Непрочитанные признания

Через несколько дней после ареста Хагрида, субботним вечером Люциус сидел в зеленой гостиной Малфой-мэнора, в кресле перед камином, вытянув ноги поближе к огню и перебирая в холеных пальцах недавно купленные китайские перламутровые четки, и с удовольствием смотрел на жену. Нарцисса играла на белом рояле сарабанду (1), ее руки легко порхали по клавишам, сделанным из слоновой кости и эбенового дерева, белокурые волосы переливались золотом в сиянии свечей. В такие минуты он не мог ею не восхищаться. Люциус, наконец, чувствовал себя умиротворенным. Неделя у него выдалась трудная — Дамблдора удалось отстранить от должности, но Фадж никак не соглашался отдать приказ о расследовании происшествий в Хогвартсе (2). А без этого — Люциус понимал — возвращение Дамблдора на пост директора было всего лишь делом времени. Он побывал в школе, переговорил с МакГонагалл, исполняющей обязанности директора. Минерва, хоть и встретила Люциуса недовольной гримасой, тем не менее, выразила готовность всячески содействовать органам правопорядка, когда представители Аврората прибудут в Хогвартс. Она рассказала председателю Попечительского совета все, что знала. Но знала она ничуть не больше мадам Помфри — похоже, Дамблдор ни с кем не делился важными сведениями, а где он сейчас находится, никто не мог сказать. Об аресте Дамблдора или хотя бы о том, чтобы вызвать его на допрос в Аврорат, не стоило и думать. Министр наотрез отказался: «Что вы, Люциус! Это немыслимо… Общественность нас не поймет… Куча людей полетит со своих должностей вверх тормашками! Поверьте, я всегда готов оказать вам любое содействие и помощь… в память о том уважении, которое я питал к вашему отцу, и его заслугам… Но здесь я ничем помочь не могу… И вам не советую…» Едва удерживаясь от того, чтобы проклясть Министра, Люциус думал: «Фадж — просто дурак набитый. Пора бы ему уже понять, что Дамблдор своих послушных марионеток не ценит и с легкостью ими жертвует. Как пешками в шахматной игре…» Люциус снова наведался в архивы Визенгамота, где еще раз внимательно просмотрел старое дело об исключении из школы Хагрида, и его поразила халатность следователей и судей. Никто так и не удосужился выяснить, что за монстра завел Хагрид. Даже потерпевших, когда они, приняв зелье из мандрагоры, очнулись, толком не опрашивали. Хотя… тогда было военное время — Гриндевальд угрожал Британии как маггловской, так и магической. Может быть, поэтому дело о нарушении в школе правил безопасности при обращении с магическими существами показалось не таким уж важным… Однако сейчас ничто не должно мешать вникнуть в происходящее со всей тщательностью. Но нет, даже Хагрида до сих пор не допросили. Начальник Аврората Руфус Скримджер, к которому Люциус записался на прием, неприятно улыбаясь, намекнул Малфою, что он с превеликим удовольствием устроил бы его самого в соседней камере со школьным лесничим — вот тогда Люциус сможет вволю наговориться обо всем, что его беспокоит. Если у него не пропадет интерес, конечно. Люциуса передернуло — призрак Азкабана висел над ним дамокловым мечом со времен войны. Даже сейчас, сидя в своей уютной гостиной и глядя на красавицу жену за роялем, он чувствовал, что вся его благополучная жизнь может оборваться, стоит только Аврорату по-настоящему взяться за него. Может быть, прав Фадж, и ему не справиться с Дамблдором? Ничего он не добьется, только себя погубит… И Уизли тогда не упустит случая, чтобы отплатить за свое унижение. Люциус теперь понимал, что Артур просто-напросто стыдится его, стыдится их связи, что он в душе презирает и Малфоя, и себя, но разорвать эту связь не в силах. Ему ясно представились честные голубые глаза Артура и его холодный голос: «Мистер Малфой, соблаговолите предъявить имеющиеся у вас темные артефакты, в противном случае в вашем доме будет произведен обыск.» Однако Люциус уже вступил на путь борьбы, и идти на попятный теперь поздно. В противостоянии с Дамблдором у него безупречная позиция — он защищает детей, которым из-за безответственности руководства школы грозит опасность. Ничего компрометирующего у Дамблдора на Люциуса нет. И Артуру в конце концов придется смириться и играть по его, Малфоя, правилам. Размышления Люциуса были прерваны явлением Северуса Снейпа. Профессор вышел из камина в гостиной, легким движением плеч отряхнув с мантии летучий порох. Нарцисса прервала игру, встала и подошла к гостю. — Северус! Вот так приятный сюрприз! Сейчас я распоряжусь подать нам чаю… Снейп поцеловал руку Нарциссы, однако по его лицу было видно, что он пришел не ради чаепития и приятной беседы. — Цисси… Мы, наверно, в кабинет пойдем. Да, Северус? Профессор и хозяин дома прошли в кабинет, где Люциус, заглянув во все углы, извлек из-за шкафа эльфа в грязной наволочке. Выкинув его за дверь, он запер ее и наложил заглушающие чары. С некоторых пор у Добби, который и раньше был со странностями, появилась привычка подглядывать за хозяином — первый раз Люциус заметил Добби сидящим на шкафу, когда вдохновенно изливал в дневнике свои мечты об Артуре. Добби глядел на дневник с таким ужасом, словно это была мантикора. Люциус уже и колотил эльфа, и старался, чтобы Добби все время был занят делом, однако стоило ему уединиться с черной тетрадью, как откуда-нибудь выглядывали огромные зеленые глаза. Добби безропотно сносил наказания и сам бился головой об стену, но свое возмутительное занятие не прекращал. Тетради, неизвестно чем испугавшей эльфа, в доме давно уже не было, однако Добби по-прежнему смотрел на хозяина со страхом — и продолжал за ним шпионить. Избавившись от свидетеля, Люциус успокоился. — Северус, — повернулся он к декану, — ты хотел о чем-то со мной поговорить? — Люциус, — профессор уставился на Малфоя тяжелым взглядом черных глаз, — признайся, Тайная Комната — твоя работа? — О чем ты, Северус? — О том, что творится в школе. Какое чудовище ты выпустил? И как? — Северус, я не знаю, о чем ты… — Не лги мне, Люциус, прошу тебя… Если мы еще друзья… — Да что такое происходит, в конце концов? — Ты открыл Тайную Комнату, чтобы навредить Дамблдору? — Ничего я не открывал! — Малфой разозлился. — Тогда почему Драко во всеуслышание заявляет, что ты собрался сделать меня директором школы? — Драко так говорит? — видимо, удивление на лице Малфоя было настолько искренним, что Снейп смягчился. — Да, так и сказал. Прямо на уроке… И что новый директор не будет закрывать Тайную Комнату, чтобы магглорожденные из Хогвартса убрались… — Мерлин… Вот безмозглый мальчишка! — Вот именно, Люциус, — усмехнулся Снейп. — Он своими необдуманными словами бросает тень на тебя… — Я его выпорю, Северус. Никогда пальцем не тронул, а теперь выпорю! Он же мне все испортит… — Так значит, это все же твоих рук дело? — Да нет же! Но такие слухи могут навредить моей репутации как председателя Попечительского совета… Драко уже не маленький и должен понимать, когда, где и что можно говорить, а когда нельзя… А о Тайной Комнате мне известно столько же, сколько и тебе. Ты ведь знаешь старую историю, которая случилась еще при моем отце? — Я ее раньше не слышал, но теперь знаю. В школе только об этом и говорят — с тех пор, как арестовали Хагрида… В общем, Люциус… я тебя по дружбе предупредил. И с Драко обязательно поговори. Я не могу за ним круглые сутки приглядывать, боюсь, гриффиндорцы с ним что-нибудь сделают… — Спасибо, Северус… Ты останешься с нами ужинать? — Нет, Люц, благодарю, но у меня на сегодня еще много дел. После ухода Снейпа Люциус написал сыну весьма суровое по тону письмо, где велел вести себя тихо и скромно и не болтать о том, чего он не знает и знать не может. В последующие дни Люциусу оставалось только пытаться уговорить Фаджа — мягко, давить на Министра он опасался — дать ход делу о нападениях неизвестного чудовища в школе. Фадж отделывался обещаниями начать следствие, когда будет готово мандрагоровое зелье и жертвы придут в себя — может быть, они смогут что-нибудь рассказать. О Дамблдоре по-прежнему не было слышно, в школе ничего не происходило, и Люциус решил запастись терпением. Но времени он зря не терял — вел переговоры с наиболее уважаемыми членами Попечительского совета. Нужно было решить, кто станет новым директором. Кандидатура Северуса Снейпа его устроила бы целиком и полностью. Однако другие попечители возражали — Снейп еще слишком молод, к тому же декан печально известного факультета… Большинство склонялось к МакГонагалл — но Люциус понимал, что тогда влияние Дамблдора в школе искоренить не удастся. Об Артуре он почти не вспоминал. За пару дней до экзаменов он прибыл в школу. Добби, весь перевязанный бинтами после очередной взбучки — эльф недавно пытался подслушать конфиденциальный разговор Люциуса с Яксли о том, как им добраться до Дамблдора — увязался за ним. Люциус замахнулся было тростью, Добби отскочил в сторону, но не отставал ни на шаг. «Потом с ним разберусь», — решил Люциус. Сегодня он намеревался обсудить с МакГонагалл расписание экзаменов, никакой тайны это не составляло, и он перестал обращать на назойливого слугу внимание. Встретившись с МакГонагалл, он увидел, что Минерва очень расстроена и еле сдерживает слезы. Такое проявление эмоций было чем-то из ряда вон выходящим для декана Гриффиндора, и Люциус спросил, что случилось. Ответ МакГонагалл обрушился на него, как удар по голове: — Мистер Малфой, чудовище снова напало на ученицу. Джинни Уизли… — Что? — Люциус подумал, что ослышался. Минерва что-то еще говорила, но Люциус уловил только «Джинни Уизли», «Тайная Комната» и «директор Дамблдор». — Дамблдор? Что Дамблдор? — опомнился он. — Директор Дамблдор вернулся, он у себя, — всхлипнула Минерва. — Только он может помочь… больше никто. Люциуса захлестнула ярость. Что этот старый интриган себе позволяет? Проигнорировать решение Попечительского совета? И Минерва, глупая курица… Целый год в школе бесчинствовало неизвестное чудовище, и Дамблдор ничего с ним не мог сделать. Авроров надо вызывать, пусть хоть раз принесут пользу, не все же им честных граждан обысками третировать. Но в этой школе все рехнулись — ждут чудес от старого маразматика, который уже показал, что ни на что не способен… Кипя от гнева, он зашагал к башне директора. Ему вслед донесся голос Минервы: — Мистер Малфой, пароль — «лимонные дольки». Люциус пнул ногой дверь кабинета Дамблдора, горгулья что-то проворчала о его невоспитанности, но дверь в ответ на названный пароль все же открыла. Он ворвался в кабинет, едва не сбив с ног какого-то мальчишку, устремился к директорскому столу и услышал ненавистный голос: — Добрый вечер, Люциус. Слова прозвучали как пощечина. Интонации директора были дружелюбны, но Малфой явно различил в них нотку торжества. С какой легкостью Дамблдор его обставил! — Спешу известить вас, Люциус, — продолжал директор спокойно, чуть улыбаясь, — ко мне обратились одиннадцать членов Попечительского совета — все, кроме вас. Разговор был нелегкий и откровенный. Узнав, что очередная жертва дочь Артура Уизли, совет попросил меня без промедления вернуться. Похоже, пришли к общему мнению, что при нынешних обстоятельствах лучшего директора школы, чем я, не сыщешь (3). «Да что же это, Конфундус на них наложили, что ли? — потрясенно думал Люциус. — Лучшего директора не сыщешь… Когда в школе Мерлин знает что творилось целый год, и директор ничего не делал! Если он за год так и не выяснил, кто нападал на учеников…» Люциус снова прислушался к Дамблдору. Другая новость оказалась еще неприятнее. Оказывается, члены Попечительского совета, собравшись без ведома председателя, не только отменили свое решение об отстранении Дамблдора и попросили его вернуться — хуже того, они заявили, будто приняли это решение под воздействием шантажа и угроз. Просто смешно! Малфою не требовалось никаких угроз, когда в школе, руководимой Дамблдором, ежедневно подвергались опасности их дети. Но теперь они решили сделать его козлом отпущения… Люциус побледнел, глаза его сузились. — Ну и что, вы уже прекратили нападения? — спросил он с издевкой. — Преступник пойман? — Да, — невозмутимо кивнул Дамблдор. — И кто же он? — Все тот же злодей — Темный Лорд. Только в этот раз он действовал через другого человека. С помощью вот этого дневника. Испытующе глядя на Малфоя, Дамблдор протянул ему черную книжицу с большой дырой в середине. — Умный план. — Дамблдор внимательно глядел в глаза Малфою, голос его оставался таким же ровным. — Если бы Гарри… Малфой только теперь обратил внимание на мальчишку, который попался ему под ноги у двери — это же Поттер! Значит, без него в этой истории не обошлось… — …и его друг Рон, — продолжал директор, — не нашли эту книжицу, даже я считал бы виновной во всем Джинни Уизли. И никто никогда бы не доказал, что она поступала так не по своей воле… Люциуса бросило в жар, а потом в холод — приглядевшись к книжице, он узнал свой дневник. Значит, Дамблдор, Поттер и Рон Уизли каким-то образом сумели его прочесть? И Джинни тоже? И они теперь знают, что Малфой… что они с Артуром… Слава Мерлину, что Малфои не краснеют, ибо стыд им неведом — иначе его лицо залилось бы краской. Но какое отношение этот дневник имеет к чудовищу Слизерина и нападениям на учеников? И при чем тут Темный Лорд? — А теперь вообразите, — говорил Дамблдор, — каковы были бы последствия. Уизли — одна из самых известных чистокровных семей в мире волшебников. Артур Уизли — один из авторов Закона о защите маглов. А его дочь убивает полукровок. Подумать только, что стало бы с ним и с его Законом! Большая удача, что дневник был найден, прочтен, а записи в нем потом исчезли. — Да, большая удача, — с трудом выдавил из себя Малфой. «Записи исчезли? Но при чем тут магглы и полукровки? Закон какой-то… Я же писал Артуру!» Малфой плохо запомнил, что происходило дальше. Как он встал, намереваясь откланяться и с достоинством удалиться — Малфои не теряют лица, даже если проиграли. Как Поттер пристал к нему, обвиняя его, что это он подсунул дневник Джинни Уизли — но это чушь, пусть попробует доказать… Хотя, если докажет — светит Люциусу Азкабан, только не за поддержку Темного Лорда, а за развращение малолетних. Кто же знал, что дневник так и не попадет в руки Артуру, а эти мелкие паршивцы станут его читать? Поттер догнал его уже за дверью директорского кабинета, чтобы отдать дневник. Дневник был завернут в какую-то мокрую грязную тряпку, которую Люциус отшвырнул, не глядя. Когда Добби эту тряпку поймал и заорал, что это носок, и что Добби теперь свободен — вот тогда Люциус дал волю гневу. Он готов был на месте заавадить и Добби, и Поттера, и самого Дамблдора — однако освобожденный Добби обрел невиданную силу. И Люциуса отшвырнуло назад так, что он спиной пересчитал ступеньки, а в довершение всего крепко приложился затылком о стену. Кое-как встав на ноги, Люциус медленно побрел к выходу из школы. В коридоре он увидел супругов Уизли. Только взглянув на любовника, Малфой понял, что Артур не в себе, но все же кинулся к нему, пытался что-то объяснить… Все было бесполезно, Артур дал ему понять, что все кончено. Он еще и ударил Малфоя по лицу, и это было последней каплей за сегодняшний день. Когда Уизли скрылись за поворотом, Люциус сполз по стене и заплакал. Но неприятности этого дня еще не закончились. Уже дома, где заботливая Цисси напоила его чаем с огневиски, смазала полученные им синяки и ушибы зельем и уложила в кровать, Люциус, держа в руке тетрадь и перелистывая пустые, чем-то продырявленные страницы, наконец понял, почему ему кажется знакомым имя, написанное на внутренней стороне обложки. Том Марволо Риддл — так звали Темного Лорда, когда он еще не был Темным Лордом, а учился в Хогвартсе. Люциус когда-то слышал об этом от покойного отца, но потом забыл. По имени Темного Лорда в Ближнем круге никто не называл. «Мерлин… Это же та тетрадь, которую Повелитель приказал мне хранить…» Люциус держал тетрадь в ящике письменного стола, куда никто, кроме него, проникнуть не мог. Темный Лорд исчез в 1981 году, и с тех пор вот уже двенадцать с половиной лет о нем не было ни слуху, ни духу. И Люциус забыл про тетрадь. А когда ему понадобилось излить душу, он воспользовался ею, потому что она просто попалась под руку. В общем-то, в этом не было ничего страшного, если Темный Лорд действительно погиб. А если нет? Если он вернется?