Души твоей полет...

      Темнота. Ничего не видно, но отсутствие зрения с лихвой компенсирует причудливое сочетание звуков и запахов. Непривычно. Раньше никогда так не было. Раньше? А что было раньше? Пытаешься что-то вспомнить, но перед глазами лишь одна картина: огромные, налитые злобой окуляры и пасть с острыми клыками. Кто это? Зачем он пытается тебя убить? Вопрос растворяется в пустоте, так и не получив ответа. Попытка пошевелиться оканчивается приступом дикой боли. Кожа горит, будто на неё вылили расплавленный металл. Что случилось? Это… смерть? Силишься понять, где ты и что происходит. «Почему я ничего не чувствую?» Страх захлёстывает с головой, душит, сжигает всё изнутри… И так же быстро уходит. До твоего слуха доносятся голоса. Далёкие, едва слышимые, они будто бы где-то за гранью. А, может, это ты — за гранью? — О, Праймус, что с ней случилось? — обладатель голоса явно встревожен. «Я что-то для него значу?» — Док, это ведь террорконы? Подлые твари… — Шлак, что эти твари с ней сделали? — «Так вот, кто это — терроркон! ...А кто такой терроркон?» — Она ведь будет жить? Ты сможешь её вылечить? — «Да! Пожалуйста, скажи да!» — Не знаю…       «Я не хочу умирать!» Внезапный прилив чувств заставляет открыть глаза. Яркий свет заставляет зрачки сузиться до предела. Пробуешь повертеть головой, и сердце радостно замирает, когда это наконец получается. Но что это? Вокруг какая-то голубовато-зелёная жидкость, к телу подключены странные трубки. «Что со мной случилось? Я ранена?» Ответ приходит незамедлительно: «Системные повреждения — более 80%. Критические сбои в нейронной сети и зрительных анализаторах. Процесс регенерации запущен». Эти слова доносятся откуда-то из головы. Они, как сообщения, которые слышны лишь владельцу. Что?! Это неправильно! Так не должно быть! Резко дёргаешься в сторону, но новая волна боли застилает разум, приказывая остановиться. Случайно бросаешь взгляд на руку и резко вскрикиваешь. Что это? Всё предплечье, от локтя до кончиков пальцев, покрыто слоем прочного металла. «Откуда это?! Я же не… А кто я?» Лихорадочно оглядывая себя, замечаешь вставки из чёрной стали на ногах и туловище. «Нет! Нет! Я не хочу! Это неправда! Это просто страшный сон!» На глаза сами собой наворачиваются слёзы. Но это уже не совсем слёзы, а ты не совсем человек…

***

За день до вышеописанных событий.       Как же нелепо! Столько всего пережить и теперь смотреть в глаза своей смерти в лице десятиметрового терроркона, не зная, что делать. Она одна против непобедимого противника, и никто не придёт, не поможет. Так страшно ей никогда ещё не было. Даже Мегатрон казался лапочкой, по сравнению с этим громилой, чья цель — убивать. Убивать всё, что живёт, дышит, движется. И, к несчастью, Алекса прекрасно попадала под каждое из этих определений. Что может быть хуже, чем стать добычей жуткого клыкастого монстра? Только стать добычей жуткого монстра, одержимого Юникроном. Девушка не сомневалась, что это последние секунды её жизни. Забавно. Как она радовалась, когда в суматохе ей удалось улизнуть от кассетников Саундвейва: вездесущего Лазербика и проворной Реведж! Теперь же она многое отдала за то, чтобы хоть кто-то из них был сейчас рядом. Но, увы, где-то там кипела битва, и вряд ли кому-то было хоть какое-то дело до невезучей белковой девчонки. Она забежала в этот отсек в поисках спасения, а нашла свою гибель. Глупо и неправильно. Она представляла себе свою смерть иначе: в глубокой старости, в окружении детей и внуков. Ну, или, в крайнем случае, отдав жизнь за великую цель. Наивно! Вот она, реальная жизнь! Никаких подвигов или свершений. Что она такого сделала за всю свою жизнь? Да ничего. Если она сейчас погибнет… вернее, когда она сейчас погибнет, о ней никто и не вспомнит. Зачем жила? Что принесла в этот мир? Вот умрёт она, попадёт на небо, а там её спросят: на что потратила жизнь, что сделала за данное тебе время? И что сказать? Что не думала, что так рано умрёшь? Что веселилась, гуляла, жила своей жизнью, отгоняя всяческие мысли о конце? Что злилась, грубила родителям, не слушалась их? А ведь она даже не попрощалась! Каким было последнее сказанное им слово? Что последнее она думала и чувствовала перед расставанием? Слёзы безысходности хлынули из глаз нескончаемым потоком. Что стоила вся её жизнь? Все прожитые ею годы, неужели они были пустой тратой времени? Она считала, что эти пятнадцать лет были лишь прелюдием к настоящей жизни, а, оказалось, это и была жизнь… Алекса только сейчас осознала, что она действительно не хочет умирать. Ей столько всего ещё нужно было сделать. У неё были пятнадцать лет. Целых пятнадцать! Но она всё равно ничего не успела…       Алекса не слышала собственного крика, не чувствовала охватившей её боли. Когда прогремел выстрел, в её голове была лишь одна мысль: «Пожалуйста, дай мне второй шанс! Я обещаю всё исправить!»