Борьба за Республику.

Глава 8. За окном пронеслась скорая, сопровождаемая диким воем сирены, но Уилл не проснулся. Он лежал, раскинув руки, и сон его был неспокоен. Ему снилось что-то очень странное. Мальчик пока этого не знал, но это же видение ему суждено увидеть еще не раз. Вокруг темнота. Не такая, какая бывает в комнате ночью, а как в Бездне, что разверзлась в мире мертвых, темнота в которой ничего нет и быть не может. И вдруг из этой темноты появился нож. Уилл сразу узнал его, ведь столько раз пользовался им. Это был его нож, с опаленной рукояткой, слегка тускловатый после сплавки, но его. И во сне Эзахеттр не ломался. Он опустился в руку своего носителя совершенно целый. − Уилл! Это твой нож! Открой окно, приди ко мне! – из темноты раздался до боли родной голос Лиры. Прошло больше года, а мальчик по-прежнему помнил каждую нотку, так же отчетливо, как каждый ее волос, каждое выражение лица – всю ее до последней детали! − Уилл, он откроет тебе дорогу ко мне! − Нет! – с трудом сдерживая крик, попытался отгородиться от кошмара Уилл. – Лира не сказала бы так. Она этого не хотела! Нож – зло! Нож должен быть сломан! Мы пожертвовали нашими чувствами ради Пыли! – но мальчик уже кричал, потому что малейший намек на Лиру вызывал боль в сердце. Она его единственный, кроме матери и Мэри, родной человек, она любит его, она желает ему добра. Только с ней он может ничего не боятся, быть самим собой. Только ей Уилл полностью доверяет. − Уилл, нож откроет дорогу ко мне! Неужели ты не хочешь этого? Уилл не хочет вернуться к своей Лире? Мальчик мучительно пытался проснуться. Эта ночная жуть приносила слишком много страданий. − Нет! Ты не Лира! Нет! – и наконец, Уилл очнулся в своей постели, весь в холодном поту. За окном пробивался рассвет. Мальчик тяжело дышал, перед глазами плыло. Снова нож, снова Лира. Он так тоскует по ней, а скоро Иванов день, они сядут на одну и ту же скамейку в разных мирах и будут думать, что снова вместе. Но этот сон, такой пугающе реальный… Уилл встал и подошел к комоду, выдвинул 2-ой сверху ящик и, раскопав белье, уставился на длинную шкатулку, в которой лежали обломки чудесного ножа. Дрожащими руками мальчик приподнял крышку, и молоко предрассветного утра отразилось в сверкающих обломках. Этот нож мог открывать проходы в другие миры, с помощью него, Уилл снова смог бы обнять Лиру… И зачем сон дает ему такие дурацкие советы? Нож сломан, починить его может только Йорек Бирнисон, а он в том же мире, что и девочка-Сирин. − Лира… − Уилл и сам не заметил, что произнес имя вслух, сердце резануло болью. Неожиданно ему захотелось попробовать, снова войти в знакомый транс, «творческую пассивность», и слиться с ножом. Мальчик расслабился, коснулся обожженной рукоятки, и сознание потекло по руке, до самых кончиков пальцев в нож. И вдруг Уилл почувствовал отклик. Его сознание ощущала каждый осколок отдельно, и эти обломки отзывались, они жаждали соединиться в единое целое! Каким-то шестым чувством мальчик понял, что он может соединить нож, без горна, без Йорека… Уилл даже испугался от сознания своей мощи и потерял концентрацию. Нет, он не имеет права! Они приняли решение сломать нож, ангелы закрыли окна! Пыль не должна покидать Вселенную, Призраки не должны существовать! Нож должен остаться сломанным, но желание встретиться с Лирой было сильно! − Нет, − вслух произнес Уилл. – Я должен быть сильным, ради нее, ради всех миров! Мальчик закрыл шкатулку и отошел от комода. Он решил сегодня же поехать в Оксфорд к Мери Малоун и поговорить с ней. Уилл знал, что она каким-то образом сумела отвертеться от полиции, и теперь официально изучает какие-то квантовые излучения, но ее друг знал, что сама ученая ни на день не переставала интересоваться Пылью. − Что ты думаешь, Кирджава? – спросил Уилл, поворачиваясь к своему деймону. Красивая серебристо-лиловая кошка, лежавшая на кровати, до этого молчала, но теперь повернула голову и внимательно посмотрела в глаза мальчику. − Мы обещали Ксафании, мы согласились на условия и Лира тоже. Теперь никого не надо винить! Нож приносит зло, ты и сам это знаешь, поэтому пусть будет сломан!