Непрочитанные признания

Главной задачей Артура в эти месяцы стало не думать о Люциусе Малфое. Не думал же он о нем столько лет! И очень даже успешно не думал — практически не вспоминал, даже сны, безумные, горячие, в которых пахло табаком и спермой, забывал наутро. Любил жену, воспитывал детей, строил, пусть и не слишком успешно, карьеру в Министерстве. Был счастлив и доволен своей жизнью. И надо же было ввязаться в драку в книжном магазине! Как мальчишка, честное слово. Тоже ведь... Отец семейства. А Люциус не сильно изменился за столько лет. Все такой же самовлюбленный, невыносимый, наглый. Заносчивый мерзавец! Красивый... Такой красивый. Зачем все-таки он устроил драку? Это не было похоже на Люциуса, которого Артур когда-то знал, или думал, что знает. Тот никогда ничего не делал просто так. Пожалуй... пожалуй, только в постели с ним Люциус становился другим — открытым, свободным, он отдавался, не думая ни о чем, живя только этой минутой. А потом, когда все заканчивалось, оставляя ощущение пустоты и липкой испачканности, Люциус снова становился Малфоем — холодным, замкнутым, надменным. Иногда Артуру казалось, что именно это и привлекает его больше всего в их невозможной связи: возможность хотя бы ненадолго, на несколько заполненных оргазменной дрожью мгновений заглянуть за безупречную оболочку, увидеть, как красивое равнодушное лицо искажается от страсти. Малфоев было два: одного видели все, другого — только Артур... и, может быть, еще Нарцисса. Артур не знал, какой из них настоящий. Ему было все равно. Тогда встречи с Люциусом были для него настоящей зависимостью. Пьянящее чувство опасности, острое, на грани боли, физическое наслаждение, и еще — порочность, развратность, с которой Малфой отдавался ему. После этих свиданий Артур чувствовал себя очень грязным. И очень живым. Все закончилось, когда погибли братья Молли. Все прошло. Отпустило. Забылось. И вот — случайная встреча в книжном магазине, эта нелепая драка. Оскорбительные замечания Малфоя снова всколыхнули былое... Еще и в Хогвартсе, судя по письмам детей, творилось что-то неладное. Сначала эта дурацкая история с машиной — Молли была в ярости. "Твои маггловские штучки не доведут до добра, я всегда говорила!" — кричала она. Артур спасался от гнева жены на работе и в своем сарае, не в силах отказаться от любимого хобби. Потом стали приходить письма — от Рона и старших часто, от Джинни почему-то редко и немного странные. Надписи на стенах, вызывающее поведение Малфоя-младшего — Артур задумывался, знает ли Люциус о происходящем и как на это все реагирует, очень хотелось найти предлог для встречи и спросить, но он все не решался. И эти несчастные случаи с магглорожденными учениками, о которых мальчики писали намеками, словно не желая пугать родителей. И письма Джинни, будто написанные кем-то другим. Молли нервничала, порывалась забрать детей из школы, но Артур ей этого не позволял. "Мы должны доверять директору Дамблдору, солнышко, — говорил он успокаивающе, обнимая жену за плечи. — Он знает, что делает. Не волнуйся так, дорогая". Повод увидеть Люциуса появился после Рождества. Артур даже себе не признавался, насколько его обрадовало сообщение Рона (и откуда только узнал?) о спрятанных под полом в гостиной поместья Малфоев темномагических артефактах. Малфой встретил его ожидаемо холодно, был странно спокоен. Во время обыска Артур постоянно натыкался на фигуру хозяина поместья. Тот следил за ним холодными серыми глазами, непонятно чему улыбался уголками рта, вежливо отвечал на все вопросы. Вежливо, но как-то так, что Артур чувствовал себя измаранным в грязи. Чем дольше длился обыск, тем заметнее становилась горящая в серых глазах усмешка, и тем отчётливее Артур понимал — ничего они не найдут, и Люциус об этом знает, потому и улыбается краешками губ, небрежно поигрывая тростью. Это приводило Артура в ярость, которую он успешно, как ему казалось, скрывал за деловым тоном. "Мистер Малфой, будьте любезны, откройте, пожалуйста, вот этот шкаф," — а сердце билось где-то в горле, дыхание перехватывало и потели ладони. Как и ожидалось, обыск не принес результата. То ли Рон что-то не так понял, то ли Люциус успел перепрятать. Артур собрал своих людей. — Возвращаемся, нет тут ничего. Хотя... пожалуй, я задержусь. Мистер Малфой, не уделите мне несколько минут? — Полагаю, отрицательный ответ не принимается? Но вам повезло, Уизли, у меня есть немного свободного времени. Полчаса хватит? Тогда жду вас у себя в кабинете. Когда Артур вошел в кабинет, Люциус стоял у стола, наливая из запыленной бутылки что-то красное и густое. Бокал был один. — Вам не предлагаю, Уизли, вы, я так понимаю, на работе, — Люциусу всегда удавалось одними интонациями показать собеседнику, где его истинное место, вот только раньше это было направлено не на Артура. — Ничего не нашли? Жаль, очень жаль. Надо лучше проверять свои источники. А вообще... Как жена, как дети? — Мистер Малфой, я приношу свои извинения за беспокойство. Боюсь, что это не последняя наша встреча... — Очень на это надеюсь, мистер Уизли, — мерзавец, хладнокровный, самоуверенный, наглый негодяй. И все же... показалось, или у Люциуса действительно чуть дрожит голос, и пальцы как-то уж очень сильно сжимают ножку бокала? И взгляд. Так Люциус смотрел на него тогда, в прошлом. Раздевая, лаская, присваивая себе. Но почему сейчас, зачем? — В таком случае, до встречи, мистер Малфой. Уйти Артур не успел. Дверь, подчиняясь заклинанию хозяина, захлопнулась перед самым его носом. — Что происходит? Артур повернулся — Люциус стоял совсем близко, всего в одном шаге от него, и смотрел в упор. Он был чуть ниже — Артур, оказывается, успел забыть об этом — зато надменно задранный подбородок и уверенные движения прибавляли Малфою роста. Когда Малфой успел снять мантию? И пуговицы на рубашке расстегнуты, видна белая кожа шеи, ключицы. Во что он играет, черт возьми? — Ты торопишься, Артур? Я же сказал, у меня есть полчаса времени. — Мистер Малфой... Что происходит? Откройте дверь, немедленно! Иначе я вызову авроров. Люциус качнулся к нему, Артур почувствовал запах — тот самый, знакомый, тщательно забытый. Артур не разбирался в запахах, но это был аромат Малфоя, который он каждый раз так старался смыть с себя, возвращаясь из Лютного. — Откройте дверь, мистер Малфой! — Нет. Артур потянулся за палочкой, но не успел. Люциус толкнул его, прижал спиной к стене, навалился, не давая пошевелиться... Тело Артура отреагировало мгновенно, низ живота обдало жаром, дыханье перехватило. Нет, только не это! Он попытался оттолкнуть Люциуса, но тот был сильнее, держал крепко, дышал тяжело. — Отпусти! — Нет. Ты сам пришел, Артур. За тобой должок, если ты не забыл. Рука Малфоя скользнула вниз, Артур невольно охнул, когда сильные пальцы скользнули в промежность, сжали член сквозь брюки... — Я ждал тебя, Уизли! Ты мне должен... Оттолкнуть Малфоя, броситься к двери, позвать на помощь... Обвинить в нападении на сотрудника Министерства... Артур попытался загнать внутрь просыпающееся возбуждение, остановить удушливую темную волну, которая грозила захлестнуть с головой. Где-то на краю сознания мелькнул образ Молли. Он не может снова так поступить с ней! Он не может... Запах Люциуса пьянил и кружил голову. Рука Люциуса крепче сжала член — у Артура стоял, стоял почти до боли. Тело Люциуса было так близко, что Артур чувствовал жар, исходящий от него, ощущал бедром малфоевский стояк. Бежать, бежать, пока не поздно! Свободной рукой Малфой стащил с него мантию — Артур не сопротивлялся, не мог, словно был под Империо. Люциус рванул на нем рубашку, впился горячими губами в шею, кусая, зализывая, и снова кусая. Держал, крепко прижимаясь всем телом, вклинивая колено между ног. Артур закрыл глаза, запрокинул голову, выдохнул сквозь сжатые зубы. — Отпустить? — спросил Люциус, отстраняясь и переводя дыхание. — Отпустить тебя, Уизли? Я открою дверь — уйдешь к своей женушке, сделаешь вид, что ничего не было. Ну? Решай. Спросил, а сам держал за плечи, и слышно было, как сердце бухает в груди. Артур посмотрел на него, пытаясь понять, зачем мучил себя все эти годы. Так и не найдя ответа, он наклонил голову, встретил губами губы Малфоя. Словно и не было всех этих гребаных лет. Прервав поцелуй, Люциус усмехнулся. — Всегда мечтал отыметь представителя власти на столе в своем кабинете, — и тут же посерьезнел: — Я тебя хочу. С того дня в книжном магазине — только и думаю о тебе. Хочу, понимаешь? Ты... У Артура снова перехватило дыхание. Раньше, когда Люциус был его наваждением, они никогда... Люциус всегда отдавался ему, никогда не прося о чем-то большем. А Люциус потянул его за руку, расстегнул брюки, снял рубашку, уложил грудью на стол. — Тебе понравится, Уизли, — прошептал он, прикусывая мочку уха и оглаживая спину. — Я многому научился за эти годы. Тебе понравится... Арти. И оказался прав. То, что между ними происходило, было невозможно, немыслимо. Губы Люциуса — на плечах, на спине, на ягодицах. Его язык. Его руки, его пальцы, проникающие внутрь и растягивающие, причиняя боль, переходящую в наслаждение. Его зубы, впившиеся в плечо. Шепот, прямо в ухо, непристойный, грязный — Артур и не знал, что утонченный Люц знает такие слова. Проникновение обожгло болью — Малфой не стал церемониться, вошел одним сильным толчком, задвигался резко. Артур отзывался коротким стоном на каждый толчок, скользил голой грудью по столу, закрыв глаза, забыв обо всем. Потом он почувствовал на своем члене руку Малфоя. — Я хочу, чтобы ты кончил первым, Уизли. Я буду дрочить тебя и трахать в задницу, пока ты не кончишь. У тебя такая тугая задница! Да, давай, подмахивай мне, вот так. Тебе нравится? Скажи — нравится? Слов не осталось. Только стоны. Только движения руки на члене, скольжение члена в заднице, хриплое дыхание Люциуса за спиной. Только нарастающий, надвигающийся, сметающий все на своем пути оргазм. Люциус оторвался от Артура, потянулся за палочкой — по ягодицам прошелся холодок очищающих чар. Артур выпрямился, поправил одежду, повернулся к Малфою. — Через неделю, — сказал тот спокойно, как о чем-то давно решенном. — В Лютном. То же место. Придешь? Слов все еще не было, поэтому Артур только кивнул. Он придет. Куда он теперь денется?