Я научу тебя чувствовать

Piece by piece I disassemble Я разбираю по частям My image of you Твой образ в моей голове

Фриск изо всех сил держалась, не выказывая эмоций. Она не желала говорить о том, что видела во сне, и хотела поскорее всё забыть, но ближе к утру вновь расплакалась. Сестра далеко не просто так показала ей уже стёртое прошлое. Она преследовала Фриск даже после смерти, пытаясь убедить младшую сестру, что не такие уж они с ней и разные. Фриск не понимала, откуда в ней только взялась вся эта жестокость, почему она совершила все те ужасные вещи. Видение из прошлого «сохранения» заставляло её чувствовать себя чудовищем. Флауи переместился с подоконника на стол и молча наблюдал за стенаниями девушки. В отличии от неё, он всё помнил, но для него всё осталось в прошлом. Он знал — это Чара виновата во всех бедах Фриск. Но почему его бывшая подруга выбрала именно эту девушку? Почему их души практически одинаковые? Фриск своим молчанием никак не помогала «другу» удовлетворить любопытство, она явно что-то скрывала, что-то чрезвычайно важное, но что именно? Тяжесть мыслей лишь ненадолго заглушила непрекращающиеся всхлипывания девушки. Цветку уже надоело их слушать. — Эй, может хватит уже? Потоп нам не нужен, слышишь? — одновременно грубо и насмешливо обратился он к Фриск. Фриск резко повернулась к цветку и усмехнулась сквозь слёзы — улыбка получилась грустной и немного кривой. Такой её настрой больше не раздражал Флауи, даже наоборот — по каким-то причинам, известным лишь ему, его больше не радовали горести и печали девушки. — Чего улыбаешься? Только недавно рыдала, а теперь веселиться надумала? Кто из нас в таком случае страдает перепадами настроения? — поняв, что девушка уже заметно приободрилась, он продолжил ворчать. Фриск продолжала улыбаться. Флауи лишь фыркнул и отвёл глаза. Ему почему-то тоже захотелось улыбнуться, искренне, без сарказма и насмешки, но он сдержал этот столь неожиданный порыв. «Дурной пример заразителен, однако», — подумал цветок и внезапно, неожиданно для себя, рассмеялся — смех получился резким и каким-то недобрым, но всё же искренним. — Наверное, тебе всё же не стоит смеяться, как думаешь? — насмешливо произнесла Фриск, копируя манеру Флауи. Девушка наконец-то успокоилась и больше не плакала, но её глаза всё ещё были опухшими от слёз. Посмотрев на себя в зеркало, она ужаснулась своему внешнему виду и решила, что пока не будет спускаться в гостиную. Ей не хотелось объяснять родителям причину своих слёз, тогда бы ей пришлось объяснять и всё остальное. — Ну как, рыдать больше не собираешься? — спокойно поинтересовался цветок. Немного упорядочив мысли, Фриск осознала, что Флауи один из тех, кто знает о её прошлом. Она вспомнила, насколько жалким он ей казался тогда, особенно когда начал умолять пощадить его. Могла ли Чара управлять ей, или же всё произошло исключительно по вине её самой? — Я… Ты же ведь…? — надрывно обратилась Фриск к Флауи, искренне раскаиваясь. Горечь подступила к горлу, на глаза вновь навернулись слёзы. — Ты что-то вспомнила, да? Даже мою смерть? — уточнил цветок и, дождавшись утвердительного кивка девушки, продолжил: — А ведь знаешь, в моей смерти виновна не ты. Фриск нахмурила нос и сгорбилась на кровати, коснувшись локтями коленей. Ей не хотелось вспоминать ничего из того, что произошло с ней в прошлом «сохранении». Флауи пронзительно посмотрел в сторону «подруги» и в привычной ему манере решил хоть как-то поддержать девушку, хотя бы чтобы не видеть её слёз. — А-ну хватит ныть! Ты герой или нытик несчастный? Я бы сказал, что сделанного не вернуть, но в твоём случае такого не скажешь — ты как-то сумела всё отменить, — цветок сделал небольшую паузу, подбирая слова, а затем продолжил: — Я понимаю, каково это — чувствовать себя аж настолько могущественным. Ощущение силы может затуманить разум, такое может случиться абсолютно с каждым. — Ты сказал, что я не виновна, но тогда кто? Чара? Она воспользовалась моими слабостями, моими ошибками… Если бы я изначально не стала на этот путь, ничего бы и не было. — Я считал её другом, в итоге она предала меня — с усмешкой, хитро и подло. Мне понятно, почему. Я подвёл её, а она меня. У меня даже складывается впечатление, что и с тобой она поступила так же. Воспоминания о Чаре пробудили в цветке грусть. Фриск напоминала ему сводную сестру, и даже стала новой. Фриск встала с кровати и сделала то, что обещала себе не делать — обняла «закадычного друга». Цветок неожиданно тепло отреагировал на этот жест, по крайней мере, не оттолкнул от себя, как мог бы. Эти воодушевляющие объятия не были долгими, но на душе у девушки стало светлее. Затем свет погас — Фриск вспомнила ещё одного друга, которому причинила боль и который также должен всё помнить. — А Санс… Санс должно быть ненавидит меня… Зачем? Зачем я начала это всё?! Прости, я… Я действительно нытик несчастный, ты прав, — сказав это девушка ещё больше нахмурилась, сильно шмыгая носом. — Не будем об этом сейчас. Меня вот что интересует — как ты вообще всё вспомнила? — Флауи наконец-то подвёл разговор к самому интересному для него моменту. Фриск не знала, стоит ли ей отвечать на этот вопрос. Поначалу она сомневалась, но затем всё обдумала, взвесила и наконец-то решилась рассказать Флауи правду. — Этой ночью мне приснился сон, точнее кошмар. Я видела Чару. Это она вернула мне память. Мы творили ужасные вещи, но затем всё исправили, сделали правильный выбор — почему же она вернула мне это всё? — Она выбрала тебя как сосуд для своей души. Не знаю, какова была её изначальная цель, как и не знаю, почему выбор пал именно на тебя. Она использовала тебя тогда, и даже сейчас пытается тобой манипулировать. Но зачем? — Я имею лишь догадки о том, почему именно я… Но не скажу. Оно того не стоит, правда. Цветок закатил глаза, выражая разочарование, отвращение и презрение одновременно. Ему было противно даже думать о том, какой жалкой теперь казалась его некогда бойкая сводная сестрица. — Ну и не говори, — пробурчал он, — твоё дело. Мне наплевать. Тебе есть с кем делиться своими подозрениями и переживаниями. Мне это ни к чему. — По тому, каким тоном ты это говоришь, создаётся иное впечатление. Ты хочешь, чтобы я с тобой всем делилась. Не говори, что это не так, просто не говори, ладно? Есть вещи, которые я смогу обсудить с тобой. Думаю, ты это и так понимаешь. Фриск грустно улыбнулась подопечному, а в глазах ещё стояли слёзы. Она позволила себе проявить слабость, и теперь корила себя за это. Пока ещё Флауи был не в состоянии понять её целиком и полностью, но девушка не теряла надежды всё изменить. Слова сестры эхом отдавались в голове, но Фриск не желала слушать, что говорит ей давно утерянный дух из далекого прошлого. Спустя несколько минут она неспешно покинула комнату и направилась в ванную, чтобы принять душ. Флауи надеялся, что «подруга» одумается и в конце концов вернётся чтобы рассказать свою историю. Он невольно задумался о том, насколько всё-таки схожи Чара и Фриск. Фриск также умеет проявлять гнев и прочие негативные эмоции, умеет быть хладнокровной и жестокой. Девушка умело скрывала негатив, когда считала его неуместным, но иногда он выплёскивался наружу словно цунами, и Флауи вполне осознавал, насколько страшна Фриск в гневе. Ему не нравился её теперешний настрой, если раньше он его просто раздражал, то теперь… Теперь цветок был напуган настроением Фриск. Если бы он мог её поддержать, то сделал бы это. Бесчувственность цветка помогала ему сохранять маску равнодушия. Дома уже никого не было. Стоя в душе, Фриск продолжила плакать, не зная лучшего способа излить боль. Она была уверена — Флауи не стоит знать о том, что Чара её сестра, но желание рассказать ему было настолько же сильным, как и желание скрыть этот факт. Посол монстров терзалась сомнениями, понимая, насколько губительным это может быть — скрытие правды никогда не приносило ничего хорошего. Фриск провела в ванной комнате где-то полчаса, за это время успев привести себя в порядок и всё обдумать. Она приняла одно из самых сложных решений в своей жизни, понимая, что если уж добивается чего-то от Флауи — терпения, хоть какого-то дружелюбия и понимания, то должна дать ему взамен что-то соразмерное. К тому же, он ведь тоже в какой-то мере родственник Чары. — Фриск? — Флауи не ожидал того, что «подруга» так скоро вернётся в комнату. — А ты ожидал увидеть кого-то другого? — Фриск как-то неласково усмехнулась и строго посмотрела в сторону цветка. — Да нет… Ты что-то хотела, да? Я, например, жду не дождусь начала уроков, — в голосе Флауи прозвучал сарказм, но девушка не обратила на это абсолютно никакого внимания. — Сегодня я обязательно проведу первый урок. Думаю, тебе он понравится. — Фриск хитро улыбнулась. — Но вообще я пришла, чтобы рассказать тебе о кое-чём… Только ты обязан не перебивать меня, а то я не стану рассказывать. Если будут вопросы — задашь их потом. Фриск перестала усмехаться и мгновенно посерьёзнела, как чувствовала — разговор будет не из лёгких. — Помнишь, я рассказывала тебе о своей семье? — О семье? Да, помню что-то такое. Точно, ты рассказывала о ней перед тем сорвавшимся уроком, из-за которого я и попал в чулан. Забудешь тут. Фриск в очередной раз умилилась ворчанию Флауи, а когда он фыркнул она еле смогла сдержать смех. Но как бы там ни было, ей было необходимо продолжить рассказ, раз уж она решилась поведать эту горькую давнюю историю. — Так вот, как я уже упомянула тогда, у меня была старшая сестра. Она ушла, чтобы больше никогда не вернуться. И обрела новую семью… Твою семью. Флауи открыл рот от изумления и удивления. Такого поворота в истории «подруги» он явно не ожидал. Теперь он наконец-то понял, почему Фриск не хотела рассказывать всю правду о своей человеческой семье. — То есть твоя сестра это… Чара? Я бы никогда и не подумал, что вы с ней родственницы. — А я никогда и не думала, что моя сестра станет такой… Такой вот как ты сейчас — злобной, отчуждённой и бесчувственной. Цветок впервые за долгое время ощутил себя ущербным. Слова и поступки Фриск стали по-особенному влиять на него, также как влияли когда-то слова и поступки Чары. Не лучшее ли это доказательство того, что девушки действительно сёстры? Девушка сполна удовлетворила любопытство Флауи, но цветок почему-то больше не был этому рад. Воспоминания о Чаре были для него такими же болезненными, как и для Фриск. — Ты знала, что я не останусь равнодушным к этой истории. — Поэтому и не рассказала сразу. Но ты имеешь право знать. — Знаешь, это странно прозвучит, но она — это моё прошлое, а ты — настоящее и будущее. Ой, и что я только что сказал? Фриск больше не могла себя сдерживать и заливисто рассмеялась. Флауи попытался засмеяться вместе с ней, будто так и было задумано, но нормально посмеяться у него так и не вышло. Теперь уже цветок стал грустным. — Поверь мне — ты научишься смеяться, со временем. А пока тренируйся улыбаться… Более радушно, что ли. Правильная улыбка — залог хорошего общения, а для наших уроков это незаменимо. — Разве улыбки могут быть правильными или неправильными? — Флауи озадаченно нахмурился. — Ты поймёшь, почему я так говорю, снова-таки со временем. Кстати, наш первый урок начинается ровно через час.

I swear, I will meet you there — Клянусь, я встречу тебя там — In the darkness В темноте

Юная сноудрейк по имени Чилли на цыпочках прокралась в подъезд дома ныне покойной сестры. Ей было страшно находиться в этом месте, но она знала — ей необходимо разузнать всё, прежде чем обращаться за помощью к детективу Андайн. Покойная сестра когда-то рассказывала о том, что в её доме живёт настоящее чудовище, из тех, которых люди ненавидят больше, чем монстров. Ночью оно жутко ревело, издавая невообразимо ужасные звуки, а затем подкрадывалось к поздно возвращающимся с работы монстрам, и не каждого из них после этого потом видели живым. Чилли не сильно верила в эти россказни, но после жестокого убийства сестры просто не могла не проверить, является ли правдой всё это. «Обещаю тебе, Тилли, я узнаю, что с тобой произошло. Твой убийца не выйдет сухим из воды в этот раз. Главное найти доказательства», — эти слова сноудрейк повторяла раз за разом словно молитву, отгоняющую от неё дурные мысли. Уже через пару мгновений после того, как она зашла, в подъезде раздалось подозрительное шуршание. Юная сноудрейк попятилась назад, ближе к выходу, а звуки лишь усиливались и ей казалось, что это происходит после каждого её шага. Она задрожала, в глазах появились первые слезинки, ужасу Чилли не было предела. Вдруг эти звуки издаёт то самое ужасное чудовище? «Это же не может быть он… Или может?» — ужасные мысли то и дело закрадывались в голову, заставляя нервничать ещё сильнее. Сноудрейк уже успела пожалеть о том, что пришла в это место, но мысли о сестре придали ей сил и кое-как успокоившись, она зашла на лестницу. Как только Чилли это сделала, шуршание прекратилось и она со всех сил побежала вверх по лестнице, так быстро, как ей только позволяли маленькие лапки. Ей никогда в жизни не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, жизнь в Подземном королевстве была до отвращения спокойной. Выход на Поверхность стал новым этапом в жизни, и самым большим испытанием. «Я знаю, я смогу. О нет, я не должна… Мне… Мне нельзя отвлекаться», — отгоняла от себя дурные мысли юная сноудрейк. Они сбивали темп и потому она силой заставляла себя ни о чём не думать во время бега. Добежав до лестничной клетки этажа, на котором жила её сестра, Чилли опёрлась о перила грудью и глубоко вздохнула, надеясь, что самое страшное уже осталось позади. Двери квартиры открывались особым кодом, так как старшая из сестёр сноудрейк не сильно жаловала ключи, считая их приспособлением прошлого века. Только несколько монстров, ближайшее окружение владелицы квартиры, знали этот код, и Чилли, конечно же, была одним из них. Введя код, сноудрейк быстренько вошла внутрь и заперла дверь. Без сестры квартира выглядела неухоженной и опустошённой, как будто в ней никто никогда и не жил. Слёзы заструились по лицу, Чилли не смогла сдержать скорбь — время вряд ли сможет унять её боль. «Пора приниматься за дело. Она должна быть где-то в комнате», — с этими словами, уже вытерев слёзы и на скорую руку приведя себя в порядок, юная сноудрейк зашла в спальню сестры, где и надеялась найти доказательства. В спальне Тилли, в одном из нижних ящиков её шкафа, была спрятана особенная папка. В ней хранились фотографии, которые Тилли готовилась отдать в печать местному журналу, а также её личный дневник, который запирался на ключ. Чилли была уверена, что сестра сделала хотя бы пару фотографий чудовища, иначе зачем ему было её убивать — не ради ли того, чтобы о его существовании никто не узнал? «Ну и в каком же ты ящике, а? Хорошо спрятала тебя сестричка, ну просто молодец», — причитала юная сноудрейк, открывая уже третий по счёту ящик, в котором не оказалось ничего нужного. Дойдя уже до пятого ящика, Чилли почувствовала, что совсем выбилась из сил, но её упрямства и напористости хватило на то, чтобы открыть ещё один ящик. Когда из ящика показалась заветная папка, юная сноудрейк вновь чуть не расплакалась, на этот раз от счастья — её старания по поискам наконец-то увенчались успехом. Открыв папку, она принялась рассматривать каждую фотографию, надеясь увидеть нечто необычное или загадочное хотя бы на одной из них. Вначале ей показалось, что на фотографиях вовсе нет ничего особенного, но затем, подключив логику и здравый смысл, Чилли наконец-то поняла, поэтому эти фотографии так ценились её покойной сестрой. «Эти ужасные рисунки на стенах, про которые как-то говорила Андайн, и все остальные пакости, которые якобы сделал кто-то из монстров… Это и правда был человек, этот человек и есть то самое чудовище. Я и не удивлена, что Тилли обозвала его так. Ну кто бы сомневался?» Теперь всё встало на свои места и только один вопрос до сих пор беспокоил Чилли — зачем человек делает всё это? Лишь из ненависти к монстрам, или у него есть какие-либо другие скрытые мотивы? Он явно пытается подставить монстров, сделать всё возможное, чтобы люди ещё больше возненавидели своих новых соседей по Поверхности. Юная сноудрейк внимательно всматривалась в самые удачные фотографии сестры, пытаясь рассмотреть лицо человека. В конце концов она уловила некоторые черты лица — сильно выраженные скулы, острый подбородок, нос с горбинкой и тёмные глаза. Также у человека были иссиня-чёрные волосы до плеч и тёмная мешковатая одежда. Ничего отличительного, многие люди выглядят похоже, но было в этом всём кое-что, что по-настоящему ужаснуло Чилли — эти черты лица явно принадлежали женщине. «Я должна позвонить Андайн. Она обязательно что-то придумает и узнает, кто это такая». — Чилли незамедлительно достала телефон и набрала номер детектива. Но, к сожалению, её планам было не суждено сбыться. В то время, как она набирала код квартиры, за ней внимательно наблюдала пара чёрных как глубокая ночь глаз. Они изучали каждое действие юной сноудрейк, их владелице льстил её страх. Закутанная в шарф женщина зашла в квартиру почти следом за своей жертвой. Ей было необходимо знать, где покойная владелица квартира хранила свои злосчастные фотографии. Теперь, когда преступница всё узнала, ей нужно было избавиться от ещё одной свидетельницы. Чилли почувствовала, как что-то холодное и острое касается её шеи, и тут же выронила из лап телефон. Смерть пришла за ней в тот самый момент, когда она так сильно надеялась, что поможет городу обрести покой. Резкая боль пронзила тело юной сноудрейк и она упала замертво. Забрав и тело, и фотографии, её убийца неспешно покинула квартиру.

I would take your hand if I could do it Я бы взял тебя за руку, если бы мог But I have no hands, itʼs what you should admit Но у меня нет рук, тебе придётся это признать

Флауи слегка нервничал, направляясь к парку вместе с Фриск. На удивление, там собралось множество людей. Он поинтересовался у Фриск, знает ли она, что здесь происходит, на что она ему ответила: — Сегодня ярмарка. Это когда люди принимают участие в нелепых соревнованиях и покупают всякую непонятную всячину. И да, я изначально знала, что здесь будет большое скопище людей. Поверь, меня оно напрягает не меньше. Флауи еле сдержался, чтобы не фыркнуть — он понял, что это только смешит его «подругу». Понятия не имея, чего ему ожидать от этого «весёлого мероприятия», бывший принц монстров решил просто молча понаблюдать за тем, что происходит вокруг. Толпы людей веселились и развлекались, пили какие-то напитки и ели непонятные круглые, с виду даже пушистые шарики разных цветов, держащиеся на тонких пластиковых палочках. — Ты должен подойти к кому-нибудь из этих людей и заговорить с ним. Это может быть кто угодно — взрослый, подросток или ребенок, парень или девушка, не столь важно. Выбирай на своё усмотрение и пока просто заговори. Если разговор не заладится, можешь смело подходить к другому человеку, и так пока не получится. Всё понятно? — То есть мне нужно просто познакомиться с человеком и нормально с ним пообщаться? Проще не бывает! Мигом справлюсь. Как только посол монстров выпустила «друга» из горшка, он сразу же отправился на поиски подходящего для выполнения задания человека. Флауи не хотелось знакомиться с людьми, но раз так захотела Фриск, ему придётся ей подчиниться. К тому же ему стало любопытно, что это за съедобные шарики на палочках и как он может попробовать один из них. В итоге выбор цветка пал на девушку-подростка с волосами цвета соломы. Она ела розовый шарик, будто подобранный под цвет её одежды, и громко чавкала. — Приветик, меня зовут Флауи! А как зовут тебя? — Флауи не долго думал над приветствием, как-то так он здоровался и раньше. — Ух-ты, говорящий цветок! Ты один из монстров, правильно? У тебя такое милое имя, оно тебе подходит. Меня зовут Сабрина, приятно познакомиться! «Слишком миленькая девчушка, какой кошмар!», — мысленно заворчал цветок и уже было хотел огрызнуться, но решил, что если он хочет поскорее покончить со всем этим, то ему необходимо как можно быстрее завязать дружелюбную беседу. — Мне тоже приятно познакомиться, Сабрина. Я тут новенький и никогда не был в таких местах. Как называется та еда, которую ты сейчас ешь? Сабрина хихикнула, видимо, её умиляло невежество Флауи относительно ярмарочных лакомств. Флауи совсем не нравилось, когда люди смеялись после его фраз, но в этот раз он стерпел и никак не отреагировал на хихиканье новой знакомой. Исключительно ради выполнения задания. — Я ем сладкую вату. Она очень сладкая и ко всему липнет. Хочешь попробовать? — сказала девушка и протянула цветку кусочек своей ваты. — С удовольствием! — хихикнул Флауи и укусил предложенное ему лакомство. Он немного пожевал и практически сразу понял, что ему оно не нравится — на вкус вата оказалась слишком сладкой. — Тебе не вкусно, да? Я спрашиваю, потому что ты скривился, — обеспокоенно поинтересовалась новая знакомая цветка. По ней было видно, что она расстроилась. — Наверное, таким монстрам как я не совсем подходит такая еда. Может мне понравится какая-нибудь другая еда… с ярмарки, — подбодрил девушку Флауи, боясь, что если она сильно расстроится, то не будет дальше с ним говорить. — Я могу угостить тебя чем-то другим. Давай прямо сейчас подойдём ко всем этим киоскам и выберем! У Флауи тут же загорелись глаза — он захотел попробовать побольше всего. Вскоре они с Сабриной накупили множество всякой всячины. Больше всего цветку понравились хот-доги — они оказались намного вкуснее, чем у Санса. Новой знакомой бывшего принца монстров явно казалось, что он по достоинству оценил щедрость, хотя на самом-то деле он ею всего лишь воспользовался. Вдоволь понаблюдав за поведением подопечного, Фриск подошла к тому месту, где он находился и жестом подозвала его к себе. Цветок с неохотой попрощался с Сабриной, сказав, что ему нужно ненадолго отлучиться, и последовал за послом. Он знал — вот сейчас она оценит его поведение, может даже похвалит. — Ну что ж, друг мой. Ты был весьма дружелюбен, общался с этой девочкой без агрессии. В общем, неплохо справился, как на тебя, но есть одно но… Нельзя просто так пользоваться щедростью людей, запомни это раз и навсегда. Лучше вежливо откажись. Принимать такие предложения нужно только в трёх случаях: если человек настаивает, если хочет сделать тебе приятное и если ты можешь предложить ему что-то взамен. Может Фриск и относилась к этому как к обычной поучительной лекции, но Флауи показалось, что его в чём-то обвиняют или порицают его поведение. Где-то в глубине сущности он понимал — девушка права, но не мог противостоять свойственной ему слабости использовать людей. Этот урок помог цветку раскрыть себя и показал, что он может действовать дружелюбно, но только если ему это выгодно. Фриск конечно же понимала это. — Пожалуй, на сегодня это пока всё. Ты должен будешь обдумать всё то, что я тебе сказала и сделать соответствующие выводы. То, как ты действуешь, тебе непривычно, это понятное дело, но… Ты должен почувствовать в себе некую потребность вместо чего-то плохого делать что-то хорошее. Со временем у тебя это получится, я уверена. А пока отдыхай. Как тебе идея ещё побыть на ярмарке? Флауи понравилось вновь находиться вне горшка, поэтому он конечно же захотел продлить это ощущение и согласился остаться. Он спокойно расхаживал мимо киосков, как вдруг заметил, что с его новой знакомой разговаривает какая-то женщина. Что-то в ней привлекало Флауи, но в то же время и отталкивало, и он понимал, чем это может быть вызвано. Цветок подошёл поближе, чтобы всё внимательнее проверить. — Ты недавно общалась здесь с монстром, верно? Разве ты не знаешь, что с монстрами небезопасно общаться? Мало ли что у них может быть на уме! Запомни — монстры нам вовсе не друзья, что бы кто ни говорил. А теперь будь хорошей девочкой и общайся с такими же милыми детишками как и ты. Цветок заметил, какой грустной стала Сабрина после разговора с той мрачной женщиной. Ему удалось рассмотреть её и он пообещал себе обязательно сообщить Фриск об этом разговоре. Но сперва ему было необходимо поговорить с девочкой. — Не слушай её, ладно? Сама не знает, что говорит. Монстры вполне могут дружелюбными, не правда ли? — Флауи попробовал нормально улыбнуться и у него это наконец-то получилось. — Знаешь что — ты прав, я не буду обращать внимание на то, что она сказала. Если ей надо — пусть сама не общается с монстрами, а я буду. — Сабрина перестала грустить и тоже улыбнулась новому знакомому. — Вот и славненько. А мне уже пора идти — меня ждут важные дела. Как-нибудь ещё встретимся, хорошо? Сабрина кивнула цветку в знак согласия и он ушёл обратно к Фриск. В нём поселилось странное ощущение того, что впервые с тех пор как он стал цветком, он действительно совершил нечто правильное. Но почему у него вдруг возникло желание так поступить? Он мог просто наплевать на всё и уйти прочь. Что-то прям-таки заставило его поговорить с девочкой и Флауи не мог этого отрицать. Фриск задремала на скамейке у входа в парк. Флауи легонько тронул её за руку, оповещая о своём присутствии, но не дождавшись реакции с силой дёрнул девушку за плечо. Посол монстров, тут же проснувшись, резко вскочила со скамейки. — Ну и как мне это понимать? Я уже грешным делом подумала, что ты больше не будешь так отчаянно меня будить, — возмутилась девушка и скрестила руки на груди в воинственной позе. — У меня важная информация, вообще-то, а ты так могла хоть до утра проспать. Тут какая-то непонятная женщина подговаривает людей не общаться с монстрами, представляешь? Я сам видел и слышал, могу её описать. — Серьёзно? Конечно же опиши, буду разбираться. — Она бледная как поганка, у неё длинный горбатый нос, очень сильно выраженные скулы, неправильный овал лица, угольно-чёрные глаза, собранные в хвост волосы, цвета как… как его там… баклажан, вот. Неприятная такая на вид женщина, зловещая. — Вот так черты, ни с кем не спутаешь если увидишь. Кажется, я знаю, кто это может быть. Ты точно видел именно такую женщину, ничего не преувеличиваешь? — Ни капельки не преувеличиваю, всё как есть рассказал. Что-то не так? Описание этой странной, настраивающей людей против монстров женщины совпадало с внешним видом кое-кого ну очень знакомого Фриск. У неё не было оснований не верить Флауи. Если это и правда та самая мадам, то он никогда раньше не видел её и не знал о ней. Посол посадила Флауи обратно в горшок и они вместе отправились домой — дальше разбираться со всей этой неприятной ситуацией.

The darkness is so beautiful Тьма так прекрасна The darkness is so deep Тьма так глубока

Андайн весь день ждала звонка от Чилли. Утром она получила от неё тревожное голосовое сообщение, в котором она намеревалась куда-то пойти, что-то выяснить и что-то раздобыть. Куда именно та собралась детектив так и не поняла, если бы поняла, то давно бы остановила, но теперь… Теперь ей оставалось лишь ждать звонка и удостовериться, что с юной сноудрейк всё в порядке. Но сноудрейк не звонила уже очень долго — за это время она могла обыскать весь город, а не только пойти в конкретное место и вернуться оттуда. Бывшая королевская стражница ужасно переживала, но не подавала виду. Папирус стал единственным, кто заметил, что с его боевой подругой что-то не так. — Ты чего взволнованная такая, кэп? Что случилось-то? — Помнишь младшую сестру погибшей сноудрейк, чью лапку мы наши в «У Гриллби»? Ещё утром мне от неё пришло сообщение на телефон, голосовое. Она там сообщила, что направляется всё разузнать и раздобыть полезную информацию. Никаких объяснений — ни куда собралась, ни что хотела найти. Вот мне и тревожно. — Помнишь, Догго хвастался, что недавно закончил изучать одно любопытное человеческое устройство, которое помогает вычислить местоположение телефона? Может, попросим его нам помочь? Если найдём телефон — найдём и владелицу. — А неплохая ведь идея, Папс. Пойдём разыщем Догго. Догго сидел за своим столом и внимательно вчитывался в отчёты коллег. На самом деле ему давно хотелось принять участие в чём-то более значительном. И тут ему как раз предоставилась такая возможность. Когда к нему подошли Андайн и Папирус, Догго еле сдержался, чтобы не приоткрыть рот и не высунуть язык. Он надеялся, что они заявились к нему не просто так, что им нужна его помощь. И оказался прав. — Догго, помнишь, ты говорил, что разобрался в работе одной человеческой штукенции? Не поможешь? Нам нужно найти один телефон и заодно его хозяйку. — Вы что, шутите? Да я с радостью помогу. Давайте номер телефона. Андайн зубасто улыбнулась и продиктовала номер. Догго быстро ввёл номер в компьютер и нажал на кнопку запуска сканирования. Несколько минут и местонахождение телефона было установлено. Детективу найденное местоположение показалось знакомым, и тут её осенило — по этому адресу находится квартира погибшей сестры Чилли! Бывшая королевская стражница наконец-то смогла понять, что именно имела ввиду юная сноудрейк своим сообщением. — Она решила «навестить» квартиру покойной сестры. Наверняка надеялась раздобыть что-то полезное для расследования. Но почему её нет аж так долго? — Давай поедем и проверим, что там! Великий Папирус готов найти пропажу! Андайн громко рассмеялась и ткнула напарника в плечо. Скелет немного смутился, но никак не прокомментировал этот толчок. Людям его манера разговаривать казалась странной, в то время как монстры к ней привыкли. Стражница то и дело пыталась научить Папируса общаться нормально, в конце концов ей это немного удалось — Папс перестал говорить очень громко и теперь уже редко употреблял слово «великий» как приставку к своему имени. Но несмотря на смешливую манеру того, как он произнёс это предложение, Папирус всё же был прав — детективам необходимо было срочно направиться на место. Поездка до мрачного дома старшей сноудрейк заняла где-то полчаса. Папс нервно постукивал костяшками пальцев по коленям, вызывая ужасно противный для Андайн звук. — Папирус, а-ну прекрати! Что с тобой только творится в последнее время?! — Я не хотел потревожить, правда. Просто у меня есть какое-то подозрительное ощущение того, что мы там найдём не то, на что надеемся. Ты знаешь — в последнее время моё чутьё меня ещё ни разу не подводило, возьми хотя бы тот случай с баллончиками. — Лучше не напоминай мне о тех баллончиках, ладно? У меня от этой мерзости до сих пор мурашки по чешуе. И да, мне эта ситуация тоже не нравится, но давай не будем настраиваться на плохое раньше времени. Папирус напомнил Андайн о том, о чём ей не хотелось вспоминать, но теперь эта картина стояла перед её глазами и она видела её так же ярко, как и в тот день. Они с напарником только начинали расследовать дело загадочного террориста. Здание городской библиотеки было полностью перепачкано нецензурными надписями и непонятными мутно-красными кляксами. В нескольких метрах от здания, в кустах, детективам удалось найти баллончики. Папирус осмелился предположить, что в них может быть вовсе не обычная краска, и оказался прав. В баллончиках была разведённая с водой и жидкими красками кровь. Тошнота подкатила к горлу бывшей королевской стражницы. Она надеялась, что в этот раз они не найдут ничего сильно тошнотворного. Но нехорошие предчувствия одолевали и её. Когда детективы зашли в подъезд, предчувствия лишь усилились. Лестница уводила их за собой вверх, отводя на ту самую лестничную клетку. Андайн постучалась в дверь и прождала минут пятнадцать, но ей так никто и не открыл. Тогда она призвала копьё и как можно более аккуратно взломала им дверь — сильно вредить чужому имуществу у неё не было никакого желания. Помещение пронизывала устрашающая пустота, усиленная абсолютной тишиной. Андайн с Папирусом только хотели зайти в кухню, как тут Папс шепнул начальнице, что надо бы осмотреть главную спальню — снова-таки, предчувствие. Детективы на цыпочках подкрались к спальне и тихонько открыли дверь. Папирус истошно заорал. — Ты чего орёшь, дурень, тут же ничего нет! — гаркнула Андайн, как тут и сама заметила то, что так сильно напугало Папируса. — Что за…? — А говорила, что здесь ничего нет. Как это ничего нет, а это? На полу красовалась крупная бурая лужа, а в ней лежала голова Чилли — всё, что осталось на месте преступления. Убийца оставила голову специально, как и телефон, ведь хотела, чтобы полиция обнаружила то, что она натворила. Андайн не могла поверить своим глазам — судя по цвету лужи кровь здесь уже достаточно давно, а значит Чилли мертва почти с того самого времени, как оставила сообщение. — Это ведь он, да? Как думаешь, ей удалось что-то найти здесь перед смертью? — Папирус попятился назад, не желая больше находиться на месте преступления. — Она явно искала — ящики шкафа открыты. Но даже если она что-то и нашла, её убийца точно забрал это с собой и мы так и не узнаем, что это вообще было. Андайн молча склонила голову и встала на колени перед лужей. Она отдавала последнюю дань погибшей, омывая слезами её смерть. Ей вновь не удалось предотвратить трагедию. Уйдя с Папсом в другое помещение, бывшая королевская стражница позвонила коллегам и сообщила страшную весть.

I want to do something Я хочу что-нибудь предпринять I canʼt just sit and wait Я не могу просто сидеть и ждать

Фриск только легла немного расслабиться и отдохнуть, как тут её телефон тревожно зазвонил. Это была Андайн. Она немного сбивчиво и чуть ли не крича описала весь тот ужас, который они с Папирусом наблюдали в тот день. Посол монстров несколько раз переспрашивала подругу, уточняя некоторые детали, но общая картина произошедшего сложилась в голове практически сразу — неизвестный террорист вновь совершил убийство. Девушка отчаянно захотела помочь разобраться, она просто не могла оставаться в стороне и ждать, когда полицейский отряд особого назначения сам во всём разберётся. — Может… Может я всё-таки могу чем-то помочь? Не хочу просто сидеть и ждать, хочу действовать! И да, если ты за меня боишься, то абсолютно зря. Андайн на это уже хотела возразить, что люди иной раз куда опаснее монстров и что всё не так просто в этом деле, но Фриск умела убеждать — её самый большой талант заключался именно в этом. Флауи слегка озадаченно прислушивался к телефонному спору двух подруг. Он уже был наслышан о том, что сейчас происходит на Поверхности, и ему не нравилось, что какой-то человечишка возомнил себя лучше и сильнее монстров. Ему захотелось помочь «подруге» в расследовании, тем более что тогда, возможно, она отменит уроки. Он очень на это надеялся. — Как насчёт того, чтобы и меня прихватить с собой? Просто так, за компанию. Может чем и пригожусь, — цветок как бы невзначай тронул Фриск за ногу и, когда она обратила на него внимание, озвучил своё предложение. — Ты решил, что это спасёт тебя от занятий? — девушке тут же удалось раскусить «хитроумный» план подопечного. — Не дождёшься! А вот помочь можешь. Флауи понял, что теперь он попал в двойную передрягу, и не имел никакого представления о том, как из этого всего выкрутиться. Фриск улыбнулась цветку и легонько потрепала его за лепестки, надеясь вызвать уже столь привычное фыркание, но поняв задуманное, бывший принц монстров не стал фыркать. — Самый хитрый, значит? А ведь знаешь, твоя хитрость нам ещё пригодится для хорошего дела, нравится тебе это или нет. Таким образом, посол монстров и её подопечный присоединились к антитеррористической операции. У Фриск появились все опасения думать, что к этому как-то причастна сенатор Ричардс…