Приют для Эми

Ей не спалось уже вторую ночь. Это не были кошмары, даже снами толком не назвать, просто некие видения из прошлого; Эми отчётливо видела большой, старинный замок, принадлежавший семье Барреттов несколько поколений, видела там маленьких себя и Бенджамина: они играли возле высокого кедра, а его ветви так низко клонились к земле, что можно было с лёгкостью забраться на добрых пятьдесят футов! Это были приятные видения, серые и пасмурные, как и погода в конце января. Эми проснулась очень рано на третий день после празднества мистера Кейна. Окно в её небольшой спаленке было приоткрыто, и она удивилась, ведь точно помнила, как закрывала его прошлым вечером. Необъятная ночная сорочка, в которой она обычно спала, тянулась по полу шлейфом, пока Эми мерила шагами комнату. Несколько минут она потратила на то, чтобы распутать косу и расчесать волосы, ещё пару минут молилась, стоя на коленях у постели. После, одевшись и подвязав волосы лентой, она поцеловала выцветший портрет матери и вышла в коридор. Она успела накормить грязного соседского пса, забредшего к ним во двор, затем вместе с Марией прибралась на кухне и приступила к приготовлению завтрака. Кухарка то и дело поглядывала на девушку, любопытство одолевало её, и Эмили знала, что женщина, в конце концов, не выдержит. Она улыбнулась, когда Мария спросила, как бы между делом: — Ты ни слова не сказала мне о прошедшем приёме, девочка! Не изводи старую женщину, что там случилось? — Вы вовсе не старая, — засмеялась Эми. — И ничего там не случилось. Всё та же музыка, всё то же общество… — Если бы ничего не случилось, ты бы не ходила туда-сюда перед сном. Я слышу, как вечерами ты скрипишь половицами и поздно ложишься. К тому же я замечаю время от времени, как ты грезишь о чём-то. Эми покачала головой, пытаясь скрыть улыбку, и поспешила вытащить хлеб из печи. Мария суетилась над подносом, раскладывая по тарелкам кашу, кусок пирога и украшая маленькую чашку с вареньем парой ягод малины. — Ты повстречала какого-то славного джентльмена, — продолжала кухарка вслух, — и он тебе понравился! А молчишь ты, потому что боишься, что мисс Молли станет дразниться… — Это вовсе не так! Да, я встретила кое-кого, но… — Ах, значит, я не ошиблась, дорогая! Мария оставила свои дела и, уперев руки в бока, встала прямо перед Эмили, загородив ей путь к отступлению. По решительному выражению лица женщины она поняла, что разговора ей не избежать. — Признайся, кто этот таинственный кавалер, который уже третий день не даёт тебе покоя? — Он совсем и не кавалер… — Эми склонилась над столом и стала резать мягкий хлеб. — Ну, что ж, я встретила Бенджамина Барретта. Я не хотела говорить об этом, потому что вы никогда не любили его семью. — И верно, что не любила! Его отец был распутником, а мать — настоящая заноза и высокомерная стерва! — сказала Мария. — В голове не укладывается, как вы могли с ним подружиться! — Так вы знали, что он недавно вернулся в город? — Знала, дорогуша, но ведь не думала, что он заявит о себе так скоро! — Вам следовало поставить меня в известность, он же был моим другом. От волнения Эмили едва не порезала себе палец; женщина заметила, как её любимица нахмурилась, и снисходительно вздохнула. Пока они продолжали свои обыденные занятия, Мария рассказывала: — Детка, каким бы милым и прелестным ребёнком он ни был в прошлом, поверь мне, он изменился, и вряд ли ты можешь называть его своим другом теперь. Понимаешь, он стал мужчиной, таким же, как и все остальные! Ей не хотелось говорить о подобном, но Мария подумала, что чем раньше Эмили узнает истину о мире мужчин, тем легче ей будет потом. Она до сих пор боялась за её будущее. Ей бы не хотелось, чтобы девушка выбрала в избранники какого-нибудь подлеца. — Вы верно заметили, Бен очень изменился, — сказала Эми с улыбкой. — Но он всё так же смешил меня и развлекал. Без него тот вечер был бы пустой тратой времени. Нет, он всё-таки очень хороший… и весьма милый. — Да, я видела его разок, когда прогуливалась по рынку. Большие серые глаза, красивая улыбка… Ты ведь не рассматриваешь его в качестве жениха, милая? — О, Мария! Ну что ты такое говоришь? — Эми снова засмеялась, вытерла руки о передник и вздохнула, глядя на хлебные крошки на столе. — Я вообще не вижу себя чьей-то невестой и тем более женой. Это не моё стремление. Довольно уклончивый ответ, подумала кухарка, беря поднос с завтраком. В то утро у Катрин Паркер было на удивление хорошее настроение, она даже похвалила Марию за её имбирное печенье. По довольной ухмылке на лице хозяйки дома женщина догадалась, что та явно замыслила что-то. И вскоре все узнали, что именно. Молли впорхнула в гостиную, где в это время дня Мария натирала до блеска серебро, а Эмили сидела на широком подоконнике и пыталась читать. Разрумянившаяся и невероятно хорошенькая кузина остановилась посреди комнаты, посмотрела на Эмили и вдруг торжественно объявила, обращаясь к ней: — Эми, мама просит тебя приготовить какой-нибудь особенный десерт! Что-то вроде гранатового трайфла. Да не рассиживайся ты, делай, как велено! И она взяла маленькую подушку со старого дивана и бросила в старшую кузину. Эми откинула предмет атаки и искоса взглянула на Марию, которая вот-вот готова была броситься на защиту своей любимицы. — И отчего же такая спешка? — спросила девушка сдержанно. — К нам едет один гость! Очень важный гость, он напросился к нам ещё со дня рождения мистера Кейна, — Молли многозначительно повела бровью и улыбнулась. — Его надо встретить, как подобает. Боже милостивый, даже в этой дыре должно быть чисто и аккуратно хоть один день в году! С этими словами она, всё такая же жизнерадостная, вышла из комнаты, поправляя свои прелестные кудряшки. Следующие несколько минут кухарка просто бушевала от негодования! В сторону дочки хозяйки лился целый поток брани, который Эмили пришлось тогда терпеливо выслушать. С тем же терпением вперемешку с волнением, она приготовила десерт, а когда услышала, как тётка зовёт её из гостиной, очнулась от своего маленького ступора. В гостиной, где преобладал в основном цвет светлого дерева, на мягком старом диване сидел тот самый джентльмен, который не сводил с Эми глаз три дня назад, на празднестве мистера Кейна. Увидев его, такого строгого в чёрном костюме и высоком цилиндре, она почувствовала, как сердце её остановилось. Он обернулся, и их взгляды встретились. Тогда она едва не уронила поднос с чаем и десертом. Как же этот человек пугал её… — Ах, вот и наша прелестная девочка! — голос Катрин был настолько отвратительно-сладким, что любой бы распознал в нём фальшь. — Подойди к нам, садись и познакомься, наконец, с мистером Пэттоном! Следующие часа два Эмили молчаливо и почти неподвижно сидела рядом с Молли, на расстоянии вытянутой руки от неожиданного гостя, который время от времени посматривал на неё. Катрин и он, а ещё изредка и кузина вставляла своё слово, говорили о короле, его возможной скорой кончине, о погоде и о том, чем этот мистер Пэттон занимался. Эмили почувствовала себя чужой в этой компании, ей было скучно, зато она узнала, что гостю было всего тридцать семь лет, он владел двумя угольными заводами где-то в Чешире и за границей Лондона. Они очень часто заостряли внимание на том, что мистер Пэттон был хорошо обеспечен и независим, и Эмили это показалось слишком странным. Она была так напряжена и напугана, что совершенно потерялась в своих безрадостных мыслях, но затем вдруг вспомнила Бенджамина и подумала: «Как жаль, что его нет сейчас рядом со мной». — Мисс Паркер! Я вижу, вы совсем заскучали с нами, — Пэттон поднялся, неотрывно глядя на девушку. — Прошу вас пройтись со мной в роще за домом. Сегодня не так холодно. Думаю, ваши очаровательные родственницы нас простят. Была бы её воля, она бы солгала (хотя и ненавидела это делать), сказав, что у неё раскалывается голова, и лучше бы ей пойти, полежать. Но Катрин смотрела на неё с таким вызовом, в её зелёных глазах девушка едва ли не смертный приговор прочла. Натянутая улыбка стала её ответом. Она поднялась и последовала за гостем через гостиную и холл, к выходу. Он любезно помог ей надеть пальто и открыл дверь. Они шли рядом в полнейшем молчании всего несколько минут, мимо голых деревьев и кустов. Протоптанная дорожка в рощице была извилистой и узкой, а Эми всё старалась не касаться своего провожатого локтем или плечом. Он был высокий, этот Роберт Пэттон, и казался ей неприступной скалой, чёрной и пугающей. Ей было некомфортно рядом с ним, не хотелось быть с ним, ей… — Мисс Паркер, как вы думаете, для чего я пришёл и зачем попросил вас уделить мне немного внимания? — спросил он вдруг, всё ещё глядя перед собой. — Понятия не имею, сэр. — Я привык быть тактичным и осторожным, но не в этом случае. — Почему же? — Просто потому, что я не хочу медлить. Я говорил с вашей тётей, Эмили. Девушка насторожилась и сжала губы. Как она и предполагала, Катрин начала действовать, и всё происходило стремительно быстро. Теперь ей стало по-настоящему страшно. — О чём же вы говорили с ней, сэр? — О вас, о вашем будущем. Она очень обеспокоена, понимаете? — он сделал сильный акцент на последних словах. — Я познакомился с ней несколько недель назад, и она рассказала мне о том, что вам нужна помощь… Такого она уже не могла стерпеть. Каким же бестактным надо быть, чтобы намекать девушке на её положение! Мало того, она была вполне довольна своей жизнью. Она делала всё, чтобы угодить родственнице. А получалось, что её давно уже собирались выпроводить вон, как надоевшую зверушку! — Мистер Пэттон, если вы позволите, то я скажу лишь один раз и не более, — произнесла Эмили настойчиво; они остановились на тропе и посмотрели друг на друга. — Мне не нужна чья-либо забота, и покровитель мне не нужен. Я не знаю вас и не имею желания узнавать. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я сумею позаботиться о себе. Я уже это сделала… — Неужели? — спросил он; его взгляд оставался всё таким же холодным и пристальным. — Как же вы собираетесь обеспечивать себя в дальнейшем, если ваша тётка откажется содержать вас? Эмили едва не рассказала о своих планах. Нет, она осталась осторожной в своих словах. Всё дело в том, что её недавнее объявление в местной газете было подписано чужим именем, выдуманным, но адрес был настоящим. Если бы кто-то написал ей и согласился взять на работу в качестве сиделки или воспитательницы для ребёнка, ей пришлось бы караулить драгоценное письмо и прятать его от Катрин и Молли. А затем просто уехать. Такой вариант устроил бы её, не пришлось бы видеть недовольное лицо тётки, которую она так старалась полюбить эти годы, но… Она не виновата в своём положении, не виновата. — Мне кажется, сэр, что это не вашего ума дело, — сказала она, наконец. Его взгляд не изменился. Бесстрастное выражение лица не поменялось тоже. Эми была искренне рада, что страх уступил место гневу. Это помогло, и она больше не дрожала в его присутствии. Он всего лишь человек, как и она, и он не запугает её. Даже Катрин ничего уже не сделает ей. — Ваша тётя была очень настойчива, — произнёс Пэттон загадочно. — И я ей в этом не уступаю. Вы нравитесь мне. Понравились ещё тогда, в доме у Кейна. Однако я и подумать не мог, что за кротостью и скромностью скрыто такое… Он сделал неопределённый жест рукой и вдруг улыбнулся, впервые за эти два с лишним часа, он улыбнулся. Что-то сулила эта улыбка, скрывала что-то. Эмили нахмурилась, понимая, чего он хотел от неё, и просто заметила: — Я не верю в столь быстрое чувство. Я вообще не верю, что понравилась вам так неожиданно. Но дело даже не в этом. Я вполне самостоятельная личность и… — Я и не говорил о чувствах, мисс Паркер. Скоро вы узнаете, что красивые девушки вызывают у одиноких мужчин лишь одно единственное желание. И существует масса способов их осуществить. Эми не нашлась, что ответить на подобное заявление. Он откровенно и весьма интимно взглянул на неё. Изобразив некое подобие усмешки, Пэттон поклонился и напоследок сказал: — Вам нужна помощь, поверьте мне, очень нужна. До скорой встречи. Он протянул к ней руку в ожидании, что она подаст ему свою, но одна мысль о том, что он коснётся губами её кожи, была Эмили противна. Так она и стояла, неподвижно, пока он не ушёл, недовольно хмыкнув. Значит, Катрин задумала отдать её этому чужаку. Что ж, пусть нежится в своих планах. «Нужно срочно пойти на почту! — подумала девушка. — Вдруг кто-то уже ответил, вдруг они уже ждут и готовы предоставить работу!» Она не вернулась в дом, а отправилась в город и, пока шла, глядя себе под ноги, всё думала о словах Роберта Пэттона. Что за желания такие заставляют мужчин хвататься за первую же понравившуюся им «юбку» и намекать на непристойности? Неужели Бенджамин стал таким же?