Сказы леса

Иногда Хоук приходит к нему в лечебницу и без всяких предисловий, как какая-то монахиня, давшая обет молчания, начинает помогать, как будто всё в порядке вещей, как будто так и надо. Она не сильна в целительстве, но неплохо знает энтропию и еще лучше магию духа, поэтому с ее приходом лечебница стихает, никто не стонет и не причитает, просто уснув или успокоившись. Так работать гораздо проще, и Андерс благодарно кивает Хоук, на что она слабо улыбается и продолжает молчаливо помогать. Иногда Андерс засматривается на нее, на ее руки, творящие непонятную ему магию духа, сосредоточенное лицо, глаза. Он не верит, что действительно заслуживает всё это и быстро одергивает себя. А Хоук никогда не замечает его взгляда. Или делает вид, что не замечает. Андерсу наивно хочется верить во второе. Ближе к вечеру народ начинает расходиться, свободного времени становится немного больше, но они так ни разу и не заговорят, только если по рабочим вопросам и то редко. А после они снова засядут в его подсобке, будут пить кислый чай из каких-то целебных трав, и вяло говорить о какой-то ерунде, которая, конечно, сведется к магам и храмовникам, и он будет снова много трепаться, а Хоук понимающе кивать, время от времени вставляя что-то вроде: «Да, да, ты всё верно говоришь». А потом она поднимется из-за стола и скажет: «Переезжай ты уже ко мне, не ломайся». И уйдет опять одна в ночные катакомбы, а он не остановит ее, потому что слишком устал, и она тоже устала, и ей меньше всего сейчас нужна его компания. «Когда-нибудь, — думает она, — мы уйдем вместе. В поместье ли, нет… Но вместе». «Когда-нибудь, — думает он, — она больше не придет. И я снова останусь один. Так будет правильно и справедливо». Но изо дня в день всё будет повторяться, и Хоук вновь придет со своей молчаливой помощью, усталыми улыбками и несмелыми уговорами. И для него это станет единственным лучом света во всём мрачном Киркволле, который он будет ценить больше всего, что у него есть, хоть сам и побоится признаться в этом. Но он будет хвататься за эти счастливые мгновения как утопающий за соломинку, каждый раз ожидая, что она переломится, и постоянно ошибаясь. Он будет задыхаться от той любви, которую никогда не заслуживал, и думать, что всё это рано или поздно закончится. Только Хоук считает совсем иначе, и однажды соломинка превратится в ковчег, что будет единственным его спасением.