием воли Саундвейв заставил себя разжать кулаки и сесть на кровать. Когда только успел встать? Глубоко вздохнув, он начал успокаивать взметнувшуюся ярость. Как ни странно, это потребовало немалых усилий. Ох, не характерно это для него, не характерно. Точно, пагубное влияние юного белкового тела сказывается. Как жаль, что здесь нет эмоциональных блоков, которые можно отключить, и фильтров, которые отсевают все лишние чувства. Парень лег на место, накрылся одеялом и немного поёрзал, устраиваясь поудобнее. Нужно поспать, тело и сознание нуждаются в отдыхе. Закрыв глаза он замер, пытаясь вновь уйти в забытье, но куда там. Мысли, тяжёлые, словно камни, и назойливые, как скраплеты, кружились в его голове и не давали погрузиться в мир грёз. Как они смогли потерпеть поражение? Столько лет борьбы, и в тот момент, когда у них было все для победы, они пали. Как такое могло произойти? Почему? Где они допустили ошибку, и кто это сделал? Как Старскрим смог ошибиться и не уничтожить базу противника, когда… нет, это неверный путь. К чему искать виноватых, когда всё уже произошло и изменить ничего нельзя? Сейчас не нужно копаться в причинах поражения. Нужно думать о том, как жить дальше. Вернуться на Кибертрон при первой же возможности? Нет, это было бы глупо. Автоботы – враги, и они там сейчас правят. Конечно, они будут рады его увидеть, можно даже сказать, что встретят с распростёртыми объятьями. Ведь нужно же назначить крайнего, кого-то обвинить во всём, что произошло за время войны. А он, Саундвейв, самый верный сторонник Мегатрона, его несменный помощник, глаза и уши десептиконов, один из высших офицеров в их фракции, подходит для показательного суда как нельзя лучше. Только Мегатрон и Старскрим могли бы смотреться в этом ракурсе лучше его, но лорд скорее всего погиб, а хитрый сикер сбежал. Шоквейв же или погиб или скрывается в своих многочисленных лабораториях. Впрочем, даже если все три вышеперечисленные персоны попались в лапы противника, его они тоже с радостью бы прихватили. Толпа любит суды и казни. Но даже если бы его не собирались отправлять в дезактив на потеху толпе, то альтернатива была много хуже. Первый вариант – это заточение на такой долгий срок, что даже думать страшно. Основная опасность в том, что сикерская прошивка даёт дополнительный «бонус» в виде нетерпимости к замкнутым пространствам и вообще любому виду лишения свободы. В таких условиях можно и процессором тронуться. Для связиста это было многократно хуже дезактива. Есть ещё вариант – эмпурата. Ну, само собой, это не может никого привлечь. Так что, на родной планете ему делать нечего. Похоже, ему придётся остаться здесь. Одному, лишённому общества себе подобных, в чужом враждебном мире, окружённому короткоживущими мелкими органическими формами жизни, в слабом и практически бесполезном органическом теле. Пробыть здесь придётся долго, не одну тысячу лет прежде, чем его начнут забывать дома. Уже светало, когда Саундвейв незаметно для себя всё-таки заснул. Разбудили его звуки обычной утренней возни со стороны проснувшегося Дилана. Юный горец проснулся, оделся и сейчас заправлял кровать. Десептикон же не выспался, отчего уже с утра был в дурном расположении духа, хоть и не хотел признаваться в этом даже самому себе. Да и невесёлые думы с ночи не добавляли хорошего настроения. Поднявшись и одевшись в спортивную одежду, разведчик уже хотел было покинуть комнату дабы отправиться на разминку, как его остановил вопрос соседа: - Саундвейв, так ты идёшь в город? Город? Законспирированный трансформер даже не сразу понял о чём речь, поскольку разговор о прогулке на выходных казался таким незначительным на фоне ночных размышлений, что на него и внимания уделять не стоило. Впрочем, ему сейчас не помешало развеяться. Поэтому он стал в пол-оборота к Дилану, кивнул и только после этого отправился на разминку. Почему он согласился? Во-первых, Саундвейв начал отчётливо ощущать, что стены общежития буквально давят на него. В такие моменты было бы идеально хорошо размять крылья, но к сожалению, это невозможно. Придётся ограничиться прогулкой по городу, и чем больше доведётся пройти, тем лучше. Во-вторых, компания молодых людей позволит на некоторое время отвлечься от тяжёлых мыслей и смягчить неожиданно выскочившую эмоциональную реакцию. В-третьих, рядом с этими юными короткоживущими существами он ощущал себя более живым, что ли. Они искренне радовались жизни, им ещё не успело почти ничего примелькаться. Они жили так, как могут жить только такие молодые существа. Но рядом с ними он начинал испытывать похожие ощущения, будто сбрасывал со своих плеч те тысячелетия опыта и знаний, которые копились всё его существование. Даже то, к чему он успел привыкнуть, казалось, открывалось ему заново. И, в конце концов, он потерял цель функционирования, ему некуда было иди и незачем дальше жить. Разве можно бояться чего-либо, если не пугает даже мысль о дезактиве? А чего бояться? Профункционировал он уже столько, что диву даёшься, почему ещё не надоело, никаких привязанностей не имел, не считая кассетника, и никому ничего обязан не был, опять же, если не считать Лазербика. Да и с питомцем ещё спорный вопрос. К тому же, в обществе людей и им подобных, возможно, он сможет отвлечься и найти новый смысл жизни, или хотя бы, поставить достойные задачи на ближайшее время, хотя бы лет на триста-четыреста. Занимался он сегодня долго, намного дольше, чем обычно. В комнату вернулся только спустя четыре часа, измотанный до состояния нестояния. Буквально притащился, взял сменную одежду, мочалку, мыло и полотенце, после чего уполз в душ. Ещё спустя полчаса Саундвейв вернулся обратно, чистый и мрачный, словно грозовая туча. К счастью, Дилана в комнате не было. Это хорошо: настроения слушать кого-либо не было. Сложив вещи на полке, студент залез в холодильный шкаф, достал остатки вчерашней еды, разогрел их на кухне и благополучно доел. После этого он решил совместить приятное с полезным и уселся за изучение законов государства, в котором ему выпало находиться. Читал десептикон быстро: сказывался огромный, многотысячелетний опыт работы с информацией. На то, чтобы прочитать страницу у него уходило секунд десять. Благодаря своим выдающимся способностям, он параллельно обрабатывал поступающую информацию. Для его процессорных мощностей это не было сложно: на Немезисе он тянул намного большие нагрузки. К сожалению, способ получения информации с помощью книг был недостаточно совершенен, чтобы использовать возможности связиста в полной мере. В общем, за два часа он успел изучить и осмыслить первый том с законами империи. Саундвейв уже потянулся было за второй книгой, как дверь распахнулась и в комнату ввалился Дилан. Был он слегка запыхавшимся, но энергия била из него как из фонтана: - Вот ты где! А я тебя везде искал. В общем, пятёрку мы собрали и тебя записали. Через три часа собираемся здесь и идём к воротам, где встречаемся с сопровождающим преподом. А дальше нас ждёт прогулка по городу! В общем, одевайся понаряднее, всё-таки первый день праздника посвящения в студенты! Саундвейв остановился, посмотрел на своего соседа и кивнул в знак того, что сообщение услышал. - А ещё Фирин велел тебе передать, чтобы ты деньги с собой взял. Дес снова кивнул. Две золотых монеты ему выдал лично ректор во время их предпоследней встречи. Сказал, что это – стипендия. Что это такое, парень не знал, но то, что предложили, взял. - В общем, сегодня у нас прогулка по городу, а завтра с обеда начинаются празднества. Сначала будут выступления. Ходят слухи – тут Дилан понизил голос, - что Сам Император приедет и скажет нам напутственное слово. Потом будет посвящение, торжественный ужин и бал. А послезавтра мы будем отсыпаться после праздника и приходить в себя, чтобы в одиннадцатый день с новыми силами отправиться постигать вершины познания. Кстати, довелось мне поймать слушок про какое-то неофициальное посвящение, но там вообще муть какая-то. Распорядок мероприятий – вещь полезная. А вот это неофициальное посвящение напрягало. По собственному опыту, студент знал, что зачастую такие междусобойчики были гораздо важнее, чем то, что широко освещается. В свете этого знания, желание получить информацию было логичным. - Неофициальное посвящение? – Переспросил он. - Да там вообще ничего не ясно. Слышал про то, что официальное – это для преподов, а среди студентов посвящение другое. Больше ничего узнать не удалось. Ты не думай, я спрашивал, только никто ничего не говорит, или не знает. Саундвейв кивнул. Он знал, что зачастую о таких мероприятиях непосвящённым рассказывать бывает не принято. Иногда оно бывало формальным, вроде ритуала, иногда – довольно неприятным, а зачастую представляло собой банальную попойку. Но, в любом случае, это надо пройти.