Борьба за Республику.

Глава 3. Возвращаясь из комнаты Мелинды в свою спальню, ни Лира, ни Пантелеймон не сказали ни слова, каждый должен был, как следует все обдумать прежде, чем обсуждать. За окном тьму ночи уже разбавило молоко рассвета, звезды гасли, уступая место солнцу, которое скоро встанет. Войдя в спальню, Лира бросила настороженный взгляд на Сьюзи, свою соседку по комнате. Пухленькая темноволосая девочка безмятежно спала, не представляя, какие страсти бушуют в душе ее подруги. Сама Лира никогда не была высокого мнения о Сьюзи, считая ее не очень умной, ленивой и неповоротливой, но соседка ей искренне восхищалась, ведь сложно встретить столько загадочности и внутренней силы разом в одном человеке! Сна не было ни в одном глазу, поэтому девочка достала из ящика завернутый в черный бархат алетиометр. Весь год она не покладая рук училась понимать его, учила бесконечные столбцы значений и связей между ними. Леди Ханна не давала ей расслабиться ни на день! С какой бесконечной тоской вспоминалось время, когда все это происходило интуитивно, без труда и напряжения. Лира и сейчас старалась вернуться в состояние «творческой пассивности» (как называл это состояние поэт Китс, и она вслед за ним), но ничего не выходило. Девочка открыла окно и вылезла на конек крыши под ним, где ни раз встречала рассвет. Пару раз ее наказывали за это, ведь сидение на высоте 5-го этажа без каких-либо ограждений считалось опасным, но Лира все равно продолжала это делать, ведь никто не знал, что они с Роджером облазали все крыши Иордан-колледжа. Вот и сейчас, девочка удобно примостилась верхом на коньке и развернула алетиометр. В тусклом свете наступающего рассвета, она сразу различила хорошо знакомые, родные и чужие одновременно, символы золотого прибора. − Что хочешь спросить? – повернулся к ней Пан, сидящий на подоконнике у Лиры за спиной. − Есть ли шанс… Вдруг в этот раз, что-то прояснится? – она задавала этот вопрос каждый день, но ответ алетиометра так и оставался загадкой. − Да, вдруг… − было ясно, что Пантелеймон теряет надежду, но сама девочка знала, пока сердце ее бьется, оно будет стремится к Уиллу, несмотря ни на что. Лира убрала золотые волосы за уши, тем самым движением, которое так любил мальчик из другого мира, и склонилась над циферблатом. С помощью книг она уже выяснила, как поставить интересующий ее вопрос, она ставила его постоянно, и каждый раз казалось, что еще мгновение, и ответ прояснится, но тонкая нить смысла каждый раз ускользала. − Спрашивай уже! – фыркнул Пан, − А то Сьюзи опять увидит нас здесь и будет задавать кучу вопросов! – деймон услышал, как завозился на спинке кровати воробей Сьюзи, но они так и не проснулись. − Не отвлекай! – оборвала его Лира и принялась осторожно вертеть головки. Она старалась не напрягаться, старалась вспомнить то состояние транса, которое раньше так легко давалось! Почему-то казалось, что в день, когда с ней снова заговорили о других мирах, все должно, наконец, получится. Несколько минут девочка упорно следила за движениями длинной стрелки, а потом еще какое-то время размышляла, пытаясь связать символы воедино. Но вот она подняла голову и задумчиво посмотрела на своего деймона. − Пан, мне кажется, он хочет сказать мне что-то об ангелах! Это единственное что я поняла… Ангелы… Может нам стоит ждать кого-то из них? Может Ксафания придумала что-то и прилетит, чтобы подсказать нам? −Ах, Лира, ты все мечтаешь! – фыркнул Пан, который всегда оставался реалистом. − Если не буду мечтать, то просто сойду с ума! От тоски… − призналась девочка, и в голосе ее зазвенели слезы. Пантелеймон тут же спрыгнул с подоконника и потерся мягкой головкой о ее руку, стараясь утешить, но он знал, что несмотря на всю любовь к нему, сердце ее разорвано надвое и болит, и будет болеть всю жизнь, или до того момента, когда она воссоединится с Уиллом. За башнями старинного Оксфорда появились первые лучи восходящего солнца, Лира подхватила Пана и вместе с ним вернулась в спальню, чтоб их не застали. Вместе они забрались под одеяло, не раздеваясь. Лира не верила, что ей удастся уснуть, но все же задремала. Когда колокол колледжа Святой Софии пробил подъем, девочка резко очнулась, даже не понимая толком, спала она или нет. На тумбочке около ее кровати лежал белый конверт, которого не было там, когда она уснула. − Пан, от кого он может быть? – Лира протянула руку и взяла его. Сердце застучало быстрее, потому что в графе «отправитель» стояло хорошо знакомое имя Джона Фаа.