Иные жизни

      — Макс, мы тебя очень просим, — близнецы состроили умоляющие лица. У Джи получилось натуральнее, у Эра — несколько наигранно. — Ты бы его видел!       — Зайка-стесняшка, — охарактеризовал Эр. — Грех над таким не стебнуться.       Джи с энтузиазмом закивал.       — И сам же развлечешься, — добавил он. — Будет смешно.       — Вот сами бы и разыгрывали, — все еще сомневаясь, заметил Макс. Нет, он был не против розыгрышей — над остальными, кроме себя, разумеется, — но изображать для этого проститутку-по-телефону…       — Так нас он по голосу узнает, — заметил Джи.       — Да и у тебя натуральнее получится, — брякнул Эр.       Макс угрожающе прищурился, и Джи тут же пихнул брата локтем.       — В смысле, куда нам до твоего актерского таланта! — исправился тот.       — Покажите его хоть, что ли, — попросил Макс.       Близнецы с готовностью сунули ему в руки мобильник с открытой фотографией — рыжий веснушчатый парень смущенно улыбался на камеру, обнимая за плечи все тех же близнецов.       — Он вас потом не проклянет? — уточнил Макс.       — Да нет, сам посмеется, — заверили близнецы. — Не боись, будет улетно!       — Будете должны, — в конце концов сказал Макс.       Близнецы довольно заухмылялись.       Номер Макс набирал, отвернувшись к окну, и когда снова обернулся, заметил, что близнецы следят за ним жадными взглядами.       — Громкую связь включи! — потребовал Эр.       Макс задумался. Его сосед по комнате уехал на выходные, вламываться без стука имели привычку только Эр и Джи, так что он ничем не рисковал. Но одно дело — шептать пошлости в трубку и совсем другое — произносить громко, на всю комнату.       — Вы обязательно заржете и все испортите, — в конце концов сказал он. — Так что перебьетесь.       — Запись звонка включи тогда, — уже на тон тише попросил Эр.       Макс кивнул.       — Да? — Рыжий — Патрик — снял трубку.       Макс быстро облизал губы, чувствуя себя не в своей тарелке. И зачем только согласился? Он прикрыл глаза, чтобы не видеть обращенные к нему лица близнецов, и, понизив голос, промурлыкал в трубку:       — Ну, здравствуй.       — Привет, — Патрик ответил почти сразу, но голос прозвучал озадаченно. — Мы знакомы?       — Я надеюсь, ты захочешь узнать меня поближе, — Макс сделал небольшую паузу, достаточную, чтобы тот понял двусмысленность фразы, но недостаточную, чтобы успел что-либо сказать. — Я вот уже очень хочу.       Молчание. И растерянное:       — Узнать меня поближе?       — И узнать, и тебя, — подхватил Макс. Он на мгновение открыл глаза — и тут же об этом пожалел: довольные морды близнецов, давящихся от смеха, как-то сбивали настрой.       Он показал им средний палец и снова отвернулся.       — Мы знакомы? — снова довольно беспомощно поинтересовался Патрик.       — Мы можем познакомиться, как ты хочешь меня называть? — проворковал Макс.       Близнецы за его спиной хрюкали уже едва сдерживаясь. Макс жестом указал им на дверь. Тем же пальцем. Через несколько секунд дверь негромко захлопнулась.       — Как хочу? А ты?.. Эм… вы, должно быть, набрали не тот номер.       Макс с готовностью назвал его номер, надеясь, что цифры звучат глубоко порочно. Судя по судорожному вздоху на том конце, так и было.       — Не волнуйся, котенок, — шепнул Макс. — Ты все понял правильно. Ни о чем не беспокойся, считай это подарком — тебе это ничего не будет стоить.       — А вам? — после паузы спросил Патрик.       Ответ нашелся легко, сам собой.       — А мне это будет стоить удовольствия слушать тебя и говорить с тобой.       — Это что, какой-то розыгрыш?       А вот дураком этот Патрик явно не был. И нужно было увести его от опасной темы.       — Только если ты сам того захочешь, — зашептал Макс. — Ты любишь игры? Расскажешь, какие?       — Я… — Патрик явно не находил слов, — я не могу…       — Ты не один? — ласково спросил Макс. Он прекрасно знал, что близнецы подобрали время так, чтобы быть уверенными — их приятель в своей комнате, в одиночестве.       — Один, — подтвердил он.       — Значит, здесь только ты и я, и можно все, чего нам захочется, — заверил Макс.       То ли в нем погибал великий актер, то ли талант к сексу по телефону, но он сам не ожидал, что это будет так легко. Интересно, Патрик легко краснеет? Рыжий ведь… Наверное, скулы уже так и горят и глаза заблестели.       — Не нужно, — снова заговорил Патрик, и его голос прозвучал так… растерянно, просительно.       Купился.       Вернее — повело. От одного голоса повело так, что не может просто сбросить звонок и забыть. Осознавать это было приятно. Рыжий был красивым: белокожий, с зелеными глазами и мягкой улыбкой.       Максу пришлось напомнить себе, что его задача в том, чтобы подкинуть фантазий Патрику, а не углубляться в них самому.       — Почему? Тебе ведь этого хочется, правда? — шепнул Макс. — Мне — хочется. Что на тебе надето?       — Джинсы, — растерянно ответил Патрик. — И футболка со свитером… холодно.       — Со мной бы ты не мерз… — выдохнул Макс. — Я бы пробрался ладонями под твой свитер и принялся дразнить тебя… У тебя чувствительные соски, Патрик?       Тот снова шумно вздохнул, потом тихо признался:       — Очень…       Должно быть, розовые. У светлокожих всегда такие.       — Я бы дразнил их через ткань, пока ты не захотел бы большего. Ты уже хочешь большего?       Долгая пауза, во время которой в голове Макса была сплошная пустота и одно только ожидание. А потом тихое:       — Да.       — Хочешь, чтобы я коснулся твоей кожи, чтобы ласкал тебя руками и губами?       — Хочу, — совсем вымученно и как будто удивленно, словно Патрик сам от себя такого не ожидал.       — У меня тонкие пальцы, на них надеты кольца, — продолжил Макс. — Металл чуть холодит кожу, чувствуешь? А губы теплые и влажные, обхватывают затвердевший сосок…       Голос у Макса сел, так что даже не нужно было специально делать его посексуальнее. Он дернул ворот рубашки и только потом осознал, что сделал. Что ему до неприличия жарко, и шутка уже совсем не смешит.       — Почему ты замолчал? — обеспокоенно спросил Патрик.       — А что ты хочешь, чтобы я сказал? — выдохнул Макс. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?       Патрик шумно сглотнул, вздохнул. А потом попросил:       — Опиши себя.       — Опиши меня сам. Представь все, как пожелаешь.       — Я хочу представлять тебя, — ответил тот. — Если ты не хочешь, если тебе это неприятно…       — У меня светлые волосы, — перебил его Макс. — Не очень длинные, не достают до плеч. Кожа… скорее загорелая, чем смуглая. Пирсинг…       — В ушах?       — И в соске, — признался Макс. — В левом. Колечко.       — А глаза?       Макс фыркнул:       — Я думал, ты спросишь, чувствительно ли это.       — Чувствительно ли это? — с готовностью переспросил Патрик. Будто ему проще было идти за подсказками Макса.       — Да, — ответил тот. — И зеленые.       Патрик снова помолчал несколько секунд, потом негромко спросил:       — Тебе правда нравятся мужчины?       — Да, — снова не соврал Макс. — И с тобой говорить мне нравится… У тебя голос такой… — он задумался, — сексуальный. Я хотел бы услышать, как ты стонешь. Распалить тебя…       — Как именно? — очень тихо спросил тот.       Макс зачем-то прижал трубку плечом, при этом не зная, куда деть руки. То есть, зная… просто пока не решаясь. Черт возьми, он никогда не делал ничего настолько пошлого и при этом возбуждающего.       — Я целовал бы тебя, — начал он. — Ласкал бы твои губы, пока у тебя не перехватит дыхание. Тогда я перешел бы на твою шею. Тебе нравятся поцелуи в шею?       — Не знаю, — смущенно ответил Патрик.       У Макса закружилась голова.       — Ты когда-нибудь занимался сексом с мужчиной, Патрик? — вкрадчиво спросил он.       Патрик ответил не сразу.       — Нет, — в конце концов выдохнул он. Макс крепче прижал трубку к уху, боясь пропустить хоть слово, хоть вздох. Это оказалось не лишним, потому что следующую фразу Патрик прошептал едва слышно:       — И ответ на твой следующий вопрос тоже «нет».       — Мой следующий…       Макс понял, когда вопрос сам собой всплыл в голове. Черт побери.       Эр и Джи будут гореть в аду за это.       Но пока что сгорал Макс, не в силах ни продолжать после признания Патрика, ни остановиться окончательно.       — Ты… — Патрик запнулся и закончил после паузы: — Ты не хочешь продолжать?       Макс застонал.       — Тебе бы понравилось то, как я целовал бы тебя в шею, — пообещал он. — А потом я бы спустился к твоей груди.       — А свитер?       — К черту его, мы бы сняли его гораздо раньше.       — Мы или ты?       — Я, — не задумываясь, ответил Макс. — Вместе с футболкой. А потом дразнил бы тебе соски губами, языком, пока они не покраснеют…       Макс закрыл глаза, представил это и чуть снова не застонал.       — Знаешь, я бы расстегнул тебе ширинку, но не спешил… если дразнить через ткань белья, от этого только сильнее хочется.       Макс услышал очередной вздох и шепнул:       — Ты пробовал? Попробуй, Патрик…       От очередного тихого, но абсолютно недвусмысленного выдоха волоски на руках Макса поднялись, а в паху резко потяжелело.       — Не торопись, — продолжил он нашептывать. — Делай, что я говорю. Представляй, что это делаю я.       — Хорошо.       Макс не стал переспрашивать, выражение ли это согласия или констатация факта.       — Ты расстегнул ширинку, Патрик?       Невнятное согласное мычание.       — Умница, — похвалил Макс. — Погладь кончиками пальцев через ткань. Сверху вниз. И обратно. Что ты чувствуешь?       — Жарко, — не колеблясь ответил Патрик. — Твердо.       — Отлично, — довольно произнес Макс.       — Влажно под пальцами… у головки… — захлебываясь, продолжил Патрик.       Макс представил это темное мокрое пятнышко на белье, и у него потемнело в глазах.       — Не забывай про соски, — уже совсем хрипло проговорил он. — Потри между пальцами.       Патрик застонал в трубку. Негромко, сдавленно, словно кусал губы или зажимал себе рот, но это был самый настоящий стон.       — Чувствительные соски, — вслух вспомнил Макс. — Ты сам это выяснил, Патрик? Трогал себя?       — Да, — на выдохе.       — Расскажи мне, как ты это делал, — попросил Макс. Свободной рукой он провел по колену, вытирая взмокшую ладонь, но прикосновение само по себе тут же стало ласкающим.       Патрик молчал, только дышал загнанно, и Макс снова помог:       — Ты просто снимал напряжение? Представлял кого-нибудь?       — Да.       — Расскажешь мне?       Патрик молчал пару секунд, которые показались Максу невыносимо долгими. Вдруг перегнул палку и спросил лишнего.       Но Патрик все-таки ответил:       — Есть один человек. Я иногда встречаю его, но не знаю, кто он, и не знаю, как его зовут.       — Он тебе нравится? Тебе бы хотелось узнать его получше?       — Да.       — И ты представляешь себе его? — подсказал Макс.       — Иногда, — глухо подтвердил тот.       — Это нормально, — подбодрил его Макс, чувствуя, впрочем, дурацкое разочарование: он тут старается, а представляет Патрик, наверняка, того парня. — Все представляют тех, кто им нравится. Но может сегодня представишь меня?       Очередное «да» сорвалось в стон.       — Мне нравится, как ты стонешь, — признался Макс. — Правда… я бы тебя только ради стонов заласкал… А живот? Он чувствительный? Ты боишься щекотки?       И снова протяжное «да».       — Тогда надо прикусывать… — Макс представил плоский живот с полоской рыжих волос, убегающих под резинку. — Это так возбуждает — тебе бы понравилось.       — Я бы хотел, — уже гораздо смелее признался Патрик.       — Потом я поцеловал бы укус, — продолжил Макс. — Провел бы по нему языком. Спустил бы джинсы с бельем пониже, чтобы не мешали ласкать тебя. Я не дал бы тебе кончить быстро. Сначала делал бы это руками, пока ты не стал бы просить…       — Пожалуйста, — выдохнул в трубку Патрик.       Макс сжал пах через ткань штанов. Ему с трудом удавалось держать себя в руках. Но стоило отвлечься на собственное возбуждение — и едва ли удалось бы продолжить разговор с Патриком.       — Тогда я взял бы тебя в рот, — жарко зашептал Макс. — Дразнил бы языком и губами. Слушал бы твои восхитительные возбужденные — и возбуждающие — стоны. Показал бы тебе, как это хорошо. Я был бы первым, кто так ласкает тебя… Я хотел бы быть… — Макс и сам задохнулся, замолчал, чувствуя только, как шумит в ушах. И не сразу услышал протяжный, похожий на всхлипывание и совершенно недвусмысленный стон.       Господи…       Макса будто окатило холодной водой. Господи, что же он делает? Он только что довел до оргазма сексом по телефону совершенно незнакомого человека… Из-за глупого прикола близнецов! Дурацкий розыгрыш, который зашел слишком далеко.       Макс, не слушая того, что пытался сказать Патрик, сбросил звонок. С силой потер лицо ладонями, одернул и запахнул кардиган и вышел в коридор.       Засранцы встретили его горящими взглядами:       — Ну как? — жадно поинтересовался Джи.       — Он купился? — договорил Эр.       — Нет, — отрезал Макс.       — Нет?! — возмутился Эр. — Когда мы выходили из комнаты, он уже развесил уши!       — Ты хоть записал разговор? — практичнее подошел к делу Джи.       Макс только сейчас сам вспомнил, что да. Но близнецам этого знать точно не следовало.       — Нечего было записывать, — отрезал он. — Он почти сразу сказал, что это наверняка розыгрыш…       Близнецы одинаково подозрительно прищурились. А Макс понял, что один вопрос Патрику — и правда так или иначе всплывет.       — Можете сказать спасибо за то, что я не стал вас выдавать, — нарочито насмешливым тоном произнес он, сам при этом лихорадочно соображая. — Главное, сами теперь себя не выдайте неуместными вопросами.       С полминуты поганцы молчали, заставляя Макса нервничать все сильнее, а потом Эр махнул рукой:       — Ну, черт с ним. Жалко, что такая идея пропала…       — Но ничего не попишешь, — подхватил Джи.       — Хотя Патрик в любом случае догадается.       — Кто еще мог бы его так разыграть…       Макс почувствовал, как в желудке снова проворачивается холодный ком. Станет ли Патрик говорить об этом с кем-нибудь? Макс бы не стал, но если тот уверен, что звонок — их рук дело, то может решить, что они и так все знают…       В этот момент в комнате Макса заиграла мелодия, установленная у него на все незнакомые номера. Только сейчас он даже не глядя на экран знал, кто звонит.       — Хочешь, мы сами с ним поговорим? — предложил Джи.       — Ну уж нет, — отрезал Макс. — Если это ваш приятель, то я просто не стану отвечать, и все.       Близнецы ушли, явно подозревая — или интуитивно чувствуя — подвох. А Макс долго не решался принять звонок, размышляя, сойдет ли то, что он сделал, за домогательства, и что ему за это грозит. Мобильный звонил, замолкал и звонил снова.       На пятый или шестой раз Макс принял вызов. В конце концов, он в это ввязался, он не смог вовремя остановиться и должен теперь ответить за это.       — Твой пирсинг, — голос Патрика звучал взволнованно, — это не просто колечко. Оно с шариком из более темного металла. Я видел…       — Что? — глупо переспросил Макс. Наверно, так себя и чувствовал Патрик, когда он позвонил ему и стал приставать с непристойностями.       — Смуглая кудрявая девушка облила тебя водой из бутылки, — продолжил Патрик. — Ты снял футболку. Во дворе, в обед… Пару месяцев назад.       Он замолчал — и Макс ничего не говорил, не уверенный, что понял его правильно.       Это Кэти облила его водой за то, что он начал критиковать ее рубашку.       — Голос с самого начала казался мне знакомым, но я ведь не говорил с тобой, только слышал пару раз — и не узнал сразу, — снова заговорил Патрик. — Но когда ты попросил сегодня представлять тебя, тебя — незнакомца, я честно попробовал. И понял, что все, что ты описывал… То, как ты сам себя описал, и то, что я видел… — Патрик явно нервничал, путался в словах, но Макс уже и без того все понял.       — Это меня ты представлял, — договорил за него он.       — Я понятия не имел, что ты меня знаешь, — признался тот. — Что замечаешь меня…       Макс скорее согласился бы повторить этот розыгрыш с кем-нибудь из родителей, чем признаться в такой момент, что понятия не имел о существовании Патрика до того момента, как близнецы показали его фотографию.       — Да, я тоже не знал, что нравлюсь тебе, — выдохнул он.       — Но тебе хватило храбрости мне позвонить и… — Патрик смущенно замолчал.       — Я не думал, что все зайдет так далеко, — искренне признался Макс. — Прости, я… не знал, что сказать, ляпал глупость за глупостью, которые вылились во что-то невообразимое.       — Не извиняйся, — в голосе Патрика послышалась улыбка. — Я рад, что ты позвонил. Очень.       Макс позволил себе выдохнуть.       — Но я все равно хотел бы загладить вину, — произнес он. — Так что, может, ты согласишься как-нибудь выпить со мной кофе?       — Я согласен, — тут же ответил Патрик. И добавил, чуть понизив голос. — И не только на кофе.