Fuck this, I'm going to Hogwarts! Второй курс

— Эрик? Эрик! Мерлинова борода, Эрик! Голос Чарльза взорвал разогретую тишину летнего вечера. Эрик вздрогнул и медленно поднял голову. Чарльз — взлохмаченный, одетый кое-как, бежал к нему по дорожке от обочины, на которой стоял черный кэб. Это что, маггловское такси? — Эрик! — Чарльз внезапно оказался близко, очень-очень близко. От него пахло, как ни странно, бананами, и через мгновение Эрику стало очень тяжело дышать. — Эрик… — растерянно прошептал Чарльз, прижимая его к себе, — не плачь, пожалуйста… Ох… Что случилось? Эрик? Зажмурившись, Эрик вспомнил, как его угораздило вылезти днем на улицу через окно. Оставаться в чертовом доме не было никаких сил, но он на удивление удачно приземлился, пусть и прыгал со второго этажа. Гулять по типичному лондонскому пригороду было неинтересно, улицы и дома повторяли друг друга, как в зеркале, но тут, под душным солнцем середины лета, было всяко лучше, чем в прохладных комнатах дома. Дома? Пффф. Эрик думал о том, что с удовольствием назвал бы своим домом даже промозглые подземелья Слизерина, как вдруг с шоссе, совсем рядом, за деревьями, раздался пронзительный визг тормозов, потом оглушительный “Бам!”, а следом скрежет металла и звон разбитого стекла. Вот какой там бородатый Мерлин дёрнул Эрика побежать туда, на чьи-то крики? Это было слишком по-гриффиндорски и совсем, совсем неумно. А там была кровь, не то чтобы много, но такая красная, и вывернутый, изломанный металл, и хрустело под ногами стекло, и кто-то кричал что-то неразборчивое на одной ноте. И Эрик увидел — женщину, она дышала, она точно дышала, он видел! И ребенок, ему казалось, он слышал, как плачет ребенок. А потом Эрик пришел в себя — он сидел прямо на земле, на осколках стекла, которые впились в джинсы, и какой-то человек — медик, да, — светил ему в глаз фонариком, это было ярко и неприятно. — Мальчик, — успокаивающе говорил этот человек, — дыши, спокойно, глубоко, так. Ты меня слышишь? Смотри на меня. Он говорил что-то еще. Пытался отвлечь, наверное. А Эрик только видел, как другие люди застегивают жуткие черные пакеты. Машину словно разгрызли, и кровь на асфальте казалась теперь черной. — Смотри на меня! — требовал надоедливый человек, крепко держа Эрика за запястье, и это было почти больно. — Смотри только на меня, слышишь? Все будет хорошо. Он говорил, и говорил, и вдруг попытался обнять, и Эрик дернулся, вывернулся ужом, рванул прочь — от цепкой руки медика, и от черной крови и вывернутого наизнанку металла, и от черных пакетов, и от всего на свете. Эрик бежал так быстро и так долго, что почти забыл, от чего бежит. На пороге дома Эрик замер, удивлённый, — ноги принесли его сюда сами. Зашел, как во сне, внутрь, прошел мимо внимательного взгляда и проигнорировал требовательный вопрос. Поднялся к себе, увидел нахохлившуюся сову на подоконнике — она жила у него, требуя сладостей и письма, уже несколько дней. Что было дальше, он не помнил. Он просто сидел на земле около дома и смотрел в никуда. Как он здесь оказался, почему именно здесь, и почему он не выходит из дома и не требует зайти обратно — все это не имело значения. Имел значение лишь Чарльз, горячий и пахнущий своим чертовым банановым пудингом, и он обнимал так горячо и по-настоящему, правильно и крепко. Плакать было больно, но словно бы необходимо. Эрик давился рыданиями, пока Чарльз громко спорил с ним, хлопал дверьми в чужом доме, собирал вещи Эрика, за руку таскал за собой. А потом они долго-долго ехали в кэбе — и Эрику хотелось спросить, откуда у Чарльза маггловские деньги на такую роскошь, но голос ему не подчинялся. Чарльз просто был рядом и подсовывал платок удивительно вовремя. От рыданий болела голова, но Эрик неожиданно понял, что ему легче. — Как… как ты меня нашел? Чарльз спокойно улыбнулся и пожал плечами: — Мне мама помогла. Она знает одно очень сложное заклинание, и по твоему письму определила адрес. Колдовать нам с тобой нельзя, поэтому я взял запас этих… фунтов, у мамы всегда они есть на всякий случай, и вызвал маггловское такси. Мы скоро приедем, немного осталось. Чарльз больше ничего не спрашивал, только иногда посильнее сжимал плечо Эрика. Это было не больно, это было… как якорь какой-то. Определение реальности. Кажется, Чарльз жил в мини-версии Хогвартса — но Эрик не успел разглядеть. Они очень быстро прошли внутрь — и это учитывая то, что тяжеленный сундук Эрика на себе тащил Чарльз. Вскоре Эрик обнаружил себя в кровати, и в воздухе снова пахло бананами, а Чарльз протягивал ему что-то с запахом трав. — Ну же, выпей, — кажется, не в первый раз повторил Чарльз, — тебе сразу же станет легче. И правда. Как только Эрик допил последний глоток пряного напитка, его накрыло черной волной сна без снов.