***
Когда он нашёл её среди заметённых холмов и ледяных озёр, она казалась замёрзшей насмерть. Дракон не двигался — нелепо раскинувшееся крыло окоченело, и рваные раны в груди были глубоки, чтобы бесследно срастись под чешуёй и позволить ему подняться в небо вновь. Лишь затухающая искра в яхонтовых глазах вспыхнула, подтверждая: зверь бережёт силы, готовый любой ценой защитить свою всадницу. — Всё хорошо, — тихо сказал он, поднимая правую руку в потрёпанной перчатке. — Спокойно… От него пахло снегом, прогнившей кровью мертвецов, смертью, что заставило монстра угрожающе зашипеть и разинуть пасть, откуда с присвистом вырвались клубы дыма. Однако этого не оказалось достаточно, чтобы беловолосая женщина пришла в себя. Увы, для неё не оставалось времени пребывать в блаженном беспамятстве, если она хотела жить. А жить хочет любой, даже подобный ему.***
Первое, что драконья королева смогла осознать в круговороте сумрака и голосов её прошлого и несбывшегося будущего, — её щёки саднили сильнее, чтобы просто списать на мороз. Дейнерис дёрнулась и попыталась разомкнуть непослушные веки. Побелевшие губы в бурых трещинках против воли дрожали, ладони слепо зашарили вокруг, потом метнулись к лицу, но были также холодны, нечувствительны. Она скорее почувствовала сопротивление движению, чем то, как её запястья обхватили мужские руки. — Не шевелитесь и не причиняйте себе большего вреда. На её лицо легла полоса ткани — не сразу, но Таргариен ощутила слабое живительное тепло. Несколько раз повязки менялись, пока лёд не обратился ложными слезами, и женщина не смогла, часто смаргивая, всмотреться впереди себя. Перед носом мелькнула чужая рука, за которой маячил слабый огонёк. Дейнерис заторможенно, неуверенно приняла в руки старую потемневшую флягу, в прищуре оглядела мужчину в чёрном, темноволосого, темнобородого и равнодушного. Если его форма — настоящая, он из Дозора. Их нашли? Хорошая весть. Таргариен было так холодно, слишком холодно и мокро, что едва оставались силы выносить это. Она просто должна как можно скорее вернуться к своим людям и всей армии вместе с безучастным, но, к бесконечной радости, живым Дрогоном. Но почему этот человек один здесь? И где именно они? Королева исподволь осмотрелась: буря ушла дальше, и вокруг царило безмолвие снега и скал, едва-едва зародившегося серпа луны и звёзд в таком удивительно чистом синем небе. Только они двое — и больше никого. — Это растопленный снег, — по-своему расценил её молчание и недвижимость мужчина. Наклонил голову ниже, и Таргариен всей окоченевшей кожей ощутила его внимательный, изучающий, вдумчивый взгляд на своём лице. — Чистый растопленный снег, — с нажимом и какой-то смешинкой повторил он. Разве об этом сейчас нужно беспокоиться? — Кто ты? — едва проскрипело саднящее и горящее от боли горло. Люди — нормальные, живые люди — не могли выжить за Стеной, в этом Дейнерис была уверена абсолютно. Разумная нежить наподобие Иных, какой-нибудь колдун — вполне… Эта мысль встревожила её, переполошила огрызками сомнений в реальности происходящего — Вы помните что-нибудь? — легко проигнорировал требование незнакомец, подвигаясь ближе, и она отпрянула к чуть тёплой чешуе дракона, вжимаясь в неё всем телом. Непроглядная завеса бури вокруг, потеря контроля и рокот давящей крови в ушах, рваный, спешный, тяжёлый, заставляющий чувствовать так, словно голова сейчас лопнет, как перезревший плод из тех, что растут на Востоке. Верно, она кричала, отчаянно осознавая, как сила падения безжалостно отрывает её от гребня любимого сына, за который Мать драконов отчаянно цеплялась из последних сил. Могло ли ей сломать спину ещё в воздухе? Стоило благодарить за внушающую уважение броню, которая не позволила скорости падения и мощной тяге переломить её пополам. Она точно звала и кричала в отчаянной надежде вопреки всякой логике, судя по острому вкусу крови во рту вперемешку со снегом и болью, только они со звериным рёвом продолжали неумолимо мчаться вниз… Дейнерис не почувствовала удара — боги, какими бы они ни были, милосердно лишили её сознания до того. — Кто ты? — упрямо зашипела Дейнерис, нащупывая у пояса обсидиановый кинжал. Уж с пары футов она не промахнётся! — Первый разведчик Ночного Дозора, — хмыкнул мужчина, рассеянно двигая плечом. — Имя! — сорвалась на сип Таргариен, наставляя остриё на него. — Если миледи изволит — Бенджен Старк, — усмехнулся он, совершенно не восприняв угрозу всерьёз. Сердце Дейнерис захолонуло в острой панике. — Ложь! Я представлена всем Старкам, и они никогда не забыли бы своего живого родственника, даже не присутствуй он лично! Конец фразы потонул в захлёбывающемся кашле. — Возможно, потому, что я числюсь среди пропавших без вести, — повёл плечами тот, кто действительно походил на известный ей род: черты чуть вытянутого лица, тёмные волосы, как у Джона и младшей принцессы Старк, что-то знакомое в линии носа и губ. — Вряд ли бы племянники стали упоминать обо мне открыто. — Потому, что он мертв?! — обвинила Таргариен. — Джон рассказывал мне о своём дяде, — против воли вырвалось у неё. Кажется, у неё начинался бред, иначе почему разум соскальзывал на далеко не важные вещи сейчас? — Если ты — действительно он, то знаешь, что Джон на самом деле — Таргариен и мой племянник? Назвавшийся Бендженом Старком слабо усмехнулся, растёр руки, словно вспомнив, что обычный человек не может долго спокойно пребывать на морозе без движения, и потянулся к лежащему рядом заплечному мешку. — Он — мой племянник. Хотя, собственно, что-то подобное из бреда Брана я уловил, когда помогал им с девушкой вернуться к Стене. Теперь же нам предстоит решить, как быть с тобой. Битва далеко, твой дракон слаб, и нам остаётся только уповать на победу наших друзей и союзников, не так ли, упавшая с неба свояченица? Дейнерис вспыхнула. Давным-давно никто не обращался с ней так… панибратски. — Наша с тобой проблема в том, что где-то в той буре идёт сражение, итоги которого определят дальнейшую судьбу нашего мира. Если Джон, Бран и остальные победят, то, возможно, мы оба успеем возрадоваться тому, и я буду искренен. Однако проблема заключается в том, что проводить тебя до Стены почти сразу станет некому, а твой дракон вряд ли вытянет ещё хотя бы сутки. А если они проиграют — то есть ли смысл идти в пасть смерти? — Я должна! — мотнула головой Таргариен. — Я в любом случае обязана быть с моими людьми. Или ты предлагаешь мне скоротать остаток безрадостного выживания в этой мерзлоте, развлекая тебя? — Я бы предпочёл более комфортные условия, — без тени смущения отрезал бывший дозорный. — Что ж, тогда посиди ещё немного здесь, я приведу коня. А то оставлять его под боком раненого хищника было бы несколько опрометчиво, не находишь? Дейнерис поймала себя на том, что невольно скатала снег под правой рукой, пронзая быстро растворившегося во тьме ехидного Старка раздражённым взглядом. Жаль, её воспитание и его скорость не позволили плебейски швырнуть получившийся комок в наглую спину. Бенджен Старк не стал притворяться живым более, чем требовалось для успокоения паранойи Таргариен. Он закутал её в собственный плащ, подсадил перед собой на крепкого вороного коня и тронул поводья. Стоило им отъехать на полсотни ярдов, постепенно набирая ход, как ящер завозился, поднимаясь от земли. — Дрогон! — оглянувшись, окликнула Дейнерис. — Дрогон! Правое крыло подламывалось, но дракон упрямо ковылял вслед за всадниками, и Таргариен извелась в седле, мешая Бенджену пришпорить коня. — Чем больше проедем сейчас, тем выше твои шансы, — спокойно заметил Старк, не позволяя хрупкой женщине свалиться наземь. — Мы не оставим его одного здесь! — оскалилась ему в бледное лицо драконья королева. — Я не брошу своего сына, столько раз спасавшего мне жизнь! Бывший дозорный вздохнул, и верный конь перешёл на лёгкую рысь, за которой громадный чёрный дракон с трудом, но поспевал.***
Чудовище вынырнуло из бури совсем рядом: ни Джон, ни Бран, ни Рейгаль не ожидали подобного. Оно пронеслось, задев таз зелёного дракона длинной плетью ледяного хвоста, и вновь ускользнуло во мрак — чтобы через несколько ударов сердца спикировать сверху, распустив когти и невероятно огромные крылья над ними, закрывшие почти всё небо и остановившие вихри метели вокруг, сохранив над ними только разверстую пасть, полную полупрозрачных коричневых клыков. Рейгаль взвизгнул, опрокидываясь назад, и ледяной дракон едва не достал их клыками. Бран метался в отчаянии, и единственный выход совершенно точно являлся кошмарным по силе последствий, но иной выбор для всех людей, которые боролись с олицетворением Долгой Ночи внизу, отсутствовал. Всё во имя блага государства и его жителей. Сопутствующие жертвы оправданы, даже если его проклянут. Не впервые. Брандон Старк — Бринден Риверс, личность, оставившая не просто воспоминание своего участия и обучения молодого древовидца, а целиком себя в не постигнутом даже им до конца пластичном разуме юного принца Севера — отпустил Рейгаля в незнакомой ему схватке с природным врагом, неумолимой волной перехватывая дыхание и сердцебиение Джона Старка. Король Севера не смог понять начало этого безумия, а после оказался заперт внутри себя же, почти не чувствуя рук, одной из которых продолжал удерживаться за отрог гребня, а второй — высвобождал старый рог из поясного свёртка, носимого всегда собой по озвученной Джорахом просьбе Сэма, уклоняясь от мелькавшей порой слишком близко пасти ледяного дракона. Запуталось, — отстранённо прокомментировал для себя тот, чьи память и образ мышления составляли когда-то Кровавого Ворона. — Лишь бы успеть. И сознательно отпустил вторую руку; очередной рывок сцепившихся драконов выбил его с шеи ящера тут же. Тело мужчины изогнулось дугой, из горла прорывался рык боли и ужаса: Джон пытался вернуть себе контроль, захваченный ужасом осознания, что он умрёт через полторы тысячи ярдов свободного падения, и Санса с сыном, боги, он откуда-то знал, что у них — сын, останется одна, а Бран сошёл с ума и смертельно опасен. Ставшие чужими руки вырвали рог из креплений резко, что отозвалось в левом плече острой болью, и против воли Джон прижал мундштук к губам, выдувая протяжный зов-приказ гораздо выше звучанием, чем мог распознать человеческий слух. Драконья свара прекратилась, Король Севера обрёл волю, в последние мгновения взмаливаясь богам о жизни и безопасности своей семьи — и ледяные крылья вновь распахнулись над ним, а обжигающая холодом лапа сомкнулась на его теле, болезненно сдавливая сквозь броню до хруста костей, резко меняя направление движения прочь от верхушек деревьев, по которым мазнуло навершие хвоста. Джону показалось, что он сейчас выблюет свой желудок и лёгкие заодно, но тварь, ещё секунду назад бывшая врагом, не спешила раздавливать его в кровавое месиво. Вблизи сквозь шкуру при вспышках света от огненных катапульт просвечивали более плотные светлые кости и многочисленные тёмные прожилки, тонкие и толстые, на разной глубине, делавшие кожу и плоть легендарного существа похожими на полупрозрачный мрамор. Дракон опустился на широкий гребень Стены, довольно бережно ставя лапу, которой он удерживал человека, и распустил широкие слоистые когти, дополнительно опираясь по площади толстыми пальцами крыльев. До сих пор едва веря себе и произошедшему, Старк огляделся и увидел, что буря ослабла, а ещё одна белая тень плавно скользит в вышине кругами. От ледяного ящера веяло сухим холодом, а когда тот повернул голову, издавая тихий клёкот, Джон рассмотрел клыки в его пасти лучше. Редкие, тёмные, узкие, как иглы, и такие же острые, они больше всего из знакомого ему напоминали обсидиан. Равно как и льдисто-коричневые глаза зверя — ничего общего с яркой неживой синевой. — О боги, Бран, сколько ещё ты хранишь секретов? — прошептал Джон. Король глянул на рог, который не выскользнул из его намертво сжатых пальцев. Неподалёку жалобно заскрипела верхушка Стены под весом потрёпанного, но весьма живого Рейгаля. Зелёный дракон — именно дракон — потянулся к нему, подозрительно щуря глаза и принюхиваясь. Ледяной убрал крыло и отодвинулся, и Старк осторожно шагнул по неровной поверхности к избранному ящеру, вновь подвязывая рог к поясу — то, что им воспользовался Бран в его теле, не прибавило знаний о предмете самому Джону. Рейгаль тихо рыкнул и резко двинул шеей, чтобы прикрыть широким частым гребнем своего пострадавшего всадника, угрожающе щерясь на ледяного соперника. Тот ответил ему едким клокотанием и первым раскрыл крылья, падая вниз. Король Севера, не теряя времени, неуклюже забрался верхом, и Рейгаль последовал его команде — мёртвые перевалили верхушку призамковой Стены и сыпались ворохом костей на тех, кто успел отступить вниз. Плевать на сохранность колдовского льда после драконьего огня, всё решится теперь.***
Бран, потерявший границы между своими и не своими воспоминаниями, впрочем, не мог тратить драгоценное время, пусть его всё настойчивее окликали откуда-то извне смутно знакомые голоса. Бринден Риверс точно знал, за кем должна прийти смерть, чтобы остановить нынешнюю битву. Потому спавший веками ледяной дракон, из мороза и камня, чья застывшая навеки кровь была рудой для оружия против порождений старого, злого к живым колдовства, быстро наметил свою цель острым дымчатым глазом. И Бран, и Бринден имели большие счёты к Королю Ночи. Они оба знали, кем он был и как стал тем, кем считал себя ныне. Смертный. Могущественный настолько же, насколько уязвимый. В бездонной синеве древних глаз, когда те, кто должен был проложить дорогу его царству Вечной Ночи, обернулись против одной волей двух могущественных древовидцев, отразился почти забытый человеческий ужас: ледяные копья — не оружие против тех, кто — плоть самой Зимы. Дракон помельче связал в бою его Ходоков, а самый древний падал с небес смертоносной крылатой стрелой, позабыв обо всём. Лишь его жертва, лишь его добыча, посмевшая взять на себя бремя власти, которая никогда не принадлежала ему. Синий лёд пронзил снежное нёбо, а частокол обсидиановых клыков сомкнулся поперёк грудной клетки Короля Ночи, размалывая её мелкой крошкой, пока осколок зуба в чужом сердце, заговорённый Детьми Леса, не вернулся к своему хозяину, разрушая тем самым проклятье.***
Об этом после сочинят сказания и песни: красивые и печальные, пронзительные, словно ледяная метель, такие же лаконичные и строгие, как сам Север, — Санса уже практически слышала баллады, которые будут звучать так же морозно и стойко и в чертогах лордов, и в деревянных лачугах крестьян. А на Юге наверняка музыка будет взлетать яркими трелями, звонкими монетами и капелью, победным драконьим кличем (ведь никому нет дела до настоящих побед, кровью и копотью оседающими даже в звериной глотке) и пышными славословиями. Каждый сочтёт своим долгом прославить своих правителей, и… Королева Севера отвернулась, смахивая нелепые, глупые, лишние сейчас мысли. — Они победили, — выхрипел сорванным шёпотом Бран, пока Мира суетливо останавливала такую красную кровь, беспрестанно лившуюся из носа, грозящую обернуться кровавыми слезами в залившихся белках глаз её брата, пачкавшую тёмный дублет у шеи; и Рикон посильно помогал ей менять ткань, макая её в кувшин. Пока Арья подозрительно шмыгала и отворачивалась от взволнованной Сансы, но Старк заметила, как Якен почти незаметно подсовывает её сестре белый, недовышитый платок. Они победили, но цена высока, и пока не уплачена до конца: сколько людей погибнет ещё от слишком тяжёлых ран и горячки? Судьба драконьей королевы оставалась неизвестной, как и её дракона. Визерион слишком пострадал в битве, чтобы рассчитывать даже на его оправление; уцелевший Рейгаль всецело предан Джону… Как истинный Король Севера, он наверняка остаётся со своим войском, ведя учёт потерям и удерживая своей волей людей Дейнерис от опрометчивых действий, по крайней мере, до разрешения вопроса о её участи. Но главное — что Джон жив и почти невредим. Жив и вернётся домой! Санса всхлипнула и, наконец, смогла разрыдаться в голос, выплёскивая все страхи, боль и переполнявшее грудь счастье. Всё закончилось! — Боги, Санса! — вскрикнула Арья и бросилась к сестре, обнимая её и подвывая в нежное плечо. — Не плачь же! Последней не выдержала Мира — бережно стирая кровь с неимоверно уставшего лица жениха, девушка заморгала, позволяя прозрачным каплям скатиться с побледневших щёк. Бран вздрогнул, словно очнувшись, и осоловело посмотрел на молча плачущую и улыбающуюся Миру. Одна слеза капнула ему на щёку, и он поймал её кончиками пальцев. Она совсем не похожа на Ширу, — со щемящей тоской вздохнул Бринден Риверс. И поэтому она так прекрасна, — подтвердил Бран Старк. То, что при встрече своим приказом вожака их стаи заглушил в нём Джон, теперь прорвалось из глубин его разума, как весеннее наводнение сметает плотины. Все знания Кровавого Ворона, его память, его навыки оказались слишком живы, растеклись внутри него, и Бран искренне не знал, насколько он остался собой. Имел ли он право называться Браном Старком, как и когда-то попытался объяснить Джону, или было бы честнее признаться, что он уже себе не принадлежит? Где теперь начинается Бран Старк и заканчивается Бринден Риверс? Разве верно ли такое? Кем сделал его тот, кто жил, бился, изучал колдовские науки, правил и любил многие десятки лет назад? Изжил ли его суть? Смертельный риск жизнью Джона невозможно простить. Но разве я допустил его гибель? Что может быть важнее блага тысяч людей, если ценою становится их смерть? Это сложно, хотя кажется верным на первый взгляд. Но могут ли это быть всегда хорошие или просто стоящие того люди? И не семья ли — самое ценное, что есть у меня, что есть у… нас? У Бриндена Риверса была ли семья? Была страсть, была честь, была власть — но семья? Кровавый Ворон чувствовал горечь. Лишь поднять взгляд: здесь наша семья, — подумал Бран. — Верные Джон и Санса, резкая Арья и не отступающий от неё Якен, не верящие в смерть Рикон с Лианной. Мира, единственная, любимая Мира… Тепло затопило всю сущность Брана, и Бринден Риверс не мог противиться ему, противиться чистым глазам цвета сочной летней листвы, смотревшим на него с тревогой и сердечным трепетом, нежности её надежды и силе искренней, повзрослевшей, расцветшей любви. Мира Рид полюбила Брана Старка не из его положения, она видела его душу. И гибкая, сильная телом и духом девушка совершенно не напоминала звёздную красоту Ширы, что была способна любить только себя, даря свои ласки бессчётным проходимцам — как Серсея Ланнистер в знаниях принца Севера, которые они также делили теперь. Её невозможно не любить, — улыбнулся Бран, любуясь своей наречённой. И помнивший боль разбитого сердца, яд бессилия и пламя ревности, Бринден медленно, боязливо коснулся кончиками пальцев бледной щеки принцессы из северных болот. Мира ясно улыбнулась ему и положила свою тёплую ладонь на его руку, принимая простую ласку с чистой радостью. — Не плачь, — прошептал он, не в силах избавиться от такой глупой улыбки, расползшейся по губам. — Всё хорошо. Всё хорошо, потому что теперь в его силах сделать так, что больше не будет боли. Можно построить свою жизнь с самого начала, изменить старой суке-судьбе. Постараться сделать так, чтобы Мира Рид никогда не пожалела о своей помолвке и грядущей свадьбе с принцем Старков, защитить её, исполнить любую её прихоть, не испугать, не утянуть на дно; подарить счастье и свободу. То, что свершилось с Браном Старком, не было честным, но изменять что-либо поздно — Бринден Риверс очень хотел жить, а молодой, малоопытный Бран Старк скорее готов смириться с его присутствием, чем изгонять его в прямом столкновении. Ведь за итог не мог поручиться никто из древовидцев. В своём великом чардреве Бринден Риверс завидовал преданности Миры Брану и сожалел о том, что его уже ничего подобного не ждёт. Теперь же он мог видеть её и прикасаться к ней, получать эту же заботу и тепло. И уже не будет больше очередных жестоких и унизительных отказов, испытывавших на прочность его сердце и разум. Жена, — тягуче прокатил он слово в мыслях. — Я женюсь на ней. И у нас могут быть… у нас будут дети! Насколько же он хотел свою собственную семью, ревнивый и мудрый советник королей, чья участь внушала восхищение и ужас! Отныне мой дозор окончен, — вспомнились клятвы, принесённые им так давно по прибытии на Стену. – Я, пожалуй, могу понять Джона, как никто другой; что значило умереть — но сей ценой вырваться из оков. Это в самом деле лучшее благо из возможных, — решил тот, кто знал предательство во всех ипостасях. И его заскорузлая в глубине души нежность стремилась быть встреченной добром и разделённой со своей избранницей. Связь личности юноши из Старков и мужчины из Таргариенов не исчезнет до конца их объединённой жизни, но у них впредь не возникнет ни единого разногласия. Потому что Мира объединяла их в одно страстное, любящее целое, как и вся большая семья Старков и Таргариенов. А они позаботятся о том, чтобы всё остальное, в том числе их правление, свершалось наилучшим образом. Впереди ждал долгий, тяжёлый, серьёзный разговор с Джоном Старком, и последствия его рассыпались ворохом вероятностей и дорог перед древовидцами: признать или утаить факт связи разумов, открыться ли всей остальной семье — они страшили возможностью отречения и отлучения, однако Бран верил в своих сестёр и братьев, пока как Бринден не был столь наивен. Ведь их прощение, принятие и любовь являлись самой ценной наградой, которой рисковать — неповторимо глупо. Но каждый из них также имел право знать истину, поскольку она оказывала влияние на всю семью. Утаивая резкую правду в рубленых туманных и двусмысленных фразах, но не прибегая к откровенной лжи, Бринден отстаивал право для каждого члена уже его семьи открыть их с Браном тайну самостоятельно. Пусть она невероятна и куда сложнее, чем то же происхождение Джона, пусть могут уйти годы, или она так и останется в тени истории, да будет так.***
Джон протискивался между рядов раненых и умерших, отыскивая Эдда, пока не был окликнут со спины: — Джон Старк! Его нагонял Джорах Мормонт, отделавшийся в последней битве мелкими травмами, что лишь подтверждало его умение мечника: сын Джиора бился в самых первых рядах пехоты, каждый миг отыскивая глазами драконов в небе. Но меч Сэмвелла Тарли и руки его Королевы словно благословили мужчину бессмертием, потому что он едва ли поцарапан, пусть доспехи залиты кровью врагов — лицо и руки Мормонт отирал лоскутом ткани, в другом кулаке сжимая свёрнутый мех с водой и холодными пресными лепёшками с куском мяса. — Нынешний Лорд-Командующий передал. Вместе и Джон, и Джорах взглянули на обломки ворот: Эдд уже был там с наспех скрученной перевязью, опутавшей левую руку, спешно инструктировал своих людей и охотно прислушивавшихся северян. После приземления Джон со своей стороны объявил Эдда и Давоса решающими устами на время его отсутствия, пока он будет возвращать потерянную в ледяной буре Дейнерис Таргариен. А кто ещё мог как можно скорее выяснить её участь и спасти, когда Стена разрушена на две трети, вся округа завалена её обломками, мёртвыми и ранеными, и победа над Ходоками в любой момент может обернуться проигрышем, если не организовать людей и не предотвратить конфликты? Мормонт смотрел прямо и уверенно, и Джон, не позволяя себе кривиться от боли в измождённом и повреждённом зимним драконом теле, невольно помыслил, что Джорах куда лучше него на данный момент подходит для спасательной миссии, однако Рейгаль просто не дался бы. Ящер устал после битвы и изрядно нервничал от столкновения с ледяными собратьями по роду. Вот и теперь пыхтел, цепко высматривая своего всадника, метя хвостом и тем самым расчищая площадку, периодически топя дыханием лёд Стены и слизывая воду. — Позвольте отправиться с Вами, — тактично, скрывая собственные страх и недоверие, предложил Мормонт. Старк принял посылку от Эдда — на него всегда можно было рассчитывать с полувзгляда и кивка — и крепко пожал руку Джораху. — Почту за честь, сир Мормонт. Рейгаля пришлось уговаривать принять живой груз, но спустя несколько минут умный дракон смирился с необходимостью и опустил изгиб крыла, тоскливо вздыхая почти по-человечески. После пересечения Стены стал виден масштаб угрозы, которая, к великому счастью, не добралась до живых. На мили вокруг рассеивались останки уже окончательно павших людей и зверей, над которыми более не довлела воля порождения Ночи. Слева зашевелился курган, из которого блеснули льдистые глаза, провернулся бледно-коричневый гребень, но ледяной дракон не встал на крыло за ними, возвращаясь к своей трапезе. Что-то подсказывало Королю Севера, что там и пал Великий Иной. Зато вскоре свечой на горизонте попытался взвиться бело-красно-золотой вихрь, позвал истошно, но его спеленало тугое тело третьего снежно-обсидианового ящера, которого над Стеной люди не видели, и Визерион замолчал, в отчаянии провожая брата мордой. Как бы ни было жаль его, для мужчин была важнее участь самой Дейнерис. Они нашли их с Дрогоном, совершая пятый или шестой круг по спирали; углядел сам Рейгаль и с победным кличем бросился к далёкой изломанной тени брата. Драконья королева была закутана в чёрный потрёпанный плащ, припавшая к шее коня, бессознательная и с признаками разворачивающейся лихорадки. На её безвольные запястья были грубо намотаны поводья, а сам конь медленным шагом бродил около тела мужчины, явно упавшего с него. Джорах скатился с шеи дракона вперёд Джона и бросился ловить под уздцы животное, окликая Дейнерис и умоляя её очнуться; сам же Старк с дрогнувшим сердцем приблизился к мёртвому брату Дозора. Больше: к его павшему дяде. Уже навсегда. В памяти всколыхнулись осторожные слова Брана об их с Мирой провожатом, поскольку брат знал об отвращении и страхе перед восставшими мертвецами, но действия Бенджена лучше прочего доказали для Старков, что даже тёмное колдовство не в силах сломить дух Севера в его потомках. — Прости, — шепнул Джон, нервно сглатывая. Умом он понимал, что обратить вспять случившееся с его дядей нельзя, однако всё равно чувствовал вину за то, что не успел, не смог. Ни он, ни кто-либо другой из их семьи найти и вернуть его домой раньше. Рассказать про семью, как они выстояли и приняли в свои руки Север и Речные земли, как обещают править и чтить законы и традиции, заботиться друг о друге и своём народе. Он бы хотел, чтобы последний старший член семьи Старков увидел их — и сказал бы им, как они справились. Гордился бы ли он ими? Сказал бы о мнении Брандона, Неда и Лианны на этот счёт? — Джон! Помогите мне! Но сперва стоило позаботиться о живых.***
Санса силой воли и помощью мягкого травяного чая от Сэма заставила себя лечь в кровать и поспать хоть несколько часов для своего ребёнка. Ложились ли остальные, она не знала: Арья не позволяла отразиться усталости на своём лице, и Рикон уже докучал ей при встрече со старшей сестрой, а что касается Брана с Мирой, то Санса предполагала безуспешную попытку уложить брата, окончившуюся задрёмыванием самой девушки у его постели. За скорым завтраком Мира клевала носом и неодобрительно щурила глаза, позванивая в кармане пузырьками с лекарствами и ожидая возможности вцепиться в нареченного орлиной хваткой сразу после. Испытанная накануне радость не приносила вместе с собой облегчения, раз Бран регулярно продолжал исчезать мыслями из Винтерфелла, лишь раз предупредив о том, что понадобится вскоре. В полдень, на фоне едва посветлевшего неба, над замком захлопали огромные крылья под настороженный вой волков. Зелёный — хвала Старым богам! — дракон приземлился аккурат на гребень крепостной стены, а после осторожно спустился на крыльях и лапах в заблаговременно опустевший двор, стараясь не шевелить шеей. Припал к земле и прикрыл глаза, позволяя всаднику бережно снять завёрнутые тела. Драконью королеву подхватили на носилки несколько крепких мужчин и поспешили в заранее указанную им комнату, где уже ожидал с инструментами и лекарствами взволнованный мейстер Тарли. Джон, хромая, похлопал по морде довольного своим успехом Рейгаля и непреклонно велел перебраться за крепостную стену. Ящер увернулся и притворился глухим, устремив всё своё внимание на открытую галерею. С тех пор, как он принял своего всадника самым близким существом, равным партнёром в охоте и сражениях, потеснившим даже братьев и Мать, он не встречал его родичей по гнезду. Особенно тех, которые пахли так по-родственному приятно. — Рейгаль, нет! — рявкнул Джон, заметив взволнованную Сансу, настороженную Арью, державшую ладонь на рукояти меча, и Рикона, вертевшегося под ногами сестёр и издававшего восторженные звуки. Дракон прянул ухом, терявшимся среди роговых выростов, — и чего его всадник так волнуется, он же хочет познакомиться? — и поднял голову размером с две телеги прямо к ним. Всё, о чём мог думать Джон, отчаянно проглатывая крик немедленно убираться в замок: Санса боится драконов — и достаточно умна и опытна, чтобы не спровоцировать дикого зверя. И там есть Арья, которая может рискнуть убить огнедышащего ящера без капли страха и раздумий. Дракон глухо зарокотал, и в его глазах не промелькнуло ни проблеска человечности, намекавшей на участие Брана. Расплавленное солнце и жар яркого огня пульсировали, смешивали краски вокруг расширившегося зрачка. Старки застыли, и Джон сделал шаг, когда ящер переступил ближе. Он принюхался, не прекращая утробно порыкивать, и первым, кто догадался, оказался не Джон, тесно познакомившийся с Рейгалем за недели, не Рикон, мечтавший о драконах, а Арья. — Он… поёт, — ошеломлённо предположила она, невольно натренированным слухом вычленив взлетающий и опадающий ритм, так старательно выводимый громадным существом, хищным, опасным — и разумным. Звериные глаза впились в Сансу, которая отражалась в цветных радужках почти в полный рост, и её фигуру в них окутывал пылающий ореол собственных волос. Рикон восхищённо приоткрыл рот, глядя, как старшая сестра горит в драконьих глазах, обрамлённая жаркой медью и червонным золотом, и за ней рождается настоящий рассвет. Санса сама завороженно смотрела в гипнотизировавшую бездну. Раньше она боялась драконов как символа давнего подчинения Старков Таргариенам и настоящей угрозы со стороны их названой Матери, но этот ящер смотрел на неё не слепым алчущим взором, как на жертвенную овцу, а тёплым и радостным, насколько можно охарактеризовать животное. Он шумно втягивал воздух широкими ноздрями и тянулся мордой к её животу, уже выпячивавшемуся под нарядами. И понимал всё лучше, чем иной человек. Королева Севера дрогнула перед чудовищем — и, вяло стянув перчатку с правой руки, осторожно протянула ладонь к чешуйчатому носу. Рейгаль затрепетал, слушая чистый тёплый запах, смешивавшийся с запахом его всадника, и мурлыкнул, ободряя ту, что несла прибавление в гнезде. Дракон взъерошился, увеличившись в размерах, и явил свой самый одобрительный и гордый оскал: он будет защищать этого хрупкого человека в первую очередь самым яростным образом, и потому хвастался ей своей мощью. Многие люди пугались его, раздражая вонью страха, и человек, принадлежавший его всаднику и носивший его потомство, тоже вздрогнул. Но когда дракон попытался исправить ошибку, тот устоял на месте и даже опустил такую вкусную, правильную ладонь между чутких ноздрей. И Рейгаль вновь старательно запел, надеясь успокоить человека вибрацией своего горла: во все времена превыше всего всегда были те, кто продолжал род. И он станет хорошим защитником для своего нового гнезда. Они проговорили целый вечер взахлёб, и Джон практически ни на миг не размыкал рук с братьями и сёстрами. Король Севера с упоением обнимал отяжелевший стан и целомудренно касался губами нежных уст Сансы, растворяясь в её руках и мыслях об их будущем, которому уже не угрожало истребление. Он с радостью приветствовал Миру Рид, с глазу на глаз сказал несколько хлёстких, но верных слов сумевшему устыдиться Брану, с тревогой прищурился на подозрительного мужчину, которого Арья представила как Якена Х’гара. Когда Безликий снял свою повседневную маску, Джон только усугубил своё мнение о нём, памятуя о его возрасте и давности их с Арьей знакомства. Однако смелая и вольная сестрёнка имела право решать сама, кого подпустить к себе, как и могла справиться с возможными опасностями. Осторожная весть о проникшей в замок Безликой — соратнице и советнице Дейнерис! — послужила последней каплей в чаше его сомнений, выплавляясь в стальную решимость. Джон отужинал в своём замке, подтвердил текст писем своим лордам и подписал их и прочие бумаги для Сансы и Сэма, которые уже подготовили большую часть для рассылки по северным и речным землям. Они сообщали о победе в войне и подтверждали независимость их королевства, указывали сроки возвращения военных частей в родные замки и приглашали прислать ответную весть, если имеют возможность и желание прибыть в Винтерфелл на всеобщее празднование через месяц. Срок указал Сэмвелл, оценив тяжесть состояния и приблизительное время восстановления здоровья для Дейнерис Таргариен, забывшейся тяжёлым глубоким сном после операций мейстера в выделенных ей покоях. Между строк Джон и Санса подразумевали присутствие большинства лордов с их свежими силами на случай, если драконья королева не пожелает смириться с независимостью Севера и Риверрана. По поводу тела Бенджена Старка отдали распоряжения подготовить соответствующую гробницу в крипте и похоронить его рядом с его семьёй. Сэмвелл собрал лекарства и указал рекомендации для тяжело раненных воинов, которым нельзя было передвигаться, прочие же, нуждавшиеся в помощи, могли и должны были направиться в Последний Очаг по согласованию с Амберами. Войска королевы обещал сдержать сын Джиора Мормонта, как первый её советник, присутствовавший с ней на войне. С Дрогоном, который не мог встать на крыло и с раздражением последовал за пересевшим на коня Дозора Джорахом, для него это не должно было составить труда. Наутро Джон распрощался со всеми с заметно успокоившимся сердцем и направил отдохнувшего и отъевшегося с волками Рейгаля в Чёрный замок.***
Дейнерис очнулась от многоголосого, ввинчивающегося в уши воя. Губы пересохли, всё тело сковала слабость и неподвижность — как оказалось, виной тому были тугие повязки. Но сильнее всего при движении заныли, заболели ноги. Над ней чернел каменный потолок, а оказавшаяся в поле зрения необходимая мебель выглядела крепкой и добротной, не похожей на ту, что использовалась в замках Дозора. — Воды, — просвистела она, больше уповая на то, что где-то рядом должна быть служанка или помощник мейстера, которые среагируют на движение: вряд ли её оставили бы одну в явно плачевном состоянии. Скрип смешался с тяжёлыми поспешными шагами, и над ней нависла тень, что почти сразу упала на колени у края её ложа, запаливая прикроватную лампу и обретая черты. — Моя королева! — впились в корпус кровати сильные ладони Джораха Мормонта. — Вы очнулись! В его голосе звучала столь непререкаемая вера и восторг, почтение и любовь, что Дейнерис едва сдержала слёзы радости. Она действительно жива, он здесь и выглядит целым и здоровым — они взаправду победили! — Сир Джорах, — выдохнула она, улыбаясь, и он с полувзгляда понял её просьбу. Крепкая рука бережно приподняла её за спину, и Таргариен послушно опёрлась о широкие плечи, пока Мормонт комфортно устраивал подушки у изголовья, чтобы его королева могла устроиться и утолить жажду. Если бы существовали какие-то ограничения, Сэмвелл предупредил бы его, без сомнений. Но Дейнерис ещё была слишком слаба; Джорах поддерживал дно чаши, пока драконья королева осторожно смачивала губы и пила мелкими осторожными глотками сладковато-солёный раствор, и рассказывал: — Мы сейчас в Винтерфелле, Ваша Светлость. Вас нашли замерзающей за Стеной, и доставили как можно скорее сюда, где находится самый лучший мейстер на весь Север и даже весь Вестерос. Ваши ноги пострадали хуже, и ему пришлось ампутировать два пальца и фалангу третьего на правой стопе и один палец — на левой. Таргариен зажмурилась, тихо выдыхая. Она уже тогда представляла, что хорошие новости вряд ли будут её ждать после того, сколько она провела в обледенелой обуви, и была благодарна за честность. — Только пальцы? — Остальные травмы вполне успешно поддаются лечению, и руки удалось спасти. Важнее всего для нас было, чтобы Вы очнулись. Выздоровление ускорится в разы, и многие повязки можно будет снять. Переохлаждение ударило по Вам сильнее всего. Но здесь действительно хороший мейстер, — тихо пробормотал Джорах. — Другого я бы к Вам не допустил. — Сам проверял? — слабо усмехнулась Таргариен. — Да, — однако от следующих слов улыбка с её лица пропала. — Он вылечил меня от серой хвори в Староместе, Сэмвелл Тарли из Дозора. Вина обожгла женщину — она помнила всех, кого казнила лично, её десница хорошо позаботился об этом. И был, как чаще бывает, прав в своих словах. — Что с моими драконами и людьми? Мормонт опустил голову, и её сердце сжалось в предчувствии большей беды, чем три с половиной несчастных пальца на ногах. — Вчера Визерион пал от множественных ран, полученных в бою с мертвецами и ледяным драконом. Ему пытались помочь, но даже драконы не всесильны. Голос Дени упал до чуть слышного шёпота: — Дрогон? — Жив, но его крыло сломано и может срастись не совсем правильно. Возможно, он не сможет летать, как прежде. Но он жив, моя королева, не далее, как с утра сожрал десять овец, отобрав ещё одну у волков. Затихшие было за стенами клыкастые вновь разразились звонким воем. — Почему они сейчас так воют? Уже снова полнолуние? Сколько времени прошло с той ночи? — Две недели. Вас нашли через несколько часов от последней битвы, и всё это время Вы едва ли приходили в сознание, бредили и снова отключались. — И ты был всё время рядом? — Почти, моя королева. Необходимо было разрешить вопросы размещения наших сил, но всё устроилось благополучно. Дотракийцы и Безупречные вместе с вашими союзниками освобождают замки Дозора, стягиваясь на землях Нового Дара. Старки и весь Север показали себя благородно, обеспечили всем нужным. — Потери? — Сразу после подсчёта Долгой Ночи общие потери — менее десяти тысяч погибшими и пятьдесят тысяч ранеными, из которых уже около трети вернулись в строй. Остальным требуется больше времени. — Могло быть лучше, если бы не моя ошибка. — Могло быть хуже для всех, если бы не Вы и ваши драконы, — мягко опроверг Джорах, забывшись и сжимая её предплечье. — Смертельно хуже. Таргариен передёрнула плечами и бросила взгляд в приоткрытое по её просьбе окно. Верно, полнолуние. — Сир Джорах, насколько на самом деле расположены к нам Старки? Чего мне следует ожидать, ведь у тебя уже была возможность узнать их лучше? Этот вой, — повела она рукой к ставням, — как нельзя кстати показывает, что мы находимся в самом сердце лютоволчьей стаи. — Король Севера сообщил, что готов дать Вам ответ и также хочет обсудить несколько важных вопросов, в том числе личного характера. Полагаю, мейстер Тарли известит их о вашем пробуждении и самочувствии. Но открытых враждебных действий ни я, ни Серый Червь не заметили по отношению к нашему войску и Дрогону. — Хорошо, — выдохнула Дейнерис. — Как бы мне ни хотелось, чтобы ты остался здесь, со мной, я прошу тебя передать войскам приказ: идти к Винтерфеллу. Активных боевых действий не предпринимать. Дрогон ведь здесь? — Да, в Волчьем Лесу, Рейгаль проводит время с ним. Они тоскуют по Вам и оплакивают Визериона. — Душа Рейгаля более не принадлежит мне, — горько покачала головой Таргариен. — Как только дракон обретает всадника, всё меняется. Да, я останусь их Матерью, но любые дети отделяются от родителей, и время Рейгаля пришло. Мне не усидеть на двух драконах сразу. Поэтому я хочу, чтобы армия была со мной на случай, если Старки решат, что союз им более не нужен. Не стоит, — подняла ладонь королева и сжала руку своего рыцаря. — Я верю вашим словам, верю своим глазам и своему сердцу, но мы должны быть готовы ко всему. Если всё сложится благополучно, то у нас не останется причин для вражды и сомнений. Я искренне надеюсь на этот исход. Дейнерис ощутила почти физическое желание сказать вслух, поделиться своей мукой и самым страстным желанием с тем, кто всегда был по её руку. — Ведь мы — одна семья, в конце концов. — Ваша Светлость? — расширились глаза Джораха в немом удивлении. — Джон Старк носит фамилию матери. Его отцом был мой брат, Рейгар Таргариен. Нет, я не отдам свой трон так же, как Старк доселе отказывался от него. Но есть вещи для нашего общего будущего, которые стоит обсудить, в этом он прав. — О, теперь я понимаю, — смягчился Мормонт. — Но, каким бы ни было будущее, мы живы, моя королева. Думаю, это главное. — Верно, — мужчина помог Дейнерис опуститься и развернуться в постели удобнее, и она с сожалением отпустила его руку. — Поспите, а я плотнее затворю оконные ставни. И постараюсь обернуться как можно скорее. Только поправляйтесь. — Спасибо, — согласно кивнула женщина, с грустью смеряя его спину взглядом. — И, сир Джорах, сделай для меня ещё одну вещь. — Да, Ваша Светлость? — тут же приблизился он вновь, склоняясь. — Я так давно не слышала своё имя из твоих уст. Лицо Мормонта осветилось слабой сердечной улыбкой. — Поправляйтесь и берегите себя, Дейнерис Таргариен, моя королева. И Дени улыбнулась в ответ.***
В следующий раз при пробуждении Таргариен застала в комнате неожиданного посетителя. Младшая принцесса Старк сидела в кресле, играя с кинжалом. — С добрым утром, Ваше южное Величество, — пробормотала она, даже не отрывая взгляда от оружия, балансировавшего на кончике пальца, прокрутила его снова и спрятала в ножны. Бесшумно встала и прошла к постели, замирая за два шага до края. — Простите за столь ранний визит, но нам жизненно необходимо разрешить вопрос, требующий вашего участия. — Если это касается наследников… — начала Таргариен, нисколько не сомневаясь, что за минувшие недели Джон наверняка поделился её предложением со всей семьёй. — О, касается, — хищно ощерившись, недружелюбно перебила Старк. — Очень даже касается! После чего изложила такую историю, что поначалу ошарашенная драконья королева к концу почла эту конкретную Старк сумасшедшей. — Миссандея? Убийца? Ты обезумела, если думаешь, что я поверю в это! — Пригласить её? Я и мой друг уже немного устали стеречь её всё то долгое время, пока вы изволите поправляться! — явно передразнила кого-то дикая принцесса. — Спросите её лично, пусть объяснит, чьи именно приказы и просьбы она выполняет! — Вы украли её из Королевской Гавани? Вы понимаете, что это означает? — В лучшем случае это означает предательство вашего доверенного мастера над шептунами, в худшем — ваше собственное. А с предателями на Севере разговор короткий. Арья не стала прибавлять, что Джон касательно сего происшествия продолжал пребывать в омрачённом настроении. Одно слово или тень намёка, что Дейнерис знала о миссии Безликой, и её голова окажется отделена от тела быстрее, чем она успеет понять, что произошло. Младшая Старк вышла на несколько минут из покоев Таргариен, за которые подошедшая служанка помогла ей принять более достойный и собранный вид даже в постели, и вернулась уже с Королём Севера и мужчиной, придерживавшим за локоть её советницу и переводчицу. — Что они с тобой сделали? — гневно начала драконья королева, приподнимаясь на локтях. Девушка в истрёпанной северной одежде, с обрезанными коротко волосами, похудевшая, подняла взгляд на неё, но тот не был молящим о помощи, разгневанным, безнадёжным или запуганным. — Миссандея, объясни мне, почему ты находишься в Винтерфелле! — Дейнерис легко определила, что её подруга поджала губы в нежелании отвечать прямо. — Отпустите её, Джон Старк, она всё равно не сможет покинуть комнату без вашего разрешения! Я не желаю, чтобы мои подданные испытывали страх и были принуждены к чему-то против своей воли. Король Севера внимательно посмотрел на свою сестру, та перевела взгляд на своего второго спутника. Он ответил ей тем же, после чего Арья Старк прислонилась к косяку и прикрыла остекленевшие глаза. Таргариен удивилась: если принцессе стало плохо, почему ни Джон, ни второй мужчина не реагируют? Или это новое северное колдовство? Спустя томительную минуту принцесса отодвинулась от стены и уверенно кивнула второму. Тот отпустил локоть Миссандеи и шагнул к Арье, вставая по другую сторону от выхода. — Миссандея, видишь, пока я рядом, с тобой ничего не случится, — мягко уверила драконья королева. — Расскажи мне всё, что произошло с тобой и привело тебя в Винтерфелл. Прошу. — Я не боюсь этих людей, — наконец проронила советница, ни жестом не показывая недовольства или дискомфорта — только смирение перед своей королевой. Внезапно она опустилась на колени перед кроватью и ошеломлённой Дейнерис. — Всё, что я делала, я делала только ради Вас, моя королева! В Винтерфелл я пришла по собственной воле в желании защитить Вас. — От каких опасностей ты собралась защищать меня в замке наших союзников, в котором я не нахожусь? — резонно поинтересовалась Таргариен. Неужели всё же заговор? — промелькнула ужаснувшая её мысль. — Лорд Варис, — отвела взгляд Миссандея, — сообщил, что ваша жизнь может быть в опасности… Спустя крайне неприятные полчаса Дейнерис едва сдерживала свой гнев, поскольку слово взял Джон, и в его голосе не осталось ни капли теплоты и понимания, к которым женщина уже успела привыкнуть за долгие дни и ночи их войны с Белыми Ходоками. Подлог личности и покушение на Королеву Севера, на нерождённого наследника Старков! Без доказательств измены, лишь по слову Вариса! Джон по праву пребывал в тихом бешенстве. Да Дейнерис сама находилась в том же состоянии! Потерять с таким трудом завоёванное доверие родственников, чуть не потерять пока что единственного возможного наследника не только Севера, но и всех Семи Королевств?! — Король Севера, — с трудом выдавила из стиснутой горем и болью предательства её же советницы груди Таргариен, — Вы имеете полное право не верить моим словам, однако я не ведала ничего о действиях Миссандеи и лорда Вариса. Я никогда их не одобрю. Я полностью разделяю ваши чувства. Исполнители и заговорщики понесут достойное наказание, и я могу просить только о вашем прощении и возможности вынести приговор самой. Арья сверкнула глазами, приоткрыв рот, но глянула на Джона и сочла разумным не вмешиваться. — Королева Дейнерис, — взяв себя в руки, тщательно подобрал речь Джон, — я склонен в этом деле поверить Вам, памятуя о нашем разговоре на Стене, и к тому же сразу дать ответ. Вы показали, что цените нашу родственную связь и не желаете развязывать междоусобную войну, — Таргариен бросила быстрый взгляд на младшую принцессу и их спутника, но те не отреагировали никак. — Вы имеете право судить своих людей, поскольку в первую очередь они предали Вас. Со своей стороны, мы требуем наказания, соразмерного проступку, и запрещаем Миссандее родом с Наата и лорду Варису появляться на Севере и Речных землях. Если бы покушение увенчалось успехом, ни о каких переговорах речи бы не было. Наша цена — смертная казнь. Принцесса кивнула, а мужчина невзначай пробежался пальцами по рукояти меча. — Окончательное решение, разумеется, за Вами. Однако если их кара окажется символической и не пресечёт дальнейшие проступки, то наш союз обречён, — закончил Джон. — Мы не потерпим угроз, особенно — нашим детям. — Я клянусь жизнью Дрогона, — прозвенел голос Дейнерис натянутой тетивой, — что наказание будет соразмерным. Даю слово. — Я верю Вам, — склонил голову Старк. — Отныне её жизнь — в ваших руках. — Могу я просить Вас дозволить Миссандее остаться со мной, пока я не покину Север? — спросила Таргариен. — Ответственность за неё, конечно, несу я. — Только при сопровождении Арьи Старк или Якена Х’гара, — представил Джон их спутника. Мужчина наклонил голову, подтверждая. — Согласна, — Дейнерис вздохнула. — Вы сказали, что готовы дать мне ответ на моё предложение. Я хочу услышать его. — Ваше предложение было лестным и несло в себе смысл, — расправил плечи Джон и вскинул голову. — Я сообщил семье о нём; наш ответ единогласен и не вызвал споров: я знаю своих родителей и воздаю им должное, однако я не пойду против воли моей семьи. Во мне течёт кровь Старков, я был призван своим братом, который поверил в меня вопреки многим внешним советам и рекомендациям, для защиты Севера и Риверрана. Я был призван своими лордами позже и независимо от завещания Робба Старка. Я не могу предать доверие моей семьи, которую я знал и которая вырастила меня несмотря ни на что, и не оставлю родной край. Я не изменю своего имени, и на Севере всегда будет Старк. Наш союз не потеряет от этого своей крепости. Север и Риверран тесно связаны со всеми остальными Королевствами: брачными союзами, побратимскими, политическими, торговыми — и мы не станем разрушать их. Вы тоже — часть нашей семьи, Дейнерис Таргариен, и мы всегда будем рады приветствовать Вас с миром на нашей земле. Таргариен усмехнулась почти против воли. Ясно, что присутствующие здесь так или иначе считаются семьёй или теми, кто не сможет раскрыть тайну по объективным причинам, но и понятно, отчего разговор проходит в таком скромном составе: многие слова, так гладко озвученные Королём, драконья королева ясно представляла именно в устах Королевы Севера. Значит, их решение действительно общее и не подлежит изменению. Однако пусть оно принесло разочарование, в то же время маленький тёплый огонёк зажегся глубоко-глубоко в усталом сердце. Её готовы были считать семьёй. Предлагали стать частью этой странной, большой, со своими хитросплетениями и удивительно тесными для высокородных взаимоотношениями стаи. Удивительно! Дракон среди волков. Дейнерис посмотрела на Джона, сына уже сложившегося однажды союза. Быть семьёй! Она знала семью в лице Визериса — никто из Старков не обращался так друг с другом. Она знала семью в лице Дрого и Рейго — увы, так недолго! Чего ждать от северян — неизвестно, и это пугало. Претендовали ли они таким заковыристым образом на Железный Трон через неё? Но если она дрогнет и отступит сейчас, то так никогда и не узнает ответ ни на один из своих вопросов. — Благодарю за вашу честность, Джон Старк. Я ценю ваши желания и устремления, и не стану противиться им преднамеренно или нет. Но я буду действительно рада узнать часть своей семьи с вашей стороны ближе. Если вы — все вы — позволите мне. — Мы будем рады, — кивнул Джон, в котором впервые с момента их встречи вновь всколыхнулась прежняя теплота и облегчение. — И хотели предложить принять участие в праздничном пиршестве через дюжину дней в Винтерфелле. — С удовольствием присоединюсь к вам. Мои люди могут встать лагерем около Винтерфелла, чтобы после отправиться вместе со мной в Королевскую Гавань? — Да, Ваше Величество. Когда они с Миссандеей остались наедине, Дейнерис откинулась на подушки. — Ты не отойдёшь ни на шаг от меня. Участь свою узнаешь в Королевской Гавани. Если до той поры ты заставишь меня усомниться в верности моего милосердия, я казню тебя. Мы со Старками — не враги, запомни это раз и навсегда. — Да, Ваше Величество, — поклонилась она, — благодарю Вас за вашу милость.***
Пир оказался превыше всяческих похвал, исходя из ситуации, похожий — и нет на тот, которым их встретили в Риверране. Оказалось, Старки сумели подготовить всё так, что даже простые люди могли насладиться атмосферой праздневства. — Это наша общая победа, — сказал после краткого приветствия королевы, лордов и леди Джон, поднимая кубок, — почтим память тех, кто отдал ради неё жизнь. Санса Старк согласно воздела вверх кубок с водой, как и Арья. Рикону дозволили один кубок сильно разбавленного вина, такое же плескалось в кувшинах перед Джоном и Браном. На удивление, Старки предпочитали не пьянеть, и Дени стало на мгновение даже неловко за пристрастие к насыщенным южным винам. Рядом с ней находился Джорах, рядом с которым устроили место его кузине Лианне Мормонт. Юная правительница Медвежьего острова не признавала безусловных авторитетов, и отчасти Таргариен завидовала её силе, пытаясь представить себя на пороге одиннадцати лет такой же. Как бы тогда поменялась её жизнь? Правы называющие Север особенным местом. За Миссандеей гораздо ниже присматривал Якен, к которому в середине вечера удрала Арья Старк. Играли музыканты, и пир посреди зимы дышал жаром тел и простой сытной еды, громогласными тостами и всеобщими братаниями. Прибыли и члены Ночного Дозора: Лорд-Командующий сдержанно отвечал на расспросы лордов, не участвовавших в битве, мягко, но непреклонно отстаивая права на необходимость продолжения существования братства. Стену после долгих обсуждений было решено восстановить вместе с положенными проходами, но изменились отношения с одичалыми, которые получили возможность пересекать её в обе стороны. Дейнерис споткнулась взглядом о две приметные фигуры: Цареубийца в тёмных одеждах беседовал с Бриенной из Тарта. Сегодня стоило объявить о наградах, и Дейнерис перестала удивляться, почему Джон Старк просил об одной из тех, которые невозможно было осуществить без одобрения обоих правителей Севера и Юга. — Каждый участник битвы у Стены, принадлежащий братству Ночного Дозора, получает право посетить свои родные земли или иную выбранную местность, сроком на месяц, не считая минимально необходимого времени пути, по согласованию с Лордом-Командующим. Отказ вернуться на Стену в положенный срок позволяет судить его как дезертира, — это временное помилование позволит людям поверить, что их усилия не были напрасны. Пережившие Долгую Ночь смотрят на мир другими глазами, как уверил её Джон. — За особые отличия это право может быть применено Лордом-Командующим и впредь, — продолжил Король Севера. Присутствовавшие дозорные замерли, а затем разразились восторженными криками. — Спасибо, Ваша Светлость, — тут же ответствовал Эдд, вставая и поднимая свой кубок. — Вы привнесли столько красок в мою должность! Тирион обрадуется, — подумала Дейнерис. Потом приблизившаяся Санса указала ей на высокого черноволосого юношу, которого драконья королева помнила из Ночного Дозора, чаще всего рядом с Давосом Сивортом. — Джендри Уотерс, незаконнорождённый сын Роберта Баратеона. Последний из выживших, претендующий на лордство. Храбрый, честный, молодой мужчина. — Влюблённый в вашу сестру, — проследила его отчаянный и полный решимости взгляд Дейнерис. — Полагаю, они сами могут решать свою жизнь; но он заслуживает титул лорда, который позволит развиться его потенциалу. Один из лучших, которые я видела, — призналась Санса. — И вы говорите мне это потому, что ваше слово недействительно в Штормовом Пределе, — иронично продолжила Таргариен, уже целенаправленно следя за перипетиями отношений. Джендри пригласил на танец Арью, которая упорно отказывалась, пока её неделикатно не спихнул со скамьи Якен. За что был явно награждён не лучшим способом. — Вы одобрите их союз под моим правлением? — искренне удивилась Дейнерис. — Вы не знаете Арью, — произнесла Санса с затаённой гордостью за сестру. — За неё я волнуюсь меньше всего. — Я начинаю волноваться за себя, — пробормотала драконья королева, вспомнив немало столкновений с младшей принцессой Старк. Джендри, сына Роберта Баратеона, она тем вечером узаконила. Просто потому, что его она уже знала, благодарность — хороший фундамент добрых отношений с Короной, и ей импонировали сильные духом люди. Ещё Дени было приятно знать, что Джорах сумел восстановить добрые отношения с Лианной Мормонт, нареченной Рикона Старка. Похоже, её жизнь уже независимо от её воли всё теснее сплеталась с известным семейством. Младший принц так непосредственно обратился к Лианне с приглашением на танец, хотя в его подвижности было сложно приметить полный этикет, что окружающие слегка растерялись и умилились, но только не леди Мормонт, сначала прокомментировавшая его встрёпанный вид, а потом так же легко согласившаяся утянуть себя в центр весёлой простонародной пляски, не подобающей леди. И маленькая девушка кружилась так, отбивая каблуками ритм, что вскоре все взрослые аплодировали ей, ускоряя темп вместе с музыкантами. — Кружись, кружись! Кружись скорее, медведица! А кудри твоего наречённого — чистый мёд! Отдашь? — Нет! — рявкала Лианна, и они с Риконом кружились ещё сильнее, удерживая друг друга за влажные от жара ладони. — Кружись, кружись! Кружись скорее, волчонок! А стать твоей наречённой — что чистая сталь! Отдашь? — Нет! — звонко и громко отвечал Рикон, и по-хитрому, как научил его Якен, сцеплял свои пальцы почти до боли с крепкими пальцами Лианны. — Кружись, кружись, чтоб дымился пол! Как танец осенних листьев, как зимняя вьюга! Скорей, как весенний омут! Кружись, кружись, до вечного лета танцуй и пой! Музыка оборвалась на пике, и дети едва не повалились друг на друга, переводя дыхание, обнявшись посреди образовавшегося круга. — Ура! Ура!!! Да здравствует принц Севера! Да здравствует леди Мормонт! Джон незаметно оказался совсем рядом и помог брату и его невесте пройти на освободившиеся места, задорно подмигивая им. Моментально рядом оказалась Арья, ставя между ними кувшин с тёплой водой, подкисленной лимонным соком. — Молодцы! — ободряюще похлопала она их по плечам. — Мы гордимся вами! Джорах уважительно кивнул кузине; поскольку Санса тоже отошла к маленьким героям, Таргариен обратилась к нему, охлаждая ноющие от частых сильных хлопков ладони о прохладный кубок: — Это ведь не детская забава, верно? В чём суть? — Очень трудно не отпустить партнёра, забывшись в ритме, не удержав темпа, поскольку с каждым ускоряющимся шагом вас растаскивает в стороны против воли. Если справились, значит, и в семейной жизни будут также держаться друг за друга, и брак будет счастливым. Я рад, что у Лианны всё хорошо, — улыбнулся мужчина. По правде говоря, вечер действительно был одним из лучших за долгое время. — Жаль, — неожиданно про себя пробормотала Таргариен. Мормонт поднял на неё удивлённый взгляд, и женщина ответила извиняющейся улыбкой. — Я бы тоже хотела так станцевать, но теперь… — она тоскливо посмотрела на свою трость, изготовленную для неё из ветви чардрева. — Я рада видеть счастье тех, кто выжил. — А с кем бы Вы пошли танцевать? — поддержал её Джорах, не позволяя сожалению задержаться надолго. — Хотя бы и с тобой, — приподняла кубок развеселившаяся королева и отпила уже воду. Через день, уже попрощавшись с гостеприимными правителями Севера, Таргариен поймала взгляд Брана Старка. Принц кивнул ей, напоминая о недельном разговоре у чардрева в богороще. Дейнерис была поражена открытой ей правдой, поклявшись себе найти подтверждение в Королевской Гавани, но и благодарна. Сомнения её оставили, а семья Старков за две недели действительно стала гораздо ближе и понятнее.***
Дейнерис желала въехать в столицу без лишней помпезности: загодя отправленный вестник должен был предостеречь Вариса и Тириона от крайних мер. Путешествие, которое она проделала со всей армией верхом, запомнилось разорёнными, припорошёнными снегом землями, посеревшими, снулыми лицами жителей Вестероса — и внушавшим силу и спокойствие присутствием Джораха Мормонта по правую её руку. После того, как она чуть не отдала душу богам за Стеной, многое, о чём она успела пожалеть перед тем, как потеряла сознание, теперь ясно предстало перед ней, и требовало размышлений. Её армия вернула ей трон ценой пламени и крови — и королева больше не забудет о ценности человеческих жизней. Дейнерис должна научиться править своим народом, а не только Безупречными и дотракийцами. Поведёт ли она их новой войной или отпустит домой тех, чья жизнь — сражения и бескрайняя дорога, ибо в Вестеросе принят оседлый образ жизни? Предстояло принять множество решений, вынести приговоры и исполнить их, успокоить и приучить к своему взгляду на правление подданных, проверить работу советников — настоящая рутина королевской жизни. Таргариен неосознанно нахмурилась, немного завидуя многочисленным Старкам: уж им-то с грузом дел приходилось легче, среди волков — целых трое политиков, и они учили младшего брата, Рикона, тоже. Она не отказалась бы от похожей поддержки, но пока рассчитывать могла только на Джораха. Всё же ворота успели украсить родовыми цветами её Дома, люди высыпали на тусклые улицы, пусть не смеясь и восхищаясь, не забрасывая цветами, но во все глаза глядя на едва ли не впервые показавшуюся так близко, на расстоянии двух-трёх ярдов, королеву, её могучих воинов, их северные трофеи. Дотракийцы везли шкуры волков, медведей и котов, черепа побеждённых монстров, один из кровных с гордостью насадил на острие половину головы великана; для него это была победа, стоившая сломанной руки и рёбер, но доказавшая его силу. Ни одна дотракийская женщина не устоит перед таким трофеем и почтёт за честь вынашивать его детей! Дейнерис спрятала улыбку — вернуться домой захотят многие, и она отпустит их с этими чудесными трофеями, золотом и множеством воспоминаний, которые станут великими легендами в Дотракийском Море спустя века. Это будет справедливо. Пусть Санса и скалила любезно лютоволчьи клыки, но дала пару недурственных замечаний к рассмотрению. Расстались они при полном паритете, которого удалось достичь, когда рыжекосая Старк наконец поверила, что Дейнерис не собирается более излишне претендовать на вмешательство в судьбы членов её семьи, особенно детей и мужа. И гораздо более мирно, чем ожидали обе королевы. Таргариен, постукивая белой резной тростью, вошла в отремонтированный тронный зал, расправив плечи и уповая на то, что рассыпавшийся в приветствиях и очередных намёках Варис не успел испортить хотя бы то немногое впечатление, что она до сих пор хранила о нём. — О! — замерла Дейнерис, по инерции сделав несколько шагов, ошеломлённо замирая среди тёмного, белого и розового мрамора. За троном вместо старой стены с витражом семиконечной звезды, о котором ей рассказывали советники, и вместо глухого камня во имя безопасности, неумолимо предлагаемой ей мастером над шептунами, располагалось настоящее чудо. От края до края боковых стен зала, от пола до потолка — это было толстое и невероятно красивое стекло, мозаика которого создавала трёх её сыновей за её спиной (сердце больно кольнуло при виде Визериона), когда она сядет на престол, особенно — распахнутые крылья Дрогона и его морда над Железным троном. Зал заливали солнечные лучи, преломлявшиеся на расписных гранях: прозрачные, молочные, золотистые, розовые, изумрудные и обсидиановые. Он казался ещё больше и светлее, и совсем не напоминал темницу безумия. Сами клинки сверкали отполированными гранями, опасно щерясь во все стороны и нависая грозным драконьим хвостом над правителем сверху. После пережитой войны Таргариен как никогда поняла истинную суть слов, сказанных по легенде её далёким предком Эйгоном: необходимо помнить о принятом бремени власти, а не её привилегиях. Как только король забывает об обязанностях перед народом, происходит катастрофа. — Кто сделал это? — выдохнула драконья королева, справляясь со своими эмоциями и оборачиваясь к сопровождающим. Варис выказывал покорное смирение, но позволил недовольству проступить на мягком круглом лице. Тирион блестел глазами из-под кустистых тяжёлых бровей, явно желавший закончить с формальностями поскорее и освободиться от лишних обязанностей в предвкушении толики свободы. Джорах улыбнулся краешками губ, явно не придававший значения ничему, кроме самой Дейнерис, и в его взгляде светилась искренняя радость за неё и любовь. И её медведь был единственным, чьё присутствие на данный момент остужало её накатывавший волнами гнев на Вариса — во имя общего блага. — Я, Ваша Светлость, в ужаснейших спорах с самым тревожным человеком Вестероса, — шаркнул вперёд карлик, скучающе пожимая плечами. — В конце концов, Вы — драконья королева, и я подумал, что цельный вид на центр ваших владений будет помогать Вам в принятии решений. К тому же так Вы сможете быть рядом со своими сыновьями в самом прямом смысле. Мне правда жаль, что случилось с Визерионом, примите соболезнования. Бес сделал приглашающий жест, и заинтригованная Таргариен последовала за ним. Несколько хитрых ловких нажатий вызвали лёгкий скрежет металла, и целая центральная секция в восемь ярдов раздвинулась в разные стороны! Тугой ветер взметнул выбившиеся прядки волос из кос драконьей королевы. — Очень удобно сбегать от назойливых просителей, — с серьёзным лицом предложил Бес. Дейнерис прикусила губу, испытывая почти детскую радость в сердце. — Лорд Тирион, можете выписать себе личную награду от моего имени в размере месячного жалования. Вы только что существенно облегчили мне выполнение работы, которую я желала провести с момента нашей победы на Севере, причём не нарушая традиций Дома. — Рад угодить, Ваша Светлость, — церемонно поклонился заметно повеселевший Ланнистер. Варис нахмурился сильнее. Дейнерис вернулась к подножию трона и бросила сверкнувший лукавой искрой взгляд на своих людей. — Сир Джорах, прошу Вас! Мормонт не замедлил выполнить её просьбу, оказываясь тотчас подле неё. В его мудрых, верных глазах Дейнерис на мгновение увидела себя-прежнюю: совсем юную тонкую девчушку, чья сила была спрятана глубоко внутри даже от неё самой. — Посмотри, Джорах, — негромко обратилась она к нему одному, переводя взор фиалковых глаз на Железный трон. — Из старых воспоминаний о доме с красной дверью, из Пентоса, через дотракийские степи и травяное море, сквозь города работорговцев, минуя огонь, кровь, предательство и величие, смерть и лютый холод мой путь пролёг сюда. Именно здесь и сейчас я чувствую, что вернулась туда, где мне предназначено быть самой судьбой. И все эти годы — это всегда был ты, мой верный защитник и лучший советник, мой самый верный и дорогой мне друг. Ты всегда был рядом, оберегая и спасая не раз. Я никогда не забуду ни нашего знакомства, ни единого совместного дня. Пусть твои мотивы не сразу стали мне ясны, и я не раз отсылала тебя в наказание… — Заслуженное, моя королева, — склонил голову мужчина. — Ты был рядом, — продолжила Таргариен чуть дрогнувшим голосом. — Ты не позволял мне потерять разум и голову во всех отношениях. Поэтому я считаю верным и то, что именно твоя рука проводит меня к трону моих предков. Без тебя я никогда бы сюда не пришла. — Почту за честь, Ваше Величество, — рыцарь в тускло сверкнувших на солнце доспехах глубоко поклонился ей и, гордо выпрямившись, предложил свою правую руку. Дейнерис с удовольствием опёрлась о неё, с замиранием сердца поднимаясь по неровным острым ступеням. Когда она примерила трон в прошлый раз, это было скорее символом в спешке событий, призванных укрепить её власть за пределами Королевской Гавани. Теперь же она действительно прочувствовала на своих плечах все судьбы её Королевств, и груз их делал её решения и жизнь осознанными и реальными. Джорах Мормонт замер за шаг до самого престола, протянув руку в качестве поддержки, и Дейнерис обернулась лицом к залу. Лица присутствующих выражали почтение и должную моменту торжественность, и драконья королева чуть сжала ладонь своего рыцаря, вынуждая его поднять взгляд. Чтобы совсем по-девчоночьи сверкнуть белоснежной улыбкой и подмигнуть ему. — Должны же быть приятные моменты, чтобы вспоминать спустя годы и рассказывать их своим преемникам? И продолжай смотреть на меня, — шепнула она, и улыбка Джораха отразилась в его северных глазах и морщинках-лучиках вокруг них. Таргариен грациозно опустилась на трон и положила обе ладони на набалдашник трости в форме драконьей головы, глядя, как её подданные, присутствующие при триумфальном возвращении, морской волной преклоняют колени. — Да правит королева Дейнерис Таргариен, вторая её имени, долго! — Лорд Варис, лорд Тирион, Миссандея, Серый Червь, прошу, останьтесь, — закончив с официальной частью, взмахом руки отпустила прочих Таргариен. Створки дверей гулко сомкнулись, оставив её наедине со своими доверенными лицами. — Итак, — начала она, удостоверившись, что названные лица стряхнули с себя усталость и вернулись к сосредоточенному вниманию. — Среди вас есть те, кто знает об истинном составе моего Дома до недавнего момента. Я не собираюсь давать этой информации широкую огласку по обоюдному согласию с моими родственниками, и присутствующие здесь принесут соответствующие клятвы. Начну по порядку. Миссандея — твои действия крайне разочаровали меня. Какие бы эмоции я ни испытывала, какие бы опасности ни грозили мне, не в твоих полномочиях было вмешиваться в мою личную жизнь без моего непосредственного согласия и приказа. Принимая во внимание открытые мне обстоятельства и отсутствие реального причинённого урона, моя воля будет такова: ты отправишься в Вольные города от моего имени и проверишь, насколько хорошо Даарио Нахарис исполняет мою волю управления Заливом бывших работорговцев. Проверишь все светлые улицы и тёмные закоулки каждого города, каждую открытую жалобу и шепоток слухов, с применением всех своих навыков и знаний. Для того, если на месте понадобится срочное вмешательство согласно восстановлению моих наказов, с тобой отправится три тысячи Безупречных во главе с Серым Червём. Я буду ждать подробнейшего письменного отчёта по итогу вашего путешествия. Миссандея склонилась в глубоком поклоне. — Как пожелает моя королева, я исполню вашу волю, — бесцветно произнесла она. Серый Червь с тяжёлым сердцем последовал её примеру. — Начинайте подготовку прямо сейчас, — кивнула им Таргариен, и двое попятились к выходу из зала. — Лорд Варис, ваши тяжкие вздохи не вызовут моей жалости. Лично ваши полномочия окончились на информировании меня о наличии выживших законных потомков моего Дома. Прочие ваши действия я расцениваю как измену и разжигание гражданской войны между Югом и Севером. Неужели вы думали, что мне доставит удовольствие смерть членов семьи моего племянника, с учётом того, что они как раз могут и должны наследовать мне в случае моей кончины, если я не обзаведусь собственными наследниками? Вы разочаровали и оскорбили меня и мою семью, лорд Варис, и этой ошибке прощения и искупления быть не может. Лишь по счастливому стечению обстоятельств ваш ложный приказ от моего имени не был исполнен. Приговором Вам от меня и моей семьи станет — смерть. Ваше последнее слово? — Все мои действия были направлены только на благо государства, — склонил голову мастер над шептунами. — Я буду счастлив в посмертии, если ошибался в своих оценках. — Увы, но с вашими оценками не согласился бы даже тот, кого, вероятно, Вы избрали примером для подражания, — в ответ на удивление евнуха Дейнерис неприятно улыбнулась. — На Севере я имела честь познакомиться с живой памятью о лорде Бриндене Риверсе и с его наследником. Вы прискорбно спутали внешне схожую ситуацию, лорд Варис. — При всём уважении, Ваше Величество, — вскинулся мастер над шептунами. — Лорд Риверс давно должен был почить вечным сном! Вас ввели в заблуждение! — Вы знаете, где его могила? — приподняла брови драконья королева. — Может быть, Вы лично его провожали в последний путь? Приняли какое-нибудь завещание из его рук? — Нет, Ваше Величество, однако… — Я знаю, где он прожил последние годы, где его застала смерть. Я помню его несколько хороших советов. Разве не Север полон тайн, чудес и чудовищ, которые оказались правдой, тем более для того, кого звали Вороном с тысячью и одним глазом? Сир Джорах, я прошу исполнить Вас правосудие вашим мечом от моего имени. Тирион благоразумно отодвинулся дальше от оставшегося на месте Вариса. Джорах Мормонт приблизился решительным шагом, вытянул меч из ножен и занял позицию. — На колени, — холодно озвучил рыцарь. — Сир Мормонт, во имя нашей былой дружбы, прошу помнить… О, как я мог забыть? Конечно же, ваша кузина, которая выйдет за Рикона Старка! Что же, я приму свою судьбу. Надеюсь, что ваше правление будет лучшим, чем вашего отца или короля Роберта Баратеона, не говоря о прочих, Ваше Величество, — неохотно повиновался евнух. Резкий взмах тяжёлого лезвия, и безжалостный удар сквозь плоть и кость. Обезглавленное тело тяжело завалилось на пол, и Мормонт вытер лезвие своего меча из лучших северных кузен — подарок Лианны на победу, вскоре после того, как он вернул Губитель Сердец Сэмвеллу Тарли. — Верно ли я понял, — медленно начал Тирион, глядя на расползающуюся по мрамору лужу крови, — что Вы обрели племянника в Джоне Старке? — Верно, лорд Тирион, — довольная смекалкой десницы, подтвердила Дейнерис. — И я благодарна богам, что они оказались теми, кого Вы описывали мне. Мы смогли обсудить нашу родственную связь и, в конечном итоге, прийти к соглашению. Я бы не оставила половину Семи Королевств в руках самозванцев, но вполне могу доверить Север младшему сыну моего брата Рейгара. Пусть документально и по матери он принадлежит роду Старк, отныне мы знаем правду. — И если боги будут милостивы, ваши и его наследники, заключившие союз, довольно скоро восстановят целостность Вестероса. Дейнерис благосклонно кивнула. — Поэтому я не могла выносить преступление лорда Вариса на общественный суд. — И кто же займёт место мастера над шептунами? Вы отправили двух из немногих приближённых к Вам людей на выполнение малозначимого в текущих условиях задания — а в успех дотракийцев и Безупречных в столь чуждой им стране я не верю. Мне же довольно моей ужасно отнимающей лучшие годы жизни должности. Сир Джорах займёт причитающееся ему место лорда-командующего Королевской Гвардией. Кого же Вы видите на месте мастера над шептунами? — Полагаю, Брандон из Дома Старков будет на этом месте как нельзя кстати. — Названый наследник лорда Бриндена Риверса? — неверяще уточнил Ланнистер. — Меня радует ваша проницательность, лорд Тирион. Полагаю, ваше взаимодействие будет благополучным. — Надеюсь, Ваша Светлость. Когда готовиться к его прибытию?