***
POV Астрид: Многие, пока идут в школу, думают. Думают о том, как бы прогулять урок или на халяву получить хорошую оценку, куда пойти после уроков, с кем и где затусить или же просто придти домой и завалится смотреть телевизор. Обыденность, разбавленная редкими, мимолетными мечтами и надеждами. Обыденность порождает обыденность, однообразие и, в итоге, апатию. наверное, мое состояние можно охарактеризовать именно этим словом. Пределом моих мечтаний на сегодня можно считать лишь то, что бы Стив и Эрет, на пару со своими подружками-стервами, не не тронут ни меня, ни Кэт. Больших желаний не было. Не было даже не потому, что не хотелось, а просто потому, что где-то в глубине сознания уже закрепилась уверенность в том, что ничего изменить нельзя. Видимо, так предначертано судьбой… Паршиво. Гадко. — Пф-ф… Всего-то на двадцать минут… — с грустным сарказмом усмехнулась я, посмотрев на экран телефона прежде чем толкнуть входную дверь. Добро пожаловать в Ад… Коридоры школы вновь встретили меня тишиной и умиротворяющим спокойствием, и лишь мои шаги да приглушенный голос учителей из-за закрытых дверей классов и кабинетов разбавляли ее. Каждый мой шаг неестественно громким и до жути противным эхом разносился по всему коридору. Противно. Громко. Пройдя главный холл предо мной предстал выбор: либо отсидеться до конца урока в столовой, где можно будет заодно и спокойно позавтракать, или же все же отправится на урок, так как еще, ни много ни мало, двадцать минут до перемены. Поколебавшись всего несколько секунд я все же решила, что урок, хоть и менее заманчивая, но все же лучшая перспектива из двух. Однако моя уверенность пошатнулась, когда я вспомнила, какой урок сегодня у нас идет первым… Тэтчер! Чертова училка с ее чертовой психологией! Хотя лучше я выслушаю все ее крики в классе, чем потом в кабинете директора. Мистер Смит, конечно, мужик добрый, но только вот мисс Тэтчер он недолюбливает не меньше меня и всегда старается поскорее избавится от проблемы, если она хоть каким-то боком может привести в его кабинет эту стервозную тетку. За такими мыслями и размышлениями я, сама того не заметив, подошла к злосчастному «три сотни пятому», из-за двери которого слышался голос учительницы и негромкий гул класса, перемежаемый громким смехом Йоргенсона. Первый же мой несильный удар костяшками пальцев по двери заставил все звуки по ту сторону на мгновение смолкнуть, что бы возобновиться с удвоенной силой, едва я открыла дверь в класс. Как обычно… — Мисс Тэтчер, прошу прощения за опоздание. Разрешите мне войти? — ровный и немного усталый тон подчеркивал всю эту ненужную никому официальность и заученность произнесенной фразы. Лицо брюнетки сразу преобразилось, когда она поняла, что мое опоздание вновь не обосновано и тут же приобрело несколько загадочный и коварный вид. Плевать. — О, Хофферсон! Вы все же решили посетить нас! — я меланхолически смотрела на учительницу, чьи слова просто сочились ядом. — Что ж, это твое пятнадцатое опоздание. Пятнадцатое! — «Отстань…» — А если еще учесть несколько твоих прогулов, то тебя давно уже пора выгнать отсюда, — мисс Тэтчер буквально плевалась ядом, однако меня удивляло другое: она говорила это хоть и на повышенных тонах, но не криком. Что-то задумала… — Такими темпами ты не закончишь этот семестр в этой школе, уж поверь мне на слово, — я едва заметно улыбнулась уголками губ. Давай! Я с удовольствием уйду в другую школу, где нет ни этого ядовитого голоса, ни тебя, ни Стива с Эретом. — А сейчас садись, на шестом часе я раздам ваши новые задания на дом и я думаю, Хофферсон, тебе твое понравится, — несколько загадочно добавила она, а затем посмотрела на ухмыляющегося Йоргенсона. Безмозглый. Перехватив лямки сумки в другую руку я повернула голову налево, бегло осматривая класс. Мои одноклассники. Неадекваты… Как обычно, они были заняты всем чем угодно, но только не психологией. И правильно! Однако мое внимание привлекло не это — рядом с нашей последней, самой дальней партой первого ряда, сидел паренек в темно-зеленой толстовке с капюшоном, низко натянутым на голову, из-за чего лица парня видно не было. Перевожу взгляд на подругу, выжидательно сверлящую меня взглядом, в немом вопросе кивая головой в сторону парня. Кэтрин же, закатив глаза, махнула мне рукой, как бы поторапливая меня побыстрее занять место рядом с собой. Киваю в ответ, после чего направляюсь к ней, при этом совершив громадную ошибку. Как? Как я могла забыть о нем, о Йоргенсоне? И почему я выбрала именно тот ряд, где сидел он? Дура. Стив. Что б его черти побрали, Йоргенсон. Неизвестно за какие заслуги он стал капитаном футбольной команды, но факт остается фактом. Девяносто килограммов мышц и полграмма мозга. Его негласный девиз — «Кто не с нами, тот под нами», хотя со стороны складывается другое впечатление. «Сила есть — ума не надо» — так правильнее. Ближе к истине. Заносчивый качок, занимающийся только тем, что повышает свой авторитет и итак завышенную самооценку до небес, унижая слабых. Как мы… Когда я только перешла в эту школу он был другим, все были другими, но… Подсечка, сделанная им в от момент, когда я поравнялась с ним, застала меня врасплох. Запнувшись за вытянутую поперек прохода ногу я потеряла равновесие. Вестибулярный аппарат мгновенно дал мне понять, что я падаю. Вновь. Сумка с характерным звуком шлепнулась на кафельный пол, выскользнув из моих пальцев, а спустя мгновение я почувствовала холод кафеля. Прекрасно. Локти тут же отозвались ноющей болью, впрочем как и колени. До слуха донесся громкий хохот класса. Собрав все свои силы, причем не столько физические, сколько моральные, я попыталась подняться. Безуспешно. Что-то тяжелое давило мне в районе поясницы. — Ну что, тебе нравится валяться у моих ног? — тихий и похотливый голос Стива раздался над самым моим ухом. Мразь. Хотелось что-нибудь ответить, но это было невозможно. А точнее бесполезно. Я никто в этом классе, никому нет дела до моих чувств и ощущений. Никому, кроме Кэт. Подняв взгляд, я исподлобья оглядела класс, который с нескрываемым презрением и издевкой смотрел на меня. — «Терпи, только терпи, ты же Хофферсон!» — вновь повторяла я, закусив губу и прикрыв глаза, в то время как ладошками уперлась в пол, но не пытаясь подняться. Секунда. Другая. Чувствую облегчение на спине — Йоргенсон наконец-то убрал колено, которым прижимал меня к полу, после чего прошипев себе что-то под нос, уселся на свое место. Наконец-то… Собрав все свои силы, медленно поднимаюсь с ледяного школьного кафеля, противно обжигающего кожу своим холодом. Поясница чертовски болит — видимо этот подонок слишком сильно приложился коленом. Скрип. Бросаю косой взгляд на мисс Тэтчер, что упорно выводит на доске какое-то замысловатое предложение, упорно не замечая шума в классе. — Ты как? — голос подруги, едва я приземлилась на стул рядом с ней, доносится до моих ушей. Поворачиваюсь к ней, всем своим видом стараясь показать, что все хорошо. Ложь. Кэтрин ловит мой взгляд, когда там мелькает эта самая ложь, чувство вины, и удрученно качает головой — она знает, что сейчас я ей ничего не скажу. Только не здесь, не в школе, не в этом жалком и убогом месте, где гниют и исчезают любые морали и чувства, все добрые качества человека, все, кроме его силы. Авторитет — вот все, что ценится здесь, а он зарабатывается лишь двумя: деньгами или силой. И увы, это явно не про нас… — Сойдет, — я махнула рукой, наклоняясь к сумке, что стояла рядом с партой и расстегивая молнию. — И… — я сделала паузу, поймав на себе строгий взгляд учительницы, внимательно следившей за мной. Увидев, что я ее заметила, мисс Тэтчер перевела взгляд в другую сторону класса, а после опустила его в журнал. — И кто это? — достав наконец тетрадь с ручкой и бросив их на стол, я едва заметно кивнула головой в сторону новенького парня, сидевшего за соседней партой. — Без понятия, — Кэт покосилась на парня, что старательно скрывал свое лицо под темно-зеленым капюшоном. Я же, бросив на него короткий оценивающий взгляд, открыла тетрадь и, взяв ручку в руку, начала записывать обрывки фраз, которые долетали до последних парт невнятным бормотанием. Но только вот сосредоточится и понять смысл слов учительницы я не могла — новенький просто магнитом притягивал мое внимание. Почему? Не знаю. Возможно, потому что он был другим?***
POV Иккинг: Если говорить, что я испытывал, выходя из кабинета директора, то это можно описать лишь чувством умиротворения и еще чего-то такого, что не поддается описанию. Возможно, счастья? Но мир опять рушится вокруг меня. Точнее, тот мир, который я когда-то знал и память о котором я хранил глубоко в своей душе, дорожа ей больше жизни. Ведь тогда школа была мне домом, тем местом, где я не был одинок и где, самое главное, я был нужен. Тогда я действительно нуждался в них, а они во мне. А сейчас… Сейчас все совершенно по-другому. Может быть это и не бросается в глаза, но прекрасно чувствуется. Страх, злоба и зависть. Вот что я первым делом увидел в глазах тех, кого раньше считал друзьями. Это больно — смотреть на тех, кто предал свои ценности, идя за стадом, кого ты раньше с радостью называл другом, а теперь даже руку протянуть не хочешь. Мерзко. Паршиво. Гадко. От созерцания картины, в которую я так и не мог поверить, меня отвлек парень, вразвалочку направлявшийся прямиком ко мне. Роб… Боги, пусть он будет не таким. Я не верю, не хочу верить в это! Страх. Страх того, что здесь не осталось ничего, чем я когда-то дорожил, вдруг липкой паутиной окутал меня, заставляя сжаться и посильнее натянуть спасительный капюшон толстовки на лицо. Нет, он должен быть другим, обязан, он… — Привет, — звук голоса старого друга заставляет меня вздрогнуть и сжать руки в карманах, попутно сминая ткань толстовки. Немного приподнимаю голову, что бы видеть хоть что-то кроме ног и невольно усмехаюсь. Похоже, за время моего отсутствия он не сбавлял оборотов и все так же упорно наедал вес… — Ты новенький? — молча киваю головой, ожидая дальнейших расспросов. Уж кто-кто, а Роберт ни за что не отступит, пока не узнает о человеке все, что ему интересно, а интересно ему многое, но так как мне его лишние расспросы не нужны, иду в «контратаку». — А ты видимо… — на мгновение замолкаю, как будто раздумывая, но не даю ему ответить на этот не поставленный вопрос. — Видимо, староста? — чуть склоняю голову на бок и засовываю руки в карманы толстовки, немного ссутуливаясь. Блин, а это не так просто, играть какого-то ботаника-задохлика, шугающегося всех и вся, но при этом старающегося выглядеть если не важным, то хотя бы не трусом. И, видимо, у меня это не слишком хорошо получается, но слава Богам это не Ричард, уж он то меня точно раскусил бы… — Да, — судя по интонации, он немного удивлен, но при этом, вероятнее всего, улыбается. Хм, возможно, все же есть люди, которые не меняются под влиянием окружающего их мира. — Роберт Ингерман, — он протягивает мне руку и я, ни на мгновение не задумываясь, вынимаю руку из кармана и пожимаю его ладонь. Нет, даже если он и изменился, я все равно рад его видеть. В памяти всплывают смешные и не очень воспоминания с участием этого веселого и немного стеснительного блондина-толстяка, всегда готового придти на помощь. — Найт. Найт Фьюри, — старая кличка, придуманная одним из фанатов и пришедшаяся мне по душе, которую я теперь использую в тех случаях, когда называться по настоящему имени нельзя, как сейчас. Чувствую, что он опять хочет что-то спросить, поэтому вновь задаю вопрос раньше. — Роб, а не расскажешь о классе? Да и о школе вообще? — тут и играть не приходится. Я действительно хочу знать, что произошло. Куда делось все то, что мы так долго и упорно создавали, убивая время, нервы и силы. Напрасно. Даже не видя его лица, так как голову я так и не поднял, представляю как заблестели его глаза. Я знаю, что он любит это. Очень сильно. — Да что тебе рассказать то?.. — в голосе звучат вопросительные нотки, но я то знаю, что он просто боится показывать свою заинтересованность в этом деле. Никогда не любил… — Ну, у нас достаточно спокойный и дружный класс, только вот… — он немного заминается, немного нервно и резко оглядываясь по сторонам, словно выискивая кого-то глазами и находя. Незаметно прослеживаю направление его взгляда и упираюсь в… Стива?! Что? Что происходит? Он боится Стива? Какого?!.. — У нас учится глава Элиты. Вон тот, качок в белой футболке, видишь? — получив от меня незаметный кивок, он продолжил, в то время как я не сводил взгляда со Стива. — Стив. Капитан школьной команды по футболу, чем очень гордится, хотя на поле бывал раза три, не больше. Обычно с ним тусуются его друзья-футболисты, но иногда он устает от их общества и тогда предпочитает общество девушек, — я медленно переводил взгляд со Стива на Роба и обратно, тем самым давая понять, что слушаю. — Если не хочешь проблем, то не стой у него на пути или даже рядом. Обычно те, на кого он имеет зуб, тут долго не задерживаются… Ну, кроме двух… — Ингерман покачал головой, а после кивнул в сторону шатенки, стоящей у противоположной стены в дальнем углу коридора, отдельно от остальных учеников, читающей что-то в телефоне и изредка кидающей косые взгляды в сторону Стива. — Это Кэтрин. Она и Астрид единственные, кто может выдержать постоянные насмешки Стива, причем многие из них довольно жестоки. Так что прислушайся к совету — не стой у него на пути… Я отрицательно помотал головой. Я не верю, нет! Почему, почему он так изменился, почему забыл все то, что мы делали вместе? Элита. Она создавалась для другого! И… и почему глава Элиты он?! Ведь мы тогда договаривались о другом… — А остановить его? — я вновь посмотрел на Йоргенсона, а после перевел взгляд на Кэтрин. — Я уверен, ведь есть человек, который может это сделать. — Такой человек… — Роб снова замялся и тяжело вздохнул. — Такой человек был… Раньше… А сейчас лишь Сморкала устанавливает правила… — толстяк грустно усмехнулся, а я от безвыходности сжал кулаки в карманах своей толстовки. Он получит за это, за то, что предал нас, нашу идею, меня… Но не сейчас, надо немного подождать, совсем немного. Роберт, заметивший мое напряжение, видимо хотел было что-то спросить, но не успел. Громкий звон, издаваемый «адовым устройством», как я давным-давно окрестил звонок, разрезал гам коридора, оповещая о начале нового учебного дня. Облегченно вздохнув, я подхватил портфель, лежащий у моих ног и закинул его на плечо, после чего потопал в сторону кабинета вслед за Ингерманом, рьяно пробивавшегося сквозь толпу в страхе опоздать на урок. Он не меняется… Совсем. Вот и приоткрытая дверь, ведущая в родной «три сотни пятый». Ну что ж, школа, я вернулся! Почти…