Дар убеждения

К следующей субботе инспектор распалился до состояния извергающегося вулкана, убедил себя и своё гребаное либидо в полной гетеросексуальности, даже посмотрел несколько порно роликов с парнями после которых долго отплевывался и кривился и в полной боевой принялся ожидать часа ИКС. За прошедшую неделю Лестрейд даже на свидания успел сходить. Одна из девушек постоянно хохотала, заливаясь звонким смехом на весь ресторан, а вторая наоборот сидела и хмурилась на попытки Грега пошутить. От обеих дамочек он сбежал, как от чумы, и решил окончательно завязать с интернет-знакомствами. Лестрейд нервно мерил шагами периметр своей комнаты, ожидая смс от водителя Майкрофта, и пытался предположить, что же придумает этот чертов экспериментатор на этот раз. Лестрейд составил мысленный список самых отвратительных вещей, которые заставляли мозг думать о несварении желудка, а не об удовольствии, и еще раз прокрутил все это в мозгу. Смс от Джеймса пришла в начале шестого. Лестрейд еще раз пробежался мысленно по волнам своей памяти, воскресив пару расчлененных трупов и даже почувствовав запах разложения, и сбежал вниз. — Привет, Дже… — слова застряли в горле, когда он скользнул в салон и увидел в машине Холмса. Тот смотрел в упор, держа большой палец над экраном телефона, и молчал. — Майкрофт. — Предлагаю тебе предаться двухминутной медитации, очевидно ты подрастерял свой запас антивозбуждающих мыслей, увидев меня. — Эммм… Холмс уткнулся в телефон, а Грег сидел и пытался собрать себя воедино, потому что он оказался не готов к такой встрече лицом к лицу после произошедшего в субботу. — Слушай, я тут подумал… Холмс вскинул глаза на Лестрейда, изогнул правую бровь и чуть склонил голову набок. — Ну это, я… В общем, мы же были пьяные, правда? Не думаю, что игра в карты на раздевание говорит о моей гомосексуальности. Разве нет? Майкрофт открыл рот, намереваясь что-то сказать, но, видимо, передумал и вновь уткнулся в свой телефон. — Ладно, я понял, что тебе этот разговор не по душе. Мне, на самом деле, тоже, и да, я вспомнил, что мы с тобой, эмм… Как бы это помягче-то сказать… Ну, знаешь, это… Когда… — Целовались, ты проявлял массу энтузиазма, уснул с эрегированным членом, подложив под щеку мою ладонь? Грег нервно сглотнул, покрываясь краской от самой шеи и до корней волос. — Это все не из-за тебя, мы просто перебрали с выпивкой. Майкрофт медленно поднял глаза на Грега, сжал губы в тонкую полоску и вздернул подбородок. — Как скажешь! И неистово застучал по сенсору телефона. Грег нахмурился и вцепился пальцами в ухо. Потеребил правое, переключился на левое и только потом заметил, насколько Майкрофт непривычно взбудоражен. — Эээ, а куда мы едем? — поинтересовался Лестрейд, следя за длинными пальцами Холмса. — А какая тебе разница? — Нууу, — протянул инспектор, залипая взглядом на ногах Холмса. — Ну вот и не напрягай своё воображение сверх меры, а то картинки, написанные на твоем лице, даже меня вводят в состояние стресса. Из машины Майкрофт вышел первым, молча остановился у неприметной двери без опознавательных знаков и обернулся, вопросительно глядя на инспектора. — И что на этот раз, Грегори? Лестрейд остался стоять у машины, хмуро постукивая носком ботинка по колесу. — Эммм… Майкрофт возвел глаза к небу и, подойдя к Лестрейду, схватил его за руку, таща за собой, будто на буксире. — Это финская сауна, а не гей-клуб или салон интимных стрижек! У меня была тяжелая неделя, и я собираюсь просто расслабиться. Если ты против — катись ко всем чертям, но прекрати устраивать мне истерики, словно ты девственница, на честь которой я вот уже в третий раз покушаюсь! Холмс отпустил руку Грега и скрылся за поворотом. Инспектор нервно почесался, сглотнул, некстати вспомнив, как горели глаза Майкрофта во время этой гневной отповеди, и направился следом. Холмса в раздевалке не было, зато на вешалке висел костюм, лежал телефон и портмоне. Лестрейд разделся, намотал на бедра полотенце и вошел в парную. Майкрофт лежал на полке с закрытыми глазами, согнув одну ногу в колене. Грег быстро отвел взгляд, почувствовав, как внутри поднимается волна стыда. Он никогда особо не реагировал на ноги, больше сосредотачиваясь на груди и заднице, но даже тут Холмс заставил его пересмотреть предпочтения. Чертовы длинные ровные конечности были прикрыты полотенцем исключительно в районе паха и Лестрейд подзавис, вспомнив свои, как ему казалось, кривые волосатые ноги. И пальцы Майкрофта были длинными. И вообще он весь был длинный, стройный, гармонично вписывающийся в этот деревянный лежак. — Ради бога, Грегори, сядь уже куда-нибудь! Лестрейд потряс головой, поняв, что откровенно пялился на нижнюю часть Холмса и снова нервно почесался. У него даже возникла мысль — а не аллергия ли у него на Майкрофта, потому что рядом с ним инспектора постоянно пробирал зуд! — Куда? — задал самый глупый вопрос Грег и окинул взглядом одно лежачее место, которое уже было занято. — Ко мне под бок, Грегори, тебе же не привыкать, правда? Тем более какая тебе разница к кому конкретно ты приляжешь под бочок, не так ли? Лестрейд зарделся, словно юная дева на первом свидании, мгновенно одергивая себя и чуть покашливая. — Премного благодарен, я тут, с краю пристроюсь. И стуканул себя по лбу. Мысленно. Пристроится он! Пристроится, блядь! Грег уселся на соседний полок и оперся руками о деревянный настил. Окинул взглядом Холмса, что так и лежал почти неподвижно, покрываясь рваными алыми пятнами. Сам же Грег уже начал потеть, и капли стекали по вискам, груди, подмышкам. — Значит, здесь ты отдыхаешь? — решил нарушить тишину инспектор и принялся растирать по груди влагу, блаженно втягивая носом запахи смолы и дерева. Холмс медленно повернул голову, открыл глаза и посмотрел на Грега. Окинул взглядом фигуру, заставив инспектора интенсивней заработать руками, размазывая блестящий пот по животу, и думать о том, что ни одна женщина не смотрела на него так, что внутренности скручивало тугим узлом. — Как видишь, — бросил Холмс и закрыл лицо предплечьями. — У тебя тут какая-то специальная система подачи воды на камни? Холмс как-то обреченно вздохнул и произнес: — Автоматическая настройка от семидесяти до ста пяти градусов. Тело должно привыкать к таким температурам постепенно. А теперь помолчи и дай мне отключить сознание, потому что твоя болтовня вкупе с твоими мыслями не даст мне ни единого шанса расслабиться. — Так зачем в таком случае ты меня сюда притащил? — Ты волен покинуть это место прямо сейчас, никто тебя удерживать не станет. — И ты не будешь меня, эммм… Грег закусил губу, чувствуя себя полнейшим идиотом — беспросветным дураком. — Предпочитаешь петтинг или сразу минет? Лестрейд чуть не навернулся с полка и подавился слюной. Холмс насмешливо вскинул бровь, оглядел своего визави и вновь застыл египетской мумией на лежаке. — Я это… Инспектор выскочил из сауны и перевел дыхание. Мысль о том, как бы эти тонкие насмешливые губы натянулись вокруг его члена взбудоражила сознание. Он отрицательно покачал головой, говоря себе «стоп», хотя его нижняя неприкосновенная часть оказалась весьма вдохновленной такими вот фантазиями. — Но ведь мы договаривались, — сказал сам себе Грег и сглотнул. Да кто вообще в своем уме откажется от минета? Лестрейд чувствовал себя в каком-то жутком раздрае. А вдруг Холмс имел в виду себя? То есть ему, старшему детективу-инспектору надо будет взять в рот чужой пенис? Как будто у него когда-то был во рту нечужой! Грег потрогал ногой воду в небольшом бассейне, — она оказалась просто ледяной — вздрогнул и подумал о том, чтобы сбежать. Но охота, как известно, пуще неволи, и вновь посмотрев на дверь сауны, вспомнив многообещающий саркастичный взгляд, Лестрейд вздохнул и развалился на кожаном диване. На столике стояла куча разных напитков. Мысль принять внутрь чего-нибудь крепкого была сразу отметена как безумная, и потому он взял в руки запотевшую бутылку воды и выпил сразу половину. В сауну инспектор пока не был готов вернуться и просто пытался понять, как же он дошел до жизни такой, что мысль о минете от самого Майкрофта Холмса не просто не вызывает отвращение, а еще и как-то странно щекочет изнутри. — Я же не гей, так? — тихо спросил Лестрейд самого себя. «Не ге-е-е-й!» — протянул утвердительно внутренний голос и тут же подкинул пару картинок умелых рук, что определенно могли бы доставить массу удовольствия, судя по массажу, и губ, что были более чем искусны во время тех пьяных лобызаний. — Я же не стану вилять бедрами после одного минета или носить боа, ведь так? — сам себя тихонько спросил Грег и прислушался. Голос внутри молчал, мерзко хихикая. Лестрейд покосился на дверь сауны, но Майкрофт все также продолжал лежать на полке, даже не сменив позы. Сколько он уже там? Почти пятнадцать минут? Инспектор подошел к стеклянной затемненной двери и посмотрел внутрь. Холмс был покрыт красными пятнами, испариной, но продолжал лежать в этой жаре. Табло показывало почти сто пять градусов, и Лестрейд начал не на шутку переживать. Он уже собрался было войти внутрь и вытащить Холмса из этого адского жара, когда тот пошевелился с явным намерением подняться на ноги. Грег резко отскочил к дивану, упал на него и закрыл глаза, поправив на бедрах полотенце. Майкрофт вышел из парной, и инспектор поднял голову, следя за тем, как Холмс — пятнистый, словно алый ягуар — прошлепал к бассейну и скинул полотенце, открывая подглядывающему взору Лестрейда свой филей. И прыгнул в ледяную воду. Грег думал, что его сердце сейчас остановится — он даже дышать перестал. Он во все глаза смотрел, как Холмс вынырнул, отфыркнулся и легко подтянулся на руках, усаживаясь на бортик. Лестрейд только и делал, что открывал и закрывал рот, словно выброшенная из воды рыба, не в силах поверить увиденному. А Майкрофт поднялся на свои длинные ноги, покрутил шеей, все еще демонстрируя себя инспектору и сделал шаг по направлению к брошенному на стул полотенцу. Вода, после эффектного погружения Холмса в воду, выплеснулась на кафель, пятка проскользила по поверхности, и с громким вскриком, размахивая длинными (да что же у него все длинное-то!) руками, само британское правительство грохнулось об пол. Грег будто в замедленной съемке наблюдал за падением, за тем, как голова мотнулась сперва вправо, потом резко влево, а тело шлепнулось на спину с жутким грохотом. «Пиздец!» — промелькнуло в мозгу у Лестрейда, и он, путаясь в свалившемся с бедер полотенце, рванул к Холмсу. Тот лежал без движения, будто мертвый, и такой же ледяной, как труп, и сердце Грегори ушло в пятки. — Майкрофт, Майкрофт, — прикладывая ладони к ледяным правительственным щекам, позвал инспектор. Никакой реакции. Лестрейд приподнял правое веко, увидел неподвижное глазное яблоко и нервно сглотнул. — Холмс, Холмс, мать твою, не вздумай мне тут окочуриться! Чертов экстремал! Грег подтянул к себе полотенце, свернул его валиком и положил под шею, стараясь аккуратно прощупать голову на предмет повреждений. Шишка на затылке была знатная, и исключать сотрясение мозга было бы опрометчиво. Лестрейд наклонился, пытаясь почувствовать сердцебиение, приложил пальцы к сонной артерии и замер. Жив! Обморок? А вдруг у него инфаркт? — Ты зачем столько сидел в парилке, идиот! Потом в эту воду, потом вот… Чертов Холмс, ты вообще мне еще минет обещал! Приходи в себя давай! Грег шептал сам не понимая что, гладил Майкрофта по волосам, держал руку на пульсе, и приподнимал веки. Когда рука обвилась вокруг его шеи и смеющиеся губы прикусили верхнюю губу инспектора он попытался отстраниться, но крепкий захват Майкрофта не позволил этого сделать. — Значит, предпочитаешь минет петтингу? — тихо прошептал Холмс и открыл глаза. — И давно ты пришел в себя? — усаживаясь на пятки и упирая руки в бока поинтересовался Грегори. — Почти сразу, но ты был так хорош в роли медбрата, что я не мог не насладиться волнением твоего голоса и нежностью твоих рук. — Гад ты, Майкрофт, ты меня жутко напугал! Лестрейд попытался подняться на ноги, но Холмс удержал его, положив руки на голые бедра и покусал нижнюю губу, будто присматриваясь, как бы половчее осуществить обещанный минет. — Что ты… — начал Грег, чувствуя возбуждение от осознания того, что собирался проделать Майкрофт. До того момента, как мозг полностью отключился, Лестрейд еще пытался заставить себя сбежать. Вскочить на ноги, вылететь из этого помещения и унестись в ночь. Да так, чтобы уже больше никогда не видеть и не вспоминать. И плевать на так называемую дружбу, которая не должна была перетечь в горизонтальную поверхность, и плевать на привязанность к этому чертову Майкрофту, и плевать… А потом ему действительно стало плевать на все. Возбуждение накатило так стремительно, что Грег задохнулся и сильно зажмурил глаза. Он боялся, отчаянно боялся даже посмотреть вниз, на то, что же вытворяют эти насмешливые, тонкие губы. Он весь сосредоточился на сильных движениях языка, на сочетании обжигающего влажного жара и прохлады от ладони, что удерживала его член у основания, и звуков, что помимо воли вливались в уши и распаляли еще больше. В жизни инспектора было много женщин, и совсем не было мужчин. Вообще, ни одного и никогда. Он не экспериментировал в юности со своей сексуальностью, не засматривался на парней в душевой или в туалете у писсуара, а сейчас готов был признать — это был лучший отсос за всю его жизнь. Зубы начали болеть оттого, что Грег слишком сильно их сжимал, челюсть почти свело, хотя работал ею Майкрофт, а под веками скакали сине-зеленые вспышки. — Открой глаза! — практически прорычал Холмс, и Лестрейд отчаянно замотал головой. — Я не продолжу, пока ты не посмотришь на меня! — резко отстраняясь, произнес Холмс и поднялся на ноги. Грег не мог выдавить из себя ни слова — мозги не работали совершенно. Член пульсировал, требуя разрядки, сердце неистово колотилось о ребра, и Лестрейд, наконец, открыл глаза, смотря прямо на своего почти любовника. С ужасом, замешанном на возбуждении. В панике от осознания того, что он вдруг, спустя сто лет жизни — гей… Майкрофт рыкнул и резко схватил Грега за запястье, рванул в сторону сауны, втащил туда ошарашенного инспектора и толкнул на верхний лежак. — Я говорил тебе, что ты можешь уйти в любой момент? — тяжело дыша, спросил Холмс. — Так вот, теперь я уйду сразу, как только ты закроешь или отведешь глаза. Смотри, Грегори, внимательно смотри на меня. И Лестрейд понял, что не в силах противостоять этому приказному тону, этому властному голосу, этому мужчине. И он смотрел… Как член исчезает между губ, как струйка слюны стекает по подбородку Майкрофта, как он щелкает языком по самой вершинке и дует, охлаждая налившуюся желанием плоть. Грегу жутко хотелось стукнуться затылком о стену, зажмуриться и не ерзать на месте. Он бы хотел подаваться навстречу, хотел бы насадить на себя этот умелый рот, но он смотрел, смотрел не отводя взгляд, утопая, словно в болоте, в этой черноте глаз, что полностью закрыла радужку. В один миг все мысли испарились, осталось одно единственное желание разрядиться, выплеснуться и, наконец, дать напряженным мышцам расслабиться. — Я, — выдохнул Лестрейд и все-таки зажмурился, напрягаясь всем телом и отталкивая голову Холмса от своего паха. — Смотри на меня! — приказал вновь Майкрофт и обхватил одной рукой Грега за подбородок, вынуждая не отрывать взгляда от происходящего. Тугая спираль распустилась за секунду, даря скорее освобождение, чем удовольствие. Грег мотал головой из стороны в сторону, чувствуя, как блаженство растекается по телу, как острые иголочки покалывает кончики пальцев, а легкие наполняются горячим воздухом парной. — Я… — открывая глаза, произнес Лестрейд и облегченно выдохнул — Майкрофта не было. Он чувствовал себя таким придурком и трусом, что готов был заживо свариться в этой жаре, но не встречаться взглядом с человеком, который только что подарил ему эти невероятные ощущения. С мужчиной. Но он же, черт возьми, сам на это пошел! Он согласился и принял условия, так в чем же, твою мать, дело? Внутренний голос ехидно молчал, хмыкал временами, а Грег чувствовал себя последней скотиной. А ведь у Майкрофта стояло не меньше, чем у самого Грега. Он видел это! Лестрейд, оскальзываясь на полу, вывалился из парной и замер на месте. Холмс сидел на диване, держа в руке бокал с водой и смотрел прямо на инспектора. Усмехнулся, окинув сканирующим взглядом голого Грега, и сказал: — Это все лишь физиология, правда, Грегори? Лишь правильная интонация, умелые касания, немного власти в голосе и все, ведь так? Лестрейд моргнул, кивая, и тут же замотал головой. — Для меня все это слишком неожиданно, — выдавил он из себя. — О, в это я очень верю, Грегори. Ты врешь себе самому, правда ведь? Если бы ты не был заинтересован в происходящем, ты бы с твоей импульсивностью давно бы разбил мне нос или подбил глаз, но ты согласился, мотивируя себя раскрываемостью в отделе, правда? И вовсе не потому, что тебе было любопытно. Ты готовился, принаряжался для встречи со мной, жил ожиданием звонка или сообщения — тебе все это нравилось, и ни единая тень сомнения так и не поселилась в твоем сознании. Ты получал удовольствие и отрицал это, ты полностью осознавал, что делаешь это со мной, но упорно продолжал отрицать. Ты даже сейчас, смотря мне в глаза, отрицал МЕНЯ. — Слушай, ты знаешь, я не из этих ваших… — Серьезно? — криво усмехнулся Майкрофт. — Из этих наших кого? Содомитов? Гомосексуалистов? Ну же, не стесняйся в выражениях! — Возможно в чем-то ты прав, но… — В чем-то? — вскинул брови Холмс. — Ладно, ты прав в том, что я, кажется, проиграл, но что дальше? Мы должны будем начать встречаться? Я буду дарить тебе цветы или конфеты, или ты будешь мне дарить? Это бред какой-то, Майкрофт! Мы станем ходить за ручку в кино и театр, а потом окажемся в одной постели и мне придется отдать свою… Холмс распахнул глаза и открыл рот. — Я не верю, что говорю это, но Шерлок был абсолютно прав. Ты — идиот! Грегу нестерпимо захотелось прикрыться и он метнулся за полотенцем, повернулся спиной к Холмсу и запаковался в ткань. — Знаешь, Майкрофт, в мире обычных нормальных людей все именно так и происходит! Конфетно-букетный период, поцелуи и обжимания, кино и прогулки под луной, а уж потом все эти, хммм… Минеты ну и все остальное. Инспектор ощущал себя полным придурком, и взгляд Майкрофта это подтверждал. Холмс поднялся на ноги, поставил стакан на стол и сказал: — Ты сказал «нормальных», но вряд ли нас можно отнести к этому определению личности человека. Твой кризис сексуальной самоидентификации затянулся, а потому у меня в распоряжении последняя суббота. И если ты вновь станешь отрицать очевидное после секса, которым я намереваюсь с тобой заняться, то поверь мне, Грегори, я предприму все возможные шаги, чтобы устранить тебя из поля моего зрения. — Мой обезображенный труп никогда не найдут? — У вас профдеформация, инспектор. Я всего лишь избавлю вас от моего присутствия в вашей жизни раз и навсегда. Холмс направился в раздевалку. — Зачем ты вообще все это затеял?! — выкрикнул вслед ему Грег. — Потому что шестилетний самообман мне откровенно надоел, ты чертов слепой идиот! — Так открой мне глаза, расскажи, чего я не вижу! Холмс замер у открытой двери, а потом резко обернулся и произнес: — Того, что я никогда не испытывал к тебе ничего даже отдаленно похожего на дружеское расположение. Того, что я никогда не сочувствовал твоим разводам. Того, что я ощущал непозволительно много эмоций, когда дело касалось тебя и твоей жизни. Того, что я хотел чтобы мы стали партнерами, любовниками. Еще?! Майкрофт сверкал глазами и холодно смотрел на Грега. — Хватит, — прикрыв глаза, отозвался инспектор, — я могу отказаться от нашего соглашения? — Можешь. Прощай, Грегори, и не жди от меня извинений. Ты хотел правду — ты её получил. Тебе слишком нравится жить в этом отрицании вместо того, чтобы принять то, чего ты на самом деле желаешь. Лестрейд долго сидел на том самом диване, смотря в стену напротив и осмысливая услышанное. Он и вправду идиот… И-ДИ-ОТ!