perdenti

Она улыбается ему криво, скорее ухмыляется насмешливо грустно. У Мукуро холодеют руки, а в груди все ревет от боли. — Пассеро, — позывной слетает с языка сам по себе. Тсунаеши медленно кивает, а на смятенный, болезненный взгляд иллюзиониста пожимает плечами. — Так получилось, — беспомощно извиняющаяся улыбка делает её лицо как будто младше, честнее и мягче. Такой она была давно, лет тринадцать или больше, назад, когда Мукуро впервые её встретил. Она улыбалась открыто и смотрела на мир жадно, горя ярко, как будто все бомбы Хаято взорвались разом. — Как? — выдавливает из себя Мукуро, быстро смаргивая слезы.  — Убили, — пожимает плечами Тсунаеши и смотрит куда-то за спину Мукуро. Тот с силой стискивает руки в перчатках, так что кожа трещит и готова порваться. Взгляд девушки безмятежен и… свободен. Она ничуть не ощущает себя виноватой. — Я должна была, — наконец-то, тихо начинает говорить Тсунаеши. — Узнать, понять, разобраться в том, как так получилось. Она переводит взгляд на иллюзиониста. И её карие глаза неистово горят в полумраке больничной палаты. — И… — она нерешительно мнет губы, а потом взмахивает рукой. — Я хотела попрощаться. — Получилось? — вышло сухо и горько, но Мукуро не в силах контролировать не то что собственный голос, но и мысли, а главное сердце. Сердце, которое болезненно вздрагивает над каждым её словом. В то время, как разум иллюзиониста твердит, кричит во весь голос « Это правда. Она не настоящая! Это только слепок пламени! Душа, без тела». — Получилось, — соглашается Тсунаеши и тени скользят по её ресницам, подчеркивая глаза темно-алым. Будто кровь сочится, машинально отмечает Мукуро. — Что же. Понятно. Он слабо улыбается. Мукуро ничего не в силах сделать. Это не в его власти. И это… горько, больно и слишком невыносимо. — Не говори Такеши, ладно? — она беспомощно и просительно взглядывает в глаза Мукуро. И тот сдается. В очередной раз. — Конечно. — Прощай, Эдера. — Прощай, Пассеро. И под тихий писк медицинских приборов и спокойное, сонное дыхание Такеши, она навсегда исчезает из их жизни.

***

Это потом, намного после, он узнает, что она в одиночку пошла разбираться с верхушкой Вонголы. Самоубийственно, глупо, но действенно, если речь идет об их лейтенанте. Она умерла красиво, так скажет Базиль, которого попросил Мукуро разузнать о том, что в Альянсе обозвали «инцидентом». Особняк горел ярко и звонко. Тсунаеши смеялась сидя на ступенях, а за ее спиной, запертые в ловушке того, что долгие годы было символом власти и силы, заживо умирали люди. Она смеялась, несмотря на сломанные ребра и остальные раны. И курила дорогие сигары, которые сама лично выхватила из портсигара дона Тимотео. Пассеро позаботилась о каждом. Так что никто не смог выбраться. Только не живые, а к ним Тсунаеши себя не причисляла. Она прострелила руки и ноги, кому-то сломала колени. Все так, что было больше боли. О да, мстить Савада научилась. Спасибо за это Вонголе. За каждого потерянного, убитого напарника и друга она отомстила. И нет, гражданских Тсунаеши пощадила. Те успели выбраться из горящего здания, со страхом оглядываясь на девушку. Их жизнь продолжилась, в отличие от их руководства. Мукуро, после того, как оправился, лично встретился с каждым. Чтобы… Он и сам не мог объяснить зачем ему все это. Что именно иллюзионист искал в их памяти, пересматривая воспоминание за воспоминанием. То как она улыбалась. Как гневно и холодно сверкали глаза его Неба. Как профессионально точно она стреляла. Как дергался её подбородок и как кривились губы, беззвучно шепча имена и даты. Мукуро собрал все эти воспоминания и хранил. Оберегал как величайшую ценность. Свое горькое, пахнущее порохом, соленым потом и гарью, счастье. Она отомстила. За всех разом. Широко, изощренно, с чисто семейным размахом. Иллюзионист не мог не уважать её за это. Но больше… Больше он все-таки ненавидел. За то, что оставила. За то, что не захотела выжить. Ушла, оставив его здесь, среди живых и не-мертвых. — Эгоистично, ку-фу-фу. Мукуро машинально стер слезы и положил букет петуний на могилу. Разыскать которую, между прочим было весьма сложно. Удивительно, но помог Каваллоне. Он же передал деньги, паспорта и некоторые другие документы. А на вопрос Мукуро «какого хрена?», неловко отвел взгляд в сторону. И ответил только это: «Это она. На тот случай, если вас не оставят в покое». Она знала. Сокрушительно, болезненно понял Мукуро. Она знала и более того, все просчитала. Сделала так, что он и Такеши остались не причастны. И умерла, чтобы они могли жить спокойно. Вот только… Как ему теперь жить с этим?! Сестра, друзья, напарники и… его собственное Небо. Все они умерли и теперь у него за спиной. «Останься живым, пожалуйста, Мукуро» — голос из воспоминаний. — Эгоистичная стерва, — усмехнулся Мукуро. И ушел. Сегодня у него встреча с Такеши. И очередные разговоры о том, как и где лучше открывать свой ресторанчик суши. Мукуро обязательно ему поможет. Это дело чести. Особенно теперь. Когда их двое. Кано и Эдера. Последние из отряда Неудачников.