Особенный

Чимин пропадал в том богом забытом месте двое суток. В гостиничный номер он вернулся голодным и злым. Начинался новый рассвет. Вампир заполз к Чонгуку в кровать, вцепился зубами в его запястье и отрубился, как ребенок с соской во рту. Как только солнце вновь скрылось за горизонтом, Гук проснулся и принялся будить старшего. Первым делом после пробуждения, Чимин глотнул его крови. — Я его нашел… — хрипло сказал он, облизав чужую рану. Чонгук, ошарашенный такой наглостью, даже не понял, о чем речь. — Кого? — Спящего вампира. О котором говорила ведьма. Гуки… — Чимин облизнул губы. — Он спит уже много лет, мы с тобой еще не родились, когда он заснул. — Ты ходил туда один? Младший сел на постели. — И что же? Ты… его не разбудил? — Конечно, я ходил туда один, несмышленыш. Ты бы там не пригодился. И мне не удалось его разбудить. К нему даже пробраться тяжело, там такая сила разлита! — Давай не будем сдаваться? Поищем способ. Я вчера познакомился с профессором Таламаски. Чонгук встал с постели, надел майку, поправил шорты, завязав тесьму на бантик. — А что? — Знаешь… люди ничего не стоят, но все-таки они умны. Особенно некоторые. — затем Гук пожал плечами и пошел на кухню за своим бокалом. — Ты что-то узнал? Чимин приподнялся, его глаза были внимательные и слегка шкодливые, он смотрел на вампира, как кот на игрушечную механическую мышь. — Пока толком ничего. — ответил парень, когда вернулся и сделал первый глоток. — Но он обещал провести меня в библиотеку и поговорить о Юнги. Если хочешь — пойдем вместе. Только не ешь его, он на нашей стороне. — Нет, я не пойду. И я думаю, что Юнги — это Шуга. Ты о нем не слышал, наверное. Я не уверен на сто процентов, но кровь кричит мне, что это он. — Юнги? Шуга? Какая разница, — Чонгук фыркнул. — Мне нужно его разбудить, его имя мне не важно. — Какая разница? Чимин опустил голову, покачав ею. — Ты просто не знаешь, о чем речь. Попроси своего профессора тебе рассказать. И не бегай потом с криками, что лучше его не будить. — Если появится другой вариант, можно и не будить, — звучало почти равнодушно. Когда Чонгук ушел из дома, Чимин двинулся за ним, следя. Сначала правда пришлось перекусить и только потом искать, где та библиотека. Ночью в большом высоком здании не было никого, кроме Чонгука и его новоиспеченного знакомого — большого добродушного профессора Бан Ши Хека. По счастливой случайности профессор тоже был из Кореи, наверное, поэтому они так быстро нашли общий язык. С самого начала Чонгук не стал врать, хотя у него была мысль представиться простым студентом, очень любознательным… Но он не обманывал, слишком не любил потом оправдываться. И профессор вовсе не убежал от него после признания «Я вампир». Он просто спросил: — Чем я могу вам помочь? — Будто целыми днями общался с подобными существами. Они сидели в пустом зале, и от количества книг у Чонгука внутри появлялось желание бросить все на хрен и закопаться здесь, остаться со своим бокалом и читать, читать, читать, пока не будет сделан последний глоток. Но он все-таки хотел бы стать нормальным вампиром, поэтому и не сворачивал с пути. Он не врал профессору, но и не договаривал о своих особенностях. Он просто спрашивал о Юнги и записывал все, что было важно. У Таламаски было не так уж и много, но если сравнивать эту информацию с полным незнанием, информация, конечно, выигрывала. — Спасибо. Я приду к вам еще. — Выходя из зала, Чонгук вдруг обернулся и спросил напоследок, прижимая к себе блокнот: — А кто такой Шуга? Бан Ши Хек смущенно кашлянул и прямо ответил: — Это и есть Юнги. Эта информация Чонгуку ничего не говорила, а о зверствах он не услышал, и тогда решил, что это будет первое, что он расскажет Чимину, как вернется в гостиницу. Но старший настиг его по пути домой, появившись неожиданно за очередным поворотом. — Нагулялся? — Что за вопрос? — нахмурился Гук. — Я не гулял. Я добывал информацию. — И что узнал? Глаза Чимина нехорошо сузились. — Пойдем в отель, не здесь же это обсуждать? — буркнул Чонгук и нервно дернул плечами. Когда пришли в номер, он положил блокнот на стол, открыл его, сел и принялся читать все, что записал со слов профессора. — Юнги — дата рождения неизвестна, дата смерти — неизвестна, лежит под Стоунхенджем, спит две сотни лет на данный момент… Ну… это мы уже все знаем… Он перевернул страницу, пробежал глазами по тексту. — А, вот. Питается только ведьмами. Представляешь? — и уставился на Чимина с волнением. — А? Теперь понятно, почему он столько спит. Ведьм не так много и поймать их сложно, многие из них не поддаются гипнозу и в ответ могут так приложить, что без клыков останешься. — знал бы Чимин, о чем говорит. — Что еще? Есть что-то, что поможет его разбудить? И желательно так, чтобы он не захотел нас убить? — Ну… все, кто пытался его будить, умирали. — Чонгук закрыл блокнот. — Так что… не знаю. Может быть, притащить ему добрый десяток ведьм в качестве жертвоприношения? Хотя… это глупо, конечно. — затем устало потер лоб. — А еще профессор сказал, что он — это и есть Шуга. А я так и не понял, в чем соль. Чимин скривился. — Всё сходится. Шуга — очень древний вампир. В войну между вампирами и ведьмами он стал тем, кто переломил ход истории и помог вампирам отвоевать независимость. Он пролил реки крови, убил голыми руками тысячи ведьм… — Чимин прервался, вспоминая холодные белые пальцы и черные глаза. — Я не знаю точно, это было давно. Но Хосок говорил, что это была не война, а бойня. И Шуга был на ней страшнее всех. — Тогда завтра я вернусь в библиотеку и попрошу книги о той войне. Может быть, там что-нибудь найду. — Найти бы что-нибудь о его жизни до войны. Должно быть то, что он любил до того, как стал вампиром и что до сих пор ему нравится. То, ради чего можно проснуться. У тебя такие вещи наверняка тоже есть, а, Чонгуки? Что ты любил до обращения и любишь до сих пор? Вампир пожал плечами: — Бегать. И читать. Но если он такой древний, вряд ли кто-то помнит, что он любил, а что нет. А вот ты? Ты, если бы спал, ради чего бы проснулся? Чимин не думал над ответом. — Ради крови. Моя жизнь до встречи с Хоупом не была райской… Когда-то мне нравилась одна девушка, она была настоящей леди с белоснежной кожей и розовыми губами. Теперь я даже не помню, как ее звали и скорее всего даже не узнаю ее на улице, но если бы она пришла разбудить меня, я бы проснулся. А еще ты будишь меня каждый день и я просыпаюсь… Что сложного в том, чтобы проснуться? — Не знаю. Но если он такой древний, возможно, что ему просто нет смысла просыпаться? Вечная жизнь — это хорошо, но ведь она когда-то надоедает? — Чонгук философки вздохнул. — Пока он спит, мир поменялся. Разве ему не интересно? — А Чимин прикрыл ресницы. — Он такой маленький… Сложно поверить в то, что он и есть Шуга. Какое-то время они молчали. А потом Чонгук тихо произнес: — Может быть есть другой выход? Другой вампир, которого не надо будить? Или… Ты разрешишь мне? Он протянул руку к локтю Чимина и погладил смуглую кожу. Вампир внимательно проследил за жестом. — Ты решил взять меня измором? — Да. Чонгук был предельно честным. Чуть улыбнувшись, старший поднял руку, потрепал парня по волосам. — Малыш, вампиры пьют кровь друг у друга на свадьбах. Это очень сильный ритуал привязанности… Но Чонгука снова завело. Чимин не отказывал ему прямо. Стоило попытаться. — Тогда выходи за меня! — рыкнул он. И Чимин отдернул руку. — Ты с ума сошел! Не знаешь, о чем просишь! Однако Чимину было его очень жаль. И он понимал чужой голод, ему это было очень знакомо. Когда Чонгук приложился лбом о столешницу и коротко взвыл, Чимин решался. Кусал губу, раздумывая. Наконец тихо позвав младшего по имени, Чимин сам прокусил свое запястье, протянул руку вперед… Вампирская кровь закапала на столешницу рядом с головой младшего. Когда в ноздри ударил совсем не тот запах, что носила человеческая кровь, Чонгук резко поднял голову и тут же схватил запястье, не растерявшись и не отказываясь от этой щедрости. С рычанием и жадностью он приник к руке Чимина… и заскулил. Его кровь не имела вкуса. Совсем никакого. Она была как вода. Но Чонгук глотал ее, глотал и глотал, словно сотни лет шатался по пустыне и никак не мог умереть от жажды, потому что был проклят и бессмертен. Пережив несколько глотков, Чимин дернулся, но младший не отпускал. — Чонгук! — в тоне послышалась паника. — Чонгук, хватит! Он дернул рукой снова — на сей раз с силой, почувствовал, как чужие клыки рвут кожу, но не отпускают. С кровью из него высасывали силу и будто саму жизнь, это было очень похоже на что-то недавно им испытанное. — Ты… ты ведьма! Младший охнул, отстраняясь, силой себя отрывая, за шиворот почти и закрыл себе рот рукой, таращась на Чимина. Тот прижал к себе кисть, баюкая ее у груди. Онемев от внезапной догадки, бледнея до серого цвета прямо на глазах. Рана на запястье не думала затягиваться, продолжая сочиться кровью, но Чимин не обращал внимания, глядя прямо на Чонгука. — Ведьма! — Старший!.. Взволнованный до крайности, Гук тяжело дышал, не убирал руку от лица, проверяя, на месте ли клыки, а то их свело. — И чего ты разорался? Пугаешь мне тут конфетку! — Сокджин отдернул занавеску, спрыгнул с подоконника, поставил в сторону метлу. — Ну? Ну, малыш, тише, тише… Подлетев к дрожащему Чонгуку, ведьма заключила его в объятие. Чимин вскочил на ноги, но его резко повело и он упал без чувств, проваливаясь в бессознательное. — Да что ты будешь делать?! — в сердцах воскликнул Джин, отпустил младшего, потрогал пульс старшего. Он ругнулся над его запястьем, все еще кровоточащим, но это была не ругань, это было заклинание. Затем посадил Чимина в кресло и обернулся к молодому вампиру, который все еще был в шоке (в том числе из-за появления Джина), но хотя бы пребывал в сознании. — Ну? Попробовал? Вкусно? Ты не ведьма. Ты вампир под очень сильными чарами ведьмы. И наложила их ведьма. Ведьма очень могущественная, раз столько поколений после заклятье все еще действует и ее натура все еще живет в тебе. И только тут до Гука дошло, что его не стошнило чужой кровью. — Ага, — кивнул Сокджин, словно прочитал его мысли.- Ты насытился. И насытишься любым вампиром. Вот только убьют тебя за это, как пить дать, убьют. И может быть даже он. — Ткнул пальцем в сторону Чимина. — Он меня один раз уже убил, — парень обрел дар речи и опустил взгляд. Ведьма сложила руки на груди. — Тем более! А затем немного подумала и предложила: — Может тебя с собой забрать? Ты видный, да и в хозяйстве сгодишься. Гук резко вскинулся. — Я никуда с вами не пойду, — строго так сказал. Так не по годам умные дети отвечают дяденькам-педофилам. Вместе с тем в кресле пошевелился Чимин, открыл глаза, вот только не сразу удалось сфокусироваться на действе. — Не отдам, — тихо сказал он, но все услышали. Сокджин хохотнул. — Да ладно вам! Я просто предложил! У меня много чудовищ в коллективе, коллекционирую, знаете ли. Затем он пошел к окну, по пути забрав метлу. — До встречи! Не сожрите друг друга, пожалуйста. А Юнги можно разбудить, если очень захотеть. — Каким это образом? — прозвучало в унисон. — Он древний, но я не думаю, что он хотя бы раз встречал вампира-ведьму, — сказал Сокджин и помахал на прощание ладошкой. Чимин выругался ему вслед. — Наелся? — когда старший снова обращался к младшему, его голос был очень злым. — Угу. А Чонгуку хотелось провалиться. — И зачем ты его сюда приманил? Поднявшись, Чимин слегка шатался, но подошел к вампиру и положил руку на его плечо, отчего то совсем опустилось. — Я никого не приманивал. — А зачем он пришел? — Я не знаю. Но он следил за нами, как мне показалось… — Что он сказал тебе? Чонгук казался совсем ребенком под этим допросом. И звучал виновато: — Он сказал, что я не ведьма. Я вампир под чарами ведьмы… Я не знаю, чему верить и что со мной не так… Не знаю, Старший, но твоя кровь — очень вкусная. Он не врал, после горькой и крысиной крови безвкусная кровь реально была деликатесом. — Я запрещаю тебе трогать меня без разрешения. И тут Чонгука словно подменили. Словно он специально притворялся таким жалобным, лишь бы подпустить к себе «жертву» поближе. Когда он вскочил, Чимина снова повело. Когда он произнес, что будет трогать его, когда захочет, Чимин снова готов был упасть в обморок. А потом они целовались, снова, с подачи Чонгука — жарко и очень страстно. Когда Чонгук обхватил ртом нижнюю губу Чимина, чуть пососал, слегка выпустил клыки и осторожно прикусил, Чимин вскрикнул. Кровью они уже обменялись. Поцелуями — тоже. Обменяться кровавым поцелуем — это было уже совсем за гранью… — Гуки… — хрипло позвал старший, отстраняясь и облизывая губы, проверяя, нет ли крови. — Что-то не так? — Нельзя так рано привязываться… Это неправильно! С самого создания Чонгука все шло неправильно, отчасти Чимин это понимал. — Я уже привязан. Уже привязан к тебе, Чимин-а… — И я… Чимин согласился с ним и обреченно уткнулся лбом в плечо. — Это ведь навсегда, понимаешь? — Понимаю, — Чонгук деловито кивнул. — Понял сразу, как только тебя увидел у себя в спальне. — Идиота кусок! На этот раз Чимин фыркнул не от вредности, а от романтического смущения, которое неожиданно ощутил спустя много лет. А Чонгук был сыт.