Keep my heart captive, set me free

Курт блаженно вздохнул и расслабился от нежных поглаживаний пальцев, пропускающих через себя его волосы, которые осторожно потянули саба за затылок, обозначая метку, но ох, как же аккуратно, чтобы не прикасаться к ней без разрешения. Это заставило Курта томиться и жаждать призрачных касаний этих сильных пальцев, и, возможно, рука промахнется, чтобы он наконец-то узнал, что значит ощущать принадлежность подобным способом, снимая со своих плеч бремя, чтобы попросить об этом. Саб знал, что этого не произойдет. Блейн прямо сейчас был с ним нежным сверх меры, соизмеряя каждое движение и рассчитывая каждое прикосновение, и, хотя на более незначительном и разумном уровне Курт понимал, из-за чего это происходило, его более значительная покорная сторона отчаянно нуждалась в этом дополнительном воздействии, даже если далекий голос говорил ему, что было неразумно прыгать с головой в нечто подобное. Он крепче прижимался к жару Блейна, пытаясь перебороть эти импульсы, вместо этого сосредоточившись на своем Доме, который лежал рядом с ним на мягком матрасе. Перемещение из кабинета в спальню было недолгим, единственная пауза произошла только за дверями из-за того, что они снимали обувь, галстуки, ремни и штаны, прежде чем прижаться друг к другу под одеялом, находясь в безопасном коконе, но у Курта возникло ощущение, будто прошла целая вечность. Он просто хотел почувствовать, как волна доминантности захлестывает его и рассеивается, оседая тяжестью в груди и ложась своим весом на плечи. Он зарылся лицом в изгиб шеи Блейна, впитывая его тепло и запах и все еще дрожа из-за последствий сегодняшней ночи. Дом немедленно ответил; целуя его в макушку, лоб и висок, везде, куда он только мог дотянуться, находясь в таком положении, сплетаясь друг с другом, и все это время шепча успокаивающие нежности, среди которых множество раз повторялось «я люблю тебя», отчего голова Курта все еще кружилась в космосе. Я люблю тебя. Наконец-то. Слова, о которых он мечтал и которые сжигали его изнутри, наконец принадлежали ему. Самый ценный подарок, который он когда-либо получал, в обличье трех маленьких слов, которые навсегда поселились в его сердце и душе. Навеки с ним. Навсегда надежно и уверенно найдя свое местечко в левой части груди, замещая слова, которыми он в ответ одарил Блейна, и которые идеально совпали. Но даже среди восторга и благоговения, Курт все еще не мог найти покоя…между ними все же было слишком много неразрешенных вопросов, больше слов, которые нужно было озвучить, и он должен был сказать их сейчас, а иначе они будут расти и расти, пока не задушат его живьем. - Блейн, - пробормотал он, едва слышным звуком, но Дом услышал его. Он нежно поцеловал его бровь, и Курт впитал каждую капельку любви, которая была вложена в тот жест. - Что случилось, прекрасный? Курт открыл рот, но потом снова закрыл его, сглотнув так сильно, что его горло заклокотало. Прямо сейчас он ощущал, что с ним происходит что-то неладное. Он принял свое наказание, но не чувствовал себя так же, как было с его первым взысканием, и это было извращенным, грызущим живым существом, завязывающим его желудок в узел. - Давай же, красивый мальчик. Поговори со мной, - умолял Блейн, поглаживая его волосы и обхватывая затылок. - Я сожалею, что не рассказал тебе…о Брэде… - быстро выговорил он, запинаясь, но храбро продолжил. - Эти статьи… - Шшш, - прервал его Блейн, притянув его еще ближе к своему телу, но в действительности Курт почувствовал, что никогда не находился достаточно близко. Если бы он мог пробраться внутрь Блейна и остаться там жить, он бы с радостью это сделал. - Ты прощен, детка, полностью прощен. Тебе не нужно больше извиняться, хорошо? Он сделал паузу, и Курт услышал, как Дом сглотнул. - Мне же, напротив… Это заставило лицо саба нахмуриться, и он сжал руку в кулак на рубашке Блейна, прямо над его сердцем. - Я солгал тебе, сэр, а не наоборот. Блейн снова был поражен величиной и глубиной сострадания Курта, и сердце Дома раздулось от того, как много доверия, по всей видимости, было к нему у саба. Ни проблеска сомнения в том, что Блейн правильно справился с ситуацией, просто чистое покорное доверие к своему Доминанту, который знает, где проходит черта и как будет лучше. Только вот… болезненное чувство в животе убеждало Блейна, что сегодня он переступил эту черту. Блейн уставился в противоположную сторону комнаты, когда раскладывал по полочкам свои мысли и ощущения испытываемой вины. - Я накричал на тебя. А должен был сохранять спокойствие и быть тебе хорошим Домом, но я совершенно разозлился и не принял в расчет твою сторону истории и то, как ты себя чувствуешь…почему ты ощущал, что тебе приходится справляться с этим в одиночку, - тихо закончил он свой список. Это последнее заявление ужалило, потому что Блейн знал, что в этом виноват он. - Блейн… - Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь думал, что я не желаю тебя… что я не люблю тебя всем своим сердцем каждую минуту каждого дня с тех самых пор, как я впервые тебя увидел, прекрасный, - страстно сказал он, отстраняясь, чтобы иметь возможность смотреть прямо в эти большие, ослепительные глаза. - Ты – тот, кто мне нужен, Курт. Ты – все для меня. Мой красивый, красивый, красивый мальчик. Где-то глубоко у Курта была мысль, что он должен был уже знать о таких вещах, но большая часть него так сильно нуждалась в этих словах, и теперь, когда саб их заполучил, то не смог сдержать нескольких слез, просочившихся из уголков его глаз. Это было дополнительным высвобождением последнего стресса, полученного из-за наказания, неуверенности, преследовавшей саба с тех пор, как на него заявили права, и огромной любви в его сердце к этому мужчине, который так нежно его обнимал. - Я люблю тебя, - почти прохныкал Курт, потому что ему нужно было это сказать. Нужно, чтобы Блейн знал это как ничто другое. И после столь долгого сдерживания это было первой фразой на его языке каждый раз, когда Курт открывал рот, и саб чувствовал себя настолько свободным, облегчая свою ношу, затуманивающую мозг от каждой прерванной попытки произнести их первым. Поцелуи Блейна блуждали по изгибу его скулы, и Курт откинулся назад, чтобы склонить свой подбородок в знак призыва о большем. Блейн подчинился, переворачивая Курта на спину и последовав за ним, прежде чем захватить его губы в настойчивый поцелуй. - Я люблю тебя, - сказал он, прежде чем нырнуть обратно. Курт издал тихий звук, который привлек к себе внимание, когда их рты снова встретились, отчаянно и томно, как будто они все еще шагали по лезвию между оголенными эмоциями до того, как последовало наказание, и приносящей наслаждение благодатью после их признаний. Блейн отреагировал на этот шум, как ничто другое в своей жизни. Курт хотел, нет, он нуждался в нем, и единственный звук рассказал ему тысячу слов, а каждая клетка в теле Дома неистовствовала от побуждения дать ему все и вся. Наверстывая то, что в течение всего этого времени он бросал саба тонуть в сомнениях, когда все, что ему нужно было сделать – это набраться мужества и сказать ему кое о чем. - Мне очень жаль, детка… я люблю тебя…так сильно тебя люблю. Блейн в тысячный раз благоговейно заклеймил его губы, а Курт не мог этим насытиться. Жутко хотелось получить еще больше этих опьяняющих, словно наркотик, слов и их воздействия, которое отправляло его к звездам. Он сжал своими ногами бедра Блейна, а пальцы незамедлительно отправились к этому особому местечку позади шеи Дома, когда его признания в любви продолжали омывать Курта своими волнами, заполняя каждую брешь в его душе и все пустые места в сердце саба. Блейн хмыкнул, когда пальцы Курта соединились с чувствительной, отмеченной знаком кожей. Поцелуи становились свирепыми, сминая их губы, которые уже онемели, и это было божественно. Курт почувствовал, как сильно Блейн этого хотел. Его. Это можно было ощутить в голодной одержимости его рта, который просто атаковал укусами, и в руках, сжимающих под рубашкой его покрасневшую, вспотевшую кожу. Одежда была сброшена, потребность в контакте кожи с кожей колола иголками, придавая движущей силы им обоим, и в промежутках между каждым предметом одежды они снова соединялись губами, языками и руками, вдыхая свою любовь в уста друг друга и пометив ей свою кожу. Твердые, ноющие члены выпрямились, так сильно преисполненные насущной необходимостью, безо всякого изящества, находясь в отчаянной борьбе, пока не начали раскачиваться вместе, словно дикие создания. Все окуталось пеленой похоти, желания и любви, наполняя их первобытностью. - Не отпускай меня, - попросил Курт, откинувшись назад на разбросанные подушки, с потемневшими глазами и губами, будто бы пострадавшими от пчелиных укусов. Он представлял собой картину порочности и воплощение нужды, и Блейн пьянел от этого, опустив голову, чтобы слизать каждую капельку пота, которая катилась по его шее, и захватывая своим ртом каждый вздох или стон. - Никогда. Никогда не отпущу тебя, красивый мальчик. Ох, боже, ты идеален…Я люблю тебя…такой хороший мальчик, - задыхался Дом, отдаленно отдавая себе отчет в том, что болтает ерунду, но он старался для них обоих, пока их бедра двигались, действуя в тандеме, а животы были вымазаны предэякулятом. Блейну нужно было кончить прямо сейчас. Необходимо было пометить Курта как своего самым примитивным способом, который был ему известен, даже без проникновения внутрь него. Он застонал от разочарования и удовольствия, когда это изображение возникло у него в голове и подтолкнуло его ближе к острию ножа. Курт кончил, издав высокий, горловой, причитающий возглас, и, блядь, этот звук на всю оставшуюся жизнь будет заперт в воспоминаниях Дома о самых лучших вещах. И в то же время это привело к тому, что Блейн, наконец, попал в звездное пространство. Между ними распространилось тепло, выплескиваясь на них, и Блейн отстранился, задергался и, твою мать, задрожал, опустив взгляд на жемчужную жидкость с незамутненным, Доминантным чувством удовлетворения. - О боже, боже, боже, - хрипло повторял Курт, зажмуривая глаза и продавливая ногтями полумесяцы на его плечах. Блейн рассеянно осознал, что они щипали гораздо сильнее, чем изначальные надавливания и задался вопросом, сколько же урона нанес Курт, когда его голова почти что находилась на его члене. Эта мысль заставила Дома глупо усмехнуться, когда его руки, наконец, рухнули вниз, и он полностью утонул в Курте, который, дрожа от послевкусия ощущений, издал счастливый звук, почувствовав вес Блейна. Блейн понимал, что в действительности он не удерживал никакого веса, однако, как только он почувствовал, что пальцы на его ногах разогнулись, дыхание восстановилось, а взгляд прояснился, он отстранился, чтобы перевернуться обратно. - Нет, нет, нет. Останься, - умоляюще пробормотал Курт ему на ухо, обвивая Дома руками и ногами. Блейн осознал необходимость в близости, а саб будто бы желал быть полностью окутанным своим Домом, поэтому Блейн осторожно распределил свой вес, чтобы не раздавить Курта, но иметь возможность поддерживать это подвешенное положение, находясь вплотную к сабу, и их плотная сцепка соединяла их в единое целое. Блейн зарылся лицом в шею Курта, его феромоны пьянили его, как ничто другое, и Дом сразу же решил, что не хочет больше двигаться. Курт почти что мурлыкал, как только они достигли устойчивого положения, выгнувшись в его объятии и временами дрожа от последствий пережитого. Тем не менее, что-то по-прежнему давило на сознание Блейна. - Ты прощаешь меня, прекрасный? – спросил он в его кожу, целуя бьющуюся точку пульса. Он почувствовал, как пальцы скользят по его волосам, массируя кожу головы. - Конечно же, я прощаю, сэр, - мягко и уверенно раздалось ему в ответ. – Мы оба…ошиблись. Блейн кивнул, его рука пробежалась по боку Курта, поиграв с его тазовой косточкой. - Я не хочу, чтобы мы когда-нибудь возвращались к этому месту, детка. Знаю, что это нелогично, потому что в какой-то момент кто-нибудь из нас снова сделает что-то неправильно, мы не идеальны, но я ненавижу ссориться с тобой. - Я тоже, - согласился Курт, потому что это было самое ужасное, что он когда-либо испытывал. Блейн снова поцеловал его в подбородок. - Я люблю тебя. Он почувствовал, как Курт улыбается ему в висок, и сжал ноги саба. - Я тоже тебя люблю. - Я действительно горжусь тобой, - сказал Блейн, слегка откидываясь на подушку и наклоняя голову Курта, чтобы их взгляды могли встретиться. Им практически грозило косоглазие от того, насколько близко они находились. – Эта история с Брэдом не перечеркнет этого. То, что ты сделал сегодня вечером, было удивительно, прекрасный. - Да? – улыбнулся Курт, чувствуя, что он окрасился розовым еще сильнее, чем уже был. Блейн осторожно провел костяшками пальцев по разрумянившейся области. - Да. - Я не могу поверить, что Уэс потратил столько денег на мое платье, - мягко рассмеялся Курт, положив свою ладонь поверх руки Блейна, которой он обхватывал его лицо. - А я могу. Оно было потрясающим, прекрасный. Все его хотели, - похвалил Блейн, и Курт почувствовал тепло, растекшись лужицей внутри. - Они хотели Мириам, - смущенно возразил он. - Она тоже была потрясающей, - сказал Блейн, проводя пальцем по его уху. – Идеальное попадание в твой образ. - Тебя просто распирает от лести, - рассмеялся Курт. Блейн засопел и поцеловал его по-эскимосски. - Ты должен запасть на мои сладкие речи. - Возможно, тогда тебе следует лучше стараться, сэр, - дерзко ответил Курт. - Проказник, - наклонился Дом, и они целовались на протяжении блаженного момента, после чего все успокоилось, и гудение их тел утихло до приятного гула. - Я не могу дождаться, чтобы увидеть костюмы, которые ты спроектировал для нашей Церемонии Представления. Курт отстранился. - В самом деле? - Конечно. А ты думал, я захочу надеть что-нибудь кроме оригинального дизайна Курта Хаммела? – усмехнулся Блейн, с сияющими медовыми глазами. Курт сглотнул, глядя ему в глаза. - Я просто подумал…мы не говорили о Церемонии Представления с прошлого раза… - Я люблю тебя, - прервал его Блейн, снова притянув саба ближе. – Я люблю тебя и хочу вступить с тобой в связь на всю оставшуюся жизнь. Курт кивнул, а его дыхание сбилось. - Я тоже этого хочу. - Я не должен был оставлять тебя со всем этим, заставлять чувствовать, что меня не интересует эта тема, но теперь этого больше не будет. Мы будем планировать это вместе, хорошо? – успокоил его Блейн, и Курт широко улыбнулся. - Мне это нравится. Они снова поцеловались, потому что ни один из них не хотел когда-либо останавливаться, пока Курт на кратчайшие мгновения не разъединил их рты. – Я все еще могу принимать решения по поводу организации, правда же? Блейн громко рассмеялся в его губы. - Никогда не меняйся, прекрасный.