Ложный герой

Наташа нервно мнется на месте в чужой гостиной комнате, разглядывая расставленные на каминной полке фотографии, стараясь подметить хоть что-нибудь выбивающееся из общей картины, словно в череде снимков со счастливой семьей могли затаиться ответы, не замеченные шерифом в прошлом. Она всматривается в ясные глаза Тома, лучащиеся искренностью, и в груди печет от уверенности, что ее сестру и мальчишку похитили одни и те же люди. - Без него наш дом совсем опустел, - говорит миссис Холланд, заходя в комнату с небольшим подносом и привлекая к себе внимание гостьи. Наташа последний раз бросает взгляд на фотографии и полностью сосредотачивается на разговоре с радушной хозяйкой, подмечая, что та сильно постарела с момента, как были сделаны снимки. Хотя с тех пор прошло не так много времени. - Вы говорили, он приемный? – присев на диван, Романофф наконец-то задает интересовавший ее вопрос. Но еще больший интерес у нее вызывает: почему данная информация не была указана в деле, ведь здесь и новичку понятно, что проблемы в семье – самая распространенная причина побега подростков. Тем более новость об усыновлении всегда шок для ребенка, не счесть, сколько печальных случаев понесла за собой подобная правда. - Да, - миссис Холланд, грустно улыбаясь, передает Наташе чашку чая и усаживается в кресло напротив. – К сожалению, мы с Беном не смогли иметь своих детей и решили усыновить Тома, он стал... - ее подводит голос, заставив на мгновение замолчать, и Наташа тактично дожидается продолжения, пока Мэй комкает салфетку в ладонях, - он стал для нас лучиком света. - Извините, - говорит Романофф, видя, что, несмотря на месяцы разлуки, время не лечит, и раны женщины по-прежнему ни на дюйм не затянулись. – Я понимаю, как это тяжело осознавать свое бессилие и молиться ночами напролет, умоляя, чтобы вернули любимого человека, а с рассветом понимать, что, сколько бы ты не просил, реальный мир так не работает. Мэй крепче сжимает салфетку, пытаясь сдержать горькие слёзы утраты, ведь и дня не прошло без них. Пусть то будет лишь ночь, но оставаясь наедине с собой, мать не может ни думать о сыне, которого любит больше жизни несмотря ни на что. А чуть погодя она поднимает влажные глаза на гостью и, пристально глядя, спрашивает: - Кого Вы потеряли, мисс Романофф? Помедлив, Наташа все-таки рассказывает о том, что не смогла уберечь сестру. Тогда комната наполняется тяжелым горем и тишиной, пока в дверь не стучат, разбивая хрупкость момента. - Это, наверное, Бен, - говорит миссис Холланд и спешит пустить мужа в дом. А когда стихает суета, и все собираются в гостиной комнате, проходят часы, пока семейство Холландов рассказывает Наташе об их чудесном мальчике, которого они забрали из приюта Святой Марии. О кровных родителях Тома ничего не известно, мальчик оказался подкидышем, именно по этой причине его долгое время никто не хотел усыновлять. Мэй такая причина показалась довольно забавной. Но, даже узнав правду о себе, Холланды уверено говорят, потрясение их сын пережил как настоящий мужчина, оставаясь при мнении, что люди, бросившие ребенка, не заслуживали его знать. Поверив сыну, к этому вопросу они больше не возвращались. Прощаясь с Холландами, Наташа обещает, что не оставит это дело так просто, как оставил его предыдущий шрефи, ведь сердцем чувствует, что пропажи Тома и ее сестры как-то связаны, остается только убедить в этом Стива, основываясь лишь на догадках и верить, что он поможет. Но она так и не успевает ему ничего рассказать. * Последние дни Старк проводит в мегаполисе подальше от своего маленького городка, который на момент его отсутствия тонет в изобилии сплетен о нападении на Романофф. Слухи, домыслы – требуха, действующая на нервы очень уж отрицательно, и, по его мнению, лучше он займется делом поодаль, пока шумиха не уляжется, ограждая себя от нелепых, созданных паранойей и страхом небылиц, вроде «в городе завелся маньяк» или того хуже. Хотя кое-какие моменты до него все же добираются, и самый важный из них - "Наташа Романофф жива". Тони как раз развлекает себя игрой в тетрис, когда в его кабинет заходит Филл - тот самый Филл, которому он поручил стереть со света женщину, носящую звание «помощник шерифа» в захудалом городке, затерявшемся на просторах Америки. И почему-то эта женщина, хоть и под аппаратом, но все еще дышит. - Начинай, - безразлично говорит Старк, подразумевая, что у пришедшего есть несколько секунд, чтобы сказать что-то стоящее, потом будет поздно. Вот только Филлу этих нескольких секунд хватает, чтобы открыть рот, стараясь выдавить из себя хоть слово. Но тонкая струна терпения Тони лопается прежде и, резким движением схватив со стола пистолет, он пускает в подчиненного пулю. Та буквально за секунду преодолевает расстояние между ними и, сколов пару зубов, вылетает через заднюю стенку глотки Филла, с сухим звуком врезаясь в дверь. Мужчина, судорожно пытаясь себя спасти, оседает на колени, захлёбываясь кровью, потому что от выстрела сразу не умирает, страдает какое-то время под пристальным взглядом Старка. И не поймешь ему в удовольствие зрелище или все-таки ковер жалко. Однако за мучениями Филла он наблюдает с интересом, смотрит, как тот судорожно зажимает булькающую рану слабеющими руками, елозит по полу, безвозвратно пачкая белый ворс ковра кровью, пока не стекленеют его ошалевшие глаза и тело безвольно не падает на пол. - Наконец-то сдох, - только и успевает сказать Тони, как телефон, издавая кваканье задорной лягушки, оповещает о входящем звонке от брата, на что Старк тут же закатывает глаза, строя страдальческую гримасу, мол, да ладно, этого еще не хватало. Но вызов все-таки принимает. - Я совершил ошибку, - говорит Стив тем самым тоном, который Тони на дух не переносит. - Ты мне поныть позвонил, что ли? – раздражение в голосе так и сквозит, ведь Тони уже начинает порядком подбешивать чужая неспособность отвечать за свои поступки. – Румыну своему поной, уверен, он тебя поддержит. А если нет, то трахни его, господи-боже, и успокойся. Старк не без труда достает сигарету и с облегчением закуривает ее, перекатывая на языке дым. - Зря мы все это, - неразборчиво мямлит Роджерс, повышая в брате градус раздражения до запредельной отметки. - Значит, поныть ты все-таки собрался мне, прекрасно, - Старк удобней устраивается в своем кресле, разглядывая причудливое пятно на ковре рядом с трупом, и продолжает: - Баба была сама виновата и все мы это прекрасно понимаем. Ее предупреждали, позволю себе заметить, не раз. А с моей стороны это, блядь, невиданная щедрость. Так что закрой свой поганый рот, возьми себя в руки и закончи начатое, потому что, если этого не сделаешь ты, то сделаю я. - Какая же ты мразь, - уже более уверенно говорит Стив, явно придя в себя. - Крис, рыбонька моя, с добрым утром, - Тони стряхивает пепел с сигареты и добавляет: - Тоже мне святым заделался. У тебя там вообще-то румын в подвале, хер знает, сколько в люди не выходил. Ты чего глупеньким притворяешься? Ирония Старка лучше всякой оплеухи, тем более, когда он мешает ее с той правдой, которую Крис меньше всего хочет слышать. Он все думает, если бы не брат, смог бы Стив Роджерс жить жизнью обычного шерифа? И если да, то может, стоит избавиться от него? * Тому новая квартира совсем не нравится: она крошечная, и, в отличие от их дома в родном городе, здесь он чувствует себя, словно загнанное животное, постоянно находясь на виду у Старка. Тот же дом создает, пусть и ложную, но иллюзию свободы. И не так важно, что Тони имеет почти паранормальную способность находить парня, где бы тот не прятался. Все же Холланду там нравится больше. А сейчас, выбираясь из-под тяжелой руки мужчины, он кривится от боли во всем теле, еле сдерживая слезы от обиды и жалости к самому себе. Но изо всех сил сдерживается, добираясь на негнущихся ногах до ванной комнаты, желая смыть с себя очередную ночь со Старком. И если быть честным, он уже не знает где найти силы, чтобы, как сейчас, опускаясь под воду переполненной ванны, не сдаться, потому что устал. Устал с каждым "сегодня" умолять себя потерпеть еще чуть-чуть, вставая с разбитых коленей, отряхнуть те остатки, которые приходится выдавать за себя и сделать хоть один шаг навстречу светлому завтра без уверенности, что оно когда-нибудь наступит.