Посвящается человеку под ником masterchiefandcommandershepard. Если бы ты меня периодически не пинал в вк, не факт, что я вернулся бы в этом году.
Повелитель ужаса Тихондрий летел по ночному небу в облике стаи летучих мышей, а под ним внизу сияли огни Сильвергарда. В море, словно в обсидиановом зеркале, отражалась полукруглая улыбка луны и окутывавшая её дымка блестящих звёзд. Некогда трансформация в стаю тварей с кожистыми крыльями существенно меняла его восприятие мира. Но уже давно эти чувства перестали его беспокоить, в каком бы облике он ни был. Так существовать было проще. Руководствуясь своими отражавшимися от стен и крыш пронзительными воплями, летучие мыши залетели в переулок небольшого поселения подле Сильвергарда, замерли над крышей ратуши, в последний раз убедились в отсутствии посторонних взглядов и закружились друг вокруг друга. За мгновение они, слившись воедино, превратились в высокого мускулистого демона, который, прикрыв глаза, мысленно пытался связаться с кем-то. — Великолепный Город Сильвергард, — натрезим говорил с плотоядной улыбкой на лице, словно смакуя каждое слово, — родина всех эльфов в Восточных Королевствах в течение многих тысячелетий. Обернувшись, демон с удовольствием наблюдал за тем, как из лесов, голодно урча и стеная, выходило его войско. Судя по всему, эльфы тоже их заметили, поскольку с городских стен в небесах сорвалась сигнальная ракета, а сам город зажужжал, будто бы перед Тихондрием была не величественная столица эльфов, а врата храма Ан’Кираж. Огромные чёрные кожистые крылья зачерпнули воздух, позволяя натрезиму взлететь выше крон деревьев. Окутанный первыми рассветными лучами он будто бы светился изнутри, хищно оскалившись и с наслаждением грезя от грядущей бойне. — Этот город будет уничтожен. Во славу Легиона!***
Кель’Тас совершал последний обход, проверяя, всё ли у всех в порядке и подбадривая своих людей. Дойдя до последней сторожевой башни, эльфийский принц услышал наверху чей-то жаркий спор и замер, прислушиваясь и вглядываясь в говоривших, чьи лица хорошо освещались первыми рассветными лучами. — Ты когда–нибудь думал, что однажды может наступить момент, когда будет пора остановиться? Беседовали наездник на дракондорах, кажется, его звали Аллориэль, и еще один эльф, незнакомый Кель’тасу. Фраза принадлежала Аллориэлю. Ему на глаза упала прядь волос, и он отбросил её наверх, мимолетно отметив, насколько спутанными и сальными были его патлы. — Не понимаю, о чем ты. — Его собеседник, вооруженный, что весьма удивило принца, двуручным мечом, судя по всему выкованным дворфами, то ли действительно не понимал, к чему клонит его напарник, то ли умело притворялся. — Наездник на дракондоре может оказаться за пределами Восточных королевств раньше, чем кто–либо вообще осознает, что он решил уйти, — с жаром заговорил Аллориэль, размахивая руками, — и тогда… ну…мир большой, и здесь открыто множество возможностей для человека, знающего, как творить заклинания или управляться с мечом. — Что бы ты ни болтал, я знаю, что ты никогда не бросишь свой народ. – В голосе второго эльфа звенели стальные нотки. Кель’тасу нравилось его спокойствие столь же сильно, сколь напрягали мысли наездника. Невольно возникал вопрос: а много ли у него таких единомышленников. Словно читая мысли принца, которого они еще не видели, Аллориэль продолжил: — Мы позовем их с собой. Подумай только, сколько денег какой–нибудь иностранный принц может заплатить за найм целого отряда наездников? Или за тебя? Я видел, как ты сражаешься, ты мог бы сделать себе карьеру наемника или телохранителя. Ты вообще, когда–нибудь спрашивал себя, за что мы сражаемся? Помолчав, глядя вдаль и не дождавшись ответа, наездник заговорил снова: — У меня есть кое–какое мужество, по крайней мере, я на это надеюсь. Но из–за чего я должен рисковать своей жизнью? Долгое время я думал, что сражаюсь для того, чтобы спасти зеленые изобильные леса моего детства, но оглядись вокруг — страна уже почти мертва, она растоптана армиями и отравлена магией скверны. Я не некромант и не хочу провести остаток своих дней, пытаясь оживить разлагающуюся оболочку, которая от неё осталась. И тебе этого делать не советую, — продолжил Аллориэль. Его собеседник лишь безмолвно взирал на друга, не произнося ни слова. — Я понимаю, почему ты продолжаешь сражаться — чтобы отомстить за мать и брата. Но судя по тому, что ты мне о них рассказывал, они бы разрыдались при виде того, что с тобой сделала твоя одержимость. Думаю, они бы хотели, чтобы ты оставил свою ненависть и горе позади и начал бы жизнь с чистого листа. Он уже принял решение, осознал Кель’тас. Он оседлает дракондора и исчезнет в небесах, даже если его спутник откажется за ним последовать. Как правитель, он имел полное право казнить изменника. Но не сейчас, не накануне самой грандиозной битвы. — Не стоит быть столь сильным фаталистом, брат мой, — произнес он, поднявшись на башню. Увидев принца оба эльфа преклонили колено, однако тот жестом попросил их подняться. — Да, многими из нас сейчас движет страх, обратное утверждать не буду. Но в отношении нашей родины ты судишь чересчур пессимистично. Что магия сломала, то она сможет и починить. Наша страна снова возродится, если мы дадим ей такой шанс — голубые небеса, изобильные поля, растянувшиеся на целые мили торговые караваны и все остальное. — Ну, полагаю, это возможно. — Неуверенным тоном начал Аллориэль, понимая, что ему уже, собственно нечего терять. — Но, чтобы мы застали этот расцвет… — Мы должны победить в этой войне как можно быстрее, — произнес второй эльф, подхватывая слова принца. — Прежде, чем она ещё сильней отравит землю, воду и воздух и опустошит сельскую местность. Если ты понимаешь это, тогда помоги! Исполни свой долг. Останься со мной и с остальными нашими товарищами. Если мы победим, ты разделишь с нами триумф и все, что за ним последует. Если же нет, то, по крайней мере, весь остаток твоей жизни не будет отравлен мыслями о предательстве и о том, что твоя отвага и доблесть, вероятно, могли что–то изменить. — Да… да, пожалуй, вы правы. — Согласился Аллориэль, опустив голову. — Я прошу прощения, ваше высочество. Я… — Я ничего не слышал. — Слабая улыбка озарила лицо принца. — А сейчас я прошу тебя провести воздушную разведку. Армия уже на подходе, и мне нужно знать их примерное количество. — Слушаю, мой принц. — Поклонившись, мужчина бегом спустился вниз и спустя несколько минут промчался мимо них на алом, словно грядущая заря, дракондоре. — Думаешь, не сбежит? — С легким скепсисом в голосе проговорил принц, наблюдая с башни за огромной массой ненависти и злобы, собирающихся на опушке леса: именно о них предупреждал дозорный, отправивший сигнальную ракету. — Нет, ваше высочество. Это была минутная слабость. — Не колеблясь, отреагировал его собеседник, однако, бросив взгляд на него, Кель’тас заметил, что тот следит не за вражеским войском, а за своим напарником. — Ты хороший друг и верный подданный. — Произнёс он, положив руку на плечо бойцу. — Поэтому у меня есть для тебя личная просьба. У центральных ворот остались мои друзья-люди, вместе с леди Сильваной. Присмотри за ними. — Будет исполнено, мой принц. — коротко поклонившись и не задавая лишних вопросов, эльф повернулся и направился к лестнице. Однако, остановившись возле ступеней, обернулся к Кель’тасу. — А что вы скажете, ваше высочество? — Задал он наконец вопрос, который, очевидно, терзал его столь же сильно, как и Аллориэля, — Мы сможем одержать победу? — Я уверен в том, что мы приложим все усилия для этого, мой друг. — Помедлив, ответил принц. — Selama ashal’anore! — Anar’alah! — Кивнув, приложил ладонь к груди воин и скрылся в недрах башни. — Shindu fallahna! Shindu fallahna! — крики доносились с разных сторон. Приглядевшись, Кель’Тас увидел, как вражеские армии двинулись вперёд. Но это было не единственное, что привлекло внимание венценосной особы. Непонятное облако, напоминавшее издали стаю не то птиц, не то летучих мышей в считанные секунды достигло точки, в очертаниях которой безошибочно угадывался наездник Сильвергарда. Мгновение — и обе точки рухнули на землю. — Aldiel Shala, Alloriel. — Покачав головой, проговорил мужчина, — Хотя бы твой друг не узнает о твоей гибели.***
Всю ночь демон и его армия переправлялись через леса близ эльфийского города, группами и по одному, и вот вся черная армия собралась на опушке лесов вечной песни, растянувшись по ней насколько хватало глаз и наводя ужас. На рассвете Плеть атаковала город. Ожившие мертвецы с воплями бросались на городские стены, свирепые, обезумевшие от ненависти. Они заполнили весь склон, карабкались вверх по отвесным стенам, пробираясь сквозь град эльфийских стрел. Мертвые шли вперед черной волной, казалось, она вот-вот сметет защитников и погребет их под собой. И в этот великий день правители эльфов вели их, вдохновляя своей отвагой и решимостью. Король Анастериан, казалось, что одновременно был везде: на городских стенах и у нижних ворот Сильвергарда, когда на коне, когда пешим, но всегда — в самом горячем месте боя. И всегда — впереди: кольчуга ярко сверкала на солнце, меч был высоко поднят. Нежить, злобно урча, рвалась к нему. Там, где появлялся Анастериан, раздавались приветственные крики, силы защитников словно удваивались — и они оттесняли назад напирающую черную массу. Принц Кель’тас, стоящий на вершине сторожевой башни, яростным огнем сдерживал взбешенную нежить. Трижды враги взбирались на юго-восточную стену, и трижды эльфийские войска во главе с Кель’тасом отбрасывали их назад. Нешуточные бои разгорались и у центральных ворот. Артас, Тассариан и Сильвана вместе с несколькими отрядами эльфийской кавалерии бросились в контратаку и смели демонов с пролёта, выиграв какое-то время для того, чтобы остальные могли укрепить ворота изнутри и поставить несколько баррикад снаружи. Временами казалось, что защитники больше не могут удерживать оборону, что им не устоять под натиском черной волны, но войско вели три великих воина, и эльфы выстояли. День прошел, темнота опустилась на Сильвергард, нежить вновь была вынуждена отступить в лес, исходя криками бессильной ярости. Защитники Сильвергарда продержались свой первый день. Но вдруг все изменилось. С наступлением ночи армия Тихондрия снова атаковала. Пока основная масса вновь пыталась влезть на городские стены, орда мясников и некромантов, возглавляемая самим натрезимом рвалась к центральным воротам из нескольких туннелей, прокопанных нерубами за весь день. Войска мужественно сопротивлялись, но на этот раз натиск был слишком силен: в конце концов ворота треснули и разломились на части. Армия тьмы бросились в образовавшийся пролом, сметая все на своем пути. Еще множество порождений тьмы пробили туннель прямо под укреплениями и вышли к центральной площади города. Алчущая плоти кровожадная масса убивала встречающихся им на пути раненых эльфов, которые шли в город с поля боя. И неизвестно, сколько бы воинов Сильвергарда погибло, если бы не один из эльфийских патрулей. Заслышав крики, они тут же поняли, что демоны пробрались в город, и поспешили на помощь. Когда закончился бой, лишь двое эльфов остались в живых. Услышав утробное рычание в туннеле и глянув друг на друга, оба выживших отправились внутрь, и спустя несколько минут мощный стихийный выброс магии обрушил своды, похоронив под ними всех, кто находился внутри. Положение было отчаянным. Вторгшись через главные ворота войска плети разделили город пополам. И если в восточной части, принявшей на себя весь удар первой атаки, располагалась основная ударная мощь эльфийской армии, то на западной половине Сильвергарда, куда эвакуировали женщин, детей и раненых, царила настоящая мясорубка. Плеть рвала, пожирала, изничтожала и тут же воскрешала эльфов, пополняя свои ряды новыми бойцами. Как бы больно не было это осознавать, половина города уже была потеряна для эльфов. Перегруппировавшись, эльфийские войска приготовились сражаться с врагом внутри своей столицы. Анастериан возглавил центр обороны, фланги держали Сильвана и Артас с остатками войск. Казалось, еще чуть-чуть, и враги прорвутся, но тут на дворцовой стене появился Кель’тас. Принц эльфов высоко поднял руки, и огромный несущий смерть огнекрылый феникс полетел вниз, по всей длине пролета, разметав наседающую нежить и обратив вражьи тараны и катапульты в горстку золы. Оглушенные болью и страхом, демоны бросились назад. Отчаяние охватило короля Анастериана. Несмотря на все усилия они, похоже, проигрывают эту битву. Через пару дней Сильвергард падёт, и всё будет кончено. Проницательные глаза Солнечного скитальца потемнели от гнева. Неужели именно так окончится история их народа?! Король тщательно рассчитывал планы будущих сражений, но где-то глубоко внутри все же притаилось гнетущее чувство безнадежности. У них мало сил, слишком мало. Яростное пламя, пожирающее воинов Плети, поутихло. Кель’тас, оседлавший дракондора, кружил над армией эльфов, выглядывая своего противника. Он бросил вызов, и Тихондрий обязательно на него ответит, у демона просто нет выбора, слишком уж натрезимы дорожат своим честолюбием. Из гущи нежити вырвался пронзительный крик, и в чистое небо с первыми рассветными лучами поднялась черная тень. Огромное чудовище, похожее на летучую мышь, с разинутой пастью, в которой сверкали острые клыки; кривые лапы заканчивались загнутыми когтями. Маг слышал предания об этих летучих мышах, живущих в недоступных горах далеких Северных земель, но до сегодняшнего дня ни одной не видел. На горбатой спине твари сидел Повелитель ужаса. Тихондрий принял вызов. Страшная дуэль началась: волшебник и демон носились друг за другом над израненным Сильвергардом, каждый пытался перехитрить другого. Яростное пламя Солнечного скитальца переплеталось с чёрным нечестивым огнём демона. Некоторое время они сражались на равных, никому не удавалось получить ни малейшего преимущества. Летучая мышь была неуклюжа и легко досягаема для огня Кель’таса, но в то же время очень сильна, и раны, похоже, совсем не беспокоили ее. Дракондор же был на редкость проворен: огонь демона ни разу еще не коснулся его. Но время шло, и он начал уставать. Каждый раз огонь демона вспыхивал чуть ближе. Защитники застыли в напряженном молчании. Все думали об одном: рано или поздно животное не сможет увернуться или принц рассчитает неверно, и тогда повелитель ужаса настигнет их. Опасения оправдались. Чёрное пламя встало на пути дракондора; тот резко свернул, но огонь демона все-таки раскромсал ему крыло. На мгновение он завис в воздухе, потом начал медленно опускаться к дворцу. Эльфы в ужасе закричали. Тихондрий рассмеялся, крылатая тварь устремилась вниз, протягивая когтистые лапы. Кель’тас же резко повернулся, выбросив обе руки вперед. Окутанная пламенем тупая морда чудовища как будто взорвалась и пропала в огненном шторме. Убитая тварь начала падать прямо на израненного дракондора. В тридцати футах от земли животные столкнулись друг с другом и, сцепившись, со страшным треском ударились о землю. На мгновение защитникам показалось, что битва проиграна. Дракондор и летучая мышь были мертвы. Обожженный принц эльфов без движения лежал на земле. Тихондрию придавило ногу, но он сумел вытащить ее из-под летучей твари и стал подбираться к наследнику престола. Кель’тас зашевелился и приподнял голову. Демон медленно подкрадывался, наслаждаясь мгновением перед последним ударом; ненависть исказила его лицо, в когтях зрело тёмное бушующее пламя скверны, жаждущее поглотить всё живое. Артас и Тассариан бежали наперерез демону, но были слишком далеко. Где-то на передних рядах эльфийской армии заржала лошадь, словно подгоняемая наездником. Нечестивый огонь сорвался с рук натрезима и обрушился всей своей мощью на цель, стоявшую на его пути. Чёрное пламя устремилось во врага и взорвалось, разворотив грудную клетку и пробив её насквозь, раскидывая ошметки эльфийской плоти вокруг. Громкий крик ужаса и боли разорвал наступившую тишину. Эльфийские войска словно окаменели от увиденного. Казалось, само время замерло и даже Повелитель ужаса, вопреки обыкновению, не разразился издевательским смехом, прищурив свой взор, в котором сквозило удивление и, даже, некоторое уважение. — Нет! НЕТ!!! — Крик Кель’таса звонким эхом разносился по дворцовой площади. Едва найдя в себе силы, чтобы подняться, эльфийский принц, припадая на одну ногу и чуть ли не теряя сознание, подошёл к обезображенному с застывшей на лице мучительной гримасой телу короля Сильвергарда, Анастериана Солнечного скитальца, который, спрыгнув с лошади, успел закрыть сына своим телом. — Достойный поступок любящего отца. — В голосе Повелителя ужаса не было обычного пренебрежения и сарказма. – Я даю тебе слово, принц эльфов, что тело вашего короля останется не осквернённым воинами Плети. — Даёшь слово? — Голос Кель’таса не походил на его собственный. — Ты даёшь слово мне? Я вырву твой поганый язык, натрезим. Скормлю его, — пошатнувшись, эльф, хоть и с трудом, устоял на ногах, — крысам в самом глубоком подземелье этого города. Глаза Солнечного скитальца наполнялись слезами, но голос его был твёрд и решителен. — Нет больше высших эльфов. Когда-нибудь, обагрённые кровью нашего короля мы уничтожим тебя и весь твой род, Повелитель ужаса. Солнце солнечному королю! Кровь эльфам крови! «Кровь эльфам крови! Солнце солнечному королю!» — в унисон вторили своему новому королю остатки эльфийского войска. — Кровь кровавому богу. Черепа трону черепов… ох не нравится мне эта интонация. — Тихо прошептал Клауд. Менетил, не говоря ни слова, крепче сжал рукоять меча. Он примерно догадывался, что хочет сделать эльфийский принц. И эта догадка его, мягко говоря, не радовала. Взревев, словно раненый зверь, Кель’Тас развел руки в стороны и резко свел их, в громком хлопке. В этот момент, казалось, будто бы сама природа скорбит и гневается вместе с наследником эльфийского трона. Земля под ногами нежити чернела и обугливалась, обращаясь в пылающее нечто, словно не городская площадь была перед ними, но яростное жерло вулкана, проснувшегося спустя годы дрёмы. Злобные твари ревели, пятились, раздавливая более мелких сородичей, отрывая от себя пылающие куски мяса, захлебываясь кровью, гноем и яростью. Натрезим, взревев, взмыл в небеса, спасаясь от пламени. — Горите в праведном огне! — Прошептал Кель’тас, закашлявшись кровью и нырнул в прохладные объятия окутавшего его мрака. Сильвана среагировала вовремя, подбежав и схватив потерявшего сознание принца. — Что нам делать, Артас? — В голосе мертвой эльфийки не было той уверенности, что раньше. Растерялось и эльфийское войско, лишившись командования. Тассариан угрюмо смотрел на вражеское войско, пытающееся перегруппироваться за пределами огненного кольца, Клауд лихорадочно размышлял, что же делать дальше. События, развернувшиеся перед ним, просто раскатали все его представления об этой миссии в игре. Умом хранитель клинка прекрасно понимал, что даже несмотря на яростную атаку Кель’таса, их шансы равны нулю. Понимали это и все вокруг. — Трубите отступление. — Голос Артаса, резкий, как удар хлыстом, отрезвил всех. — Но Артас… — Нет времени спорить, Сильвана! Город уже не спасти. Посмотри на солдат, они деморализованы. Смерть короля и поражение принца не самый хороший способ поднять боевой дух. — Но… — Не спорь! Пусть они забирают их обоих и отплывают на кораблях. На воде у них есть реальный шанс оторваться от нежити! Помедлив, принц прошептал, глядя девушке в глаза: — Город пал, Сильвана. Пусть хоть кто-нибудь выживет, чтобы рассказать о случившемся. Несколько томительно долгих секунд прошло, прежде чем эльфийка кивнула и, потянувшись к рогу, трижды коротко протрубила. — Отступаем к верфи! Помогите раненым! Живо! В очередной раз Клауд поразился эльфийскому умению держать себя в руках. Еще минуту назад солдаты и офицеры были растеряны — сейчас же они моментально среагировали на слова Ветрокрылой. Подняв тела Анастериана и Кель’таса остатки армии эльфов двинулись на северо-восток, к верфи. — Ребят, а мы чего стоим? — Спохватился Клауд, заметив, что никто из их тандема и не думает двигаться следом за эльфами. Тихондрий, заметив отступление, яростно зарычал, коротко что-то приказав своим войскам. Солдаты плети оживились и начали перестраиваться, выжидая. К сожалению, ждать им оставалось недолго — огненная ловушка эльфийского принца постепенно сходила на нет. — Неужели ты хочешь пропустить всё веселье, Клауд? — Усмехнулся пепельноволосый, поднимая клинок. — Да и к тому же, принцу, пусть даже и бывшему, не подобает плыть в битком набитом корабле. — Это точно. Боюсь, нам там места не хватит. — Мертвенно-серебристым смехом залилась, соглашаясь с принцем, эльфийка, коротко свистнув. Тут же, словно из ниоткуда, на дворцовой стене показались эльфийские лучники. — Придется остаться и прикрыть наших ребят. — Два отряда лучников и три самоубийцы на передовой. Надеюсь, когда-нибудь барды будут петь об этом дне. — Хмыкнул Тассариан, достав клинки и приготовившись встретить неизбежное. — Четыре самоубийцы. — Мягкий мужской баритон раздался позади тройки. Обернувшись, они увидели высокого эльфа в доспехах, вооруженного двуручным мечом — оружием, необычным для эльфийской техники боя. — Принц Кель’тас велел мне присмотреть за вами и кажется, что он имел в виду именно этот случай. Некоторое время Артас внимательно изучал прибывшего, после чего, кивнув, протянул ему руку. — Не знаю, кто ты, но я буду рад сразиться с тобой плечом к плечу. — Произнёс он, пожимая протянутую в ответ ладонь. — Ну что, Кольтира. — Криво усмехнулась леди Ветрокрылая, в то время как Клауд, несмотря на трагизм ситуации, едва ли не пищал от восторга, услышав имя эльфа. — Готов умереть за свою родину? — А для чего иначе она нужна? — Резонно ответил эльф, встав плечом к плечу с остальными. — Приготовились. — Громкий голос Менетила был едва слышен в грозном рёве нежити. Пламя погасло, и черная бесформенная масса ринулась вперед, сметая всё на своём пути. — В какой уже раз нас убивают? — плаксиво простонал Бастер, жалея, что ничем не может помочь. Тихондрий глумливо смеялся, наблюдая за жалкими попытками остановить его войско, ведь в то время, пока он сражался с эльфийским выскочкой, некроманты в западной части города усиленно работали, воскрешая новое пополнение для его несокрушимой армии. Издевательски хохоча, он несколькими залпами чёрного огня уничтожил всех лучников на дворцовой стене и, приземлившись на неё, решил лично понаблюдать за гибелью жалких глупцов, думающих, что смогут ему помешать. Внезапно Артас ощутил легкое дуновение ветра за их спинами. Обернувшись, он увидел, как в воздухе материализуется светящееся кольцо, в котором, приглядевшись, можно было увидеть очертания какой-то залы. — Эльфы уже погрузились на корабли и покинули гавань! — Этот голос Клауд узнал бы из миллиона других. — Скорее в портал, долго он не продержится! — БЕЖИМ! — Не раздумывая, крикнул хранитель клинка и вся четверка, не сговариваясь, нырнула в кольцо света, услышав за спиной полный ненависти и злобы крик обманутого Натрезима.***
Тихондрий медленно ступал по центральной площади покинутого города. Где-то вдали слышались отчаянные крики тех бедолаг, что решили спрятаться, наивно предполагая, что создания Плети не смогут их учуять. Под копытами натрезима ломались кости, хрустели черепа. В руках его был урна с прахом того, чья чума привела к столь замечательным разрушениям. Подойдя к источнику магической силы эльфов, Солнечному колодцу, Повелитель ужаса, не рискуя, однако, подходить слишком близко, бросил в него урну, прежде сорвав с неё печать. Воды Солнечного колодца закипели. Воздух вокруг наполнился странными звуками, будто бы тысячи высших эльфов ощутили боль от осквернения источника их магии. Цвет вод изменился, стал более едким, токсичным. В центре Солнечного колодца образовалась огромная воронка из которой вышел лишенный плоти скелет, окутанный тёмной завесой. Несколько послушников Культа Смерти подбежали к нему, облачив в мантию. Обернувшись и посмотрев на воды колодца, оживившего его, скелет громко рассмеялся. Я перерождён, как и было обещано! Король даровал мне вечную жизнь!