Губы к губам — это так первозданно... Нежность томленья... неистово, странно. Руки сомкнуты на шее до боли, Это не я... это споры с судьбою. Трепет на коже... И капельки пота... В жизни должна быть мажорная нота... Души сольются в едином порыве... Тело от сердца в глубоком отрыве. Неповторимо любое мгновенье. И поцелуи с прикосновеньем. Неразделимо с порывами чудо... Чувство берется всегда ниоткуда... Губы к губам — опаленные страстью... Море эмоций... и капелька счастья... Наталия Шеляг.
Прошло целых четыре месяца с происшествия в коридоре рядом с Больничным крылом. Пролетело Рождество, прошли зимние каникулы. Директор Снейп, наконец, смог покинуть кровать в палате и вернуться к своим прямым обязанностям, чем обрадовал МакГонагалл и огорчил почти всех студентов, продолжающих бояться зельевара по-прежнему, если не больше. И хоть голос его был еще хриплым и временами немного высоковатым, он мог говорить вполне понятно и грозно, иногда почти переходя на парселтанг, как однажды заявил ему Поттер. Кстати, Гарри со Снейпом все также продолжали проводить время вместе, часто беседуя обо всем на свете, все больше притягиваясь друг к другу, что казалось совершенно естественным, судя по их взаимному влечению. Снейпа особенно заинтересовала необычная эмпатия Поттера, которая с каждым днем все сильнее давила на парня, что дало Северусу возможность применить к нему пару приемов собственного изобретения, способствующих блокировке сознания от внешних раздражителей, немного схожей с окклюменицей, но имеющей искусственное и стороннее вмешательство мастера-менталиста. Сегодня они даже вместе варили зелье, что хоть и не радовало Гарри, но помогало быть рядом с объектом его юношеской привязанности, а Снейпу позволяло еще больше узнавать юношу с разных сторон. Им приходилось быть осторожными в общении, чтобы ни в коем-случае не распускать ложных и никому не нужных слухов, хотя и не было в их отношениях совершенно ничего предосудительного. И хотя Поттер уже давно понял, что влюбился в зельевара, даже пытался признаться ему не один раз, но его всегда останавливало что-то: то неуверенность в ответных чувствах, то глупые мысли о собственной неопытности, то уверенность, что вся эта глупая увлеченность взрослым мужчиной ему просто кажется. Снейп же, постепенно приручая «котенка» (как он его называл время от времени) к себе, узнавая его и давая узнать себя, рассказывая о своем прошлом, просто дожидался, когда тот окончит школу, чтобы над ними не висел дамоклов меч в виде порицания общественности, в случае чего. Хотя, порой ему казалось, что Гарри порывается что-то ему сказать, но зельевар прерывал парня, чтобы не сорваться самому, не перейти грань, из-за которой невозможно будет потом вернуться. Да и, Снейп был уверен, не захочется. — Северус, – позвал директора, пишущего очередной отчет для Попечительского Совета, Поттер. Мужчина уже давно позволил ему называть себя по имени, пока они наедине, чем парень пользовался, хотя и не всегда. — Ммм? – промычал Снейп, не поднимая головы. — Джинни… снова пригласила меня сегодня в Хогсмид, – зельевар напрягся, но ничем не выдал своего состояния странной ревности, которую он сейчас испытывал, хотя и понимал, что это глупо, ведь они с Гарри не были парой. — Почему ты мне это говоришь, Поттер? – выдавил из себя мужчина, поднимая взгляд. – Мисс Уизли, насколько мне известно, твоя девушка. — Бывшая, и тебе это прекрасно известно, – Гарри закрыл лицо руками на мгновение. – Я не могу так больше! – почти выстонал парень, вставая с дивана, на котором сидя, читал учебник по ЗОТИ, хотя, судя по тому, что он за все время не перевернул ни одной страницы, мысли его витали где-то в заоблачных далях. Юноша, краснея прямо на глазах, стремительно подошел к столу директора. – Я люблю… тебя. Ты не думай, я не собираюсь навязываться, просто я хочу, чтобы ты знал это. Пока у меня еще есть эта выдуманная кем-то гриффиндорская храбрость, я хотел признаться. Прости за это… я не должен был… — Глупый ребенок, – с улыбкой произнес Северус, прерывая мальчишку, не давая наговорить очередных глупостей, которые так и рвались с языка Поттера из-за нервозности и волнения, из-за собственной смелости. Поднявшись, медленно и почти с кошачьей грацией директор обошел стол, чтобы через пару секунд оказаться рядом, глядя в изумрудные и такие любимые глаза. – Не проси прощения за это. За любовь прощения не просят, – шепнул мужчина прямо в чуть приоткрытые губы подростка, не решаясь первым прикоснуться, не желая искушать себя, потому что потом не выбраться из этой бездны. Никогда. — Ты не ненавидишь меня, – прошептал Гарри, отвечая мысленно самому себе на свой же заданный вопрос, и сам подался вперед, аккуратно и неумело касаясь губами губ мужчины, но вынужден был чуть отстраниться, чтобы увидеть выражение лица Снейпа, чтобы суметь продолжить, но ему не дали сильно отклониться, полностью сминая неуверенность в ответном жарком поцелуе, крепко прижимающиеся к сильному телу руки не давали глубоко вздохнуть, но Поттер и не желал сейчас ничего иного. У юноши невольно вырвался тихий стон, заставляя Северуса мыслить здраво. — Ты сводишь меня с ума! Но мы не должны, – глухо сказал Снейп. — Я знаю, – Гарри улыбнулся, после чего отошел обратно к дивану, чтобы больше не подвергать возлюбленного даже малейшей тени порицания общественности. Еще и правда не время. Осталось немного подождать, и они подождут.************
Том, жутко злясь на себя за свою глупость, побудившую вселиться именно в Джиневру Уизли, молча глядел в учебник по зельям, так как туда смотрела проклятая рыжая девчонка, благодаря которой он уже который месяц не мог выбраться из ее тела. И что самое ужасное — он не мог его контролировать. Вообще, от слова «совсем»! Как подозревал Том, это было следствием того, что когда-то она уже подвергалась воздействию его души. А чтобы сейчас выбраться, Тому нужно было, чтобы девчонку кто-нибудь вырубил. Только вот кому придет это в голову?! Он и без того перепробовал все подряд, на доли секунд принимая контроль, чтобы вывести кого-нибудь из себя, но ее просто могли утихомирить обычным злым взглядом, этого хватало, чтобы Уизли переняла контроль над телом и угомонилась. Конечно, она же подружка Поттера, кто посмеет причинить ей вред?! Оставался последний вариант, но нужно было, чтобы рядом был тот, кто ее ненавидит достаточно, чтобы проклясть, и при этом не боится Поттера с местью. Мордред все подери! Вечно с ней таскаются эти визжащие подружки, или увалень, считающий себя парнем этой маленькой избалованной девки. Том за эти четыре месяца понял, что управлять телом и сознанием Уизли он не может, вернее, может, но не больше минуты, и то – на это уходили все силы. А если что-то предпринимать, нужно было быть уверенным, что все получится. В прошлый раз он после второй по счету попытки месяц был в отключке. Надо же было так нарваться! И времени до Вальпургиевой ночи совсем ничего осталось, и Поттер жив, и теперь уж вряд ли после всех его выходок простит своего врага. Призраком завладевали паника и ужас, когда он представлял, что через несколько месяцев может просто исчезнуть, не оставив после себя даже тени. А ведь уже март! Даже Рождество пролетело незаметно, что уж говорить обо всем остальном. Риддла только радовало то, что Уизли не оставляла попыток сойтись с Поттером, но тот как-то равнодушно отстранялся. Может, он спутался с кем-то другим, раз так рьяно отбрыкивается. Стоит узнать - с кем, и тогда можно будет отомстить более изощренным способом, для начала причинив боль моральную, а потом просто добить. Это даже более похоже на Волдеморта.