Секретный ингредиент вкусного — то, что может сделать больно.
Намджун стоял в паре метров от сцены, вцепившись в тяжёлую ткань кулис, и напряжённо сканировал зал внимательным взглядом. С самого начала «выступления» он изо всех сил старался не смотреть на Тэхёна и просто выискивал активных потенциальных покупателей среди оставшихся до конца гостей. Вытащить парней из этого дерьма он никак не мог, но хотя бы проконтролировать ситуацию был обязан. Больше всего его настораживал мужчина лет тридцати пяти, чьё лицо было наполовину скрыто длинной чёлкой. Колкий взгляд, устремлённый на сцену, напоминал охранника у входа — животный голод, абсолютная жажда на маске бездушного существа, только избалованного деньгами и вседозволенностью. Участники сего вечера все не без греха, но такие, как этот индивид, вгоняют в трепетный ужас, заставляя жалеть о своём приходе сюда и своих грязных увлечениях, и даже вызывают искреннее желание сходить в церковь и покаяться. Яркий пример чистого зла, что затесалось в мир чувственных пороков, от которого нужно бежать, как от огня. Игры с такими могут оставить шрамы, и не только физические, но и душевные. Шрамы. В мозгу что-то щёлкнуло, запуская цепочку ассоциаций, и Намджун вспомнил случай трёхгодичной давности, когда после очередного аукциона всплыла информация об одном чересчур жестоком госте, изуродовавшем купленного раба. Намджун тогда только начинал курировать местный рынок добровольного рабства и больше полагался на старшего наставника. С его же руки чёрный список пополнился новым именем, затерявшимся со временем в далёких уголках памяти. Мужчине закрыли вход на все тематические вечера, ибо он нарушил основные принципы: безопасность, разумность, добровольность. Пострадавший парень тогда попал в больницу с множественными внутренними разрывами и жуткими порезами, покидая раз и навсегда сообщество опасных развлечений. Видимо, затевались игры с кровью, на которые, возможно, боттом и был согласен, но всё зашло слишком далеко. Доминирующий партнёр, не раз в прошлом переступающий оговорённые рамки и запреты, в тот раз окончательно слетел с катушек и заигрался. В целях самозащиты раненый нижний смог лишь расцарапать обезумевшему «хозяину» лицо, позже жестоко поплатившись за это. Удача, что вовсе выжил. Если за длинной чёлкой мужчины, что не сводит глаз с Тэ и Гук-и, прячется шрам, рассекающий лоб и бровь, то в зале притаился настоящий монстр. И лучше бы Тэхён прекратил соблазнять его забавами с вампирскими замашками. Слишком опасно дразнил тигра свежайшим куском мяса. Кривая улыбка украсила лицо с жёсткими чертами, быстрые клики по сенсорному экрану подтвердили не беспочвенные тревоги — этот гость был не просто крайне заинтересован, но и активно принимал участие в торгах. Резко вскинув голову, он отбросил лоснящиеся пряди назад, и в свете мигающих прожекторов Намджун разглядел неровный росчерк шрама, рассекающего правую бровь. Парень шумно сглотнул и перевёл взгляд на сцену. На секунду он потерял дар речи, забыв даже о нависшей опасности. Теперь он прекрасно понимал, почему публика уже какое-то время замерла в восторженной тишине, устремив всё своё внимание на слившуюся в завораживающем танце пару. Раскрепощённый Чонгук тащился, заражая всех своим удовольствием. Скрытая сила кипела под кожей, наделяя весь его вид ореолом доминантности и власти. Наплевав на всё, он откинул голову назад и томно прикрыл глаза, его губы озарила знающая улыбка. Правой рукой он вцепился в волосы Тэ, который откровенно и разнуздано вылизывал его тело, и потянул его наверх, впиваясь поцелуем в полуоткрытые губы. Это действие вызвало бурю, словно лавина, накрыло всех, перекрывая дыхание и погружая наблюдателей в мнимо доступный для них интимнейший момент. Невероятная пластика порывистой страсти, этюд безнравственного великолепия, вынуждали желать любой ценой присоединиться к падшим ангелам, окунуться в их чары, завладеть ими. Намджун не мог оторвать взгляда от лица Тэ, ощущая, как внутри всё превращается в фарш, состоящий из рваных внутренностей и сочащихся ядом сожалений. Кульминация маргинальной постановки отвлекла его, и он упустил момент, когда песня затихла. Обернувшись назад на сидящих с разинутыми ртами гостей, он не обнаружил подозрительного мужчину. Его не было, как и ещё одной девушки, до этого явно заинтересовавшейся парнями. Все остальные сидели с зачарованными лицами или озвучивали явную досаду от потери такого лота. Покупатель скрылся, и он может оказаться милой девушкой или конченым мудаком без тормозов.***
Чонгук разрывал поцелуй неспешно, посасывая напоследок нижнюю губу Тэ. Пытался таким способом успокоить себя, прежде чем придётся сойти со сцены. Поддавшись влиянию соблазнительной провокации, парень не переставал удерживать на краю сознания страх и злость. Следующие несколько часов до самого рассвета они больше не хозяева себе, и неизвестно, что хуже: быть использованными для утоления чужих мерзких сексуальных желаний, или быть узнанным кем-то и попасть в скандал, подставив этим брата, дядю, отца, мать. — Мы справимся, всё будет хорошо, — успокаивающе шептал Тэ, увлекая за собой к двери, ведущей в заднюю часть здания, подальше от сотни жаждущих, вечно ненасытных господ. Оглядев спешно напоследок зал, парень заметил знакомые лица в толпе. Узнал требовательный взгляд с морщинками у глаз, порезался о ранимо-безжалостный вид Намджуна, провожающего их напряжённым взором. В горле стоял ком, неизвестность пугала. Кто же их купил? Тёмный короткий коридор соединял закулисье и комнаты-гримёрки. Единственным источником света в нём являлся светящийся указатель «Выход». Зелёные буквы складывались в мигающее спасительное слово, указывали верный путь. Если бы можно было так же просто выйти из этого пиздеца, как прокрутить разболтанную ручку и шагнуть через невысокий порог, покидая проклятую сцену. Порывистый шаг в спасительную темноту сопровождался тихим вздохом. В тесном пространстве хотелось остаться подольше, спрятаться от мира и брутальной реальности, разделяя кубичные метры с одним человеком. Сцепленные в крепком замке пальцы слегка подрагивали от бушующих эмоций. В дали от пожирающих глаз, как только их скрыла уютная тень, Тэхён будто осел, мгновенно поник, слабо опираясь на сильную руку. Он только что видел в зале пожилую даму, охотно сорившую деньгами в те далёкие потраченные в юности ночи, играя с неопытным мальчишкой, не знавшим, как выжить в жестоком столичном темпе. Не думал, что вернётся к подобному занятию. Вина, как змеиный яд, вторила току крови, достигая сердца в считанные секунды. «Прости, Намджун-а.» Какие глупости может совершить влюблённый человек? Рискнуть всем, поставив свою жизнь на кон ради объекта воздыханий, например. Будучи перед Чонгуком, тем самым, что когда-то казался недосягаемым и запрещённым, Тэхён предавал рациональное, полностью отдавался на волю бесконтрольного течения обстоятельств. Сама по себе возможность стоять рядом и ловить частое дыхание на своей коже, отзываться синхронным сердцебиением, неосознанно поглаживая костяшки пальцев сжатой в кулак руки, уже ценна. Просто упиваться сиюминутной близостью, отбросив все если бы да кабы, уже дар. Сложности, преграды, они преодолеют их, и всё наладится. Так успокаивал себя Ким Тэхён, стоя тесно прижавшись к Чонгуку. Они зависли в маленьком коридоре, словно выпали из временной ленты, перемещаясь между двумя измерениями. — Я хочу сказать, что всё будет хорошо, но я боюсь, — тихий, почти не слышимый шёпот коснулся уха. Чонгук прислушивался, стараясь уловить каждый вздох. Он прижал Тэ к себе, обвив его талию рукой, и ответил таким же тихим шелестом, будто их могут услышать. — Прости, это моя вина. Я должен был слушать тебя, должен был смиренно терпеть. Ты бы не оказался здесь в таком положении, если бы не я, — чувство вины у них тоже одно на двоих, общее. — Не говори глупостей, я виноват не меньше. Это я должен был сдержать тебя, себя. Должен был устоять, но не смог, — Тэхён засмеялся, надламывая свой высокий голос невероятно низким хрипом, — но ты слишком шикарен. Пир во время чумы, лёгкий смех, призрачные признания и сладкий поцелуй. Для себя, а не на показ. Невероятно нежно и почти невесомо. Тут они одни, вне системы. Преступно покинули контур замкнутого круга. Но временная передышка оказалась недолгой, музыкальная пауза оборвалась, снова запуская трешовый реквием по их душам. Дверь распахнулась от сильного рывка и ударилась о стену с громким хлопком. В узкий проход заглянул охранник клуба, похабно расплываясь в ухмылке при виде двух обнявшихся парней. — Смотрите-ка, тут товар завалялся. Давайте, девочки, двигайтесь на выход, хозяин ждёт вас, — мужик не стал ждать, просто схватил Тэхёна за руку и потащил на выход. Снаружи искусственный свет резал глаза, а слух атаковали шум толпы и громыхающая музыка. Дезориентация, паника. И только знакомая ладонь касалась бедра, подтверждая, что он рядом, идёт следом. — Нам нужно забрать наши вещи, — Тэ пытался притормозить, но его просто тащили за собой, как маленькую собачонку на поводке. Ноги скользили по дорогой плитке, железная хватка на руке впечатывала синяки в тонкую кисть. От собственной беспомощности на глазах наворачивались слёзы. Им не давали даже минуты перевести дух. — Ваши вещи уже в машине, нельзя заставлять своего мастера ждать слишком долго, разве я должен это вам, подстилкам, объяснять? — не глядя на миниатюрного, по отношению к нему самому, парня, верзила продолжал тараном рассекать перед собой толпу, буксируя за собой купленный товар. Ему сказали доставить покупку в авто, он это и делает, не заботясь о чужих чувствах или мнении. Он и человека-то не видел в этом хрупком полураздетом юноше. Полубаба, дырка, подстилка. До дверей чёрного выхода оставалось несколько метров. Тэхён отчаянно оборачивался в надежде на спасение. В другом конце холла, переполненного людьми, мелькнуло встревоженное лицо Намджуна. Он пытался протолкнуться к ним, но зеваки, «лоты» и работники клуба смыкались в живую массу, создавая непреодолимую стену. Лидер GODS свирепел с каждым толчком в плечо, распихивая всех на своём пути. Кто-то орал ему вслед, покрывая трёхэтажным матом, но парень рвался сквозь человеческое море, протягивая в сторону Тэ руку, словно в попытке ухватить уносящийся ветер. Его тоже поглощала паника и плохое предчувствие, он обязан их хотя бы предупредить, проследовать за ними, спасти. Ради всего святого, что здесь происходит?***
Он не успел преодолеть каких-то пару метров, когда за ребятами захлопнулась дверь, и они исчезли в ночной темноте, оказавшись на улице в совершенно непотребном для осенней погоды виде. Намджун скрипел зубами и сжимал руки в кулаках, сдерживая себя, чтобы не врезать парочке целовавшихся «рабов». Они преграждали ему путь и казались самыми мерзкими существами в тот момент. Когда он сумел выбежать на улицу, успел только заметить автомобиль, покидающий парковку. Он запомнил номера, повторяя их про себя, словно мантру. Нужно звонить Хосоку. Но сначала он вернётся в этот ёбаный клуб и найдёт владельца-ублюдка, который допустил на аукционе присутствие повёрнутого садиста. Влетев обратно в холл, Намджун сразу же наткнулся на встревоженную девушку. Она заламывала руки в приступе истерики и постоянно оглядывалась по сторонам. Заметив его, она тут же бросилась навстречу, хватая его за ворот дорогой рубашки. — Кто их выкупил? Куда увезли Чонгука? — её высокий голос ввинчивался в барабанные перепонки, вызывая ассоциации с дрелью. Хмурый и ничего не понимающий Джун оторвал от себя тонкие ручонки и встряхнул девицу, чтобы привести её в чувства. — Вы кто такая вообще? Какое вам дело? — У него и так не было времени, ситуация требовала срочного вмешательства, но эта особа требовала внимания. — Я должна была их получить! Слышишь? Я, это я всё устроила, мне обещали, что я получу Чонгука! Как такое произошло? — её истерика только набирала обороты, а истошные вопли стали привлекать всё больше внимания. Намджун скривился в гримасе отвращения, но вцепился в её предплечье и потащил в сторону гримёрок. Эту истерию лучше выслушать не при посторонних. Влетев в первую попавшуюся открытую комнату, разъярённый Ким втащил за собой дамочку и захлопнул дверь. Он несдержанно толкнул её в кресло, а сам встал напротив, скрестив руки на груди. — А теперь перестань орать и объясни по-человечески, что ты имела в виду под «Это я всё устроила, мне обещали, что я получу Чонгука!». Размазывая помаду по тонким губам, девушка провела рукой по лицу и сделала глубокий вдох. Нервный срыв, нестабильное психическое состояние, анорексия, возможно. На столе стояли бутылочки с водой и пустые одноразовые стаканчики. Пока икающая брюнетка восстанавливала дыхание, Намджун любезно налил ей воды, продолжая держать бутылку в руках. В случае необходимости плеснёт жидкость ей в лицо, может, быстрее придёт в себя. — Говори, у меня нет времени, — приказал он, протягивая полный стаканчик. Девушка приняла его, но тут же залилась смехом, доказывая свою неадекватность. — Я сорвала твой грёбаный аукцион. Это я анонимный источник информации о рейде полиции, — она заговорила, быстро тараторя и жестикулируя руками. Вода расплёскивалась ей на юбку, но она не обращала внимания, продолжая сыпать невероятными сведениями. — Этот придурок предал меня. Владелец этого клуба мне помог, это он уговорил всех остальных отказать тебе, чтобы принять шоу здесь. Он обещал, что Чонгука получу я, но он предал. Предал, предал. Мразь! — она резко вскочила, опрокинув остаток воды на пол. Но Намджун силой заставил её вернуться на место. Толчком в плечи он усадил сумасшедшую дамочку назад и, продолжая смотреть ей прямо в глаза, приказал говорить дальше. — Кто ты? И зачем тебе Чонгук? — Сейчас это главное, но Намджун не забудет «партнёру» сказать спасибо за подставу. Владелец сего заведения очень пожалеет о своих кознях против лидера GODS. Но всё это позже, в порядке приоритетности. — Я невеста Чон Хосока, того ублюдка, что умотал куда-то со своим пидором и ебётся с ним, пока я планирую нашу свадьбу! — источая клубы злости и ненависти, девушка плевалась ядом, вспоминая своего жениха. Намджун не был удивлён услышанному, он допускал такое развитие событий, просто не смог предсказать масштабы и способы проявления. Всё оказалось хуже и извращённее, чем он мог себе представить. — Чья невеста? Какой пидор? — попытка изобразить дурачка провалилась сразу же, как только она более осознанно взглянула ему в глаза. — Не стоит, не пизди, Ким Намджун, я всё о тебе знаю. Думаешь, в ваших хвалёных GODS нет шпионов? Мне всё известно. У меня не было особого выбора, отец мне доступно объяснил, что породниться с Чонами — моя обязанность. Я могла бы всё стерпеть ради отца и его карьеры, я бы вышла за нелюбимого, но я не прощу измену мне. Да ещё и с парнем! Я не хотела верить, что Хосок раньше трахался с этим жалким Мин Юнги, поэтому решила закрыть на это глаза. Но когда мне сказали, что они уехали вместе после этих ваших извращённых тусовок, я поняла, что он дуру из меня делает! Я этого так не оставлю! Не позволю! «Блять, Хосок, какой же ты придурок. Ты вырыл для вас всех отличную погребальную яму», — Джун продолжал слушать, прикидывая план, как действовать дальше. — И этот туда же. Даже ещё хуже. Хосок хотя бы скрывал свой позор. Извращенцы хреновы. Тьфу, мерзкая семейка, — чудо-невеста вполне картинно плюнула на пол, выражая всё своё отношение к представителям семьи Чон. — И что же ты собиралась делать с младшим, который ещё хуже? Явно не для собственного удовольствия собиралась его прикупить. — Да я бы ни за что не позволила этому отродью коснуться себя. Я бы заставила их всех пожалеть, придала бы огласке все их грязные тайны. Я должна разорвать помолвку, показать всему миру, какие они гадкие и испорченные. Исповедь на вершине нервного напряжения самая откровенная и честная. Позже она пожалеет, что всё так выложила, но сейчас Намджун был рад этой её слабости. Он услышал всё, что хотел. Поэтому оставил растерянную девушку сидеть в мокром кресле, а сам выбежал в коридор, направляясь в кабинет главного руководителя клуба. По дороге он набирал Хосока, чтобы узнать, когда тот появится в Сеуле и сможет собственноручно разгребать устроенный апокалипсис.***
Заднее сидение лимузина было обтянуто чёрной кожей, голая спина взмокла и липла к обшивке. Кожаные ремни упряжек и узкие брюки скрипели при движении. В воздухе витал запах дорого парфюма и табачного дыма, и ещё чего-то горько-сладкого, порочного, пьянящего. Кроме них двоих в салоне больше никого не было, даже водитель был за звукоизолированной перегородкой, или просто не хотел отвечать на вопросы. Окна авто были затемнёнными до такой степени, что невозможно было рассмотреть дорогу. На барной стойке позванивали два бокала, наполненные зелёной густоватой жидкостью. Абсент. В сумке Тэ, что действительно оказалась в машине, не нашлось телефонов. Деньги и всё остальное были на месте. Значит, их просто лишили возможности с кем-либо связаться. Неожиданно из колонок полилась музыка, громкость становилась всё выше, создавая весьма специфическую атмосферу, накаляя и так натянутые нервы.You let me violate you Ты позволяешь мне изнасиловать тебя, You let me desecrate you Ты позволяешь мне опозорить себя, You let me penetrate you Ты позволяешь мне проникнуть в тебя, You let me complicate you Ты позволяешь мне запутать тебя.
Тэ знал эту песню, он пропускал сквозь себя разжигающие слова и пытался справиться со своей паникой. Жестом указав на напитки, он сел удобнее в ожидании, пока Чонгук подаст ему фужер. Бокалы в руках играли изумрудными отблесками, на дне плавали кофейные зёрнышки, а высокий градус дурманящего напитка обжигал глотки. Пусть весь сегодняшний кошмар окажется просто дурным сном, галлюцинацией, видением. Страх курсировал по венам, смешиваясь с десятками различных оттенков эмоций и переживаний. Была среди всего негативного и щепотка тёмного удовольствия от собственного падения. Когда страшно, но будоражит до мурашек. Выводя из прострации, во время проигрыша на фоне музыки из динамиков послышался тягучий голос, приказывающий и отдающий смелые указания на правах полноценного владения. — Мои драгоценные, приветствую вас на борту. Наша ночь, полная откровенных утех, объявляется открытой! Скажу сразу, я люблю пожёстче, так что у меня для вас первое задание: разогрейтесь, как следует. Хочу, чтобы вы прибыли ко мне в нужном настроении. Не люблю тратить время на подготовку, так что это в ваших интересах. В салоне вы можете обнаружить всё необходимое, — приказ звучал тоном, не допускающим пререканий, но при этом слова явно сплетались сквозь призму широкой улыбки. Радость и восторг переливались в привкусе бархатного баритона. — Резвитесь, детки. Только не увлекайтесь, кончать вы сегодня должны только по моей команде, — мужской голос тянул гласные, звуча замедленно и манерно. — Будьте послушными, я всё равно всё узнаю. От вас самих зависит, что вы получите: наказание или награду. Томлюсь в ожидании вас, mon amoure [1]. Голос затих, а солист Nine inch nails продолжал разжигать огонь:I want to fuck you like an animal Я хочу трахнуть тебя, как животное, I want to feel you from the inside Я хочу чувствовать тебя изнутри, I want to fuck you like an animal Я хочу трахнуть тебя, как животное, My whole existence is flawed Вся моя сущность порочна, You get me closer to god Ты приближаешь меня к Богу.
Не говоря ни слова, Тэхён поставил свой бокал в специальную подставку и потянулся к дверцам шкафчика под барной стойкой. Арсенал представленных инструментов доказывал, что хозяин им достался с фантазией и букетом извращений. Упряжки, фиксаторы, намордники, кляпы, цепи, наручники, верёвки, зажимы и металлические прищепки. Ряд фаллоимитаторов разных форм и размеров. Смазка и даже полароид для мгновенных фото. Рядом лежала стопка ранее сделанных снимков, и они поражали богатством и изобилием разврата, что здесь творился. Предупреждение о том, что покупатель любит пожёстче, подтвердили многочисленные кадры с людьми в жёстком бандаже. На многих фото мелькал один и тот же мужчина, по-видимому, это и есть ожидающий их кукловод. А они, как две послушные игрушки, должны исполнять его грязные приказы, пока их везут в неизвестность. — Сделаем это, — Тэ бросил полароидные снимки назад и повернулся к Чонгуку. Не глядя, он схватил свой бокал и осушил его, роняя капли напитка на подбородок и грудь, пачкая обрывки белоснежной сорочки зелёными потёками. Его плечи скрывала разорванная на талии блуза, но снять её полностью невозможно, пока тело обвивают ремешки строгой упряжки. — Ты уверен? — Чонгук подсел ближе, заглядывая в увеличенные линзами глаза. Он потянулся к мягким губам, слизывая изумрудную капельку абсента. От нескольких глотков голову немного вскружило, бросая в жар. — Да. Пусть эта ночь будет состоять не только из боли и ужаса. Хочу, чтобы хотя бы это сделал ты, а не какой-то мерзкий тип. Растяни меня, сделай это нежно, — Чон только кивнул и потянулся к висящим на плечах фрагментам сорочки. Сильными пальцами он потянул ткань по шву в разные стороны, отрывая рукава от основной части. Звук рвущейся материи запускал в нём дикость, генерируя в нейронах сильнейшие импульсы. Сквозь пересекающие грудь и спину полоски он вытащил белую ткань, оставляя на руках Тэ только манжеты из оторванных рукавов. — Хорошо, — приговаривал Гук, покрывая острые ключицы поцелуями, — и ты сделаешь то же для меня. Их лица оказались на расстоянии вдоха, а сердца слились в одном эпичном ритме. Снова не было времени и условий для романтики. Только желание завести друг друга до предела подгоняло к сближению, чтобы легче было перенести всё, отгородившись от лишнего, видеть перед собой, чувствовать в себе только друг друга. Тэхён устроился на чужих коленях, широко раскинув ноги по сидению. Его растяжка и пластика достойны высочайших похвал ценителей эстетической натуры. Парень повёл плечами, следуя вязкой мелодии, затем продолжил плавную волну всем телом, возбуждающе покачивая тазом, ещё и ещё. Он гипнотизировал Чонгука медленным и чувственным движением. Гладкая грудь с розовыми сосками, плоский живот, острые бедренные кости, выглядывающие из штанов с низкой посадкой. И весь этот шедевр в золочёной рамке строгих полос и металлических колец. Идеальные пальцы с огненными ногтями сверкнули возле губ, привлекая внимание к лицу, горящим глазам. В огромных зрачках пылали адские костры. Кончиком языка Тэ соблазнительно обвёл пересохшие уста, выбивая землю из-под ног своей самой развязной и приглашающей улыбкой. Его белая кожа светилась на фоне ярких красных волос и этот контраст сводил с ума, рушил привычные понятия о святости и греховности. Широкими ладонями Чонгук накрыл упругие ягодицы и прижал к себе грациозно извивающееся тело. Уткнулся носом в изгиб шеи, вдыхая знакомый запах, и уже рефлекторно утробно зарычал, вызывая у обоих трепет и предвкушение. Крепко обхватив талию, он пригвоздил Тэ к себе и начал активно вбиваться в него снизу, имитируя быстрые проникновения. Плотную ткань чёртовых штанов хотелось бездумно срезать, чтобы ощутить больше, глубже, сильнее. На ровном атласе кожи виднелись ещё такие свежие следы несдержанных порывов. Все эти оставленные отпечатки зубов, засосы и царапины кричали: «Это моё». Они оба собственники, хоть и не хотели этого признавать. — Ну же, возьми меня, — опаляюще выдохнул Тэ прямо в приоткрытый рот, тут же проникая языком внутрь. Дрожащими руками он боролся с ширинкой, своей и Чона, пытаясь как можно скорее избавиться от мучительных преград. Чонгук сообразил, что им не стоит полностью раздеваться, а поэтому лучше сменить позу. Подняв Тэ на руках, он уложил его на широкое сиденье, а сам сел между его разведённых ног на пол. Его взгляд снизу вверх был преисполнен благоговейным восхищением и желанием поклоняться собственному богу. Руки блуждали по рисунку тонких ремешков, уходя ниже, к поясу расстёгнутых брюк, являющих отсутствие нижнего белья. Кожаные узкие штаны поддавались с трудом, прилипнув к ногам, неохотно скользили вниз. Музыка поглощала недовольное пыхтение, поддерживая нужный градус фонового окружения. Лимузин бесшумно скользил по ровной дороге, изредка подкидывая пассажиров на небольших ухабах. Порывистые поцелуи тонули в лихорадочных касаниях и ласковых скольжениях. Кроткий кивок, и вот уже согнутые ноги Тэхёна закинуты на плечи, а язык Чонгука блуждает по гладкой коже, выцеловывая откровенные стоны. Растянутый с утра сфинктер легко поддаётся, и кончик языка спокойно проникает внутрь тугого кольца мышц. — Гук-и, — стонал Тэ и хватался за волосы, притягивая качающуюся голову к своей промежности ещё сильнее. На что его послушно и нежно брали ртом, посасывая, покусывая, вылизывая, проникая всё глубже. Головокружение, нехватка кислорода, неожиданно выросшие крылья за спиной. А затем горячие губы сменились каплей холодной смазки, и проникающий внутрь палец вызвал шипение сквозь зубы. Слишком рано, после предыдущего раза тело ещё не успело восстановиться, мелкие трещины пекли адски, и лишь от химического воздействия охлаждающего геля становилось легче. Вот только заплативший крупную сумму хозяин не захочет жалеть и любезничать. Будет больно, значительно больнее. — Тэ, как ты? — Чонгук заглядывал в повлажневшие глаза и пытался нащупать заветную точку. Задев её, он сразу заметил изменение на красивом лице. Складка между бровями разгладилась, глаза закрылись и мятной конфетой на языке прозвучал протяжный стон-выдох. Быстрые движения уже нескольких пальцев внутри начали ублажать, мышцы в теле парня расслабились и удовольствие вернуло незримые крылья, вознося всё выше. — Остановись, иначе я... — Чонгук притормозил, не выходя из жаркого тела, пока его пальцы не сменились прохладной и скользкой от смазки пробкой. Огромный камень-страз на внешней стороне девайса смотрелся невероятно между аппетитными ягодицами. Тэхён лежал неподвижно, боясь случайным перемещением довести себя до разрядки. Только спустя минуту он решился аккуратно привстать, несдержанно охая от ощущений внутри. — В других обстоятельствах я был бы рад заставить тебя ходить так целый день, — Чонгук не смог удержаться от приятной фантазии. Его безжалостно тянуло насладиться сполна разогретым телом, но было слишком много «но». — Не сомневаюсь, ты оказался тем ещё извращенцем, — скорее комплиментом, чем укором, наградили его в ответ. Тэхён аккуратно натянул штаны обратно, оставляя их расстёгнутыми, чтобы не доставлял дискомфорта стоящий колом член. От его вида рот наполнялся слюной, а кровь бежала вниз, к возбуждённому до боли органу. Настала очередь Чона метаться по сидению, под действием нежных рук и горячего рта. Снова испытывая на себе невероятную технику глубокого минета, он подумал, что тоже обязан научиться. Непередаваемое ощущение, когда мягкие стенки горла очень туго обхватывают головку, в то время как кончиком языка Тэ касается его яичек, от этого уносит в нирвану, и оргазм подкатывает ярко и быстро. Слишком, настолько, что парень не успел предупредить или остановить ласку. Будучи и так на пределе, Чонгук излился горячим семенем прямо в горло, минуя вкусовые рецепторы, переступая через установленные хозяином правила. — Блять, — отойдя от фееричного оргазма, парень выругался, понимая, что они нарвались на ещё большие неприятности. — Прости, я не удержался. Тэхён всё ещё рефлекторно продолжал глотательные движение, стирая с губ и подбородка остатки помады. Он удивлённо хлопал глазами, стараясь понять, как такое произошло, когда автомобиль притормозил, и окошко водителя опустилось вниз. — Приехали, прошу на выход, господа, — стекло тут же поднялось назад, а ребята переглянулись между собой, осознавая, что, возможно, их специально возили по кругу около места назначения, всего лишь ожидая момента, когда кто-то из них нарушит приказ, напрашиваясь на наказание. Прихватив вещи и кое-как прикрывшись, растрёпанная парочка выбралась из лимузина. Они застыли в нерешительности, оказавшись перед воротами огромного особняка. Прозвучал сигнал, и ворота стали открываться, разъезжаясь в сторону. Лимузин тронулся с места и скрылся за поворотом. Чонгук взял руку Тэ в свою и шагнул на территорию первым. Сразу за воротами их встретили двое мужчин в форме охраны, на поясе у каждого висели дубинки наподобие полицейских и огнестрельное оружие. Их суровый вид при взгляде на полуголых юнцов никак не изменился, что говорило о профессионализме и серьёзности. Один лишь жестом указал, куда идти. Хотя на крыльце дома уже и так показался владелец особняка. Одетый в тяжёлый бархатный халат с шёлковым платком на шее, он походил на графа-вампира. Чёрные, длиной по плечо, блестящие от геля волосы были уложены идеальными волнами, что спадали на лицо, скрывая часть лба и глаз. Его вид освещала радостная улыбка, совсем не подходящая холодному и жестокому взгляду, словно отражение двух противоположных личностей на одном лице, его мимика вызывала чувство когнитивного диссонанса. — Наконец-то я имею честь лицезреть вас в моём доме. Прошу, проходите скорее, на улице очень холодно, — гостеприимство и доброжелательность не полностью маскировали его нетерпение. Казалось, что переступив через порог, он сразу набросится, как паук, сковывая свою жертву липкой паутиной, чтобы не смогла уйти и избежать жестокой участи. Огромный зал на первом этаже был обставлен со вкусом и уютом. В углу потрескивал огонь в камине, возле мягкого дивана лежали две лохматые колли, а на журнальном столике всё ещё дымила подкуренная сигара. Но они миновали его, проходя в глубь дома. Прошли ещё сквозь несколько комнат, пока не оказались у входа в подвал. В этот момент Чонгук подумал, что, возможно, есть шанс, что они никогда не покинут это место, что после этой ночи их вообще может не стать. — Детка, ты меня порадовал, — хозяин достал из кармана огромный ключ и вставил его в замок, глядя прямо на Чонгука, — вы были непослушными, но я благодарен вам за это, ведь я так надеялся, что смогу вас наказать. — Его улыбка стала ещё шире, когда он перевёл свой жадный взгляд на Тэ, любуясь его покрасневшими от трения губами. — Ангел мой, ты прекрасен. Тэхён дёрнулся, не осознавая, насколько его лицо перекосило от страха, но именно этот неосторожный рывок заставил «графа-дракулу» зайтись в новом приступе ехидного смеха, пока он проворачивал ключ в замке. — Подождите ещё совсем немного, и мы начнём. Можете обращаться ко мне Мастер, если вам что-то понадобится. Советую сделать это сейчас, пока ваши ротики ничем не заняты. Ах да, я же должен узнать ваши стоп-слова, не так ли? Чонгук успокаивающе пожал взмокшую ладонь Тэ и подал голос первым. — Фурия, моё стоп-слово — фурия, — он смотрел в этот момент на Тэхёна, пытаясь передать взглядом часть силы и выдержки, хотя у самого колени тряслись. — А твоё, ангел мой? — Мастер потянулся к Тэ, касаясь его лица. Сначала он зацепил большим пальцем нижнюю губу, а затем заставил открыть рот пошире. Надавливая на язык, он всё ещё ждал ответа на свой вопрос. — Фермата[2], — едва различимо проговорил Тэ, стараясь не выплёвывать шершавый палец изо рта, дабы не злить пока довольного всем Мастера. — Ох, у нас тут ценитель музыки, как благородно и изящно. Они спускались вниз по крутым ступенькам, ощущая, как температура воздуха понижается с каждым шагом. Винтовая лестница привела их в комнату, больше похожую на пыточную, чем на место для занятия любовью. В одном углу на специальных кронштейнах с потолка свисали цепи, они крепились к полу и позволяли подвесить человека на высоте полуметра. Рядом на антикварном столике была разложена целая коллекция всевозможных инструментов, что поблёскивали металлическими частями. При взгляде на них в животе скручивался узел отнюдь не от возбуждения. Чонгука стало подташнивать от страха, но он старался держать себя в руках, едва заметно касаясь поясницы Тэ. Всё это было слишком, ещё даже не начавшись. В другом углу стояло кресло сложной конструкции, обтянутое красной кожей. Его спинка опускалась до горизонтального положения, по бокам от него были ручки и подставки, словно у гинеколога в кабинете. Правее от кресла и вовсе были кованые клетки, размером для крупной собаки или же человека. Куда не глянь, кругом были приспособления для унижения и пыток, только гильотины и дыбы не хватало. Мастер скинул с себя бордовый халат и блеснул перед своими ошарашенными «гостями» схожим костюмом, состоящим из латекса и кожи. Его штаны являли собой ансамбль из кожаного белья с замочком и отдельных штанин, прицепленных к поясу. Верхнюю часть тела украшала короткая безрукавка и многочисленные татуировки. Он молча улыбался, явно наслаждаясь испугом своих невольных компаньонов, пока включал музыку для предстоящей сессии. Когда комнату наполнил удовлетворяющий его запросы трек, он вернулся к притихшим парням и сначала любезно провёл Тэхёна к клетке. Прежде чем запереть его внутри, он взял со столика шариковый кляп. Застёгивая ремешок на затылке парня, Мастер прижимался к нему сзади, вдавливая в копчик острый металлический замок. Тэ не сдержал стон, так как Мастер надавил на анальную пробку, всё ещё находящуюся внутри. После его реакции последовал довольный смешок, а затем к коже на пояснице коснулось что-то холодное. Большими и острыми ножницами Мастер разрезал штаны прямо на парне, оголяя его зад. На негнущихся ногах Ким Тэхён залез в клетку и беспомощно смотрел, как поворачивается в замке ключ. Таким загнанным и испуганным он не был никогда в своей жизни. — Mon ange [3], я вернусь к тебе чуть позже. Сначала мы сыграем с твоим другом в одну игру. Чонгук не мог расслышать тихого шёпота, все звуки кроме музыки заглушал грохот его собственного сердца в ушах. Он видел, как мужчина подбирается к нему, шагая медленно и плавно, словно пантера на охоте. Он приближался, словно поезд в туннеле, когда у тебя нет возможности сойти с его пути. Мастер подошёл близко, касаясь жилеткой часто вздымающейся груди. — А для тебя, Mon ami [4], у меня в меню очень вкусное блюдо. Красиво поданное и невероятно изысканное, — обещание навевало воспоминания о шипении змей, когда глубокий голос коснулся слухового нерва. То, чего боялся Чонгук, произошло, теперь он стоял в самом светлом углу, где с потолка свисали блестящие цепи. Его руки связаны крепкой верёвкой в кистях и несколько витков выше локтя. Такой захват вынуждал свести плечи назад и держать спину ровно, широко раскрывая грудную клетку. Длинную цепь Мастер прицепил к кольцу на ошейнике-чокере. Это позволяло Чонгуку передвигаться по комнате, но в ограниченном круге, вне досягаемости от клетки и кресла. Но в зоне столика с пугающими инструментами. — Как только увидел ваше выступление, сразу понял, что потеряю рассудок, если не смогу сыграть с вами. Детка, ты идеально подходишь, — Чонгук понял, что этим прозвищем хозяин наградил именно его, и ему было не по себе от мыслей, для чего же именно он так идеально подходит. — На твоём теле потоки крови так восхитительны. Правда, мой ангел? — Теперь уже Мастер обращался к Тэхёну, у которого от кляпа во рту уже тянулись нитки слюны на согнутые в коленях ноги. — Ты же тоже восхищался этим зрелищем. Алые капли на светлой коже, в ореоле чёрных аксессуаров — сказка, а не партнёр. От услышанного у Чонгука увеличивались от ужаса глаза, он смотрел на такого же запуганного Тэхёна, и оба они проклинали свою судьбу за этот кошмар. Тэхён сидел на коленях на твёрдом дне железной клетки. По его лицу стекали слёзы, а изо рта капала слюна, которую он был не способен проглотить, из-за резинового шарика. Сквозь дыру в разрезанных штанах сверкала анальная пробка, норовившая выскользнуть наружу. Заметив это, Мастер приказал парню держать её в себе, пока не придёт время заменить игрушку в его дырочке чем-то большим и горячим. — Мы не соглашались на игры с кровью, — Чон вспомнил контракт, который они подписывали перед торгами. В списке возможных практик они указали только самые банальные и безопасные варианты. — Детка, у меня свои правила. Всё, что явно не запрещено, — дозволено. И раз вы у меня в гостях, вам придётся следовать моим принципам. До рассвета вы принадлежите мне, и здесь я для вас — Бог. А божьи заповеди не обсуждаются, — таким же спокойным тоном Мастер продолжал говорить, выбирая со стола иглу умопомрачительных размеров. Так же он взял вату, анестетик и большие кольца для пирсинга на теле. Ещё он держал в руках странный пульт, предназначение которого оставалось пока загадкой. — Если хочешь, можешь кричать. Я люблю крики, они так нежно ласкают мой слух, — руки хозяина-садиста тянулись к правому соску Чонгука, собираясь плеснуть обезараживающего спирта, но парень сделал шаг назад, избегая прикосновения. Мастер недовольно цокнул языком и нажал на пульте какую-то кнопку. В тот же миг комнату наполнил высокий вопль. Тэхёна ударило током. — Больше так не делай, детка, ну разве что специально, чтобы наш ангел тоже не скучал, — кровожадно улыбаясь, Мастер нажал ещё одну кнопку и длинная цепь начала подниматься, накручиваясь на катушку у потолка. Чонгука подтянуло в самый центр освещённого угла. Ему приходилось стоять на носочках, чтобы натянутый ошейник не душил его. — Стой смирно и дай мне украсить тебя приготовленным подарком. Поверь, это будет невероятно, — зажатую между пальцами кожу резко прошибло острой болью и большая игла вошла в тело, образуя временный пирсинг. Чонгук сдерживал крик, но измученно хныкал, боясь двигаться, чтобы не пораниться ещё больше и не удушиться на этой ёбаной цепи. Это уже точно перебор. — Фурия, фурия! — стоп-слово нужно было сказать ещё до того, как большое кольцо сомкнулось под его кожей. Но Мастер игнорировал повторяющийся отчаянный скулёж. Он приступил ко второму соску, держа в руке ещё пять таких же сверкающих металлических кружочков. Постепенно крик боли становился всё громче, а грудь и живот Чонгука украшало всё больше и больше проколов. — Ну что, мой прекрасный падший ангел, ты видишь, как прелестен наш друг? Ты только посмотри на это, — мужчина отошёл в сторону, предоставляя Тэхёну обзор на измученного парня. Чонгук затих, перестав орать, он только хрипел и часто дышал, пытаясь унять истерику. — Посмотри, как рубиновый источник жизни вместе с серебром украшает естественное великолепие человеческого тела. Ты согласен со мной? Тэхён только мотал головой из стороны в сторону, не веря, что с ними всё это происходит. Это худший из кошмаров, который мог с ними случиться. Уж лучше бы их купила та старая леди, она хотя бы не была такой чокнутой. Видимо, Мастеру не нравился трагичный настрой, и он решил расшевелить немного свои игрушки. Он бросил на стол окровавленную иглу и двинулся к клетке. Отперев её, он потащил Тэхёна наружу, толкнув его к креслу. Тэ споткнулся о кольца на полу, предназначенные для фиксации цепей или веревки, и повалился лицом вниз на красную обшивку кресла. Вид его аппетитной попки добил и так возбуждённого криками Мастера, и он выдернул пробку из парня. — Нет, лучше меня, возьми меня, оставь его в покое, — Чонгук уже понял, что этот монстр ранит каждого, к кому прикоснётся. Пусть лучше мучит его, но только не Тэ. — Мастер, прошу, не трогай его. — Ну нет уж, я хочу трахать твою сучку, наслаждаясь твоим выражением лица. Стой и смотри, а если станет скучно, можешь присоединиться, — больной ублюдок ослабил цепь при помощи дистанционного управления, пристраиваясь к согнутому Тэхёну, толкаясь своим пирсингованным членом внутрь. — Нет, — заорал Чонгук одновременно со стоном боли.***
— Что он сказал? — Юнги сидел за рулём, потому что Хосока трясло не по-детски. Только что опять звонил Намджун, и теперь Чон сидел темнее тучи, вцепившись в свою же руку ногтями до кровавых лунок. Он этого даже не замечал. — Без подробностей, но судя по тону, всё очень плохо. Едем сразу в клуб. Они уже были в Сеуле, но всё равно понимали, что слишком поздно и ужасное уже случилось. Хосок винил себя по-чёрному, отравляя себя мыслями о том, что он не способен ни о ком позаботиться и всем несёт лишь боль и страдания. Парковка у клуба была почти пуста, гости давно разъехались со своими покупками, остались до конца лишь те, кто не приобрёл себе новую игрушку или никуда не спешил, став владельцем нового питомца на дни или даже недели. Парни влетели в холл, застав Намджуна в ярости и с разбитыми костяшками рук. Он уже успел побывать у владельца клуба, перетерев с ним тет-а-тет о правилах бизнес-этики. — Идёмте за мной, тут кое-кто хочет с вами увидеться, — развернувшись на пятках, Намджун направился к ряду дверей, ведущих в гримёрки. Хосок с Юнги следовали за ним, теряясь в догадках. На ходу лидер успел сообщить главные новости дня. Первое: Чонгук и Тэхён нарушили правила адской лотереи. Услышав это, Хосок офигел от того, что они оба вообще оказались в эпицентре той, казалось бы, уже давней ночи. Второе: они были проданы на аукционе. И третье, самое ужасное: они проданы больному уроду, и их нужно спасать. Кому сказать спасибо за последние две новости, Намджун тоже сообщил. — Одним из прямых виновников во всей этой трагедии является человек, сидящий в этой комнате. О том, кто виноват косвенно я пока промолчу, да, Чон Хосок? За дверью в темноте комнаты кто-то действительно сидел. Джун нащупал выключатель на стене, и темноту развеял слабый светильник на потолке. В кресле, там же, где он её оставил, сидела невеста Хосока. Её совершенно потерянный и опустошённый взгляд прошёлся по прибывшим, пока она не опознала Хосока. Тогда жизнь вернулась к ней вместе со злостью и желанием разодрать подлецу морду. Она бросилась на Чона, целясь ногтями ему в глаза, но была за шиворот отдёрнута назад. Намджун, не церемонясь, усадил её в кресло, пригвоздив строгим взглядом. — Без фокусов, киса. Говори, что хотела и убирайся. — Чон Хосок, — одно лишь имя звучало из её уст, как проклятье, — ты во всём виноват. Ты разрушил мою жизнь, а теперь из-за тебя ещё и твой братец попал в лапы к какому-то маньяку. Я звонила твоему отцу, он утверждал, что позаботится обо всём. Надеюсь, ты рад. О, и твоя шлюха здесь, как мило, — только к концу своей тирады она заметила и Юнги. Смерив его презрительным взглядом, девушка снова плюнула на пол, парню под ноги. —Как не красиво, плеваться ядом при посторонних, родная, — Хосок отодвинул Намджуна и приблизился к бывшей невесте, наклоняясь к ней так, чтобы она отчётливо слышала каждое его слово. — Если с Чонгуком или Тэхёном что-то произойдёт, я верну это тебе с процентами, слышишь? Мне плевать, что ты девушка, такая змея, как ты, заслуживает сдохнуть где-то в подворотне с выпущенными кишками. Хосок блефовал, он бы так не поступил, об этом знали и Юнги, и Намджун, но не девушка, прожившая рядом с ним целый год. Она приняла всё за чистую монету и готова была звать на помощь. — Надеюсь, о том, что помолвка разорвана, говорить не имеет смысла? — парень оттолкнулся от поручней кресла, ещё больше напугав истеричную особу и просто вышел вон, чтобы не видеть это зарёванное лицо в потёках туши. — Я звоню отцу, пусть хоть пришьёт меня, но мы едем вытаскивать Чонгука и Тэ.