Плод моей влюблённости

Этой ночью, после разговора с Черноплодкой, мысли долго не давали воителю уснуть. Он постоянно крутился — то кончик вороньего пера в бок упрётся, то камень под мхом лежит некстати, то сопящий сосед, до отвала наевшийся рыбой перед сном, оттого благоухающий. И, судя по запаху, разнесшемуся по Пещере Воителей, рыба была не первой свежести. Говоря короче, воителя раздражало буквально всё. Всё окружавшее сбивало сонливость, и кот продолжал бесполезные попытки лечь по-другому. — Тополь, сколько можно! Не можешь уснуть, иди наружу, не мешай! — недовольно проворчала соплеменница, усердно пытавшаяся уснуть, — Великое Звёздное Племя, не для того я весь день бегала, точно барсуком укушенная, чтобы потом появился какой-то кот, которому всё не так! — И почему ты ещё не в Палатке Старейшин, Пепелка? Ворчишь похлеще Зарницы, — на выдохе произнёс Тополь, аккуратно коснувшись носа соседки по несчастью, — удачной охоты на рыбку во сне! С такими запахами повезёт, если доживёшь хотя бы до утра. — Иди уже, не мешай настоящим воителям отдыхать после тяжёлого дня. И шуточки свои побереги — посмотрим, как в голодное время ты будешь пировать и нос от рыбы воротить. Тополя на самом деле задел ответ Пепелки. И про рыбу, и про, так называемого, «настоящего воителя». Он совсем не со злости пошутил, преследовал лишь желание разрядить искрящуюся негативом атмосферу, приправленную рыбными косточками. Так ненавистый белоснежному запах рыбы неприятно свербел в носу, и потому, даже покинув палатку, он принялся усердно тереть нос передними лапами. Юный воитель растерянно оглянулся — лагерь точно умер. Не было того привычного шума, который создавали болтающие воины, ворчащие старейшины, и играющие котята с оруженосцами. И вся природа вместе с лагерем точно погрузилась в непробудный сон — птицы затихли, сверчки не исполняли свои непонятые миром песни, и даже ветер не колыхал траву под лапами. Лишь тихий вздох, вырвавшийся из приоткрытой пасти Тополя несколько разрядил атмосферу полной умиротворённости. Решено было отправиться под скалу, где Дождевая Звезда проводила племенные собрания. Тень, где даже белоснежная шубка мало заметна, сможет скрыть его от любопытных глаз бодрствующих на дежурстве котов. Дойдя до выбранного места, кот сел, накрыв передние лапы пушистым хвостом и устало опустив голову. — «Настоящие воители», — с презрением и будто претензией фыркнул Тополь, — то же мне, воительница истинная нашлась. И что, что я ещё не участвовал ни в каких битвах, не защищал племя от собак? Разве этим определяется настоящий воитель? Я бы на твоём месте, мышеголовая, радовался, что сейчас всё спокойно и нам не приходится отдавать жизни за место под солнцем! И не я виноват в том, что рыбу терпеть не могу. Я лучше траву буду жевать, чем эту дрянь, которая смердит сильнее мертвеца. Сверху раздался звук чего-то падающего, а затем растерянное и писклявое «ой!». Тополь словно очнулся ото сна, в который так долго и безуспешно пытался попасть. Перевёл взгляд от воображаемого собеседника наверх и с удивлением для себя обнаружил мелькнувшие три пары ушей, не спрятавшиеся вовремя. — Если вы и на охоте так добычу выслеживаете, не сомневайтесь — сидеть вам в оруженосцах до старости, — хмыкнул Тополь, подавляя игривую улыбку, — спускайтесь и рассказывайте, как здесь оказались. «Сверху» не ответили, но уже через мгновение кот услышал шум спускающихся со скалы котят. Воин узнал «разведчиков» не сразу, лишь когда силуэты не превратились в отчётливых котят, севших прямо перед носом и виновато опустивших глаза в пол. С удивлением Тополь распознал в нарушителях режима сна троих оруженосцев, с которыми познакомился этим же вечером. Впереди выступала маленькая чёрно-бурая Водица, а чуть позади уселись Камышинка и Мышехвостик. — Ну, чего не спится? Я в вашем возрасте ценил прекрасную возможность поспать, — откровенная ложь. Тополь и сам, будучи оруженосцем, нередко устраивал вылазки, ведь всегда интересно побродить по лагерю ночью. Есть в этом что-то «запретное», что обычно так привлекает молодые умы. Вот и сейчас, смотря на котят, Тополь на самом деле не злился, но статус обязывал сделать хотя бы маленькое замечание. Первой заговорить решилась Водица, и Тополь одарил её заинтересованным взглядом. Он точно смотрел ей в душу — кошечка даже слегка поморщилась, когда голубые глаза встретились с абсолютно такими же, точно собственными. Она говорила негромко, явно пристыженная тем, что их шалость была раскрыта, но при этом взгляд не отрывала. Тополь воспринял это как вызов, и лишь когда на его морде расцвела хитрая ухмылка, та начала рассказ. — Мы правда не хотели быть застуканными… Думали, вылезем, немного побегаем, и обратно. Очень уж хотелось залезть сюда, на скалу, где Дождевая Звезда! Она такая высокая, и… — Просто вас привлекло таинство места и запреты взрослых, да? — Да, — уверенно произнёс Мышехвостик, о котором Тополь даже позабыл, увлечённый обладательницей голубых глаз. Зрительный контакт был разорван, и после Водица даже не пыталась установить его вновь. Чувствовалось её смущение. — Мы выскользнули, когда все уснули и побежали к скале. Даже не разговаривали, честно! Знали, что получим нагоняй, если нас поймают. Мы почти были на месте, когда Камышинка заметила тебя возле палатки. Мы жутко испугались и… — И вместо того, чтобы вернуться в палатку, решили залезть на скалу? — Тополю было тяжело сохранять строгий вид и контролировать эмоции, ведь чем больше говорила кошечка, тем сильнее ему хотелось улыбаться. Так сильно она напоминала ему о том, что и он когда-то был таким же юным и несообразительным. Не сказать, что воитель сильно уж постарел, но статус добавлял серьёзности и, хочешь не хочешь, а вести себя приходилось соответствующе, поэтому даже мелкие шалости были роскошью. -… да, — прошептала Камышинка. — А потом видим, и ты к скале идёшь! Ну, мы легли, и… и всё. Ждали. А ты как начнёшь разговаривать! Интересно же с кем, выходил-то сам, — Водица виновато прижала ушки, но при этом на мордашке отчётливо прослеживалась смущённая улыбка, — ну, мы и захотели подобраться поближе. Но Камышинка споткнулась о свой хвост… — Это был камень! Здесь Тополь уже не сдержался, негромко рассмеялся, окидывая взглядом троих виновников торжества. Какие же они маленькие и беззаботные! Тополь вновь встретился взглядом с Водицей — она больше не смущалось, а её прелестная мордашка приобрела некоторую серьёзность. Она будто ждала выговора за содеянное. Вся напряглась, а кончик хвоста нервно подрагивал. — Если захочешь рассказать предводительнице, то хорошо, — негромко произнесла она на выдохе, прикрыв глаза и тем самым вновь разорвав возникшую между ними связь. Чуть потянув молчание, продолжила, — только тогда рассказывай только обо мне. Это я потянула Камышинку и Мышехвостика с собой. Они… — Не верь ей, Тополь! — воскликнул Мышехвостик. Он встал со своего места, аккуратно обогнул Водицу и загородил её. Теперь в поле зрения остался лишь серый в чёрную полоску котик, который, значительно превосходя Водицу в размерах, сумел закрыть её собой, — это всё я. Моя идея. Пускай меня ругают. Камышинка молчала. Было видно, насколько её это напугало, и даже расслабленность Тополя не придавала ей никакой уверенности. Она даже головы не поднимала, когда из её пасти всё же вырывались какие-то слова. Сжавшись в комок, всё также сверлила взглядом собственные лапы, явно не собираясь перетягивать внимание на себя. — Так, малышня, — Тополь посерьёзнел. Лицезреть сурового Мышехвостика вместо интригующей Водицы было не так приятно, а потому весь его задор улетучился. Он огляделся по сторонам, а после заговорщически прошептал: — Давайте договоримся. Я никому не рассказываю о вашей вылазке, вы тихонько возвращаетесь в палатку и засыпаете. А вы, в свою очередь, никому не рассказываете о моих беседах с самим собой. Идёт? Трое дружно закивали. Мышехвостик — сдержанно, Водолика — крайне энергично, и приятно было наблюдать за возникающей на мордашке благодарной улыбкой. Камышинка сделала что-то отдалённо напоминающее кивок, но Тополь на это не обратил внимание. Когда конфликт был исчерпан и говорить больше было не о чем, воитель провёл нарушителей прямо к палатке. Котята шли впереди, а тень взрослого воителя мягко накрывала провинившихся, огораживая от остального лагеря. Слышалась лишь мягкая, чуть шуршащая поступь кошачьих лап, и даже дозорные, обычно старавшиеся занимать себя разговорами, дабы не уснуть в ночи, сегодня хранили мертвенное молчание. Добравшись до палатки оруженосцев, Тополь остановился, мягко коснувшись хвостом плеча темно-бурой кошечки. Она вопросительно подняла голову, и когда её друзья остановились, чтобы подождать подругу, Водица мягко указала им в сторону пещеры. Мол, не ждите, я сейчас. — Я понимаю, что котячество — это здорово. Но я не стану делать тебе поблажки лишь потому, что ты не выспалась или у тебя болят лапы после подобных вылазок, — серьёзно произнёс Тополь, взваливая на свои плечи ответственность наставника, пусть даже и ученик всего лишь временный, — Я буду нагружать больше, чем Черноплодка, и у меня не отдохнешь. Ты меня услышала? — Не стоит пытаться учить меня жить и отрываться лишь потому, что тебе не дают учеников. Ой, не смотри так! Мне Черноплодка рассказала. Да и не то чтобы это был какой-то огромный секрет… Под конец фразы кошечка стушевалась, осознавая, всё же, что говорит с котом, выше её по статусу. Но как же ей хотелось поставить его на место! В конце концов, не так давно он и сам был оруженосцем, а потому ей казалось как минимум неправильно вести себя так, будто за его плечами куча собачьих трупов. Ей, как и большей части племени, хотелось уважать не статус, а заслуги, коих пока не было. Тополь, конечно же, так не считал. Он всегда был приверженцем того, что всех нужно уважать хотя бы по праву рождения, однако, откровенно говоря, сам никогда не следовал данному принципу. Уважение и снисходительность к своей персоне кот, безусловно, принимал как данность, но вот уважать других ему было тяжело, особенно учитывая своё грязное прошлое. О каком уважении могла идти речь? Пытаясь встать на путь истинный, Тополю никак не удавалась победить собственный эгоизм и чувство самоценности, превосходящее всех племенных. И, хотя, попытки предпринимались, ему было искренне тяжело избавиться от этой скверной черты характера. — Научись разговаривать со старшими, Водица, — холодно отчеканил Тополь, хотя задетое самолюбие так и просилось сказать пару ласковых, — завтра тебе придется ответить за такую дерзость на занятии. «-Какой же напыщенный индюк! — пронеслось в голове Водицы, — И как с ним вообще Черноплодка общается? За его бескрайним эго не видно даже собственных лап!» Однако она ничего не произносит. Глаза-сапфиры встречаются с такими же напротив, пытаясь одарить собеседника всей имеющейся неприязнью. Кот стоически выдерживает сильный и тяжелый взгляд, казалось бы, столь хрупкой и маленькой кошки, уже понимая, что имеет дело с очень сильным характером. Это не одна из тех пустоголовых, которых можно было бы склонить к лапам лишь парой ласковых, нет. Эта — совершенно горделивая, сильная духом, такую не провести с привычной для Тополя легкостью. Он, кажется, даже догадывался, что такой она стала в момент рождения — ей приходилось цепляться за свою крохотную жизнь, а в его воительской голове до сих пор живы воспоминания о вечно суетящейся Лучезарной, которая пыталась достать новорожденную кошечку с того света. Безусловно, Водица совершенно не помнила, как все это было, но тем не менее такое тяжелое появление на свет оставило своё отпечаток на характере оруженосца, сделав её более стойкой и сильной не только духом, но и телом. — Тебе пора в палатку, у нас утренняя тренировка, — Тополь наконец решился прервать затянувшийся контакт взаимной неприязни, пока не признаваясь себе в том, что кошечка посеяла зерно интереса в его душонке, — Встретимся на площадке оруженосцев. Она лишь горделиво кивнула и быстро скрылась в темноте пещеры. Уходя, Тополь слышал, как переживающий Мышехвостик пытался разузнать, о чём шла речь, но Водица ничего не сказала. Воитель стремительно преодолел небольшое расстояние до палатки воителей, и, оказавшись внутри, вновь занял место с пахучей соплеменницей. Запах рыбы, конечно, был теперь не настолько едким, и Тополю удалось его перебить хотя бы на время — он свернулся калачиком, накрыв нос пушистым хвостом. Насыщенная вечерняя вылазка изрядно утомила, и молодой воитель сам не заметил, как быстро провалился в сон.