Особенный

Открыв глаза, Чимин в первую секунду запаниковал. Он забыл, где он, кто он, с кем он. Да он почти не помнил, как дышать! — Доброе утро, ма-альчик, — протянул Юнги, переворачиваясь на спину. Чимин оглушительно чихнул. Всё вдруг встало на свои места. Память, самосознание, местоположение. — Шуга-хён? Сколько же мы проспали? — Немножко. Лет семь. Может восемь. Не знаю. Но я не очень выспался. Однако… Тут Чонгук приходил. — Ско-олько? — Чимин резко сел. — Что? Мой Чонгук? Юнги кивнул. — Я даже во сне слышу, как он тебя зовет. Это просто пиздец. Так что вставай. — Меня? Зачем? — свесив ноги с постели, Чимин был готов полететь, но вдруг вспомнил поле густой золотой пшеницы и два тела, счастливые в ней. — А я его не слышу. — Откуда я знаю, зачем, бля? — вампир закатил глаза. — Создатель никогда не слышит своего обращенного. — Правда? Чимин обернулся через плечо. Юнги кивнул. — Мне… стоит пойти, да? — Стоит. А то я его сам найду и грохну. Он задолбал. — Нет, ну… почему я? Вздохнув, Чимин все-таки поднялся и пошел к шкафу, чтобы переодеться. И спустя какое-то время стоило спросить: — Хён, как я выгляжу? Зеркало-то не давало ответ. — Красавчик. Как с обложки, — кивнул Юнги с усталым видом. — Спасибо, хён! На улице была ночь. Только там Чимин понял, что не знает, куда идти. Но он глубоко вздохнул, сосредоточился и мысленно позвал: — Чонгук? Благо жили в одном городе, связь была отличная — Чонгук его услышал. Хотя он услышал бы его из космоса, если надо. Поэтому появился перед ним, как был — в костюме, с укладкой и немного опухшими от слез глазами. И кинулся обниматься: — Старший! Чимин опешил. Он уже забыл его, пока спал. Оказывается, что забыл. — Чонгук? Это ты? Ты звал меня? Младший отошел, лишь вдоволь наобнимавшись, ничего не ответил на вопрос и вместо этого лишь сказал: — Я рад тебя видеть. Это было странно. Чимин смотрел на него и не испытывал жажды, которая душила его раньше, стоило ему Чонгука разочек испить. Он мог смотреть на него, мог коснуться его щеки ладонью и даже мог вздохнуть при этом. — Ты жив! Это правда ты. И вот кто тут был с обложки, так это Чонгук. — Ты изменился! — заметил Чимин. Вампир кивнул и осторожно взял его за руку. — Пойдем ко мне? Здесь… нас могут увидеть. — И придержав старшего за плечи, взмыл с ним вверх. Почти, как Шуга. Чужая разнообразная кровь из слабого вампира делала очень сильного, такой закон. Чимин давно не ел (что странно — голода при этом не испытывал) поэтому чувствовал себя рядом с Чонгуком очень слабым. — Это… невероятно! Что еще я проспал? Гук теперь жил в отдельном доме, с современной обстановкой и охраной. Он же был звездой. Он впустил Старшего за порог, приложив его ладонь к защитному полю на двери, чтобы распознала — это были уже заклятия Хосока, но Чонгук умел ими пользоваться. — Очень много всего случилось, Старший. Я даже не знаю, с чего начать. — Ты неплохо устроился, Чонгук. Начни со Стоунхенджа. Чимин оглядывался по сторонам. У Гука был шикарный дом, везде техника, декор, много места, непроницаемые стекла, заклятья… И бар, полный крови. — Я закрыл глаза в гробу и очнулся много веков назад в чужом доме, в чужом теле и с чужим человеком. Но очень скоро я понял, что он мне не чужой. Точнее… тому телу. Тот Чонгук, которым я стал тогда, он очень любил этого человека, своего принца, он был его фаворитом. И я был его фаворитом. Я очень быстро понял, что я не должен сопротивляться, когда принц заговорил со мной о том, что я охочусь на вампиров. Я понял, что это не просто так. Это было реальней, чем то, что сейчас. Я был человеком. И в какой-то момент мне стало казаться, что я никогда и не был вампиром, что все это время, — Гук развел руками, налил кровь по бокалам и сел на диван. — Это настоящее время мне просто приснилось. Я стал жить там, я позволил тому Чонгуку вести меня и все было прекрасно… Но однажды во дворце появился вампир. Мой принц был ведьмой и не понимал этого, он не мог даже защищаться толком, может потому, что пытался защитить меня… — опустил голову, держа бокал в руке. — Не знаю. — Мотнул головой и перевел дух на какое-то время. — Вампир… Он убил меня. Я не смог ничего сделать даже, когда узнал его. Это был Намджун. Гук замолчал, вспоминая всё, как сейчас, слишком тяжело это было договаривать. Чимин слушал его, затаив дыхание, это было горько, тяжело и в тоже время как-то лирично грустно. — Мне жаль, — сказал он, опустил взгляд на бокал с кровью и вздохнул. — Но… я вижу, это помогло? Ты пьешь кровь? Гук кивнул на второй бокал, мол, тоже пей и продолжил: — Нет. Я не могу пить кровь людей, по-прежнему не могу. Это кровь вампиров, но обо всем по порядку. Мой… принц умер раньше меня. Он отдал мне свою жизнь, думая, что это спасет меня. Но не спасло. Я очнулся в гробу и отправился на поиски Намджуна. Я много натворил тогда, но они с ведьмой… Они с Сокджином меня вразумили и прикрыли, за что я благодарен, конечно. А потом я пошел к тебе, но ты спал… В общем, мне некуда было деться, у меня вообще ничего не было, ни дома, ни денег и я пошел к Хосоку. Я танцор в его клубе, Чимин-а, очень известный танцор. У меня много фанатов, они знают о моей проблеме и шлют мне свою кровь в герметичных пакетиках. Взгляд Чимина становился все чернее. — Так зачем ты звал меня? Шуга-хен сказал, ты зовешь меня уже очень долго. Зачем, Чонгук? — Я не знаю. Но в этом мире без тебя очень грустно, Старший. Какое-то время они молчали. А потом резко Чимин толкнул бокал на столе. — Зря ты меня разбудил! Кровь вампиров не для меня. Я лучше отгрызу себе руку, чем попробую ее снова. Я видел вас. Тебя и его… днём. Солнце, золотое поле и вы там! Я видел! Ведьма мне показала. Мне и правда жаль, Чонгук. Очень жаль, что я тебя когда-то встретил! Думаешь, я буду утирать тебе слезы? Хлопать по плечу и говорить, что все будет хорошо? — Чимин поднялся. — Иди на хер, Чонгук. Просто иди на хер. Особенный вампир выдохнул в сторону. И вновь молчал, какое-то время тяжело дыша. — Я понял. Я больше не буду вас тревожить, Создатель. — И знаешь что, Гуки? Если бы твой принц выжил, я убил бы его снова! — И умер бы от моих рук следом! — Иногда не страшно умирать, потому что ты уже мертв. — Чимин смотрел на него больными и правда мертвыми глазами. — Добро пожаловать в мой мир, Чонгук. Кто-то сказал однажды — ты вампир и ты всегда будешь один. Всегда. — Уходи. Ты достаточно жесток со мной. Я больше не хочу это терпеть. Убирайся. — Всего хорошего, малыш. Удивительно, но напоследок издевки в его тоне не было. Чимин уходил из шикарного дома в свой дом, запыленный от времени, с вздернутым подбородком и дырой в груди, которая стала еще больше. «Стоило простить?» — думал он. Но не мог найти в себе прощение. Это поедало его изнутри. И от этого было не избавиться. А дом-то уже не был запыленный — древний над ним хорошо поработал и даже откуда-то новую мебель нарисовал (вот это скорость!). Когда Чимин вернулся, Юнги сидел в гостиной в кресле-качалке и читал. — Шуга-хён? Что случилось с домом? Вампир приспустил очки на переносицу и откинул челку со лба. — А что не так? Что тебе, бля, не нравится? — светски звучало. — Всё… изменилось. В такой обстановке хранить уныние было сложновато. — Не всё, — фыркнул Юнги и вернулся к книге. — Всё, — упрямо сказал Чимин. — Чонгук больше не будет меня звать. Можно снова уснуть? И под этим он подразумевал — усыпи меня снова, хён, я слишком молод, чтобы уметь это сам. Юнги тяжело вздохнул. Почитаешь тут. Потом он отложил в сторону четвертый том «Гарри Поттера» и нахмурился, оглядел молодого вампира и предложил вдруг: — А может напьемся крови до отвала? — Не хочу. Странно, но я не голоден. — Чимин пожал плечами и сел на диван. — А я странно не хочу больше спать. — Я тебя не заставляю спать с собой, хён! Юнги фыркнул, откинул плед с коленей и переместился поближе. — Ма-альчик, тебе так мало лет, а ты такой мертвый. Что случилось? Это из-за Чонгука? На нем сошелся твой мир? Это для меня в мире почти нет ничего нового, вот только книги смешные пишут. Смелые и шальные. Но для тебя? Кровь. Весь свет. Что хочешь. Любые люди, вампиры… Жажда, страсть, жизнь… Почему в тебе этого нет? Куда ты все это дел? — и не в глаза — в душу заглядывал. Чимин отшатнулся от него, сжимаясь от каждого сказанного Шугой слова все сильнее, походя на сдувающийся воздушный шарик. — Я не знаю, хён. Я все отдал, наверное… Он не хотел смотреть Шуге в глаза, но чужой взгляд приковывал, держал и завораживал и лгать под таким взглядом было невозможно. — Я хотел жить для него. А теперь, даже для себя не могу. Прости, хён. — За что ты просишь прощения? — Юнги наклонил голову и чуть улыбнулся, что было очень даже красиво и неожиданно — на его-то древнем, вечно кислом лице. — Не повезло тебе со слугой, — Чимин бледно улыбнулся в ответ. Шуга наклонил голову так, что прижался ей к спинке дивана. — Я отпустил тебя как слугу семь лет назад, ты забыл? — Я подумал, ты шутишь надо мной. Но если так. Почему ты еще здесь? — Потому что один ты сойдешь с ума. — Глупости, я жил один. И я не сошел с ума. — Мне уйти? — Нет. Чимин сказал это раньше, чем успел подумать, что это противоречит всему вышесказанному. Но стало так жутко остаться одному, пусть его собеседник и сосед — это ворчливый и не самый приятный по характеру Шуга. — То есть… Если хочешь, хён. Но этот дом большой для одного. — Я не должен уговаривать тебя подумать и жить, ты вправе сам решать. Но ты такой красивый, почему же в тебе так мало огня? — древний вампир покачал головой. — А что от этого огня толку? Я хочу гореть с кем-то особенным, а не в толпе. Почему я говорю все это тебе, хён? Ты меня гипнотизируешь? — Ты знаешь, как я горел, когда был молодым? Ты же слышал истории обо мне? Гореть нужно не с кем-то и не в толпе. Гореть нужно изнутри. Самому, внутри себя. Вот здесь. — Юнги ткнул пальцем между ребер Чимина, по центру груди. — Так почему ты не горишь сейчас? — Мне две тысячи лет, я уже давно перегорел, мой ма-альчик. — Вот и я перегорел, хён. Чимин медленно завалился вперед, уткнулся лицом в худые колени. Он бы плакал, будь человеком, а так просто лежал с закрытыми глазами и старался не скулить. — Так рано. Это плохо, — произнес Юнги тоном древнего старца и запустил руку в черные волосы, остро массируя кожу головы. Чимин подобрал ноги на диван. И долго пролежал на чужих коленях. Впервые с момента пробуждения ему стало спокойно. И чтобы там ни говорил Шуга, Чимин был готов отдать что угодно именно за этот покой. — Как ты стал вампиром, хён? — Как и все. Меня укусил другой вампир, а потом дал свою кровь, — ответил Юнги, не нарушая покоя, звуча тихо и продолжая копаться в голове Чимина. — А как ты выживал так долго? Расскажи? — вампир открыл глаза. — Я не хочу умирать, но чувствую, что уже умер. Раньше такого не было. Мне было одиноко, грустно, но… не так. Шуга чуть-чуть улыбнулся. — Я много спал. Просыпался, творил безумства, опять засыпал. Просто чем старше ты становишься, тем сложнее умереть. Мое имя давно вычеркнуто из мира живых и давно забыто смертью, она не помнит меня. Вечность — это то, что меня ждет, даже если я перестану питаться или попрошу толпу ведьм убить меня. Я все равно не умру, нет. Его пальцы скользнули на шею Чимина. Вампир вздохнул. — Это грустно. Вечно быть одному. Грустно. — Ни капли. — Останься со мной, хён? — вдруг попросил Чимин, накрывая холодную руку на шее своей рукой. — Я никуда не ухожу, — Юнги звучал хрипло. Чимин шепотом поблагодарил, надавливая на ладонь, чтобы плотнее прижать её к своей коже. Рука Шуги была холодной, но от нее было тепло. И вообще это всё было крайне интересно. В какой-то момент от этого прикосновения Шуга вновь свой член почувствовал, отчего даже прихуел весь, рвано вздохнув. Чимин замер в момент его выдоха и это, скорее всего, было совпадением. — Хён? У тебя встал что ли? Шуга промолчал, резко выдыхая шок. Вот как так вообще? Мало того что встал, так еще и заметили! — Серьёзно?! Чимин развернулся, оказываясь затылком на его коленях и посмотрел снизу вверх. — Серьёзно? Я же пошутил! Юнги закатил глаза, запрокинул голову назад с новым вздохом и закусил краешек губы. Пиздец! Чимин осторожно погладил его по ладони и тихо протянул: — Шуга-хён? Тебе помочь? — черт знает, о чем в этот момент думал, может о том, что во времена Шуги и дрочить-то еще не придумали. Древний посмотрел на него. Очень твердо и хрипло ответил: — Не надо. Ложись спать. — Как скажешь, хён. — Чимин кинул быстрый взгляд на его ширинку, потом смущенно отвел глаза в сторону и закрыл. Сказали же — спать. Юнги посмотрел на него… И прикрыл себе глаза рукой, чтоб больше не видеть. А там упал назад для верности, спиной на диван. — Хён, — тихо звучало, — я же не девственник, если что. — Ага. Юнги все никак не мог прийти в себя и убрать руку от лица. Чимин помолчал, но, озаренный мыслью, открыл глаза, развернулся, посмотрел на острый подбородок и удивленно выдохнул: — Ты девственник, хён?! — Ага. — повторил Юнги. И закрыл себе рот рукой. Пиздец. Чимин снова замер. — Но ты… Ты же Хосока обратил! Таки пришлось убрать ладонь от губ, чтобы ответить ему: — Ну и что? Я же с ним не трахался! — Но он же… он… — Чимин замялся. Шуга приподнялся над диваном. — Что? Он гей, ну, да. Влюбился в меня как… ведьма и ходил за мной везде. Жизни не давал. Я его убил, конечно, но потом мне стало его жалко и я его обратил. Ну. Что еще? Это вообще, — кивнул на свою ширинку, — очень быстро проходит. Не бери в голову. — Ооо… — протянул Чимин. Тут многое становилось понятно. Он посмотрел на Юнги под влиянием новой информации, сел рядышком, интимно почти, еще немного — и бедра бы оседлал. И как-то быстро проходила его депрессия. — Хён, а ты любил кого-нибудь? — Нет, — ответил Юнги и вытянул ноги. Тогда Чимин вытянулся с ним рядом. После нескольких лет сна это было уже привычно. Но смотрел на него по-прежнему с интересом. — Даже когда был жив? — Бля, меня обратили в пятнадцать лет, какая там любовь! — Тебе пятнадцать? — Чимин ахнул. — Мне две тысячи, бля! — Ох… Чимин лег на его плечо щекой и какое-то время поулыбался туда. — Извини, хён. И спасибо. Ты меня очень отвлек от переживаний. — Да нихуя не за что. — зло сказал Юнги, дернулся весь и перевернулся на живот. Нет. Это никуда уже не годилось. Не падало же! Чимин принял это за подготовку ко сну, прижался к его телу вдоль и поперек, согнутым локтем придавил, опасаясь на вампира всю руку закидывать. Юнги весь вздрогнул и громко ахнул в подушку на диване. — Хён, — теперь для Чимина сложно было так говорить. — Может все-таки помочь? — Это пройдет, — замогильным голосом ответил Юнги. — А если нет? Древний девственник повернул к Чимину голову и уставился на него кристально чистыми голубыми глазами, цвета неба в майский день. — Пройдет! Чимин засмотрелся в эти глаза, такого ясного неба он уже много лет не видел, ночная жизнь сказывалась. А Юнги приглашающе приоткрыл губы. Вампир потянулся к ним, как под гипнозом, замер в миллиметре, прерывисто вздохнул и от его глаз никак не мог оторваться. Древний сомкнул ресницы. — Шуга… — прошептал Чимин. А потом аккуратно коснулся его рта. И кто бы мог подумать, что у самого древнего вампира такой сладкий рот.