Keep my heart captive, set me free

Белая, чистая бумага почти светилась на фоне темного, деревянного стола, расположенного перед Куртом. На ней не было ни одной точки, но она по-прежнему притягивала и удерживала его внимание, как самое интересное из всех существующих произведений искусства. Перспективы, которые нес в себе этот невинный, неприметный объект, заставляли его горло сжиматься, а пальцы дрожать, когда он держал в руках ручку, кончик которой завис над пустой поверхностью. - Давай же, милашка, он не кусается, - поддразнил саба Блейн, сидящий рядом с ним на маленьком столике, наблюдая, как он изучал бумагу со всех углов, пытаясь решить какой способ написания контракта будет наилучшим. От этой подколки голубоглазый ангел устремил испуганный взгляд в его сторону, и Блейн почувствовал, как его улыбка растаяла, потому что его малыш был чрезвычайно напуган, когда решился сделать это. - Я знаю. Просто я на самом деле не знаю что писать и как его составить, и как много там должно быть… - начал он, делая глубокие вздохи, и Блейн подскочил к нему, выдергивая ручку из его пальцев. - Стой, стой, замедлись, детка. Курт, мы пишем только то, с чем мы согласны и что уже обсуждали. То, что мы считаем нужным здесь написать, а остальное может быть добавлено позже. Хорошо? – сказал Блейн, взяв его дрожащие руки в свои ладони и глядя ему в глаза, когда идеально розовый румянец поселился на вершине этих бледных щек. - Знаю, но я… я действительно не знаю, что из всего этого идет в контракт. Просто я никогда не чувствовал себя комфортно, обсуждая это, и никогда не думал, что я буду делать это первым, так что…как ты думаешь… - начал он, но затих, застенчиво поглядывая в его сторону. - Что я думаю, прекрасный? – спросил Блейн, вытягиваясь и мягко придвинув подбородок саба. - Как ты думаешь, ты бы мог…предлагать вещи, и после этого мы могли бы их обсуждать? – спросил Курт, и Блейн просиял, взволнованно глядя на него. - Звучит здорово. Ладно…ты готов начать? – спросил он, и Курт закусил губу, но смело кивнул, заработав себе нежное «мой хороший мальчик» от своего Дома, которое заставило его гордиться собой, хотя он никогда не думал, что ему придется по душе то, о чем он имел обыкновение думать как об уничижительной вещи. Но он понял, что это было вовсе не так, когда Блейн использовал это обращение, так сильно преисполненный заботой и похвалой. - Я чувствую, мы должны начать разговор с того, что ранее произошло в спальне, потому что я не хочу, чтобы это когда-либо повторилось. После того, как мы это обсудим, мы, возможно, могли бы освежить тему наказаний, потому что поведение, подобное тому, которые ты продемонстрировал, будет основанием для наказания в будущем. Ты понимаешь почему? – спросил Блейн, содрогаясь от воспоминаний о напряженном и сбитом с толку Курте, подчиняющемся ему и не предпринимающим никаких попыток сказать о своем дискомфорте. - Потому что я разозлил тебя, не сказав о том, что хотел бы остановиться, - тихо отважился ответить Курт, ненавидя, что он испортил первый же шанс, который получил. От его ответа Блейн затряс головой, а его глаза засверкали свирепым золотом в мягком свете, который все еще лился сквозь занавески. - Нет… Курт, причина вовсе не в том, что я разозлился. Ты будешь наказан потому, что притих перед лицом чего-то, что не было приятным, комфортным и желанным. Ты чувствовал себя неуютно, когда я прикасался к тебе подобным образом, не сказав об этом ни слова, и ты дал мне возможность причинить тебе боль. Я не хочу, чтобы это происходило, и поэтому каждый раз, когда ты добровольно делаешь что-то, что представляет для тебя угрозу или намеренно игнорируешь то, что может причинить тебе вред, ты будешь получать наказание. Я хочу, чтобы ты был в безопасности. Ты это понимаешь? – спросил он, и глаза Курта расширились, потому что он не имел представления относительно того, что являлось сутью наказаний. Он думал, они существуют исключительно как напоминание сабу о том, чтобы никогда не сердить своего Дома, но подход, о котором говорил Блейн, заставил это прозвучать так удивительно, так заботливо и обнадеживающе. Главным образом, это было ради саба, а не Дома, и это заставило Курта снова серьезно пересмотреть все то, что он знал или изучил в МакКинли. - Я понимаю, сэр, - уверенно кивнул он, чувствуя, что с его плеч только что неожиданно упал огромный груз, и Блейн с любовью улыбнулся ему, как будто бы знал, что его действительно по большей части пугали наказания, которые он воспринимал в качестве угрозы. - Хорошо. Но мы поговорим о конкретных наказаниях позже. Как я уже сказал, в свете того, что произошло, я чувствую, мы должны начать с безопасных слов, - решил он и написал их имена сверху, а затем озаглавил раздел, написав «БЕЗОПАСНЫЕ СЛОВА». – А теперь мы можем использовать стандартную цветовую систему, которая очень хорошо работает или что-то, что выберешь ты, но в этом случае тебе необходимо будет убедиться, что это не то слово, которое ты случайно можешь использовать в повседневной жизни или…гм…в сокровенные моменты. Курт усмехнулся его попытке ввести цензуру и покачал головой. - Я краснеющий девственник, но, знаешь, ты все еще можешь произнести при мне слово «секс», - поддразнил он, настолько хорошо чувствуя себя, находясь сейчас в своей собственной коже, что это было правдой, и Блейн показал ему язык, надувшись, словно маленький ребенок. - Ладно, посмотрим, сделаю ли я еще когда-нибудь что-то хорошее, - преувеличенно проворчал он, и Курт наклонился, чтобы чмокнуть его в щеку, находясь в восторге от того, насколько комфортно он уже чувствовал себя рядом с Блейном. Это уж точно не заставило кости Блейна подпрыгнуть, по-видимому, учитывая то, как он перепугался чуть ранее, но это было намного больше, чем он когда-либо думал, когда он впервые вошел в эту связь. - Прекрати дуться. И я…я чувствую, что мне было бы более комфортно с системой цветов. Я…я в курсе, как это работает, и думаю, что тот факт, что я это знаю, заставит меня чувствовать себя в безопасности, - признался он, посмотрев на Блейна вопросительным взглядом и улыбнувшись, когда Дом кивнул. - Цветовая система представляет собой, - сказал он в то время, пока записывал, повернувшись к Курту. – Теперь читай это для меня, чтобы быть уверенным, что мы оба понимаем друг друга. Мягкая команда, прозвучавшая в его голосе, прокралась Курту под кожу, и с дрожью в собственном голосе он произнес универсальные слова. - Зеленый цвет означает «Продолжай, я в порядке». Желтый цвет означает «Замедлись, я не уверен в этом», Красный цвет означает «Остановись, это слишком». Блейн в награду провел пальцами по его щеке перед тем, как он вернул ему бумагу. - Хорошо, теперь, когда этот вопрос решен, как насчет того, чтобы записать некоторые общие правила, которым бы я хотел, чтобы ты следовал. - Например, какие? – вопросительно склонил голову саб. - Например… Я бы хотел взять за правило, чтобы ты следил, что как следует питаешься и высыпаешься, когда это возможно. Что ты всегда обращаешься за помощью, когда тебе это нужно. Что ты не держишь свой гнев, боль или любые другие эмоции, которые тебя одолевают, подальше от меня, - он попытался продолжить, но Курт остановил его. - Что это значит? Последнее из них? – спросил он. - Это значит, что если ты злишься на меня, то ты так и говоришь, если я доведу тебя до белого каления, ты споришь со мной. Если я причиню тебе боль, укажи мне на это. То же самое касается, если я делаю тебя счастливым. Раздели это со мной свободно. Дай мне знать, потому что…потому что мне это нужно. Мне нужно быть уверенным, что я все делаю правильно для тебя. Таким образом, это правило так же много значит для меня, как и для тебя. У Курта перехватило дыхание, и он кивнул, прижимая руку к груди. - Хорошо…Хорошо, я могу этому следовать. Что еще? - Сообщай мне, где ты находишься, и в том случае, если опаздываешь, чтобы я о тебе не беспокоился. Всегда будь честным со мной и позволь мне знать, о чем ты думаешь. Даже если мы берем в расчет тот факт, что тебе позволено поступить на любую образовательную программу, которую пожелаешь, и то, что ты собираешься в будущем работать, если захочешь, дай мне ощущение, что я единственный, кто защищает и обеспечивает тебя, потому что это, своего рода, большое дело для меня, как для Дома. И я хочу, чтобы мы оба имели возможность вернуться назад и изменить этот контракт, если в какой-то момент посчитаем это необходимым, - закончил он, окидывая взглядом своего саба, интересуясь, как он все это воспринял. - Что насчет встреч с моими друзьями и семьей? – спросил он, возвращаясь к этому вопросу на тот случай, если это нужно было записать. - Это твое право. Это само собой разумеется, - заверил Дом. Курт, глядя на него, практически светился, сияющая улыбка освещала все его лицо, и Блейн перевел дух. - Я думаю, что все это звучит разумно, но…я гм…Здесь могут быть правила и для тебя тоже? Которые исходят от меня? – робко спросил он, не зная, было ли такое возможно. - Что бы ты хотел добавить? – с любопытством спросил Блейн. - Я точно также хочу знать, что ты находишься в безопасности. Что ты также…гм…питаешься и спишь, и сообщаешь мне, если опаздываешь. Я…я хочу знать, что с тобой тоже все в порядке, - произнес он на одном дыхании, и Блейн мягко улыбнулся ему, чувствуя, как его сердце застучало от любви. - Мы определенно можем добавить это в список, - сказал он и написал правила в озаглавленной колонке на одной стороне бумаги, а затем сделал еще одну и подписал «наказания» рядом с ней. - Ты в порядке, чтобы говорить о наказаниях или хочешь сделать это в другой раз? И помни правило о том, чтобы давать мне знать, о чем ты думаешь, - подмигнул он полусерьезно, и Курт взялся за свои ногти, прежде чем решиться. В конце концов, если они будут этого избегать, то не достигнут основной цели. - Думаю, что я смогу говорить об этом. Если мне станет некомфортно, я дам тебе знать. Это нормально? – уточнил он, и Блейн кивнул в знак одобрения. - Ты делаешь большую работу, прекрасный, я тобой горжусь. Хорошо, существует ли что-то, чего ты абсолютно точно не хочешь? - Кровь, - сразу же сказал он, и руки Блейна стремительно подскочили, чтобы прикрыть рот. - Что? Курт, нет…Боже, это даже не рассматривается. Я бы…Я бы никогда не причинил тебе боль, - сказал он, находясь в шоке, и Курт нахмурился. - Ну, а как тогда ты будешь меня наказывать? – спросил он, и Блейн снова взял его руки в свои. - Тайм-аут, написание строк, стояние в углу, я не знаю… написать мне эссе с объяснением, что ты понимаешь, почему получил наказание. Вещи вроде этих. Никакой боли, никакого причинения тебе страданий, никаких пыток любого рода, будь они эмоциональными, физическими или сексуальными. Я никогда не буду использовать ни боль, ни удовольствие против тебя, - страстно сказал он, и Курт кивнул, чувствуя себя немного глупо из-за мыслей о том, что Блейн когда-нибудь причинил бы ему подобную боль. Он на самом деле не думал такого о Блейне, но, однако, он не мог справиться с тем, что эти мысли засели у него в голове. После того, что случилось с Джеффом, а иногда слыша то, о чем говорили Домы из МакКинли…он невольно вздрогнул. - Ох…тогда…меня устраивают те вещи, которые ты оговорил, - сказал он, и Блейн склонил голову, глядя на него проницательными золотистыми глазами. - Ты уверен? Ты можешь сказать мне правду, если тебя что-то не устраивает в этом списке. - Нет, я…Я думаю, что там все нормально. Но просто…Меня никогда не наказывали, так что если мы используем одно из них, и я найду его чрезмерным, я могу тебе сказать? - Естественно. Мы обсудим это и после того, как ты дашь мне объяснения, мы вычеркнем его из списка. Курт сглотнул и кивнул. - Ладно. Хорошо. Можешь записать это. Блейн так и сделал, и наказания нашли свое место в контракте практически безо всяких усилий. - Ты в порядке с тем, чтобы говорить сейчас о каких-то вещах, связанных с сексом? – осторожно спросил он, и Курт покраснел. Все его прежние шутки остались в стороне, потому что для него это являлось значимым делом. - Я…я ничего не пробовал, так что я не…я не знаю, - пробормотал он, и Блейн нежно погладил его по щеке. - Я знаю, но…существуют ли вещи, о которых ты размышлял или…фантазировал и понял, что ты действительно бы этого хотел или никогда не хотел бы это пробовать? – он пытался сделать эту тему более легкой, но Курт снова пожал плечами, и Блейн пожевал кончик ручки за секунду до того, как улыбнуться, когда его озарила идея. - Хорошо, как насчет этого, - он начертил три колонки и написал на них сверху «ДА», «ВОЗМОЖНО» и «НИКОГДА». – Я буду называть некоторые вещи, и ты сможешь сказать, куда ты их хочешь отнести. «Да» будет означать вещи, которые ты знаешь и хочешь, «возможно» вещи в которых ты сомневаешься, но может быть захочешь когда-нибудь попробовать, «никогда» означает категорическое нет, и я никогда не буду даже предлагать тебе тех вещей, которые попадут в этот список. Курт опустил взгляд вниз на бумагу и колонки. Подобное оформление не казалось столь подавляющим. - Эээ…хорошо…я могу это сделать. - Хорошо, я начну с более простых вещей, которые, я полагаю, могут быть тебе знакомы и, возможно, ты открыт для того, чтобы мы могли к ним прийти. Хорошо, итак… завязывание глаз? – спросил он, и Курт представил себя лежащим, без возможности видеть, в ожидании каждого прикосновения и поцелуя, которым Блейн бы удивил его кожу, а его кровь бы закипела от нежности, и в этот момент саб кивнул. - Да, - застенчиво сказал он, и Блейн записал это в первом столбце. - Наручники или же…удерживающие устройства подобного рода? - Да, - ответил Курт, не задумываясь, когда его разум атаковал его изображениями Блейна, целью которого было удовлетворять потребности тела саба так, как он считал нужным, лишая его возможности прикоснуться и почувствовать его под своими ладонями. Его тело было сейчас, словно жидкость, и он почти не мог спокойно усидеть в своем кресле, когда представлял себе, как он будет чувствовать все это на себе, и он с трудом уловил следующий вопрос. - Кляп? - Мне нравится звук твоего имени на моих губах, - автоматически ответил он, а потом покраснел, прикрывая губы руками. - Боже, ты прикончишь меня, прекрасный, - выдохнул Блейн, глаза которого приобрели более темный оттенок, а зрачки слегка расширились, и вдруг Курт понял, что не только он один представлял их друг с другом. - Извини, - застенчиво улыбнулся он, и Блейн покачал головой, немного выразительно поерзав в своем кресле, пока он откашлялся. - Все нормально. Так значит, кляп это «нет»? – он приподнял бровь, глядя на Курта, и он покраснел, снова опуская голову. - Запиши его под «возможно». На всякий случай. И Блейн записал это во второй колонке. - Хорошо…гм…прозвища? – спросил он, и Курт испуганно вскочил, а его улыбка мгновенно растаяла. - Я не хочу, чтобы меня унижали. Я не хочу унизительных прозвищ, вроде шлюхи, раба или чего-то подобного… - И я это разделяю. Для меня унижать тебя это вообще не вариант. Я в большей степени говорил о прозвищах, которые возможно в процессе… гм…заставят тебя почувствовать себя хорошо? Если существует что-то подобное… - объяснил он, и Курт на секунду об этом задумался. - Я, эм… Мне очень нравится, когда ты называешь меня прекрасным, но эм…я не думаю, что хочу ассоциировать это с сексом, потому что ты зовешь меня так в присутствии других людей и я…Думаю, что я хочу сохранить это имя как…гм…ну ты понимаешь… - он взмахнул руками, и Блейн улыбнулся. - В качестве ласкового прозвища? – добавил он, и Курт засиял ему в ответ. - Да, точно. - Хорошо, это имеет смысл. Есть какие-то другие прозвища из тех, которыми я тебя называю, что тебе нравятся? – с любопытством спросил он, но Курт покачал головой. - Мне стыдно, - покраснел он, и Блейн опустился перед ним на колени. - Тебе никогда не должно быть стыдно передо мной. Просто скажи мне все, как есть, и мы поговорим об этом, - ободрил он, и Курт поднял взгляд, сделав глубокий вдох. - Мне нравится, когда ты называешь меня…каким-нибудь своим мальчиком, - выпалил он, и Блейн тихо рассмеялся. - Каким-нибудь моим мальчиком? - Да…гм, наподобие твоего красивого мальчика или…или твоего хорошего мальчика…или твоего милого мальчика, - сказал он, и его щеки становились все краснее с каждым произнесенным словом, а тело все глубже погружалось в кресло, словно оно могло заставить его исчезнуть. - Я тоже люблю называть тебя этими прозвищами. Тем более, ты на самом деле мой милый, хороший, красивый мальчик, - Блейн поцеловал кончик его носа, и Курт издал мягкий смешок, когда Дом записал их в колонке «да». Они добились больших успехов, и он, наконец, почувствовал, что может выдохнуть и расслабиться теперь, когда узнал, что он мог или не мог себе позволить делать с Куртом, и он верил, что саб чувствовал то же самое. - Хорошо, гм…Я думаю, что на данный момент это должно работать. Мы можем вернуться и пересмотреть его, чтобы добавить или удалить пункты, когда мы будем продвигаться вместе вперед и выясним, что работает для нас, а что нет. У тебя есть еще какие-либо идеи на этот счет? – спросил Блейн, быстро скользя по бумаге, довольный тем, чего они достигли. - Эээ… я не думаю…нет, - сказал Курт, взгляд которого был немного хмурым, когда он тщательно рылся в своем сознании, чтобы что-то найти. - Отлично, тогда мы это сделали, - сказал он, откинувшись в кресле со счастливой улыбкой, чувствуя облегчение от того, что для них обоих все прояснилось. Были проведены четкие границы, а неверные представления развеяны. - Что теперь? – спросил Курт, и Блейн снова взял ручку. - Мы подписываем его, и после этого он становится официальным. Мы начинаем жить по нему, - объяснил он, и Курт попытался немного улыбнуться, чувствуя мягкое, теплое покалывание в своих внутренностях от слов своего Дома. - Ладно, ты первый, - он поманил рукой, и Блейн подмигнул ему, когда он нацарапал подпись сверху листа над импровизированной линией. - Вот и все… - он улыбнулся и протянул ручку Курту, который взял ее, нажимая кончиком на бумагу и ставя едва заметную точку, прежде чем в панике вскинуть голову. - Сэр? - Что, прекрасный? – спросил Блейн обеспокоенным и напряженным голосом. - А что насчет преклонения колен? – Курт закусил губу и застенчиво отвел глаза. Он почувствовал теплую ладонь, которая захватила его щеку и приподняла его лицо, чтобы он встретился глазами с Домом и его мягкой, ободряющей улыбкой. - Я буду самым счастливым человеком из всех живущих, если когда-нибудь заработаю от тебя эту честь. Теперь подпиши это, - мягко приказал он, и Курт в ответ засиял, в результате чего ручка поставила размашистую подпись. Курт Хаммел, саб.