Сказы леса

    Солнце начинало садиться, но всё равно светило еще ярко, и отступники лениво продолжали путь, уже подыскивая поляну для ночлега. Мариан шла впереди, выбирая дорогу и по мере сил расчищая ее, Андерс поспевал следом и время от времени стряхивал с ее спины сыпавшийся с деревьев мусор и живность. Он насвистывал какую-то незатейливую песенку под нос и размышлял, любит ли Хоук яблоки или ей больше нравится виноград, когда боль внезапной волной накрыла его.     Андерс едва не упал, хватаясь за виски. В голове словно что-то взорвалось, и возникли тысячи голосов, сперва шепчущих, а потом и закричавших, и всё требующих и требующих от него что-то. Но громче всех вопил Справедливость, и на фоне его гневных призывов и угроз все прочие голоса становились даже терпимыми. Согнувшись пополам, но всё ещё стоя на ногах, Андерс готов был проломить виски пальцами, лишь бы добраться до проклятых голосов и угомонить их. Обычно приступы проходили быстрее, или голоса были тише и с ними можно было жить, но сейчас происходящее не шло ни в какие сравнения с прошлым, и в конце концов отступник не выдержал, оседая на землю.     От боли хотелось выть, да что там, Андерс был в шаге от того, чтобы врезать себе по голове каким-нибудь булыжником, но он старался не издать ни звука, чтобы идущая впереди Хоук ничего не заметила.     Он и так слишком сильно надоедал ей в последнее время: не давал спать по ночам, приставая с бессмысленными расспросами и докучая нотациями. Он и сам был не против вздремнуть хоть ненадолго, но контролировать Справедливость становилось всё сложнее, и Андерс боялся, однажды потеряв бразды правления, прийти в себя после и обнаружить, что успел совершить что-то непоправимое.     А когда он чего-то боялся, то трепался без умолку, и всем окружающим в лице несчастной Мариан приходилось его терпеть.     Но всё это были сугубо его проблемы, и Андерс был намерен справиться с ними сам и ни в коем случае не втягивать Хоук. Ей и так хватало его забот, да и что она здесь сможет сделать. К тому же раньше он как-то с этим жил, справляясь без чьей-либо помощи, но вот унимать голоса так и не научился. Андерс перепробовал все известные ему целительские заклинания, даже прибегая к плохо изученной энтропии, но ни одно из них не помогало, и Андерс почти смирился с тем, что когда-нибудь они сведут его с ума. Но он не знал, что это «когда-нибудь» наступит настолько скоро. Именно тогда, когда он наконец-то был счастлив… Нет, Создатель тот еще шутник.     Вдруг его лба осторожно коснулось что-то холодное, а после его словно с головой окунули в ледяную воду. Едва не задохнувшись и с трудом вынырнув, Андерс распахнул глаза и непонимающе уставился перед собой. Прямо перед ним сидела Хоук и с сосредоточенным лицом шевелила пальцами над его лицом, иногда невесомо касаясь лба. Только сейчас он понял, что голоса больше не орут во всю глотку, а шепчут где-то совсем далеко, а когда Мариан убрала руку, то они и вовсе стихли.     Андерс пораженно смотрел на Хоук, хмуро сверлящую его взглядом.   — Так лучше? — спросила она, всё еще не вставая.     Отступник кивнул.   — Спасибо, — он попытался улыбнуться, зная, как Мариан ценит его улыбку, но пересохшие губы треснули, и по ним поползла тонкая струйка крови.     Андерс вытер ее рукавом и теперь уже просто смотрел на Хоук, не представляя, как еще выразить свою признательность. Нет, конечно, у него было много вариантов, но сейчас они все выглядели бы, мягко говоря, неуместно.     А Хоук опять вытащила его из самой бездны, холодными пальцами и осторожными касаниями отрезвила разум, отвела от пропасти, и Андерс готов был поклясться, что не приди она, он бы точно сошел с ума.   — Но как ты?.. — хотел задать он мучивший его вопрос, ведь не может же это быть демоново волшебство, но Мариан перебила его.   — Магия Духа, — коротко сказала она, и как раз именно волшебством это и было, ведь, черт возьми, она тоже маг. — На время отрезать Справедливость от влияния на тебя несложно, а вот Зов заглушить я не в силах. Но раз у меня получилось и то, и то, значит, это был какой-то неправильный Зов.   — Или ты просто ведьма, — попытался пошутить Андерс, после ухода голосов почувствовавший себя гораздо лучше. А если это был еще и не Зов и жизнь не кончается завтра, то он был готов скакать и плясать от радости.     Но вечная шутница Хоук его энтузиазма не оценила.   — Нет, это действительно был какой-то не такой Зов, Андерс, хотя я не Страж, откуда мне знать… У тебя теперь будет голова болеть с неделю, но это уже по целительской части, так что дерзай. — Она замолчала и, поджав губы, отвернулась. — Почему же ты мне не доверяешь? — прошептала она, усмехнувшись. — Мы же договорились, что я всегда готова тебе помочь и всякое такое, ну…     Ее голос дрогнул, и Мариан замолчала, так и не посмотрев на него больше. Андерсу захотелось её обнять, и он даже потянулся к ней, но в последний момент замер, опустив руки. Нет, он не имеет права.   — Я не хотел тебя пугать, — не пытаясь оправдаться, сказал он. Все эти поползновения он возненавидел еще в Киркволле и теперь не старался выставить себя в лучшем свете — и так бесполезно. — Я же не знал, что ты так умеешь.   — Да с тобой я и воскрешать скоро научусь. — Хоук всё же улыбнулась, снова смотря на него, и Андерс не увидел в ее взгляде ни обиды, ни негодования. — Еще немного, и мне бы пришлось вытворять натуральные чудеса, вытаскивая твою душу из Тени.     Она шумно вздохнула и положила руки ему на плечи.   — Не делай так больше, ладно?     Целитель накрыл ее руки своими.   — Ладно. Если вдруг какие-то сомнительные типы постучатся ко мне в голову, то я сразу же позову тебя.     Мариан небольно толкнула его в плечо и рассмеялась уже по-настоящему, поднимаясь с земли и отряхивая плащ.   — Вставай давай, шутник. — Она подала ему руку и потянула дальше в лес. — Нам еще нужно где-то заночевать, а то меня не прельщает мысль спать в кустах.