Keep my heart captive, set me free

Курт сидел на своей кровати. На его щеках виднелись натертые до раздражения дорожки от слез, которые продолжали литься в течение всего дня. Блейн решил все вопросы в течение нескольких минут, и они распрощались с Эриксоном, который доставил их в ближайший порт с доступом к аэропорту. Когда они отошли от причала, то их сразу ждала машина, которая отвезла их прямо на взлетную полосу, где уже ждал самолет, заправленный и готовый к взлету. Курт провел полет в состоянии беспокойного полусна, цепляясь за Блейна, практически этого не осознавая. Когда они, наконец, вернулись домой, было пять часов утра, темнота на улице все еще не рассеялась, и Курт был невероятно вымотан. Он хотел сразу броситься в Лайму, но Блейн, как всегда, успокаивающим и здравомыслящим голосом убедил его вернуться домой на несколько часов, чтобы принять душ, переодеться, что-нибудь перекусить и дать возможность Стерлингам начать день в своем собственном режиме, прежде чем ворваться к ним с непрошенным визитом, чтобы узнать что произошло. Он протестовал и даже немного вспылил, отчего искренне смутился, но этот поступок остался без каких-либо последствий, кроме твердой команды «Успокойся», полученной от Блейна, и вскоре он взял себя в руки достаточно для того, чтобы признать, что Дом был прав, после чего они направились в особняк Андерсонов. И вот он теперь здесь. Его пальцы сжимали рукава одежды, и его не заботило, что он растягивал ткань, делая ее непригодной, его не волновало, даже если все это пойдет на выброс, лишь бы его лучший друг был счастлив и находился в безопасности. Он посмотрел вокруг себя, охватывая взглядом роскошь, которую ему теперь было позволено называть своей: картины на стенах, которые стоили больше, чем жизнь в Лайме, антикварную мебель из черного дерева, отполированную до блеска и искрящуюся в солнечном свете, мягкие шелковые простыни и теплые одеяла, предназначенные для того, чтобы человек в течение всей зимы не ощущал холод в своих костях каждую секунду каждого дня. Он посмотрел на чашку чая, которая стояла перед ним на тумбочке. Внутри была пряная и сладкая жидкость с медом и лимоном, божественный вкус которой ощущался на его губах. Он снова посмотрел вниз, на свои руки, сложенные на коленях, и по его лицу потекли слезы, когда до него дошло, что теперь у него все это было, пока его друг оставался в одиночестве, напуганный и сломленный. То, что они сделали с ним… Он даже не мог себе представить, что он чувствовал в тот момент. Ощущать руки на своей коже, к которой не должны были прикасаться, быть заклейменным, слушать в свой адрес лживую клевету, потому что он был красив и умен, и мил, и сострадателен, и он так сильно хотел, чтобы его кто-нибудь полюбил, но он знал, что теперь у него не оставалось никаких шансов. Ему было так больно, и Курт покинул его. Его желудок снова свело от чувства вины. Как он мог его оставить? Как он мог бросить его в таком месте, зная, как сильно Джефф на него полагался? Блондину потребовалось много усилий, чтобы, в конце концов, открыться и отдать Курту то, что осталось от его доверия, и саб чувствовал, что он все это растоптал. Небрежно отбросил в сторону, словно эта удивительная частичка его сломленного друга не имела никакого значения. Сдавленный, мученический звук вырвался из его горла. Он вручил себя Дому. Дому, который был нежным и заботливым, в отличие от того, что когда-либо пришлось испытать Джеффу, и испытываемый им почти что стыд по этому поводу вырос еще сильнее, осев внутри сердца, словно свинцовый кирпич, ведь что такого сделал Курт, чтобы заслужить все это? Конечно, он заслуживал этого не более, чем Джефф, который был столь же достойным сабом, если не достойнее, после всего, что он перенес…и все же здесь сидел Курт, зная, что его лучший друг никогда не обвинял его, никогда не завидовал его новой жизни или Блейну. Блейну, который держал Курта в безопасности, делал его радостным и счастливым и продолжал заставлять его краснеть, говоря ему, что он был красивым, что он нравился ему, что он хотел его. Его Дом так крепко держал его в объятьях, пел ему, взял его в это место и купил ему подарки и…и…о боже! Подарок! Голова Курта шла кругом, его разум боролся с видением, которое затянуло его в свою ловушку. Он увидел своего друга, такого маленького и испуганного, прежде чем его родители забрали его домой. У него был Дом, который добр к нему. И, может быть, это было не тем, что первоначально представлял Курт, читая свои сказки, но с каждый днем они становились все ближе и ближе, его сердце пропускало удар всякий раз, когда Блейн к нему прикасался, его тело дрожало, когда он отдавал ему команды, жажда встать перед ним на колени сводила его этим желанием с ума, и он знал…он знал, что мог попросить у Блейна все что угодно, и что он бы ему это дал. Он сам так сказал. «Если ты будешь несчастлив здесь, я отпущу тебя» Такие слова были практически нереальными для их мира. Сабы не оспаривали заявленные права, они только приветствовали их, но все же…Блейн предложил ему путь к отступлению. Выступив против самой своей природы, он поставил Курта превыше себя. Внезапно вскочив на ноги, с совершенно четкими мыслями, он посмотрел прямо перед собой. Его тело было наполнено силой и решительностью, и он покинул свою комнату, громко стуча подошвами по полу, когда он побежал через весь дом, разыскивая единственного человека, который снова мог бы разрешить все проблемы. - БЛЕЙН! БЛЕЙН! ГДЕ ТЫ? – лихорадочно выкрикнул он, сворачивая за угол, ведущий к гостиной, разрушая уют, тепло и спокойную обстановку, царившую там на тот момент. - Курт…ты в порядке? Я здесь! – он крепко прижал его к своему телу, обнимая руками гибкую фигуру, которая уже настолько знакомо ощущалась в его руках, и нежно шептал ему на ухо, когда саб пытался выровнять свое сбившееся дыхание. Курт позволил себе несколько минут понежиться в объятьях своего Дома, вдыхая его опьяняющий и в то же время успокаивающий запах, прежде чем он взял его за руку и потащил к лестнице. - Я в порядке. Могу я с тобой поговорить? – умолял он, уже начиная подниматься по лестнице, и Блейн нахмурился, входя вслед за сабом в его комнату, где Курт подтолкнул его, чтобы он уселся на постель и устроился рядом с ним, но оставался в полном молчании в течение очень долгого времени, пытаясь найти слова, чтобы сформулировать свое желание. - Курт…прекрасный, ты меня пугаешь. Что происходит? – спросил Блейн, когда он не смог больше терпеть, взяв Курта за руку и обводя большим пальцем суставы, вызывая своими легкими, как перышко, прикосновениями мурашки на бледной коже. Курт покачал головой, морально себя подбадривая, когда он почувствовал внезапный прилив сил, которые проникли в его тело, зная, что у него было нечто важное, чтобы бороться за него. «Подумай о Джеффе», - повторял он про себя, переплавляя свою решимость в нечто совершенно непреклонное. - Блейн…гм…я помню, как ты сказал, что могу попросить все, что угодно в качестве моего Дара и ты исполнишь для меня это желание? – начал он, и буквально почувствовал в этот момент, как разбивается сердце Блейна, потому что эхо от этого удара отдалось в его собственной груди. Ладони сжали его руки почти до боли, прежде чем отпустили свой захват, а тело, которое обнимало его, давая чувство безопасности, вытянулось в уродливую струнку, и Курт не мог принять, что из этих губ, которые, как он уже знал, на вкус были, словно яблоки и небо, сейчас вырывались сердитые вздохи. Его напряжение длилось всего лишь мгновение, прежде чем он встал, как будто близость Курта жгла ему кожу, и подошел к окну, ухватившись за стену так крепко, что костяшки его пальцев побелели, а голова низко опустилась и повисла на сгорбленных плечах. - Мы говорили о месяце…ты…ты обещал мне месяц, Курт. Мне казалось, ты был счастлив…Я думал, что делал тебя счастливым…что…что я сделал не так? – умолял Блейн почти убитым голосом. Из его глаз катились слезы, а тело сотрясалось, пока он стоял, отдалившись от Курта. Сабу было холодно, несмотря на комфортную температуру в помещении. Курт нахмурился, глядя на Дома, не уверенный, чем была вызвана такая реакция, но его слова били его, словно физические удары, которые заставляли его немного отпрянуть назад. Он делал его счастливым, разве это было не очевидно? Он целовал его и обнимал, и давал ему команды, и все это заставляло Курта упиваться экстазом ощущений, и как он мог этого не видеть? Как он мог не видеть всего того, что Курт пытался скрыть, но что так громко заявляло в себе в каждом малейшем его действии: в каждой улыбке, которую он ему дарил, в каждом смехе и прикосновении, которые он отдавал, даже не задумываясь об этом. Разве он не понял, какая значительная часть Курта теперь была в его руках? Что происходило? - Но я помню, что я сказал, - хриплый голос Блейна вернул его в реальность. – И если, - его Дом горько рассмеялся и сломал этим что-то внутри Курта, который его слушал. Блейн в расстройстве провел рукой по лицу, прежде чем продолжить. – Если ты действительно этого хочешь…я отпущу тебя. Курт ахнул, чувствуя, что его мир сошел со своей оси и дико завращался, выходя из-под контроля, замораживая его сердце и срывая с губ крик от страха, что все может быть разрушено, и, несомненно, это случится из-за него. Он не мог этого пережить. - Блейн, НЕТ! – он вскочил и, спотыкаясь на подгибающихся ногах, ринулся к нему, спрашивая разрешения со слезами, внезапно покатившимися из глаз, пока нежный кивок от его Дома не позволил ему прижать свое тело ближе и прильнуть к нему. Напряжение, которое свернулось внутри, вышло наружу, и он дрожал от его последствий, сжав рубашку Блейна в своих руках, когда он глубже в нее зарылся, делая это на чистом инстинкте, потому что его тело говорило сабу, что он в этом нуждался. Ему необходимо было ощутить Блейна так близко, как только было возможно. - Я не хочу уходить, - прошептал саб ему в грудь, и от этого признания, в котором звенела чистая правда, у него практически перехватило дыхание, когда он сжал Блейна еще крепче. - Не хочешь? – спросил Дом, едва слышно, дрожащим и отчаянным голосом. - Нет…я…я хочу остаться с тобой, - застенчиво сказал он, прижимаясь еще ближе и чувствуя, что Блейн расслабился вокруг него, зеркально переживая его ощущения, словно они были напрямую подключены друг к другу. – Но я знаю, что хочу получить в качестве своего Дара. И…и ты сказал, что я могу попросить все, что угодно. Ты сказал, что имел в виду именно это. Скажи мне, что это было правдой. Его голос был торопливым, отчаянным и умоляющим, и Блейн положил руки ему на предплечья, отодвигая его на расстояние вытянутой руки, чтобы заглянуть в его глаза. - Курт, я обещаю. Проси все, что угодно, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы это исполнить. Я клянусь тебе, прекрасный, - убежденность в его голосе была такой искренней, что Курт с облегчением выдохнул перед тем, как озвучить свое требование. - Сейчас я хочу официально попросить исполнить свое желание. Что бы ни случилось, это мой Дар, - сказал он, убедившись, что Блейн не возражал, поймав его взгляд и кивнув, когда Дом дал свое согласие. - Проси, - сказал он взволнованным, но все еще наполненным надеждой голосом. Чем бы это ни оказалось, это все равно было лучше, чем отъезд Курта; а любое другое желание он обязательно найдет способ осуществить. - В качестве моего Дара во ознаменование уз, я, саб Курт Хаммел, хочу, чтобы мой лучший друг Джефф был переведен в Далтон, который обеспечит ему защиту, с покрытием всех расходов, - выпалил он, и Блейн почувствовал, что мир вокруг него разбился вдребезги. Потемнел и потух. Это требование было само по себе разумным. Джефф находился в опасности, а он имел средства и связи, чтобы поместить его в безопасное место, но последствием этого станет его разорванное на клочки сердце. Курт отдавал свой шанс вернуться домой, чтобы спасти своего друга. Курт оставался с ним не потому, что хотел этого. Он приносил себя в жертву. Он не мог...это не…это было не тем, чего он хотел. Это никогда не принесет счастья ни одному из них. Его насквозь прошила боль такой силы, которую он не знал никогда раньше, прежде чем он понял, что должен был сделать. Он знал, что это было лучшим выходом, разобьется его сердце при этом или нет. - Я не хочу, чтобы ты так поступал, - прошептал он, и великолепное тело окаменело в его руках, бездонные голубые глаза наполнились мукой и застыли от боли. Саб до крови прикусил свои дрожащие губы, и ему потребовалось некоторое время, чтобы произнести это вслух. - Ты…ты не хочешь меня, - заикался Курт. На его глаза навернулись слезы, которые затем упали, делая его футболку мокрой. Его грудь сжалась, и он почувствовал, что не может дышать. Он уже наскучил Блейну…и теперь он с ним порвет? Он был настолько ужасным сабом, что не смог удержать его интерес даже в течение недели? Его сердце уже было на полпути к тому, чтобы принадлежать Блейну, а он этого не хотел. Но он обещал…он обещал. Сквозь тяжелое дыхание и тихие рыдания, он вскоре понял, что слышит голос своего Дома, который звал его, и он изо всех сил пытался подчиниться и ответить, но…Блейн больше не желал быть его Домом. Это было ужасно, и он почувствовал необходимость свернуться в клубок и зарыдать. Он едва сдержал истеричный смех. Радость от возвращения к жалкому существованию в Лайме исчезла в сабе быстрее, чем он мог себе вообразить. «Курт, посмотри на меня!» Он снова был совсем один. «Курт, прекрасный, пожалуйста» Он никогда снова не назовет его «прекрасным». «Курт, посмотри на меня СЕЙЧАС ЖЕ!» Команда была слишком мощной для его тела, чтобы оно могло ее проигнорировать. Он выгнулся, выпрямляя свою спину и поднимая голову и взгляд на Блейна, который смотрел на него своими ореховыми глазами, обхватив его щеки, и нежно удерживая их теплыми и успокаивающими руками, которые прикасались к его коже, в то время, как он говорил, изгоняя панику и смятение, терзавшие его изнутри. - Я все еще хочу тебя. Я всегда буду хотеть тебя. Но я не хочу ставить тебя перед выбором для того, чтобы ты здесь остался. Жертвуя собой, чтобы спасти своего друга. Я…я не могу так с тобой поступить. Я устрою Джеффа в Далтон, он будет в безопасности, я обещаю. Но я также позволю тебе вернуться домой, потому что это то, чего ты хочешь. Это разорвет меня на миллион кусочков, но я отпущу тебя. - НЕТ… Блейн, пожалуйста, не делай этого. Что он говорит? Почему он это делает? Он хотел остаться. Он хотел принадлежать Блейну и никому другому. - Сэр, - он был совершенно опустошен в его объятьях, плача, и в отчаянии цепляясь пальцами за его блейзер. Его колени подгибались, и только хватка его рук удерживала Курта в вертикальном положении. – Пожалуйста! - Пожалуйста, что? Курт…чего ты хочешь? – мягко спросил он. Доминантность внутри него ныла от желания угодить и сделать саба счастливым, рыча от удовольствия, что прямо сейчас Курт назвал его сэром так свободно и непринужденно. - Пожалуйста, позволь мне остаться. Я хочу остаться, - умолял он замученным шепотом, и Блейн сорвался в отчаянный смех, притянув его ближе. - Курт, я тоже хочу, чтобы ты остался. Боже, да ничто не значит для меня больше, чем ты…просто пообещай мне, что это действительно то, чего ты хочешь. Обещай, что это не просто из чувства долга, - приказал он, хотя его голос умолял саба понять, что он нуждается в подтверждении того, что это было правдой. - Это не так…последние… последние дни с тобой…я…я хочу почувствовать…больше…ощущать себя…желанным и счастливым и о-оберегаемым. Я знаю, что я не самым лучшим образом обученный саб, но я готов учиться. Я…просто…пожалуйста, позволь мне остаться и показать тебе, - снова умолял он, его голос в конце набрал обороты, как будто он боялся растерять мужество, чтобы произнести все это. Блейн покачал головой и прижал его еще ближе, как будто он хотел слить их в одно целое. Дом сложил ладони лодочкой и приподнял его щеки. - Конечно, ты можешь остаться. Ты самое лучшее, что есть в моей вселенной, Курт. И тебе не нужно ничему учиться, мне кажется, что ты безупречен, - пробормотал он, нежно целуя его висок, когда он прижался к нему ближе своим расслабленным и податливым телом, и Блейн сосредоточился на том, чтобы обеспечить его теплом и безопасностью. Это не было даже осознанным решением, ему просто необходимо было утешить своего саба после всех слез и недопонимания, и это заставляло его чувствовать себя в сто раз лучше, зная, что он делает нечто правильное, когда всхлипывания и икота Курта медленно, но верно исчезали. - Спасибо, сэр, - прошептал он, хрипло выдохнув, и это привело к тому, что Блейн почувствовал нотки блаженства, словно в нем раскрыли клапан, создававший давление, и Дом задрожал от этого обращения. - Ты не должен называть ме… -начал он, но Курт его перебил. - Я этого хочу, - с уверенностью сказал он, и положил голову ему на плечо; счастливый, защищенный и обнадеженный. Он слушал, как сердце Блейна бьется под его ухом, и он мог почувствовать экстатическое мурлыканье его доминирования на своей коже теперь, когда, наконец-то, все было для него по-настоящему. Они обнимали друг друга, погрузившись в тепло и уют, зная, что в их распоряжении было всего лишь несколько минут для того, чтобы побыть в их персональном безопасном пузыре, прежде чем они должны будут оторваться друг от друга и с головой окунуться туда, где не было ни безопасно, ни тепло, ни комфортно. Суровая реальность бросала им вызов, и они знали, что у них не было выбора, кроме как ответить ей.