Keep my heart captive, set me free

- Почему у меня такое ощущение, что я отписываю свою жизнь? – ворчал Берт, пока ему под нос подсовывали еще больше бумаг. Буквально через день после Благотворительного вечера он получил звонок от Андерсонов, и Берт с Кэрол были приглашены к ним на обед. Его жизнь сделала очень забавный виток с тех пор, как Блейн столкнулся с Куртом, и нельзя было сказать, что это был неудачный поворот. Просто странный. Он никогда не думал, что будет вращаться в высшем обществе в заимствованном костюме от модного дизайнера вместе с сильными мира сего на благотворительном вечере. Он никогда не думал, что у него действительно есть шанс изменить ситуацию для людей из Лаймы, не считая случаев, когда они время от времени приходили, чтобы им починили стиральную машину или осмотрели нагревательный котел. Но теперь у него была такая возможность. Шанс сделать что-то хорошее и переломить ситуацию, и будь он проклят, если не сделает все возможное, чтобы это осуществить. - Это все ради общего блага, - прощебетал Курт, вернувшись в комнату с полным подносом для чаепития, когда они съели столько снеди, что ей можно было накормить небольшую армию. Блейн был самозабвенным едоком и с тех пор, как Курт стал заведовать кухней, он уплетал пищу так, словно не ел никогда в жизни, и это было заметно по небольшому пузику, которое начали демонстрировать его рубашки. Берт был абсолютно доволен тем, как молодой Дом обращался с его сыном. Знание того, что его единственный мальчик был окружен заботой и счастлив, делало его сон крепче. - Это всеобщее благо – боль для моей задницы… и хорошо было бы взять печенья с этого подноса, - сказал Берт, зная, что по стандартам Курта печенье практически приравнивалось к самоубийству. Курт прищурился, глядя на него. - Съешь больше двух, и тебе не жить. Дана посмеялась над ними и покачнулась на каблуках, хватая еще больше папок и распечатанных листов. - Здесь предполагаемое распределение голосов на настоящий момент времени. Они, так сказать, официально не получили мою отставку и поэтому я все еще в списке, но мы, главным образом, оцениваем конкуренцию, прежде чем произведем эффект разорвавшейся бомбы. - Ты уверена, что шок и подход, основанный на благоговейном ужасе, это верный путь? – спросил Берт, забирая предложенный лист и просматривая его, лениво почесывая свою щетину. - Чем меньше времени у них, тем лучше для нас, к тому же пока они будут заняты злословием и написанием глупых статей, мы будем закладывать фундамент, - ухмыльнулась она. - И мы уже получили фору, - улыбнулся Курт, наливая две чашки чая с медом, после того как Дана засобиралась на работу, Джаред и Блейн разъехались по своим делам, а за ними последовала и Кэрол, которую вызвали на экстренную смену. Она просто не смогла сказать «нет», потому что им нужны были деньги. И отец, и сын с нетерпением ждали возможности провести время вместе, только вдвоем друг с другом. - Все они собираются сместить Дану, а не тебя, поэтому их карточный домик должен вскоре рухнуть, - сказал Курт, откусывая от печенья, которое сам приготовил, все время следя за тем, сколько съел Берт. - Ты когда-нибудь думал о карьере политика, милый? – озорно улыбнулась ему Дана, и Курт покраснел. - Здесь есть несколько серьезных имен, помимо тех, которые всегда участвуют в гонках, - прокомментировал Берт. – Похоже, это расколет голосование на слишком большое количество вариантов, но, тем не менее, изменит существующий порядок. - Это именно то, о чем я думаю. На данный момент мне обеспечена победа, поскольку я действующая Глава, но это не надежные цифры, на которые мы можем рассчитывать, - размышляла она, хватая свой кошелек и пальто, которые бросила на свободный диван. Берт согласно хмыкнул и засунул целое печенье себе в рот. - Мне нужно бежать, но мы встретимся через два дня, - напомнила она Дому. Он отмахнулся. - Я не забыл…ты, Курт и Кэрол прижали меня со всех сторон, поэтому я бы не смог, даже если бы и захотел. - Мы – команда! – воодушевленно выкрикнула она, направляясь к двери, одарив их последней улыбкой, прежде чем выйти. - Она одна из самых чертовски сложных женщин, и этого у нее не отнять, - пробормотал Берт, отбросив бумаги вместе с остальными документами и добравшись до очередного печенья. Курт улыбнулся. Он обожал, что их с Блейном семьи так хорошо поладили, что большую часть времени чувствовали себя как одно большое целое без разграничительных линий. - Итак, - начал Берт, глотая, прежде чем продолжить. – Как дела, ребенок? Курт немного нахмурил лоб и приподнял ноги, чтобы изящно поджать их под себя, расположив чашку на своих коленях. - Папа, мы разговариваем каждый день. Ты знаешь, как обстоят дела. - Да, приятель, но по телефону легко солгать. Я же не вижу воочию ни одну из твоих баек, - усмехнулся Берт, откидываясь назад и положив руку на спинку дивана. - Я не рассказываю байки, - нервно сказал Курт, вспоминая, как дергалась его бровь и как он обгрызал кожу на левом мизинце всякий раз, когда приходилось лгать. Не существовало просто никакого способа, чтобы его отец об этом знал. - Да, ты это делал, а ты – мой сын, так что я знаю все и вся, - самодовольно сказал он, подбираясь к следующему печенью. Курт стукнул его по руке, и Берт надулся. - Все в порядке, - заявил саб. Берт изучал его лицо, приподняв бровь из-под козырька своей поношенной кепки. – Ух, ладно. У нас с Блейном после вчерашнего благотворительного вечера, возможно, была ситуация, с которой надо было разобраться, но сейчас она полностью разрешилась. Его отец медленно кивнул. - Ты хочешь об этом поговорить? Курт окрасился в ярко-красный цвет и поставил свою чашку на стол, чтобы сделать хоть что-нибудь. - Нет! Берт сузил глаза. - Это потому что речь идет о… - Ла-ла-ла-ла, - тотчас же запел ему в ответ Курт, обхватив руками свои уши. - Вещах, касающихся Дома и саба? – безжалостно закончил Берт, и Курт прервался и уставился на него. - Эээ, да. Точно. Только это. Ничего другого. Ничего. Совсем, - выпалил он. Щеки саба покраснели, а вся его кожа нагрелась от смущения. Если мы поговорим о сексе, я умру. Берт хмыкнул. - Ладно. Если только ты уверен? В его тоне что-то было. Нечто, что было безошибочным, и Курт в итоге немного улыбнулся от его беспокойства. - Да, папа. Я уверен. Блейн действительно очень заботится обо мне. - Я это знаю. Любовь сразила идиота, которого ты окрутил одним мизинцем, - усмехнулся Берт, и Курт засиял, потому что теперь он был на сто процентов в этом уверен, и это было самой удивительной в мире вещью. - Ох, я знаю этот взгляд, - подколол его Берт. Курт немного вздрогнул от удивления, когда пальцы приподняли его лицо, но не прикоснулись к нему. - Какой взгляд? - Взгляд, который сообщает «я тебя люблю», - усмехнулся Берт, но на самом деле он был на седьмом небе от счастья за своего сына и его Дома. Курт в изумлении таращился на отца, положив руку ему на колено. - Такого взгляда не существует. Берт ухмыльнулся, и вокруг его глаз собрались морщинки от смеха. - Ну, ты примерил его прямо сейчас. - Нет! - Еще и как. Саб поджал губы и отвернулся, хотя его рот подрагивал от улыбки. - Ты такой ребенок. - Сказал ребенок, - мстительно ответил Берт. Курт поднял руки, признавая капитуляцию. - Хорошо! Мы признались в этом. Счастлив? Берт широко и неспешно улыбнулся. - А ты счастлив? Курт уставился на него, словно на инопланетянина. - Что за вопрос? Конечно же счастлив, я не могу быть еще счастливее, чем сейчас. Берт пожал плечами, и, наконец, потянулся за чашкой чая, вернувшись в исходное положение. - Тогда и я счастлив. Курт ощутил прилив тепла и любви к своему отцу, который настиг его в этот самый момент, и сабу пришлось серьезно побороться с желанием заобнимать мужчину. Чтобы пойти на компромисс, он придвинулся и прижался к нему сбоку, наслаждаясь запахом моторного масла и дешевого моющего средства. Он скучал по отцу. Больше, чем на самом деле осознавал. - Как твои дела? – пробормотал Курт через некоторое время в его фланелевую рубашку, когда они просто молча наслаждались компанией друг друга. - Они идут просто замечательно…особенно со всеми теми пакетами, которые ты продолжаешь нам посылать, - проворчал Берт, и его голос раздавался в груди глубоким и удовлетворенным рыком. Курт улыбнулся, похлопав его по животу. - Не ворчи, старичок. Он фыркнул. - Даже если бы я это делал, все равно ничего не изменится. Упорство – это про тебя. - И откуда бы я перенял такую черту? – фальшиво изумился Курт. - Для меня это тайна, - изобразил смущение и удивление Берт. Саб подкатил глаза, а затем вновь стал серьезным. - Тем не менее, эта кампания…ты же в порядке с ней, правда? Я имею в виду, что тебе не нужно этого делать, если ты не хочешь. Они не станут думать о тебе хуже. - Если бы я не хотел, то не занимался бы этим, Курт. У нас есть шанс внести здесь реальные изменения, поэтому я был бы одним из самых больших дураков, если бы отказался, - пояснил Берт. - Я знаю. Просто не хочу, чтобы ты чувствовал давление, потому что это семья Блейна и… - Я займусь этим, приятель. Курт с облегчением выдохнул, не подозревая, что задерживал дыхание. - В таком случае, у тебя есть план? Я собираюсь за тебя голосовать, и ты знаешь, что вынашиваешь эти идеи, о которых я ничего не знаю, с самого Рождества. - Никогда не смогу так жить, - проворчал он. - Папа, - предупредил Курт, откидываясь назад, чтобы посмотреть отцу в глаза. - Хорошо, попридержи коней, - пошутил он, снимая кепку и поднося руку к голове. – Я просто подумал… эти опросы. Они собрали статистику по всем представителям высшего класса? - Скорее всего. Ты знаешь, что они единственные, кто голосует, не считая чудиков вроде тебя, - ухмыльнулся Курт. - Но что, если бы это были не только чудики вроде меня? – ухватился за мысль мужчина Курт нахмурился и наклонил голову. - Что ты имеешь в виду? - Те богатые сукины сыны не нацелены на Лайму или подобные ей места, но каждому из тамошних людей разрешено голосовать на законных основаниях, да? Саб начал рассуждать логически. - И поскольку голоса высшего класса разделяются… - Это может быть преимуществом, которое нам нужно, - размышлял Берт. – Они не будут проводить кампанию за голоса «меньшинств», они никогда этого не сделают, но если нам удастся привлечь людей в нашу лодку, мы сможем сделать этих мудаков. Курт взволнованно закусил губу, его глаза блестели. - Я думаю, это действительно может сработать. Папа, ты придумал план, который реально сможет сработать! - Неплохо для будущего Главы, да? – усмехнулся Берт, пошевелив бровями. - Как бы то ни было, я думаю, что ты прекрасно справишься, - искренне сказал Курт. Его отец был честным и справедливым человеком, и не терпел дерьмо ни от кого, ни от богатых, ни от бедных. С правильной командой вокруг него он мог стать кем-то большим. Точь-в-точь как герой, которого всегда видел в нем Курт, с блестящим положением или без него. - Ох, да? Почему же? – улыбнулся Берт. - Упорство. Их совместный день закончился, наполнившись приятными воспоминаниями о старых добрых временах и о лучших днях, которые ждут их впереди со смехом и ощущением комфорта, которые вы могли получить только от своей семьи. *** На следующий день… Блейн знал, что его имя обладает определенной властью, приносит некоторые привилегии, но он даже и не думал использовать его ради личной выгоды до тех пор, пока самое ценное владение, которым он когда-либо располагал, находилось под угрозой и страдало. Его никогда даже не посещала шальная мысль разбрасываться своим широко известным наследием, добиваясь своего, но это…это был Курт; его сердце, его любовь, его мир. Его мысли захлестнули картины бледной кожи и испуганных лазурных глаз, когда они расстроенно смотрели на него после того, как Дом узнал о Брэде и о том, что он делал с Куртом с того дня, как саб перевелся в Далтон. Блядь. Все это время Блейн был так слеп, но Дом пообещал, что этого больше не повторится, и это обещание пришло вместе с необходимостью безотлагательных действий, потому что он даже не рассматривал вариант, чтобы Курт чувствовал по отношению к себе что-то меньшее, чем любовь и счастье. Когда дело доходило то этого, не существовало никаких пределов. Поэтому Блейн отставил в сторону все свои моральные дилеммы и попросил свою маму воспользоваться именем и добыть для него информацию. В ответ на странную просьбу она лишь одарила его беглым взглядом, и Блейн знал, что так случилось потому, что она безоговорочно ему доверяла. Это обстоятельство жалило, ведь он подумывал о том, чтобы доказать матери ее неправоту и разрушить это доверие, но Дом оттолкнул эти мысли в сторону вместе со всеми остальными. Телефонный звонок – это все, что ему понадобилось, чтобы заполучить лист бумаги с написанным на нем адресом, а также несколько советов, и теперь он находился в трех кварталах от него, отчаянно пытаясь найти в себе ту ярость, которую он ощутил в тот момент, когда увидел скрытое содержимое папки Курта. Но его саб был необычайно умным, соблазнив его обещаниями любви, жаром и сладостью своих поцелуев, и часть этого жгучего, всепоглощающего гнева ушла прочь, оставив его достаточно рациональным, чтобы не совершать чего-то, что может довести его до беды. Дом полагал, что это было к лучшему. Как бы сильно ему не хотелось просто прижать Бреда за шею к стенке и переломать каждую кость в этом маленьком, двуличном теле, но Блейн знал, что должен держать себя под контролем. Он был Доминантом со всеми вытекающими из этого обязанностями и поэтому не имел по закону никакого права нападать на саба, независимо от причины. Но даже больше того, он был связанным Домом, и все, что он делал, отражалось на Курте, а он не мог заставить себя причинить ему боль, будучи безрассудным и иррациональным. Он обсудит все это с Брэдом со всем достоинством и грацией, которые налагала его фамилия, осуществит свою изящную месть и выйдет из всей этой ситуации еще более достойным человеком после того, как с ней будет покончено. Это раздражало. Этот гребаный зуд под его кожей был словно сыпь, от которой Дом не мог избавиться. Он ненавидел быть великодушным человеком в данной ситуации, когда каждый инстинкт кричал; сражайся, защищай, моё, но он был не слишком добросердечным человеком, чтобы это допустить. Он остановился перед гигантским домом в викторианском стиле, выкрашенным в темно-бежевый оттенок с отделкой глубокого, коричневого цвета и оконными рамами того же тона, что делало его стильным и изысканным. Идеально ухоженный газон окружал внешний фасад дома, и Блейн знал, что находится в нужном месте. Брэд достаточно часто кичился своим богатством, и дом перед ним более чем соответствовал описанию, которое саб давал любому, кто слушал бы его хвастовство. Блейн заглушил двигатель своего автомобиля и крепко сжал руль, отчего его костяшки побелели, а на тыльной стороне рук вылезли сердитые вены, синий цвет которых контрастировал с его загорелой кожей. Он пробежался по своему последнему разговору с Куртом, чтобы убедить себя, что поступает правильно, направляясь туда с холодной головой вместо того, чтобы проглотить шар, состоящий из ярости, и обрушить его на Брэда и его семью, что совершенно явно противоречило его воспитанию. Все принципы и мораль застряли в средневековье. - Прекрасный? – позвал он, когда вошел в гостиную и обнаружил там свернувшегося калачиком Курта вместе с окружавшими его журналами, посвященными Представлению, которые были помечены разноцветными стикерами, обозначавшими вещи, которые он, по всей видимости, хотел изучить. Саб поднял взгляд, и Блейн улыбнулся тому, как мило он выглядел, одетым в его старую толстовку Далтона, которая была ему велика и смотрелась, словно нижняя часть черных колготок. Волосы на макушке саба были очаровательно растрепаны, а голое пространство его предплечий было покрыто разноцветными липкими бумажками. - Да, сэр? – мягко спросил саб, что было явным признаком того, что для него это был слишком ранний подъем, но Курт был так взволнован походом по магазинам вместе с Джеффом, что почти не спал. – Я нашел классные вещи, которые хотел тебе показать, - сказал Курт, потому что явно не мог держать это в себе. Блейн улыбнулся шире. - Это здорово, детка. Я позже посмотрю все, что ты мне покажешь… Однако, мне действительно нужно кое о чем с тобой поговорить, - закончил Блейн, и его улыбка исчезла, когда тон стал более серьезным. Дом сел и приподнял ноги Курта, чтобы уложить их себе на колени, нежно потирая его ступни. Курт взглянул на Дома, отчетливо понимая, о чем он. - Ты идешь, чтобы увидеться с ним, не так ли? – спросил он низким и тревожным голосом, и то, как тихо он звучал, заставило сердце Блейна печально рухнуть вниз. - Я выждал день, чтобы немного остыть, и мне известно, что ты не хочешь, чтобы я это делал, красивый. Но, как твой Дом, я должен так поступить. Я должен заставить его понять, что то, как он поступил - было неправильным, и убедиться, что такого больше никогда не повторится, - страстно сказал Блейн, и Курт вздохнул, теребя стикер. - Я…я просто не хочу, чтобы ты сделал что-нибудь, что разлучит меня с тобой, - прошептал он, и одна слезинка скатилась по его щеке, и Блейн приподнял его подбородок, подняв голову саба, чтобы посмотреть на него. - Обещаю тебе, детка, что этого не произойдет. Я буду прилично себя вести и вернусь к тебе. Я всегда буду возвращаться к тебе. После этого обещания Блейн знал, что не было никакого способа, чтобы он мог превратить в реальность свои фантазии размозжить кувалдой глупую голову Брэда, но существовали и другие способы заставить его понять, что он наделал, и заставить его заплатить за это. По крайней мере, он будет наказан своими родителями, и даже если те были не согласны, они обязаны были сделать это независимо от личного мнения. Блейн сделал глубокий вздох, вышел из машины и, не обращая внимания на холод в воздухе, быстро поднялся по лестнице и постучал в дверь.