Особенный

Спустя какое-то время в окно постучали. И обернувшись на звук, все трое могли наблюдать присевшее на карнизе слишком красивое создание, чтобы быть человеком и слишком яркое, чтобы быть вампиром. Создание мило улыбалось, словно феечка и приветливо махало рукой. Но только Намджуну и было известно, что там на самом деле скрывается за этой милотой. Чимин впервые видел ведьму. А Чонгук пока просто не знал, что это такое. Намджун силой мысли открыл окно. — Сокджин. Как ты быстро. Проходи, присаживайся. Двери по-прежнему не для тебя, как я погляжу. Чимин напрягся. Он впервые видел ведьму, но что-то внутри него закричало о том, что надо сваливать отсюда и искать другую альтернативу. Это кричала его сущность. — Двери для тех, кто летать не умеет! Сокджин пошире распахнул окно, изящно спустился с подоконника, прошел в кабинет, оглядывая молодежь. Поставил метлу к стеночке. Улыбнулся. Он видел незнакомцев достаточно прозрачными, но все-таки спросил их: — В чем ваша проблема, раз вы приперлись к такому созданию, как Намджун? — У меня нет никаких проблем, — это сорвалось с языка Чимина раньше, чем он успел подумать над ответом. Это говорил инстинкт самосохранения. А Чонгуку было нормально. Он пересказал который раз за последнее время все, что не давало ему нормально жить вампирской жизнью. И про «Особенного» уточнил. И про проклятье. — Вы сможете помочь? — его надежда выплескивалась из зрачков. Джин сощурился, подошел поближе, оглядел со всех сторон, придирчиво, как статуэтку в музее, а потом стервозно цокнул на него языком и высказался: — Да ты со мной не расплатишься, если я помогу! Намджун давно ни с кем не общался, кроме как по телефону, давно никто не посещал его дом не ради работы. И он очень давно не видел Сокджина. От его вида у Намджуна уже голова побаливать начала и десны зудели от переизбытка снова нахлынувших эмоций. — Он проклят, — глухо сказал он. — А это твоя…область знаний, — звучало тяжело, как если бы весь дом на голову ведьме рухнул. — Пожалуйста… Чонгук не знал еще, как просить. Повторять, что очень хочет жить, не было смысла, он выражал это всем собой, это витало вокруг него, каждый вдох об этом говорил, каждый выдох ему вторил. Но здесь он выглядел вполне прилично, все было в чужой силе, он чувствовал себя не умирающим от голода существом, но чувствовал, что снова зачахнет, стоит отсюда уйти, поэтому жалостливость надо было напускать. Хотя бы слезами в глазах. — Помогите ему. Если можете, помогите. Если Чонгук давил на жалость, Чимин жал на профессионализм, но смотрел глазами своими блядскими ничуть не менее проникновенно. «Вот она молодость!» — думал Намджун, глядя на все это. Ему такого уже дано не было. Джин закатил глаза, отходя к другой части стола. — Ну вот только плакать-то не надо, дитя моё! И усмехнулся — вампиры были детьми ведьм. Когда-то давно, очень-очень давно именно с помощью ведьминского обряда было создано первое существо, питающееся кровью себе подобных. — И помолчите. Немного. Мешаете соображать! — Плюхнувшись на свободное место, Джин вытянул ноги, устроил руки на подлокотниках и стал долго, очень долго смотреть на Чонгука, отчего у молодого вампира что-то внутри начало шевелиться. Но он его не трогал. Ничем, кроме взгляда. И вот это было страшновато — ощущать чужое проникновение в себя, хотя его, по сути, не было. Намджун подал голос достаточное время спустя: — Хватит смущать ребенка. — Не влезай! — ведьма шикнула на него и еще недолго помолчала, а потом откинулась назад и совсем нагло заявила: — Где еда в этом доме? Почему гости голодные сидят? — Не знаю о чём ты. Гости это те, кого приглашают. — Намджун важно откинулся на спинку кресла, потом посмотрел на молодых вампиров и сказал: — И я думаю, ты не мог не заметить, что один из посетителей с лихвой сыт аурой этого места. Этот посетитель поежился и ему захотелось сбежать. — Тсссс! — Джин поднял палец вверх и игриво улыбнулся Намджуну. — Гости — это гости. Даже незваные — они все равно гости! Всему тебя надо учить, глупыш… — и звучало это так интимно, что просто провалиться можно. — Давай, организуй уже какой-то перекус, ну что ты как… черт знает что? Я без еды думать отказываюсь! — Я, — Чимин подал голос, — не понимаю. Вы поможете? Он смотрел на старших по очереди и чуял, что напряжение между ними возрастает. Когда Джин обернулся — Чимину тоже досталось сладкого из его улыбки. — Помогу. Чем могу, конечно. Но сначала надо перекусить. Намджуна почти затрясло, он чуть не промахнулся по кнопке вызова секретаря. — Секретарь Ли. Закажите Сокджину на обед… что он изволит. — И тут вот он на ведьму посмотрел, первый раз за вечер так прямо и пристально. Тот звучал ласково и нравоучительно: — Не только Сокджину. Всем. Троим. Мне пожалуйста фуагра из свежепойманной утки. Со шпинатом. И бутылку красного вина. Это на всех. Напиваться-то не будем, но всем тут выпить не помешает. Вампиры, не волнуйтесь, сделаю вам винишко таким, что от крови не отличите! Чонгук хотел сказать, что есть не будет, да и пить скорее всего тоже, не крыс же заказывать, а наткнувшись на взгляд ведьмы, промолчал, насупившись, все еще очень явно ощущая то, как Джин в нем копался. — Пришлите повара, пусть приготовит, — сказал Намджун. — Что еще желаешь? — И снова смотрел на ведьму. — Желаю замееетить… — сладко протянул Джин, откидываясь назад. — Вампир-то у тебя тут не простой. Проклят, это да. Пятьсот лет назад проклят. Точнее — род его проклят. От вампирской нечисти. Не знаю, как это снять, пока в голову не приходит, это надо книги поднимать, но заклятье очень сильное, раз передалось по крови через столетия. И наложивший его предок очень боялся вампиров, раз пошел на это. Он защитил себя… И вот. Я так думаю. Так увидел. Дитя моё, ты хорошо себя чувствуешь? Ты такой открытый, будь ты посильнее, мне было бы сложнее. Но, — он очаровательно улыбнулся Чонгуку, — повезло тебе, что я не злой. Гук кашлянул, отводя взгляд. — Нормально все. А Чимин хмурился. — Так что нам сейчас делать? Нельзя его так оставлять! Он уже падает от голода и начинает сохнуть. Это ведь очень плохо. Надолго его не хватит… и я тогда… я лучше сам убью его. — Сейчас надо дождаться еды. И вина. И здесь… ему неплохо. Можете почаще здесь бывать, коли наша светлость Намджунни разрешит! Совсем обнаглел. Намджун широко взмахнул рукой, словно уже всех выпроваживал. — Я не разрешаю! Чимин насупился, просить старшего о чем-то еще после всех просьб уже было стыдно, но не просить означало, что скорее всего придется искать Чонгуку крыс, пока тот лежит без сил в постели. Ведьма пожала плечами, оглядываясь на молодежь. — Ну что ж. Спорить с ним бесполезно. И просить о чем-то. Уж поверьте. Кстати, Чонгук, а что ты чувствовал, когда пил кровь Чимина? Гук резко обернулся. — Что? Я не помню. Момент обращения в памяти остался очень туманным, полным ужаса и боли. Улыбка Сокджина была слишком милой. — А ты попробуй его еще раз. Если он тебе даст. Резко глотнув воздуха, Гук бросил в Старшего напряженный взгляд. — Не надо! Такого ужаса в голосе Чимина Чонгук точно никогда не слышал. Вздрогнув, вампир обхватил себя за плечи руками и встретился с Чонгуком взглядом. — Это… просто… не надо! Сокджин удивленно вскинул брови, выглядя очень наивно. — Почему не надо? Нет ничего страшного в том, чтобы пить друг друга, мальчики! Это даже полезно, если не каждый день! А как завооодит, ух! Когда он подмигнул с таким знанием дела, словно и сам был вампиром, невинность с него исчезла в один миг. Намджун не выдержал и громко хлопнул ладонью по столу. — Что ты им предлагаешь, старый ты извращенец! Его Хосок обратил, тебе ли не знать, что это означает! Да и молод он сейчас для того, чтобы вскармливать своей кровью! Они привяжутся же, как пить дать! — Привяжутся?! Джин повернулся к Старейшине и просто прибил его огромными и очень злыми глазами. — Ах прости, забыл, что сижу за одним столом с главным противником привязанностей! Чимин притих, да и Чонгук уже почти превратился в сову — сидел неподвижно и только глазами туда-сюда водил. — Вот, только не начинай снова! — Намджун закатил глаза. И непонятно, до чего бы они договорились, если бы не оповещение, что обед готов. Всё как заказывали. Повар у Намджуна тоже был непростой. Намджун приоткрыл дверь и втянул в кабинет столик на колесиках, оставленный прислугой в коридоре. Потом выставил блюда и посуду на стол. Горделиво вскинув нос, Сокджин быстро притянул к себе свой обед. Но перед тем, как стал есть, лизнул кончики пальцев и покружил ими над бокалами с вином. Вино в одном бокале стало человеческой кровью. А в другом — крысиной, но довольно вкусной, словно в ход шли очень здоровые крысы. Другая кровь Чонгуку бы не подошла. Одну строчку из того заклятья Сокджин уже успел увидеть у себя в голове, он встречал ее где-то, раньше. «…и только крысы будут ему едой.» Гук принюхался и осторожно подтянул к себе бокал, тихо поблагодарил и отпил — это было даже вкусно, алкоголь в бокале перебивал другую горечь. Довольно жуя, Сокджин посоветовал: — Всё не выпивай за раз. Пока не сделаешь последний глоток из этого бокала — он всегда будет полным. — Правда? — вампир замер с бокалом у рта. Это было уже очень хорошей помощью. О-очень хорошей! — Что я должен взамен? Быстро-быстро опустошив тарелку до блеска, Джин усмехнулся, промокнув губы розовой салфеткой. — Кровь. Чонгук моргнул. — Чью? — Свою. Сейчас не прошу. Но потом приду за ней. И заберу очень много. Так что запасись пропитанием заранее, когда станешь посильнее. — Джин посмотрел на Чимина. — А твою я заберу сегодня. Не много, не бойся. — Но я не просил твоей помощи! — Чимин перепугался. — Почему я должен платить? И вот это уже была дерзость — спорить с тем, кто старше и однозначно сильнее. — Сокджин! Не пугай детей! На слова Намджуна ведьма и ухом не повела. — Почему? Да потому что тогда я встану, оседлаю метлу и больше вы меня не найдете, — снова очень ласково звучал его голос. — А у меня еще есть информация. Я кое-что понял… как снять проклятье. Чонгук чуял, что ведьма не шутит. Он вцепился в руку Чимина, умоляя не отказываться. — Но… Чимин колебался. Он никогда никого не кормил своей кровью (обращение — не в счет) и по ощущениям это было, мягко говоря, странно. А отдавать свою кровь ведьме еще и страшно. Страшно и чревато. Он это просто знал. — Гук… — тяжело вздыхая, он прикрыл глаза, решаясь. — Хорошо. Сокджин попросил дать ему руку и протянул свою красивую ладонь через стол. — Зачем тебе его кровь? У тебя много постоянных клыкастых мальчиков для этого! Не то чтобы Намджун следил за Сокджином все эти годы. Но что-то лучше никогда не выпускать из вида. Ведьма опять не среагировала. А Чимин протянул руку тыльной стороной ладони вверх, будто для поцелуя. И когда коснулся пальцев ведьмы, то вздрогнул и отвернулся, приготовившись к чему-то страшному. И страшно напрягся. Джин погладил по синему узору вен под кожей, улыбнулся, шепча короткое заклинание, занеся кисть вампира над своим пустым бокалом. Чонгук завороженно и напряженно следил за тем, как медленно капает кровь с запястья Чимина, радуясь хотя бы тому, что ведьма не стала его есть. Почему-то Чонгук чуял нутром — могла. Раз внутрь взглядом забиралась, что уж там крови попить — плевое дело! Намджун давно не охотился, давно не пил ничью кровь «живьём», давно не слышал, как она течет по венам. Будь он глупым и молодым, он бы дрался сейчас с Сокджином за кровь собрата, но просто смотрел, как кровь тонкой струйкой наполняет чужой бокал. — Ты не изменился… совсем. — Это магия! — Джин послал в его сторону издевательскую улыбочку и отпустил руку Чимина, когда было достаточно. Затем он спрятал бокал, щелкнув пальцами. — Ну ладно. Значит, напоследок скажу вам — в Америке вам делать нечего, этот древний вам не поможет, не той породы. Вам в Англию надо, там… есть одно существо. Я встречался с ним несколько раз… Он вампир, разумеется. Но он один из первых. И он спит уже очень много лет. Если вам удастся его разбудить… Он, может быть, поведает вам об обрядах ведьм тех времен. Да и может быть сможет туда проводить… Слышал я, что такое возможно. А мое чутье мне подсказывает, что проще не снять заклятье, а… предотвратить его! — То есть… как? — Гук отвис после зрелища переливания чужой крови. — Как предотвратить? — Прямо! С довольной улыбочкой Джин поднялся, протянул руку к метле — и та тут же оказалась в ладони. — Прямо, дитя моё. И… Это всего лишь догадка. Может, у вас вообще не получится разбудить Юнги! Он хохотнул напоследок и запрыгнул на подоконник, а потом исчез. Но на прощание бросил через плечо в Намджуна очень тоскливый, до боли тоскливый взгляд. Чонгук печально вздохнул. — Не вздыхай. Ведьмы по-другому и не помогают. — Старейшина еще долго смотрел на открытое нараспашку окно. — Вам нужно в Англию. Если это тот Юнги, то он там. Спит под Стоунхенджем. — Спасибо… Особенный вампир подтянул к себе свой драгоценный «вечный» бокал с крысиной кровью и подумал, что будет беречь его, как зеницу ока. — А теперь… мы тоже пойдем, наверное? — Он вдруг очень странно себя почувствовал, словно ведьма забрала отсюда приятную атмосферу и уют. — Идите, — разрешил Намджун. — Только теперь ты и мне должен, молодой вампир Чонгук. Парень замер в дверях. — Что? Тоже кровь? Старейшина покачал головой. — Нет. Твоя кровь мне ни к чему. Но когда-нибудь придет время и я потребую твоей помощи. Услуга за услугу. — Я всегда к вашим услугам, Великий Намджун. — Гук поклонился еще раз на выходе и утащил Чимина за собой, взяв его руку в свою. — Эй, Чонгук, не так быстро! Чимин все еще приходил в себя после платы ведьме. — Не надо было нам туда ходить! Мы потеряли больше, чем получили. И не ясно, получим ли хоть что-нибудь!.. Гук ловко держал бокал, но пока еще не знал, что тот заговоренный до предела — из него еще и не проливалось, только выпить можно было, но не пролить. — Эй, Чимин-а… — выйдя на улицу, он вдруг обратился к Старшему по имени, осторожно шагнув ближе. — Я еще несколько часов назад готов был снова умереть. А сейчас — смотри. Я… живой. И у меня еще есть шансы. Он посмотрел в чужие черные глаза, прижал ладонь к ладони и переплел пальцы. — Ты жалеешь свою кровь? Тогда возьми мою. Ещё раз. Она невкусная, наверное. Но я готов отдать тебе ее всю за то, что ты мне помогаешь и не бросаешь меня, проклятого, одного… Только не жалей ни о чем, пожалуйста? Глаза Чимина были очень голодными. — Чонгук? Он облизнулся, шагнул вперед, остановился, потом снова посмотрел прямо в глаза, шагнул еще раз, прижался вплотную, обнял за талию и ткнулся носом в шею. — Гуки… — ласково прозвучало. Чимин сжал его в объятиях, пока вел носом вдоль его шеи, потом прижался губами к месту, где билась жилка, гоняя странную вампирскую кровь и вцепился в нее зубами, прокусывая кожу. И слова ведьмы про полезность вновь зазвучали в голове. Издав короткий стон, Гук выронил бокал из рук и только ведьма, сидящая на карнизе неподалеку, ругнулась и силой заклинания смогла спасти стекло — бокал остался целым, а теперь стал еще и не разбиваемым. — Чи… ми… н-ааа… — хрипло протянул Чонгук, хватая обеими руками чужую спину. Сокджин на карнизе сладко вздохнул, обняв метлу. Чимин глотал чужую кровь. И что странно, она ему нравилась. Хосок от нее плевался, а Чимин сразу прибалдел. Может ведьма помогла, но Чонгук не был на вкус, как крыса. Его кровь не была чистой, в ней чувствовался алкоголь, что-то непередаваемо странное, но это было даже вкусно. Чимин промычал его имя, глотая кровь большими глотками и впиваясь пальцами в поясницу. И закрыл глаза, что вообще было для него немыслимо — во время кормежки необходимо оставаться бдительнее, чем обычно и следить за окружающим миром. — Чи… — Чонгук сглотнул его имя, сжимая пальцами ткань толстовки, комкая в кулаках, будто пытался что-то плохое с ней сделать. То ли порвать, то ли стянуть. — Не замечал в тебе склонности к подглядыванию! — это было неслыханно, но Намджун вышел из своего дома и сейчас шел по стене, словно по дороге, прямо к карнизу. Его одежда и его волосы — все было неподвластным гравитации. Джин дернулся на звук и огрел Старейшего метлой по голове. — Какого черта? — Укладка, голова и ее содержимое от такого не пострадали, а вот гордость была уязвлена. — Я не подглядываю, я слежу! — шикнула ведьма. — А ты какого лешего вылез? Чимин зарычал, словно кто-то отбирал у него еду. Но услышав крики и повинуясь остаткам инстинкта самосохранения, убрал клыки. Затем прошелся языком по ране, заставляя ее затянуться. Гук тяжело дышал, далеко не сразу открывая глаза и приходя в реальность. Все-таки даже на вампиров вампирский укус действовал очень гипнотически. Отстранившись, Чимин посмотрел ему в лицо и сглотнул остатки слюны с кровью на языке. И это тоже было странно, но потом Чонгуку стало совсем хорошо, гораздо лучше, чем раньше, поэтому он подхватил бокал с земли (удивился, конечно, но порадовался, что не разбил), и вновь потянул старшего за собой. — Идем… идем отсюда. — За спиной чувствовалась какая-то грозовая туча. Намджун потрогал свой затылок. Посмотрел на ведьму. Подавил желание придушить. — Я дышу свежим воздухом, — это звучало как «пришел выпотрошить тебя». — Ну конечно, на старости лет полезно прогуляться. — Джин скривился и отвернулся. — Я моложе тебя! — возмущенно прошипел Старейшина, перестав проверять, не пробила ли злопамятная ведьма ему голову. — И… Он заметил двоих вампиров и тяжело вздохнул. — Ну вот зачем ты так? Им нельзя! — Чойт нельзя? Тебе нельзя — и другим нельзя? — Всем молодым нельзя! Сам же знаешь! Законы не просто так придумывали. Твои, между прочим, родственники. И то, что ты их нарушаешь не значит, что они не работают! — Молодым как раз можно, пока они еще хотят! Джин вскочил на ноги, опираясь на метлу и был с Намджуном одного роста. — И… подавись ты своими законами! — Вот столько лет прошло, а ты все еще не начал мыслить разумно. — Да сам ты дурак! Старейшина пнул метлу, выбивая из чужих рук. Близость Сокджина все-таки возвращала ему молодость и безрассудство. — А!.. Джин успел остановить падение метлы заклинанием, сорвавшимся с губ раньше вскрика и вернув метлу обратно, снова шарахнул ей по белой голове. — Прекрати меня бить! — Намджун рыкнул, от злости волосы меняли цвет на бледно-голубой. — Ты и так слишком дорого мне обошелся! Не хватало еще этого! Намджун без заклинаний чисто физически был сильнее Сокджина. Отобрать у неожидающей такой подставы ведьмы метлу было совсем не сложно — отобрать и переломить ее коленом. А вот когда аффект прошел, осталось замереть с переломанной метлой в руках, глядя на то, что натворил. — Тыыы… Джин потерял дар речи, таращась на вампира, открыв рот. Он был не в силах угрожать ему, в лягушку превратить или ноги переломать. Он просто недоумевал — вампир совсем страх потерял? Наверное, первая война между их расами так и началась. Вампир чуть нахмурился, скинул останки метлы вниз и, обхватив Сокджина за плечи, очень по-хозяйски сказал: — Пошли. А потом он прыгнул в сторону соседнего небоскреба, перемещаясь по воздуху без всяких девайсов. Ведьма брыкалась. — Куда ты меня тащишь? Кто тебе вообще разрешил меня трогать?! Не то чтобы Намджун брыкающихся не таскал, но тут был особый случай. Пришлось остановиться на ближайшей крыше. Поставить Сокджина на ноги и посмотреть ему в лицо по-вампирски проникновенным взглядом. — Разве ты не хотел поговорить? — Нууу… да. Двести восемь лет хотел. Да сегодня вдруг перехотел! — обиду из глаз Джина можно было черпать литрами. — Ты не можешь обвинять меня. Намджун был уже старым вампиром и такие эмоции ему были не по статусу, но чушь это все, что они пропадают со временем. Те, кто так думает, не жили с этим несколько веков. — Ты. Лишил. Меня. Клыков! — и в глазах Намджуна закипела злость. — А ты лишил меня себя! Так что мы квиты, о чем тут еще разговаривать?! Но злость не мешала откровенности. — Сокджин… Намджун сжал его запястье, дернул ближе. — Каждый раз когда я голоден, я вспоминаю о тебе. Каждый раз, когда не могу есть, как вампир. Каждый раз, когда засыпаю без тебя на своем плече. Этот голод сведет меня с ума. Нам есть о чем поговорить, СокДжина-а, не думаешь? — Ты! Сам! Меня! Бросил! Джин вывернул запястье и беспомощно заколошматил ладонями по чужим плечам, словно девчонка, а никакой не могущественный глава ныне живущих ведьм, никакими заклинаниями вампира от себя не отпихивая, лишь только бил и просил: — Не хочу я с тобой разговаривать! Отпустиии! — Я ушел, потому что должен был! Тогда была война и тебя свои же сожгли бы на костре, узнай они, что ты продолжаешь видеться с вампиром не только ради крови! Сокджин! Намджун просил, хватая руки ведьмы, совсем близко к себе притягивая. Очень просил: — Джин… — Да не оправдывайся! Уже поздно! — сказал тот. И вдруг поцеловал Намджуна в губы. Очень неожиданно и действительно очень горячо. Пальцы Намджуна от такого сами разжались, но мгновение спустя он обнимал ведьму двумя руками, обхватил поперек спины и за талию, целуя в ответ так жадно, будто через поцелуй решил испить до дна. Джин скользнул языком в его рот, очертил кончиком обычные, не острые резцы, скользнул руками в белую шевелюру, сжал голову, словно фиксировал. И в поцелуе мысленно читал заклинание, возвращающее вампиру его клыки. Просто забрал — просто и вернул. Затем, отстранившись, он дал вампиру возможность почувствовать всё, оценил выражение лица… И громко свистнул, призывая к себе две части метлы, которые в воздухе чудесным образом склеились. — Доволен? И не ищи меня больше! — прибил вампира последней фразой и улетел с места событий быстрее ветра. Намджуна оглушило. Пожалуй, исчезновение ведьмы даже сильнее, чем возврат клыков. Но самое страшное было в том, что вонзить их он хотел только в одну шею. И такого крика над Манхеттеном никто никогда не слышал.