Пришлось пройти все адские чертоги, Чтоб мне живым на небеса попасть. Над алтарем моих пустых иллюзий — Три идола: Богатство, Сила, Власть.
Прижавшись к самому полу, словно стараясь слиться с окружающей обстановкой, маленький серенький котенок пробирался в самую темную часть подземелий Хогвартса, чтобы спрятаться от назойливых студентов, которые не давали ему покоя весь сегодняшний день. А если учесть то, что он являлся человеком, буквально ненавидящим лишнее внимание – это его просто убивало на месте. Ну кто бы мог подумать, что он, выучив все основы анимагии, превратится не в огромного и страшного зверя, а в маленький комок шерсти дымчатого оттенка, чем заставит всех девчонок прямо-таки умиляться его видом? Хорошо еще, никто не подозревал, что появившийся так неожиданно «малыш» – это на самом деле Гарри Поттер, решивший не рассказывать о своих достижениях никому, даже собственным друзьям, которым в последнее время не было до него никакого дела, ибо парочка занималась кое-чем другим при каждой свободной минуте. — Шшшшш! – прошипел зверек, увидев какое-то движение в тенях. Но так ничего не разглядев, тихо направился дальше, совершенно бесшумно перебирая лапками и втягивая носом запах сырости и еще чего-то затхлого и горьковатого на вкус. Гарри перестал прислушиваться к шорохам и прятаться, только когда добрался до своего тайного места – конца самого нижнего коридора, где, неизвестно кем и когда созданное, располагалось огромное магическое окно, начинающееся почти от самого пола и уходящее вверх на… котенку было без разницы, на сколько высоко, ему хватило бы и тридцати сантиметров. Расположившись на низком подоконнике, Гарри с блаженством потянулся и, греясь в лучике солнца (хоть и ненастоящем, но не менее жарком), пробивающемся через стекло, прикрыл свои зеленющие глаза, предаваясь воспоминаниям о прошедших после последней битвы месяцах.**********************
Волдеморт пал, раненые и ослабленные Пожиратели почти все схвачены неожиданно вылезшими откуда-то аврорами, и кучка детишек тут же стала обузой для взрослых и важных министерских чинуш, возомнивших из себя невесть что, стоило только им оказаться снова у власти. Тут и Герой оказался просто ребенком и школьные преподаватели – простые обыватели, влезшие, куда не просили. Они бы и сами справились, если бы только Министерство поставили в известность о битве, а не мешали всякие «учителя и детишки» своей самодеятельностью. И все бы так и закончилось, так бы и приписали победу особо важному главе особо важного отдела, если бы они тогда не находились в Хогвартсе. Замок как-то вдруг весь задрожал, с потолка посыпались небольшие камни, и раздался (правда, услышанный только Гарри, да и то, он подумал, что ослышался в тот момент) тяжелый вздох. Хогвартс, если верить словам Флитвика, неожиданно оказался живым артефактом и выбросил всех этих недотеп за свои границы, а напоследок еще и в озеро окунул, словно плюнул в лицо. С тех пор учителя и студенты оказались в замке, словно запертыми. Около трех недель длилась эта осада, пока стороны не пришли к соглашению (ну, конечно, собственные дети остались в заложниках), и в результате переговоров Хогвартс оказался независимой территорией, а Министерские вынуждены были признать заслуги ребят и преподавателей. Да и то под давлением нового министра Магии Кингсли Шеклболта. Если честно, Гарри это мало волновало тогда, его всё больше занимали вопросы об его неоконченном образовании, которым не переставала донимать ребят Гермиона, почти впихивая в руки всех вокруг необходимые учебники. Поттер проникся идеей ее поддержать, но в тот самый момент, как назло, началось самое худшее в его жизни время, а именно, суды над пойманными Пожирателями. Как-то так вышло, что раз он, видите ли, Герой, то просто обязан вмешаться. Поттер и остался бы не у дел, попытавшись было отбрыкаться, но в этот момент собирались осудить Снейпа, выжившего после укуса Нагайны. Как оказалось, этот змей подземельный наложил на себя невербальные чары стазиса вместо того, чтобы отправиться на тот свет и не пугать будущих первокурсников своим взглядом летучей мыши-вампира. Гарри пришлось вмешаться, чтобы зельевара не казнили, а раз влез в одно дело, то там уже и до остальных рукой подать. Все закончилось только в конце июля, последний суд проводился уже в режиме быстрого времени, то есть без особых разбирательств, так как подсудимый был всего лишь студентом, именовавшим себя Драко Малфоем. Пришлось заступиться за младшего, раз уж старший все равно отправился в Азкабан на целых пять лет, откуда Люциус уже через каких-то полгода вышел досрочно, не иначе откупился, гад белобрысый. Да и Нарцисса была весьма убедительна, чуть не встав перед юношей на колени. Последний месяц Гарри посвятил учебе, тренировкам по анимагии, начатым еще на шестом курсе, и работам по восстановлению Хогвартса. Снейп все еще лежал в Больничном крыле, а МакГонагалл заменяла его на посту директора. Но Гарри казалось, что она уже не горела желанием подобной ответственности, так как с каждым днем все чаще наведывалась к Помфри, чтобы узнать о состоянии здоровья «дражайшего и добрейшего» директора Снейпа. А тот и рад был бы подняться, да только кто бы ему это позволил, ведь с недавних пор старшекурсники прониклись к нему таким безграничным уважением и любовью, что даже его безмолвные из-за пораненного горла угрозы не могли заставить студентов отстать от него и оставить в покое. Некоторые девушки даже умудрялись заваливать профессора цветами! Гарри казалось, что его тихому присутствию, когда парень не говорил ни слова, а просто сидел рядом, Северус Снейп даже рад. Только когда они были вдвоем, мужчина переставал нервничать и успокаивался в такой уютной тишине рядом с читающим книгу Поттером – его самым ненавистным из студентов, который прекрасно его понимал, а потому – старался не беспокоить. Никогда. Просто когда проходили два часа, Гарри молча поднимался и уходил. О чем им говорить? Вот именно – не о чем, во всяком случае, пока.**************************
Том, сразу после встречи со Смертью, в прямом смысле этого слова, ощутил какой-то резкий толчок, перешедший в сильную боль в груди, из-за чего вынужден был прикрыть глаза. Но когда боль отступила, он понял, что все затеянное им мировое зло может потерпеть крах. Он был не живым, который в два счета справится с мальчишкой – он оказался проклятым привидением! Попытавшись прикоснуться к своему лицу, он ощутил прикосновение, но необычное, словно был создан из мыльного пузыря, готового в любой момент лопнуть. Как он сможет теперь уб… вымолить свое прощение у Поттера?! Ну, ничего, все это мелкие огрехи, они никак не помешают его цели. В конце концов, он может говорить, видеть и даже летать, а уж все делать чужими руками он давно привык. Не так ли? Оглядевшись по сторонам, Риддл понял, что он находится в Хогвартсе прямо в том самом месте, где он когда-то давно, в бытность свою студентом, создал окошко, куда приходил побыть в одиночестве и просто подумать. Он даже почувствовал ностальгию по тем временам, ведь тогда казалось, что все возможно, что даже сам замок был на его стороне, укрывая от глаз профессоров. Когда все изменилось? Он уже не помнил. Поспешив к «своему» тайному месту, он уже собирался взглянуть на океанский берег за окном, как обнаружил на подоконнике тихо посапывающего котенка, который смешно ерзал задними лапками и дергал ушком. Том бы даже посчитал его милым, если бы имел хоть каплю теплых чувств в своей изодранной душе, а потому захотелось просто придушить гаденыша только за то, что посмел присвоить то, что было только его, Тома. Уже потянувшись к нему призрачной рукой, он попытался коснуться шерстки, но… пальцы прошли сквозь тельце зверька, из-за чего тот резко открыл глаза, такие же зеленые, как глаза его убийцы, но Риддл неосознанно стал невидимым, лишь пожелав этого в тот момент. Гарри проснулся от неожиданного и резкого холода, но, открыв глаза, ничего не увидел, хоть ему и показалась какая-то тень рядом. Встряхнувшись, он спрыгнул на пол и отправился на ужин, отбросив от себя все подозрения, просто приняв их за галлюцинации после сна. Риддл же смотрел на кота с выражением ярости, но поделать ничего не мог. В конце концов, ему нужно найти Поттера, а потом сделать все возможное и невозможное, чтобы он сдох, как последняя собака. Так будет лучше для всех. После таких мыслей Риддл усмехнулся и полетел в сторону Большого Зала.